FLASHBACK
Но он не знает ничего, Он просто смотрит и молчит, Он не зовёт меня в кино И ничего не говорит. Но он не знает ничего, И я ему не говорю, Что я люблю его давно, Что я давно его люблю. BUDOV – Я ПØЛЮБИЛȺ БȺНДИТА
— Ну, и как тебе мое нижнее белье? Красиво, не правда ли? — красуясь напротив зеркала, Ханджи тщетно пыталась привлечь внимание своего будущего жениха, поправляя кружева на своем нелепом бюстгальтере нулевого размера. — Наверное. — равнодушно бросил Леви, даже не взглянув в сторону этого взбалмошного трансгендера в очках. — А платье тебе мое как? — не унималась Зое, уловив в его ответе обнадеживающие нотки. — В оптическом прицеле снайперской винтовки смотрелось бы лучше. — отозвался он, поставив свою чашку на место. — Откуда у тебя такой мрачный настрой? —переспросила у него Ханджи, любуясь своим нижним бельем уже в одиночку, раз тот пришелся не по вкусу привередливому Аккерману. — Думала, дождусь от тебя хотя бы одного комплимента, но видать не судьба. По правде сказать, цинизм «сильнейшего», переступившего в последнее время все границы, начал её жутко напрягать, однако будучи в курсе тяжелого характера своего будущего супруга, женщина старалась лишний раз не донимать его дурацкими вопросами, только сегодня не сдержалась и вот результат. И чтобы немножко его растормошить, и вывести из «зимней спячки», Ханджи, вытянув перед ним руки, тотчас прорычала, тыча ему в лицо своими растопыренными пальцами: — А цвет моего лака тебе нравится? Что скажешь? Не зная, как избавится от надоедливой собеседницы, чтобы допить чай в спокойной обстановке, Леви, переступив через самое себя, был вынужден снизойти до «комплимента», на который напрашивалась Ханджи. В противном случае, женщина могла запросто свести его с ума своей болтовней. — Цвет хороший, — неопределенно кивнул он, забыв, когда вообще в последний раз говорил кому-то что-то хорошее. — Мы с Эрвином такие блёстки на самодельные блесна клеили. В любом рыболовном магазине есть, можно глянуть. — Эх, Леви, нет в твоих комплиментах никакой романтики, — разочарованно протянула Ханджи, обнимая его за плечи. — Я вообще удивляюсь, как решилась выйти за тебя замуж. — Ничего страшного, — поспешил успокоить её «сильнейший», достаточно нервно восприняв её невинное прикосновение. — Ты в любой момент можешь со мной развестись, мы ведь до сих пор не расписаны. Насильно удерживать тебя рядом с собой я не собираюсь. — Развестись я успею всегда. Лучше скажи, какой цвет лака тебе нравиться больше: красный или бесцветный?! — помахала она перед его лицом своими ладонями. — Чтобы я хотя бы знала, чем тебе угодить, когда мы пойдем к алтарю. По правде сказать, Леви и прошлого её маникюра не видел, пусть даже если его это никогда не интересовало, но поскольку Ханджи, застыв на месте, требовала ответа, ему надо было живее соображать, чтобы сказать ей что-то хорошее. — Самый лучший лак — это бесцветный, смешанный с жжёным прахом титанов. — бесхитростно отозвался «мастер комплиментов». — А этот чет меня уже не возбуждает. Впрочем, как и ты сама. «Леви я полюбила давно, причем в самом хорошем смысле этого слова. — чуть ранее делилась она своей радостью с коллегами, засидевшись однажды допоздна в своей лаборатории. — Со стороны это, быть может, выглядит парадоксально, но стоит ему обратиться ко мне с фразой: «Эй, очкастое нелепое чудовище, и что мне прикажешь с тобой сейчас делать?!», как я, забыв обо всем на свете, готова отдаться ему по первому требованию, пусть он меня об этом ни разу не попросил. И несмотря на то, что многие привыкли в нем видеть отстраненного и незаинтересованного в общественной жизни человека, лично я знаю его как стёбного, мстительного и изворотливого пакостника, который подставляя других, выходит чистым из любой ситуации». Но сегодня впервые столкнувшись с какой-то скрытой агрессией своего любимчика, направленной против неё самой, Зое, смерив будущего супруга презренным взглядом, попробовала осведомиться о причине его ненастроения. — В последнее время с тобой твориться что-то непостижимое, но что именно, я понять пока не могу. — Почему ты так решила? — осведомился он, так ни разу на неё не взглянув на протяжении разговора. — Потому что ты постоянно уходишь от ответа. Вот скажи мне пря мо сейчас: что с тобой происходит? — Этот вопрос слишком сложный для меня. — Слишком сложный? — она поправила на своей переносице очки. — Думаю, тебе надо перейти на что-нибудь полегче. — Хорошо, — успокоившись, проронила Зое, — попробую у тебя спросить… Что-нибудь «полегче». После чего перебрав в уме темы для разговора, которые могли бы озадачить будущего супруга, она, набравшись храбрости, задала ему следующий вопрос: — Как ты думаешь, Леви, похудела