***
— Тут на все проступки начальство глаза закрывает, — пытался доказать свою точку зрения Спрингер, расположившись на лестнице в окружении своих однокурсников, — в противном случае, пол Разведкорпуса уже б давно пересажали. Собравшись во дворе неполным составом, кадеты обсуждали вчерашнее, перебивая друг друга. Подойдя к этой группе поближе, Микаса поискала взглядом Эрена, однако так нигде его не обнаружив, была вынуждена осведомиться о его месте пребывания у сокурсников, видеть которых ей сейчас не очень хотелось. — Микаса, ты сейчас так выглядишь, будто тебя всю ночь Капрал жахал, причем в разных позах. — сделал ей «комплимент» бесцеремонный и прямой как двери Спрингер, окинув многозначительны взглядом её потрепанный внешний вид. — Надеюсь, в этот раз тебе удалось расстаться с опостылевшей девственностью? Залившись краской от смущения, и едва сдержавшись, чтобы не врезать ему по физиономии, она уже собиралась было уйти прочь, понимая, что ответ на свой вопрос уже вряд ли получит, как вдруг её внимание было отвлечено воплем Марко: — Ой, вы только посмотрите, кто к нам приехал! Обернувшись как по команде в сторону ворот, компания уставилась на показавшийся там разбитый «бобик», на котором ранее Эрвин с Йегером выезжали за стены, только в этот раз у машины был несколько иной вид. Скажем так, многострадальный. Привязанный тросами к чужому автомобилю, «бобик» еле тащился по шоссе. — Ни фига себе, козырные пацаны! — усмехнулся Томас, узнав в людях, выбравшихся из авто, Кирштайна и Арлерта. — А мы все думаем, куда вы вчера пропали… — с удивлением переспросил Марко, когда Жан подошел к ним поближе. — Чтоб я так долго жил, как вы нас искали! — выругался тот, и только сейчас завидев на пороге двинувшегося им навстречу Эрвина Смита, Жан выступил вперед, и помахав в воздухе руками подобно соколу, виновато произнес: — Извините, Командор, но мы тут с Армином немного «полетали»... Внушительные брови мужчины сошлись на переносице. — На нашем служебном бобике? — переспросил тот, словно до последнего отказываясь верить в возможность подобного исхода события, но отвлекшись на подошедшую к зданию группу людей, состоявшую из Леви, Майка и дрожащего Армина, был вынужден отвлечься от диалога с Кирштайном и, направившись к ним, постарался выяснить, как все происходило на самом деле. — Я полез к ней с самыми чистыми намерениями, а она нас об землю так ударить…. — пролепетал Армин, держась рукою за повязку на голове. — Нехорошо! Такая красивая… Нехорошо… Нехорошо. — Огорчаешь ты меня, рядовой Арлерт. — спокойно отозвался Эрвин. — Не знаю, чем была продиктована мотивация твоего поступка, но логику исключаю сразу. — У парня же рассинхрон, — произнес Захариус, подходя к этим двоим, — это же очевидно. Узнав свою куртку на кадете, Эрвин только сейчас заметил торчавший из кармана документ с грифом «Совершенно секретно». Именно их искал с утра Пиксис, проклиная на чем свет стоит весь Элитный отряд. Пошарив по карманам куртки, и обнаружив там помимо документа ещё и флакон с амфетаминами, мужчина внезапно подозвал к себе Жана, и едва тот очутился перед ним, смутно догадываясь, зачем его позвали, Командор кивнул в сторону Армина: — Он-то ладно, но ты чего во внешний мир полез? Ты же вроде не колешься? Невольно смутившись, Кирштайн опустил глаза. Врать, когда на тебя смотрит три пары глаз начальства, нелегко. Да и сказать ему после происшедшего, собственного говоря, было нечего. — Ты даже не подозреваешь, как рискуешь, употребляя эту дрянь. — сказал Эрвин, продолжая вертеть флакон в руках. — Или ты вправду хочешь умереть? — Нет. Но мы с Армином... — С ним я вопрос решу. Рядовой Арлерт — больной человек и ничего тут не попишешь, но ты-то зачем пробовал? Пожав плечами, Жан так и оставил этот вопрос без ответа. Признать то, что есть, означало выдать компанию, пировавшую в одиночку, закрывшись на замок. — С этими двумя МЧС должно дежурить под окном, причем круглосуточно. — отметил Захариус, надевая на них наручники по просьбе. Спустя минуту до слуха Леви и Эрвина донесся голос разглагольствующего Шадиса, обрушившегося с руганью на Армина. — Я ни от кого… Нет, но от тебя, рядовой Ардерт, такого точно не ожидал! — негодовал тот, провожая их на допрос в кабинет Командора. — Такое происходит