"В каждом человеке есть бог и зверь, скованные вместе" (с)
Карла Йегер была женщиной достаточно эмоционального характера и, обнаружив однажды, что муж, отдав себя всего изучению титанов, больше не воспринимает её как личность, закатила по этому поводу настоящую истерику. — Я каждый день, как и ты, работаю! — пытался убедить жену Гриша, отказываясь вступать с ней в открытый диалог после каждого своего возвращения из подвала. — Да кому нужна твоя работа! — парировала жена. — Вон сосед напротив, сидит целыми днями дома, пьет, и у него все хорошо! — Его интересует только выпивка, а меня — судьба всего человечества. — наставительным тоном заявил доктор Йегер, подняв указательный палец. — Судьба человечества? — съязвила Карла, спуская его с небес на землю. — Не смеши меня! Если бы знала, что ты такой, ввек бы за тебя не пошла! Горбатишься тут на них с утра до ночи, а он тут по подвалам промышляет, титанов каких-то изучает! — Я не цеховик, мне Король платит. — спокойно произнес Гриша, погладив бородку. — И вообще, я вспомнил, что мне надо вернуться к своим чертежам, и кое-что дорисовать там. — Я тебе дам «чертежи»! Я тебя убью, заразу! — разъярившись не на шутку, Карла схватила мужа за шиворот, и попыталась его вытолкнуть из кухни. — Только не хочу, чтобы дети все слышали. Порывистая душа Гриши Йегера, не только как выдающегося врача, но и потенциального ученого, не знала покоя, а без грандиозной задачи ему было скучно жить. — Шесть дней у какой-то шалавы ночует, а потом приходит домой, и глазами своими бессовестными на меня смотрит! — женщина была на пределе. — У всех родители, как родители, а Эрену за что такое? Иди, собирай свои чемоданы и убирайся отсюда, а я сыну скажу, что ты нас бросил! «Опять ругаются!» подумал юноша, проскользнув мимо кухни так, чтобы родители его не заметили. Брак Йегеров дал трещину ровно с того момента, когда Карле кто-то подбросил фотографии, на которых её муж в компании некой Фриды Райсс, до боли похожей на неё саму в далекой молодости, катается на водном мотоцикле вдоль канала. Вернувшись домой, Эрен заметил, что мать держала в руках какую-то фотокарточку, а когда он подошел поближе, она, показав ему изображение, горестно вздохнула: «Вот видишь, сынок, как быстро теперь семьи распадаются: одна бутылка шампанского на двоих и все, бл*дь!» Эрен понимал, что матери наставили рога, но сказать что-то в защиту своего отца не мог: уж слишком часто тот стал пропадать невесть где, покидая дом в самый неподходящий для этого момент. Очутившись в своей комнате, он включил на всю громкость музыку, чтобы не слышать родительской ругани. — А, ну выключи гудилку эту, бошка и так болит! — сделала ему замечание Карла, но вместо того, чтобы послушаться матери, юноша наоборот, вывел уровень громкости так, что в окнах начали дребезжать стекла. — Ради Бога, Эрен, сделай тише! — попросил Гриша, теряя последние остатки терпения. Мало ему возни с обезумевшей женой, так что теперь ещё и сын заартачился. Вырубив музыку, Йегер младший выскользнул из комнаты и зашел на кухню. Там за столом, сидела Микаса, медленно ковыряя ложкой пирог. — Горячий день был? — спросила Микаса, заметив синяки и царапины на его физиономии. — Да уж! — вздохнул парень, присаживаясь к столу, и не став дожидаться, пока сводная сестра попросит соизволит поинтересоваться, каким образом это произошло, решил первым нарушить молчание, вкратце расписал события за весь день:... удар с правой в голову, был пацан и нет пацана «Эй ты длинный, подойди-ка ближе!» Лоб в лоб - упал сука, не дышит. Второй дублом меня по голове Я одному в табло, другой уже на земле Отрываюсь, даю выход эмоциям Раздаю п***ли огромными порциями… Пока до школы дошел, - троих из гарнизона развалил В спортзале не помню, *Эрен задумался* по-моему, никого не бил. Ярость прошла, обиды забыты Семь в реанимации, пятеро убитых Миссия окончена, таков мой расклад А теперь-ка выберусь я на питательный «склад»