ли я после прошлой вылазки за стены? — Ты спрашиваешь МЕНЯ, похудела ли ТЫ? — застыв с чашкой в руке, «сильнейший» уставился на будущую супругу в ожидая нового подвоха. Вопрос о косметике, как ни крути, был все-таки полегче, но былого не вернуть. Теперь «соскочить» с темы по собственному желанию уже вряд ли получиться. И озадачившись его затянувшимся молчанием, женщина повторила свою просьбу ещё раз. — А почему ты задаешь такие вопросы именно мне? — уточнил Аккерман, взглянув на неё так, словно только сейчас обнаружил присутствие этой безумной женщины в своем кабинете. — Потому что недавно я воспользовалась новой диетой и мне захотелось узнать, похорошела ли я, сбросив два килограмма. — Откуда мне знать, похорошела ты или нет, — фыркнул Леви, с мрачным видом принимаясь за чай, — если я тебя с теми двумя килограммами не видел. — Ох, уж эти мужчины! — не выдержав, воскликнула Зое. — Никаких комплиментов от вас не дождешься. Нет, чтобы сказать: «Для меня ты в любом виде прекрасна, Ханджи!», так обязательно надо ерунду какую-то сморозить. Просто скажи, я лучше выгляжу, чем в прошлый раз? — Да, лучше. — чисто на автомате ответил он, глядя куда-то сквозь неё. — Лучше на сколько?! — На все семьдесят восемь килограмм. — нечаянно вырвалось у него. — Я считаю: лучше просто промолчать, чем глупо пошутить. — обиделась Ханджи. — Лучше просто пошутить, чем глупо промолчать, — ответил Леви, прямолинейный до идиотизма. — Так, например, считаю я. — Лучше бы к Эрвину сходил. За надбавкой к зарплате. А то мне на нашу с тобой свадьбу нечего одеть. — Твое нечего «одеть», Очкастая, уже некуда складывать. — отметил «сильнейший», с хмурым видом поставив свою чашку на стол. Зое вздохнула. Кажется, только теперь, спустя десять лет после их первого знакомства она начала постигать суть этой загадочной личности, привыкшей постоянно отмалчиваться в решающие моменты. — Подумай об остальном населении, которое живет хуже нас, — упрекнул её Леви в излишней расточительности. — Почему я должна о них думать? — Потому что людям для счастья многого не надо, — пояснил он. — Им достаточно того, что у них уже есть. А вообще, человек — это паразит, и чем больше ты ему давай, тем больше ему хочется. — Неужели тебе так сложно выполнить мою просьбу и попросить Эрвина о надбавке о зарплате? — Ты пойми одно: у судьбы ничего просить не надо, — попытался он охладить пыл своей будущей супруги. — Человек так устроен, что должен принимать то, что ему дают. Но и то, что не дают — надо тоже принимать… «Чья бы корова мычала» едко ухмыльнулась Зое, вспомнив, как он в свое время домогался всех красивых девушек Разведкорпуса, отбирая их в свой Легион через постель, включая Микасу, которая не выдержав скверного характера начальника и неистощимой силы его либидо, сбежала от него в неизвестном направлении. — И вообще, ко всему надо относится нейтрально, и если нам с тобой не повезет, значит Высшие Силы уберегли нас от больших мучений. Все просто, Петра. — Петра? — у Зое аж очки подпрыгнули на лице. — То есть я хотел сказать, Очкастая, — вовремя спохватившись, поправил он самого себя. — Просто мы должны доверится своему внутреннему голосу и он «поведет» нас по правильному пути. Но в него надо ещё поверить. Причем верить искренне. А многие не верят, потому и страдают, лохи косматые. И мне их, поверь, совсем не жаль. Вернувшись к остывшему чай, он опустил туда ложку, чтобы набрать немного жидкости. — Страдайте и дохните — это ваш естественный «отбор». — Научись сначала выражать свои мысли человеческим языком, — возмутилась Ханджи, тщетно пытаясь вырвать чашку из его рук. — Тогда, быть может, я пойму тебя. — Меня не каждому дано понять и знаешь, почему так происходит? Женщина вопросительно уставилась на своего «благоверного». — Потому что я иду впереди, а ты стоишь на месте. — Это и так видно, куда ты уже пришёл, — насмешливо отозвалась ученая, затронув лишний раз подробности его увольнения, — вернее к ЧЕМУ пришёл. — Иди, и титанов своих изучай, Очкастая! — прикрикнул он на Зое, замахнувшись в неё чайной ложечкой. — А когда дойдёшь до моего уровня, тогда, быть может, я и научу тебя чему-нибудь. Затянувшаяся ссора грозилась перерасти в скандал, как вдруг в дверь кабинета кто-то отчаянно постучался и удивившись столь неожиданному визиту в ночную пору, «сильнейший» переглянулся с Ханджи. В глазах сумасшедшей ученой вспыхнула тревога. — Наверное это к тебе. — произнесла она, подходя к двери. — Надеюсь, не Кенни?! — поднявшись со стола, выразил он вслух свое опасение, но гостем, вместо ожидаемого лица оказался совершенно другой человек.***