впервые за всю историю Разведкорпуса. Ты почти как Эрвин Смит… Нет, ТЫ ХУЖЕ, а я не хочу второго Эрвина! Мы не имеем права на ВТОРОГО Эрвина!!! Чуть позже обнаружив в комнате, где накануне пировали кадеты, остатки гидропона, и кучу пустых бутылок, инструктор Шадис не переставал хвататься за голову. Стоило Армину очутиться в стенах этой серьёзной организации, как дисциплина в отряде разложилась за один день. Такой мелкий, а уже такой опасный. «И с этими людьми Эрвин планирует победить титанов и восстановить стену «Марию»?!» недоумевал Шадис, возвращаясь к себе. Как ни крути, но он допустил ошибку, приняв в стены Разведкорпуса сначала этого блондина, а потом второго поменьше, который без амфетаминов ни на что был не годен, даже элементарно на тросах взлететь не мог из-за боязни высоты, что уже говорить о чем-то другом. — Кстати, там Арлерт что-то про семнадцати-метрового йети говорил. — как бы невзначай окликнул Эрвина Леви, едва тот сделал шаг в сторону, чтобы вернуться в свой кабинет. — Йети? — остановившись на полпути, переспросил Командор. — С тех пор, как Захариус его с лошади снял, ему то йети, то Женская Особь титана везде мерещиться… — С ним у нас походу, ещё больше проблем будет, чем с Йегером. — Воины из этих двоих — никудышные. — Несмотря на заложенный потенциал, контролировать свои действия и направлять их в нужное русло парни пока не научились. На деле вроде бы пытаются что-то доказать, но все так и осталось на стадии попыток. — Эрвину не хотелось лишний раз вспоминать тот злосчастный день, когда ему пришлось изображать утопленника. — Как кляксы на бумаге — вроде есть, но в целом картинка отсутствует. — Донести что-то умное до сознания Йегера — что по воде вилами, а рядовой Арлерт и вовсе ручниковый какой-то. Без мотивации со стороны действовать сам отказывается. — Пора бы ему уже с ручника этого слезать. — утвердительно кинул Смит. — И что ты предлагаешь? — Предлагаю наказать обоих. Устрой им какое-то задание, а по его результатам уже посмотрим, кем они являются на самом деле: сильные воины или просто смешные мальчики. Леви подхватил его идею. — Действительно, пусть знают, что приехали сюда не пасочки лепить. Отпустив его, Эрвин ушел к себе, а Леви вспомнив об обеде, ринулся в сторону здания с мыслью, что хотя бы сегодня ему удастся, наконец, поесть, однако не успел сделать и пару шагов, как внезапно зазвонил его телефон. Это была Ханджи. Услышав, что поход в свинг-клуб на этих выходных отменяется, Леви только вздохнул с облегчением. В противном случае ему пришлось бы снова придумывать новые ухищрения, чтобы отговорить Зое от подобных походов, но помимо этой новости у неё имелись ещё две: плохая и очень плохая и, не имея понятия, с какой из них следовало начать, чтобы не огорчать коллегу, Ханджи решила первоначально узнать мнение самого Леви. — Давай, начнем с самой плохой. — предложил он, приготовившись услышать самое страшное, что подкидывала ему бурная фантазия, и предчувствия его не обманули. — Ты не поверишь, но Изабель с нами больше нет. — проронив слезу, захныкала Ханджи. — Мы её потеряли. — Что? — Она умерла. — Бл*дь, не может быть! — Леви чуть на землю не сел от переизбытка эмоций, — до такой степени поразила его эта новость. — Понимаешь, какой-то мерзавец зацепил ногою провод МРТ, врачи поздно спохватились… — послышалась сбивчивая речь Ханджи. — В общем, спасти её так и не удалось. — Даже не представляю себе, кто бы это мог быть… Леви, похоже, и вправду был шокирован неожиданной новостью. Это же до такой степени надо было ненавидеть Изабель, чтобы отомстить ей такой смертью! Он был уверен, что это происки её соседа по палате — того однорукого кретина, который любил поговорить на метафизические темы с медперсоналом, другой причины происшедшего молодой человек не видел. — А что там с моим анализом крови? — внезапно осведомился Леви, заодно побеспокоившись о состоянии собственного здоровья. — Ты узнала результаты? — А это будет уже вторая новость. — придя в себя, отозвалась Ханджи. — Но там тоже хорошего мало. — То есть? — Уровень гемоглобина в твоей крови ниже пятидесяти двух процентов, в то время как норма составляет сто шестьдесят. — И что это значит? Ему эти цифры ни о чем не говорили. — Это значит, что люди в таком состоянии