Достав из холодильника воду, он выплеснул её себе на голову, как в этот момент дверь на кухню открылась, и в помещение зашла мать. — Эрен, ты уже дома! Давай, садись за стол, сейчас будем ужинать. — сказала она, подходя к плите. — Морковку хочешь? А то порежу её на салат. Тот отрицательно кивает. — А гоголь-моголь? — Нет. — А ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ? Посмотрев на родителей, словно пытаясь убедить самого себя, что идея с оповещением мечты является уместной в данной обстановке, парень вздохнул и переборов свой страх, выпалил на одном дыхании: — Хочу вступить в Разведкорпус. Заполнив анкету, будучи уверенным, что выберут именно его, он отправил её на сайт Военной академии; осталось только дождаться обратного «сигнала», (если, конечно, он вообще будет), а тут такая проблема с родителями. Сказать, что на Йегеров старших слова сына произвели впечатления, значит, ничего не сказать. Если даже Микаса, обычно отстраненная и предоставленная сама себе, посмотрела на него так, словно пытаясь отговорить брата от нелепой затеи, то уже говорить об остальных членах семьи. Впрочем, Гриша к решению сына отнесся нейтрально, чего нельзя было сказать о Карле. — НИ В КАКОЙ РАЗВЕДКОРПУС Я ТЕБЯ НЕ ОТПУЩУ! НЕ СМЕЙ ДАЖЕ ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ! — напрочь позабыв о приготовлениях к ужину, женщина перешла на повышенные тона. — ТЫ ПОСТУПИШЬ В МЕДИНСТИТУТ И СТАНЕШЬ ДОКТОРОМ, КАК ТВОЙ ОТЕЦ!!! ЗАПОМНИ ЭТО РАЗ И НАВСЕГДА!!! Микаса, никогда прежде не видевшая приемную мать в столь пограничном состоянии, даже почувствовала смутную тревогу за её душевное равновесие, а вот что касается самого Эрена, то приняв единожды решение поступить так, как хотелось ему, отказываться от него он не собирался, о чем и хотел поставить в известность своих родителей. Проигнорировав испуганный взгляд сводной сестры, он встал из-за стола и, отодвинув табуретку, ушел к себе проверить электронную почту. Когда-то он уже хотел вступить в Разведкорпус, но учитывая рискованность этой профессии, не до конца отдавал отчет последствиям своих мыслей. Теперь же, вспомнив о своей давней мечте опять, он был вынужден пересмотреть свои взгляды и, вытянув её из тайника подсознания, в очередной раз взвесить последствия предпринятого шага.СПУСТЯ ПЯТЬ ЛЕТ…
— Я же не пью! Я же не пью! — хохотала как угорелая Мина Каролина, миловидная брюнетка, выпускница Военной Академии, едва её одногруппник Миллис Зермушки, оприходовав свою рюмку, долил ей шампанского. — Мальчики, мне больше не наливать! Отрицая свою нелюбовь к спиртному, ей тем не менее удалось опрокинуть рюмку и, потянувшись за «добавкой», девушка не свалилась на землю. — Да стой ты, умирающий лебедь! — высокий шатен с ушлой физиономией подхватил её за плечи, чтобы она не свалилась на землю. Фуршет, устроенный в честь выпуска сто четвертого отряда удался на славу. Стол с различного рода закусками и алкоголем был расположен прямо на дворе. Над входом в здание Военной академии виднелась надпись «В добрый путь!», а рядом, расположившись на высокой украшенной различными лентами и шарами платформе, играла эстрада, исполняя выбранные композиции на свой лад:Сколько же можно? Одно и то же Вновь Обезьяна одна в темноте прикусила язык Грёбаный взрослый Сломленный, постный, сгорбленный, толстый Кинь свои кости, стрёмные кости под стол Сколько же можно? Одно и то же Вновь Обезьяна одна в темноте с микрофоном в слезах*
— Слушай, дюймовочка, а ты после учебы куда пойдешь — в Разведкорпус, Гарнизон или в Королевскую полицию? — обратился к блондинке низкого роста её однокурсник, с короткой стрижкой паренек. — Не знаю. — еле слышно произнесла она, глядя на эстраду. — В Королевскую полицию, наверное. А ты? — Пока не решил. — сказал он, и пытаясь хоть как-то подавить икоту, потянулся за водой. — А вот я пойду в Разведкорпус. — раздался вблизи них голос Йегера. Затихнув, одногруппники посмотрели на него, как на самоубийцу. — Быть солдатом Легиона разведки — мое призвание. — молвил он, не обратив никакого внимания на обращенные в свою сторону странные взгляды толпы. — Я же чувствую — это моя карма! Проснувшись от пьяной болтовни сокурсников, Эрен ещё долго не мог прийти в себя, и понять, где он вообще находиться. После того, как пару лет назад в Шиганшине произошла трагедия, и по вине Колосса, заявившегося на «огонек», была съедена гигантом его мать, он, не помня себя от гнева и ужаса, бросился домой, а когда наткнулся там на отца, и обо всем ему рассказал, тот, выкатив