— Ханджи, возьми меня работать к себе, — пьяным скворцом щебетал Моблит, водя по своим губам краем стакана с шампанским. — Мне надоело шататься без дела. Ворвавшись в её жизнь как снег в апреле, он слишком поздно осознал, что не может жить без этой женщины. Бернер горел таким желанием «влиться» в скромный коллектив её лаборатории, что даже после затяжной ссоры, произошедшей между ними после побега титанов, мужчина наивно продолжал полагать, что ему удастся стать её любовником, ревностно оберегающем ценности её работы от вмешательства посторонних. Но как бы мужчина перед ней не божился, заявляя, что это был последний раз, когда он позволил распустить себе руки, Зое, наученная горьким опытом его прошлого, не шибко верила обещаниям помощника, утверждавшего, что теперь будет вести себя хорошо. И разрешая ему периодически наведываться в свою лабораторию, продолжала терпеть его присутствие рядом лишь из вежливости. Была бы у неё возможность раз и навсегда избавиться от этого мужчины, она незамедлительно бы ею воспользовалась, однако сколько раз она не просила Бернера не переступать больше порога её дорогой «обители» по изучению титанов, сколько раз н намекала своему помощнику, что не желает его видеть, Моблит, не воспринимая её угрозы всерьёз, по-прежнему продолжал к ней наведываться, демонстрируя полное пренебрежение к громогласным заявлениям рассерженной женщины. Очень скоро расположившись в кабинете, предварительно закрыв за собой двери, скромная компания из трех человек разливала алкогольные напитки, мешая градусы в меру индивидуальной выдержки собственного организма и отказавшись в самом начале от спиртного, порядочно наслушавшись болтовни Зое и её помощника, Аккерман успел пожалеть о своем принятом впопыхах решении. — Мне надо подумать. — ответила Моблиту Ханджи, начиная испытывать легкое раздражения от его странной навязчивости. — Да что тут думать? Забирай меня и все. — мужчина до последнее стоял на своем. — Да нахрен ты мне сдался! — воскликнула она, поражаясь его наглости, граничившей с бесцеремонностью. — Ханджи, — распалился Моблит не на шутку, — как только я вернусь в твою лабораторию, ты сразу же ощутишь изменения от моего присутствия. В крайнем случае я мог бы подработать у тебя и прислугой. — Это лишнее. — отмахнулась Зое, кивнув в сторону ничего не подозревающего о своей новой роли «вечной уборщицы» Леви. — «Прислуга» у меня уже есть. — Нашла, на кого запасть. — едко процедил помощник, смерив Капрала недружелюбным взглядом. — А чем он тебя, собственно говоря, не устраивает? — переспросила она, не желая слушать ни слова критики в адрес будущего «избранника». — Да я чихну, он в в форточку улетит, вслед за своей чашкой. — заявил Моблит, окинув враждебным взглядом фигуру «сильнейшего». — Это ещё смотря какой интенсивности будет чих. — подал голос Леви, скептически оценив вероятность возникновения данной ситуации. — Кто знает, может, ещё и не улечу. — Нет, Ханджи, ты подумай сама, — вновь обратился Бернер к своей начальнице, не веря, что такая сильная и уверенная в себе женщина решиться выйти замуж за столь распущенного и аморального типа со скверным характером, каким всегда представлялся ему Аккерман. — Сможет ли он со своим забить гвоздь в потолок или хотя бы элементарно вкрутить в люстру лампочку? — Я ее методом телекинеза вкручу. — спустя время отозвался «сильнейший», мгновенно отыскав выход из положения. — «Телекинеза»? — язвительно переспросил Моблит. — А к своей свадьбе приготовился? Рубашки будущей теще погладил? Розы посадил? Кота накормил? И вообще, когда у вас регистрация? — Через неделю. — вздохнула Зое, жалея, что нельзя ускорить данное события. — Ну, что ж, пусть будет так, как будет. — смирился наконец с её выбором помощник, почувствовав, что теперь она потеряна для него навсегда. — Регистрируйтесь. Но кто будет свидетелями? Вспомнив о людях из своего отряда, Зое перечислила их всех поименно. — А с моей стороны будут Эрвин и… Всё. — запнувшись, Леви прикусил язык, только сейчас вспомнив о своем погибшем отряде. — Понятно. А где банкет будете устраивать? В ресторане? — Никакой вечеринки не будет. — тотчас распорядилась Ханджи. — Просто посидим у меня дома. Тихо. Скромно. «Скорбно» чуть не вырвалось у «сильнейшего», заранее представившего себе эту картину, но вспомнив о неоднозначности отношения к нему Зое, был вынужден заткнуться и подумать о чем-то другом. — Тогда мне остается лишь скоропостижно с вами попрощаться. — после недолгого молчания добавил Моблит, пожалев, что не смог попрощаться с этими людьми пораньше. Ханджи провела его до двери. А Леви, оставшись на месте, уже начал представлять себе свою будущую свадьбу. И хотя он ещё толком не успел вступить в брак со взбалмошной Очкастой, у него было ощущение, будто он уже женат на ней как минимум столетие.