должны лежать в больнице под капельницей, а не носиться где попало, шинкуя на куски гигантов; и то, когда этот уровень у них падает до семидесяти процентов, а у тебя он и вовсе составляет пятьдесят два! Внимательно выслушав её доводы, Леви внезапно нашел объяснение странному недомоганию, которое начал испытывать после ранения, когда отказался от переливания крови. Да, в последнее время он и сам стал замечать, что быстрее начал уставать от обыденной деятельности и, возвращаясь домой после напряженного дня, уже не рвался делать уборку как раньше, и все его мысли вертелись только вокруг отдыха. Мало того, у него появилось ощущение, будто ему стало тяжелее таскать с собой клинки, хотя их лезвия были почти невесомыми. А едва начиналась атака, после уничтожения всего лишь третьего по счету гиганта, уже не мог думать ни о чем другом, кроме как о скорейшем окончании экспедиции, списывая прогрессирующую усталость на элементарное недосыпание. Именно по этой причине ему пришлось пропустить пару уборок, вследствие чего очень скоро его начала грызть совесть, потому что знал по собственному опыту, если все время откладывать с этим делом, дом рискует превратиться в настоящий «свинарник», даже если понятие «свинарника» у каждого было свое. А едва ему поступал сигнал от Эрвина о сборах на следующую вылазку, он нередко ловил себя на мысли, что в такой момент ему куда больше хотелось лежать целыми днями на диване и смотреть в потолок, чем бороться с гигантов. — Но в чем особенности этого недомогания? — Леви, казалось, до сих пор не мог поверить, что так серьёзно занемог. — Неужели это и вправду может быть опасно? — Если уровень гемоглобина не поднять до нормы, недостаток кислорода может негативно сказаться на работе сердца. * — И чем это грозит? — Тем, что оно может остановиться у тебя во время сильных нагрузок на организм. А ты же не хочешь умереть прямо во время атаки гигантов за стенами, не так ли?! Ханджи умела находить настолько безапелляционные аргументы, что собеседник, после некоторых колебаний, в конце концов, принимал её точку зрения. Помимо своего помешательства на гигантах, она умудрялась подбирать такие слова убеждения, что они имели свойство прошибать даже железобетонный скепсис «сильнейшего воина человечества», вечно неуверенного в достоверности той или иной информации. — Хорошо, что ты мне об этом сказала, — спустя время отозвался Леви, — а то умер бы во время очередной вылазки за стены, и никто бы не знал, от чего. — Но это ещё не всё. — на всякий случай предупредил она его. — Что? Ещё одна плохая новость? А не многовато ли для моей больной головы на сегодня информации? — Это ещё смотря, с какой стороны посмотреть. Для тебя, может, и плохая, а вот касается меня… Короче говоря, ты мне сегодня понадобишься. Как мужчина. — В каком смысле? — Мне надо будет всего лишь перетащить пианино. «Пианино? — изумился Леви. — С моим ростом, весом, и уровнем гемоглобина в крови пятьдесят два процента… А ведь минуту назад она мне что-то «втирала» про остановку сердца. Впрочем, чему я удивляюсь? Завтра окажется, что мне вообще осталось жить неделю, но только приготовлюсь составить завещание, прежде чем отойти в мир иной, выясниться, что произошла ошибка, анализы кто-то подменил, и на самом деле со мной все в порядке. Это же Очкастая. От неё можно ожидать чего угодно…» Но в этот раз она, похоже, говорила правду, и недооценивать её предупреждения было никак нельзя. — А ничего, что у меня, как ты говорила… — напомнил он ей о своем недомогании. — Но ради меня ты мог бы потерпеть. — А почему нельзя попросить кого-то другого? Ведь есть же ещё Захариус, Эрвин, в конце концов. Могла бы им поручить эту работу. Увы, Ханджи и слышать ничего не хотела о других кандидатурах. — Поздно, я уже тебя выбрала. Но Леви интересовал несколько другой вопрос. — Удивительно, что в такое время, когда на кону стоит жизнь человечества, ты, вместо того, чтобы полностью отдаться науке, решила посвятить себя музыке. И вообще, я не понимаю, зачем тебе это… Зое не стала ему ничего объяснять, ей хотелось сохранить интригу. — А вот придешь сегодня ко мне, и сам обо все узнаешь. — загадочно произнесла она, и не дав Леви возможности задать очередной уточняющий вопросы, поспешила отключить телефон.XVIII.