из сарая «муравей», (миниатюрный мопед), приказал сесть, и кое-куда с ним отправиться, ни словом не обмолвившись насчет своего путешествия с Микасой. «Когда я вернусь, то покажу тебе, что находится в подвале… — сказал Гриша, едва мопед, на котором они с сыном выехали со двора, мчал во всю вдоль шоссе. — Из-за инъекции у тебя, возможно, образуются провалы в памяти, но однажды спустившись в комнату, ты узнаешь правду, и тогда тебе эта «сила» пригодится» Что было дальше, Эрен помнил смутно. В тот день по ночному шоссе было очень интенсивное движение, а отец, набрав скорость, гнал «муравей» так, что казалось ещё немного, и они либо столкнуться со встречным авто, выскочившим им навстречу, либо и вовсе слетят с дороги. Преодолев расстояние, отделяющих их от родного город, они забрались в какой-то лес, после Гриша уколол сыну какое-то лекарство в руку, а когда Эрен проснулся, и начал приходить в себя, отца на месте не оказалось. Рядом лежал только опрокинутый «муравей», ключ от подвала и отцовские очки. Оббегав на следующий день с Микасой всех соседей, обзвонив все морги и больницы, обыскав ближайшие рощи, надеясь наткнуться на тело отца, Гриша Йегер как сквозь землю провалился. Его не было нигде. Один знакомый правда говорил, что вроде видел какого-то мужчину с бородой, околачивающего возле берега реки. Он либо собирался утопиться, (либо уже утопился), но будучи убежден, что отец вряд ли станет сводить счеты с жизнью таким способом, Эрен в эту версию верить отказывался. Юноша был уверен: отец жив, просто надо тщательнее прочесать местные бары и кафе Шиганшины, куда мог затариться Гриша, чтобы напиться в одиночестве по случаю потери супруги, но даже эта предпринятая попытка не принесла никаких результатов. Тщетно Эрен носился по всей округе, желая как можно скорее встретиться со своим родителем, живым или мертвым; Гриша как в воду канул. — Знаете, на дворе почти начало июля, а ещё никому в этом году не вставлял… — оборвал мрачные размышления парня его неунывающий одногруппник — Жан Кирштайн. — На что ты намекаешь? — вернувшись в реальность, Эрен, наконец, вспомнил, что находится на своем выпускном. — Я намекаю, что сейчас самое время, Йегер, снять пару завалящих побл*душек, и развлечься с ними. Марко с неодобрением посмотрел на него, словно удивляясь дикости нрава своего одногруппника. Чуть проще к нему относились Эрен и остальные. Однажды Эрен пытался затащить в раздевалку доверчивую Кристу Ленц, но наткнувшись на её вечного стража, ходившей за ней по пятам Имир, инициативе забраться в белые кружевные трусики миниатюрной блондинки так и не увенчалась успехом. Мало того, ещё умудрился отхватить по голове от лесбухи, застукавшей его на «горячем» со своей подругой. Брюнеток Йегер терпеть не мог, потому что они у него все до единой неизменно ассоциировались с Имир. С Энни Леонхарт он не мог сойтись по причине её неприступного характера, а стоило юноше подойти к Кристе и просто поговорить на отвлеченные темы, как нарвавшись на хорошую оплеуху от Имир, был вынужден снова на некоторое время покинуть территорию её «фрэндзоны». Так и не затащив в постель ни одну из блондинок после завершения обучения в Военной академии, в свои двадцать лет Эрен так и остался невинным парнем. Впрочем, Микаса неоднократно намекала, что была бы не против предложить ему себя, но подобное предложение с её стороны выглядело настолько беспалевным, что своими уступками она только снижала градус от победы. Не привыкший к инициативе в подобных делах со стороны девушек, Эрен предпочитал сначала завоевать, привлечь к себе внимание, а сводная сестра своим самопожертвованием и склонностью пойти ради него на все, успела сформировать у парня стойкий комплекс неполноценности, и развить чувство несостоятельности как «самца» рода человеческого. Разлив спиртное, кадеты потянулись друг другу, чтобы чокнуться, но уже через пару минут произошло то, что заставило их пожалеть о заранее предпринятом шаге. — Здрасте, как порядок? — вблизи раздался голос, заставивший сто четвертый отряд немного вздрогнуть от ужаса. — Нормально. — первым спохватился Жан, узнав в подошедшем к ним серьёзном мужике в униформе инструктора Кадетского корпуса, и воспользовавшись секундным