8 сентября 2016 г. в 07:05
Отворив с утра дверь в кабинет своего начальника, чтобы по привычке передать ему завтрак, Петра Рал была ни сколько удивлена, сколько шокирована, обнаружив там спящую незнакомку, возрастом младше себя. Вытянувшись вдоль дивана, одну руку Микаса положила на область груди, словно во сне отдавая присягу служить Разведкорпусу, а вторую устроила под головой, компенсировав, таким образом, отсутствие подушки. Состояние сна придавало её лицу в обрамлении разметавшихся темных локонов, некое подобие умиротворенности, что не могло не вызвать у молодой женщины, ворвавшейся сюда спозаранку, легкой неприязни.
Покончив с отчетностью, (точнее вовсе за неё не принимаясь), Микаса держалась до последнего, стараясь не думать о еде, но голод, как говорится, не тетка, и чем дольше продолжались её муки ожидания, тем сложнее девушке было настроиться на работу. По происшествию ещё пару часов инстинкт голода взял вверх над гордостью и, покинув свое привычное место, она начала расхаживать по кабинету, стараясь удержаться от опрометчивого желания заглянуть в шкаф, чтобы поискать там что-нибудь съестное. Конечно, будь у неё возможность отправиться к себе, она бы давным-давно покинула это помещение, но поскольку дверь оказалась запертой, а терпеть позывы голода было невмоготу, Микаса, наплевав на правила приличия, таки открыла шкаф и, окинув хмурым взглядом полки, наткнулась на какой-то бумажный сверток, одиноко лежащий рядом с коробкой канцтоваров.
Развернув его, она обнаружила там пару сандвичей с сухой колбасой и, спрятав его обратно на полку, принялась расхаживать по помещению, негодуя, что позволила себе так быстро «сдаться», и прикоснуться к чужим харчам. Увы, чем больше она жалела о своей опрометчивости, тем сильнее её переполняло желание вновь вернуться к шкафу, и достать этот пакет на свет божий. Запах еды, особенно когда с момента завтрака прошло свыше десяти часов, просто сводил с ума, а ненавязчивая мысль о сандвичах, состоящих из гренок с поджаристой корочкой, и нарезанной сверху тонкими ломтиками сухой колбасы, вызывала у неё обильное слюноотделение. Вот Браус на её месте уж точно не стала бы мучить себя напрасными угрызениями совести, и накинувшись на чужой завтрак, уже б давным-давно все съела, не оставив и крошек.
Удивительно, но чем дольше Микаса старалась не думать о еде, пытаясь переключиться на что-то другое, тем больше начинала ловить себя на мысли, что ещё пару часов таких ожиданий, и она сама превратиться в некое подобие ненасытной Саши Браус. Впрочем, девушка была уверена: если бы перед ней находилась еда, принадлежавшая, например, Эрвину, или сводному брату, она, конечно же, продолжила свою борьбу с соблазном завладеть ею, но осознание того, что завтрак предназначался именно Капралу, и за свою выходку она могла получить хорошее наказание, как раз и подбивало её на совершение «преступления». Её хотелось отомстить высокомерному снобу хотя бы таким способом, чтобы он почувствовал на своей шкуре: каково это — закрывать у себя человека, вспоминая о нем лишь спустя десять часов. Хотелось бы ей видеть его выражение лица, когда вернувшись обратно с надеждой поесть в спокойной обстановке, вместо еды, он обнаружит на полке одни крошки, и пустой сверток.