замешательством Шадиса, вышвырнул бутылку недопитого коньяка в кусты. Не обнаружив ничего подозрительного, Кис Шадис оставил кадетов в покое и, отчалив проконтролировать остальные отряды выпускников, вскоре скрылся с поля их внимания. Поставив пустой стакан на стол, Эрен куда-то заторопился. — Ты куда? — переспросила Микаса, заметив, что со сводным братом творится что-то не то. — За пивом. — грубо отозвался тот, покидая украшенный двор. — Эрен, я с тобой. — Говорю же, я туда и обратно! — крикнул он, оборачиваясь. — Я все равно поеду с тобой. — Думаю, тебе лучше остаться с нашими, Микаса. — сказал он, вынимая из кармана ключи, одолженные у Кирштайна. — Не стоит обо мне так беспокоиться. — Но на чем ты поедешь? — Жан одолжил мне тачку своих родителей. Из ребят сто четвертого отряда водить автомобиль умели только Йегер и Кирштайн, хотя ни у того, ни у другого водительских прав не было. Эрен научился этому искусству у матери, а Жану родители подарили машину на день рождение, поэтому он был вынужден взять пару уроков вождения, чтобы заслужить свой статус. Его отец являлся заместителем генерального директора нефтебазы округа, поэтому в своем отряде Кирштайн считался представителем «золотой молодежи», которому повезло «перейти» дорожку сыну «интеллигентной» семьи Йегеров. — Я готов многое терпеть, но слушать, как на моем выпускном вечере играет такая потенциальная безвкусица, — указал Эрен на эстраду, не попавшей ни в одну ноту с момента начала вечера, — не намерен! Вздохнув, девушка тронула его за плечо. Сводный брат должен быть все время у неё на виду, ведь теперь он — единственная её семья, после того как она покинула своих родителей, едва те вздумали развестись. — Микаса, отвали! — осадил он сводную сестру, сбрасывая с себя её руку. — Я сколько раз тебе говорил, что ты не интересуешь меня как девушка! Можешь ты это понять, наконец, или нет? — Но что случилось? Эрен задумался. Он не знал, как объяснить ей все. Он не умел подобно Армину подбирать слова, чтобы в очередной критикуя людей, не оскорбить их до глубины души, поэтому посчитав за нужное оставить свое мнение при себе, он закинул ключи в карман и, проигнорировав недоумевающий взгляд Микасы, направился к машине. В некотором роде ему льстило, что эта дурочка везде за ним бегает, навязывая свою заботу, но временами от этой же заботы его так воротило, что он невольно начинал мечтать о том, чтобы в её жизни поскорее появился кто-нибудь, на кого она могла переключиться, оставив его самого, наконец, в покое. Тщетно Эрен пытался уговорить сводную сестру обратить внимание хотя бы на того же «любвеобильного» Кирштайна. Так и не получив ответного шага от «холодной» Аккерман, в ближайшем времени парень собирался всерьёз вдарить по женщинам «легкого» поведения. И пусть в его личной жизни складывалось не совсем так, как ему хотелось, Жан не терял надежды завоевать сердце строптивой красотки. Однако стоило ему приблизиться к Микасе ближе, чем на полшага, как очередной удар, выполненный в характере этой девушки, напрочь отбивал у него желание повторить эту попытку, не говоря уже о том, чтобы пригласить её куда-нибудь в кино, или просто чисто по-дружески сходить и покататься на аттракционах, без сопутствующим этим походам сентиментальной мишуры, свойственной начальной стадии отношений. Забравшись в машину, Эрен завел двигатель. То, что он направлялся сейчас в центр города, без водительских прав, и его в любой момент могла поймать полиция, парня как будто не волновало, а сам Жан, отдавая под его ответственность автомобиль своих родителей, был слишком пьян, чтобы задумываться о последствиях такой поездки. Однако не успел Йегер завести мотор, выехать за пределы двора, как дверь в салон авто открылась, и на соседнее сидение соскользнула Микаса собственной персоной. — Оставайся здесь! — рявкнул юноша, выталкивая её из машины. — Поводырь мне не нужен. — Я пообещала позаботиться о тебе, Эрен, несмотря ни на что. — сказала она, захлопывая дверь. — Поэтому поехали. — Как скажешь. — процедил Йегер, поворачивая ключ, развернув авто, чтобы оно не попалось на глаза Шадису или кому-нибудь из людей, контролировавших в этот вечер порядок на выпускном, взял курс в сторону ближайшего переулка.