Микаса предприняла последнюю попытку взять себя в руки, и не совершать глупостей, о которых потом будет сожалеть. Нет, с ней явно что-то не то, раз она так «вожделеет» еду Капрала. И дело здесь, похоже, даже не в голоде.
Впрочем, все эти метаниями между страхом наказания и соблазном совершить «грех» закончились тем, что полностью отдавшись своему чувству голода, она вновь подошла к шкафчику и, распахнув дверцу, взяла оттуда бумажный пакет и, устроившись за столом, начала медленно его разворачивать. В воздухе витал запах копченостей, приятно щекочущий ноздри. Судорожно сглотнув, Микаса еле сдержалась, чтобы опять не сложить все на место, ведь в противном случае её ожидала расплата. Сейчас нельзя был думать о еде! Наоборот, разум как будто настойчиво её уговаривал сложить все обратно, и вернуть сверток в шкаф, и чем скорее это произойдет, тем лучше.
Микаса вновь перевела взгляд на содержимое пакета. Неужели она действительно такая слабачка, что не может подождать до утра, и позавтракать с остальными в буфете? Обязательно надо есть всухомятку, поглощая запасы завтрака, принадлежащего человеку, с которым у неё вроде бы «война». Браус на её месте уже б давно действовала, и задавала бы себе таких глупых вопросов. Тогда может, стоит и ей рискнуть?!
Вроде непритязательная, на первый взгляд, еда, напоминающая средне-статический завтрак студента, но ей почему так захотелось съесть именно её, что не удержавшись, она раскрыла пакет, и достав оттуда один сандвич, покосилась на него так, словно утратила последние крупицы благоразумия. Нет, она не могла быть выше этого. Десять часов голода — это слишком даже для неё.
Понюхав жареный хлеб, Микаса откусила кусочек и, не успев его толком прожевать, уже проглотила. Конечно, если она съест один сандвич, Капрал может, ничего и не заметит, но если сорвется и, её потянет доесть все остальное, пропажу еды скрыть будет уже трудно. В таком случае придется ему во всем сознаться, либо переложить всю вину за происшедшее на мышей или крыс, которые в этом кабинете, возможно, даже не водились.
Вскоре от этого сандвича осталось одно лишь воспоминание. Когда ты голоден — время летит со скоростью торпеды. Только сейчас осознав, что она натворила, девушка невольно вздрогнула, но прятать пакет в шкаф не стала. Конечно, за такую выходку Капрал ей теперь точно голову оторвет, но бороться с приступом голода она не могла, но другой стороны, лазить по чужим шкафам и воровать еду тоже было не «комильфо». Такое могла позволить себе разве что помешанная на съестных припасах Браус, но учитывая странность её характера, подобную выходку Капрал ей ещё мог простить, а вот как он поведет себя с Микасе, сохраняющей хладнокровие в любой ситуации, предугадать было сложно.
Впрочем, как она и ожидала, первый сандвич не только не утолил её чувство голода, но даже наоборот, только усилил его и, попробовав один, ей уже захотелось приняться за второй, и закончить все третьим. Расправившись с нехитрым завтраком, послуживший ей одновременно и обедом, и ужином, Микаса почувствовала приступ жажды и, встав из-за стола, принялась опять шарить по шкафу, надеясь наткнуться там на что-то, чем можно было её утолить. О том, чтобы вскипятить чай, не могло быть и речи: в чайнике остался один осадок, именно по этой причине ей надо было найти что-то другое. Впрочем, очень скоро её поиски увенчались успехом и, обнаружив на одной из нижних полок бутылку домашнего вина, которое кто-то из Элитного отряда, очевидно, спрятал здесь от проницательного взгляда Эрвина, открыла её и, сделав пару глотков прямо из горлышка, на мгновение почувствовала себя самым счастливым человеком на свете.
Опустошив бутылку почти до половины, Микаса поставила её на место дрогнувшей рукой и, собрав крошки в пакет, набрала туда побольше воздуха, и полностью потеряв над собою контроль, что есть силы ударила по нему кулаком. Бумажный пакет лопнул по швам, а крошки в мгновение ока разлетелись по всему кабинету. Посчитав однако, что подобной мести Капралу, пожалуй, будет маловато, она схватила оставшуюся для перепечатывания документацию и, порвав её на мелкие кусочки, раскидала бумагу по всей комнате в виде конфетти, превратив его кабинет в некое подобие свалки. Но прежде чем устроиться на ночлег, и заснуть сном праведницы, Микаса, засмеявшись под влиянием хорошей дозы алкоголя, устремила свой взгляд в окно и, заметив, как на вершину стены, ограждающей их мир от внешнего, забрался какой-то «кинг-конг», чей размах лап превышал длину самого тела, а потом спрыгнул куда-то вниз, девушка, списав померещившееся на собственную нетрезвость, улеглась на диван и, решив, что на сегодня ей впечатлений хватит, заснула, в чем есть. Впервые за все время Микасе не снились кошмары, и на душе у неё было относительно легко. Так иногда происходит, когда ложишься спать сытым. Поэтому проснувшись с утра, точнее оказавшись разбуженной какой-то девицей с рыжими локонами, она не сразу сообразила, что здесь происходит.
— А ты что здесь делаешь? — осведомилась Петра, заприметив, что девушка, слегка приоткрыв один глаз, наблюдает за ней. — Новый кадет?
— Нет, я «машинистка». — отпарировала Микаса, вспомнив, сколько пришлось ей перепечатать за ночь документации, и мгновенно поднявшись с места, тотчас поправила локоны. Во второй раз оказавшись во власти похмелья, она ещё долго не могла сориентироваться, кому принадлежит этот диван, и как вообще умудрилась здесь заснуть.
— Опять выходки Капрала? — изумилась Петра, неодобрительным взглядом окинув помещение, чей пол был испещрен лоскутками того самого пакета, куда она накануне сложила обед, предназначенный Леви. — Все понятно. Его воля — ты бы здесь насиделась.
— Он всегда такой? — спросила она, пытаясь пригладить взъерошенную челку.
Молодая женщина невольно хмыкнула.
— Смотря для кого. Капрал Леви у нас — личность «выдающая», поэтому старайся его не огорчать.
«Не огорчать?» изумилась Микаса, и в этот момент её на слегка осунувшемся лице появилось некое подобие недоумения. Да после вчерашнего его придушить мало!
«Я не понимаю, откуда Леви её вырыл, но она ему нахер не нужна» такого мнения о Петре была прямолинейная и категоричная до безобразия Ханджи, сплетничая о её странных отношениях с Капралом в кулуарах Разведкоруса.
Понятия не имея, кто находится перед ней, Микаса с любопытством продолжала рассматривать молодую женщину, а та, пытаясь разгадать, какое отношение имеет эта незнакомка к Капралу, не без тени подозрения продолжала следить за каждым её жестом. Оценив степень привлекательности её тренированного тела, скрытого под одеждой, у Петры вскоре отпали последние сомнения насчет истинной причины, побудившей Леви запереть эту девушку у себя. Только одного он не рассчитал, забыв, что точно такой же ключ от его кабинета имеется и у его подчиненной из Элитного отряда.
Прислушавшись к её словам, Микаса по-другому взглянула на ситуацию. Но о том, что теперь почти каждый божий день ей придется видеться с ним, и выполнять его приказы, она даже не задумывалась, однако бросив украдкой взгляд на Петру, которая не спешила покидать помещение до тех, пока здесь не уберется, прочитала в её глазах следующее: «Не обманывай себя глупыми надеждами, девочка. Он всего лишь хочет затащить тебя в постель, хотя и знает, что вряд ли станет после этого счастливее».
Примечания:
Малокровие * — согласно психосоматике, «недомогание», распространенное среди людей, утративших радость жизни, им трудно согласиться изучать жизнь дальше, потому что кровь олицетворяет способность радоваться жизни.