Переживать неудачи в любви можно по-разному.. Кто-то теряет веру, кто-то просто ждет, что жизнь наладится сама собой, кто-то развивает бурную деятельность по исправлению собственных ошибок.. Но какой бы путь ты не избрал, тебе не избавиться от вопросов: Должен ли ты простить её? Должен ли ждать? Должен ли и дальше надеяться, что все будет хорошо? Вопросы могут мучить тебя многие месяцы. Только любовь разрешает все сомнения. Но для того чтобы понять это, любовь надо потерять… (с)
В тот вечер у наследника «Ривз Инкорпорэйтэд» собралась самая что ни есть «нестандартная» компания. Один только гость, заявившись на праздник в своем свитере расцветки ЛГБТ-сообщества, то бишь цвета радуги, и позиционировавший себя как потомственный целитель, чего только стоил один. Смуглый, с чертами лица, как у жителей экваториальных архипелагов, он общался с людьми так, словно его были рады видеть где бы то ни было. В обществе уже давненько ходили слухи о принадлежности этого типа к касте нетрадиционной ориентации, но сам мужчина, будучи давно и безнадежно женат, не особо стремился их опровергать, пусть в интимной связи с партнером одного с ним пола и не был замечен. Именно по этой причине Флегель Ривз, пребывая в неведении насчет личной жизни этого человека, отвечая на его рукопожатие без всякой задней мысли, даже не подозревал, что его так или иначе пытаются склонить к содомистской связи, а тот, получая несравненное удовольствие от ненавязчивых «обнимашек» с забавным и таким смешным толстячком, ещё довольно длительное время не хотел выпускать молодого человека из своих пылких объятий, стремясь на полную насладиться мощью его псевдо-харизмы и обаяния. Большая часть гостей пришла, разумеется, на вечеринку не потому, что их действительно интересовал диковинный гость, а потому что переступив порог заведения с многообещающей эмблемой, они автоматически получали доступ до бесплатных спиртных напитков, которые официанты разносили сегодня в избыточном количестве. И тренируя свои навыки в умении пустить людям пыль в глаза, Флегель, дорвавшись единожды до семейной казны, уже не мог остановится, разбрасываясь деньгами направо и налево. — Я же просил водички мне принести, Саша! Ну, пирожное пить нельзя! — показывая пальцами на свой рот, гневно отозвался молодой человек, подгоняя свою секретаршу. — Ну, пирожное не пьется! Водички мне хочется... Сняв солнцезащитные очки и водрузив себе на голову вместо них какой-то обруч с двумя зелеными рожками, будто пришел не на закрытую вечеринку, а играть роль кузнечика на детском утреннике, Флегель, поприветствовав кивком головы приглашенных, последовал дальше, протягивая руку, чтобы пожать ладонь следующему почетному гостю, которым не терпелось прикоснуться к молодому магнату, чтобы одарить его своей благосклонностью. Микаса, расхаживая в своем коротком платье неподалеку от своего шефа, старалась «искренне» улыбаться каждому гостю, а с некоторыми из них старалась даже заговорить, как можно тщательнее скрывая свое презрение к людям, которые по большому счету её не очень-то интересовали. Саша Браус, пополнев за это время на целых сто сорок семь килограмм, водрузив на свою голову обруч, к которому сверху были прикреплены пушистые белые заячьи ушки, разгуливала по залу, остсвечивая своими полными ляжками, которые обтягивали ажурные чулки, и разнося знатным гостям прохладительные напитки, периодически помахивала белым хвостиком на своих розовых стрингах, стремясь как можно убедительнее играть роль легкодоступной дешевки из эротического журнала для извращенцев. — Бомба, да? — пригубив немного мартини, подмигнул одному из своих спутников, гость из ЛГБТ-сообщества, потеряв на мгновение дар речи от пышных форм Браус, заигрывающей с одним из лысых «секьюрити», отзывающегося на имя Конни Спрингер. — Я бы даже сказал, ЧТО за "бомба"... — ухмыляясь, кивнул тот, представив себе на миг, каково приходится её партнерам, взваливающих во время интима этакую тушу на себя, чтобы дать возможность побыть сверху и ей, и восприняв насмешки парней за своего рода комплименты, Саша, ещё раз покрасовавшись перед ними своими килограммами, быстро нашла оправдание своей склонности к вечному обжорству. — Я не полная, — отозвалась она, гордая от осознания, что сегодня ей досталось определенно больше внимания, чем хозяину, мотающегося по всему залу в поисках воды. — Я просто люблю хорошо покушать. А что касается самой Микасы, она, привыкнув видеть свою располневшую подругу в более менее приличной и закрытой одежде, хоть и была шокирована откровенностью её сегодняшнего прикида, напоминавшего костюм какой-то выжившей из ума порнозвезды, тем не менее все ещё находясь во власти правил приличия, выказывать своего удивления по поводу происходящего не спешила. Ещё довольно длительное время смуглолицый «мачо», называющий себя целителем и его спутник любуясь Браус издалека, не могли произнести ничего внятного в ответ на её незамысловатый комментарий. Покраснев, второй постоянно отшучивался, а ЛГБТ-щник, независимо от того, ругали его или хвалили, демонстрировал своим собеседникам одно и то же слегка улыбающееся выражение лица, так что к концу беседы у людей, общавшихся с ним, начинало складываться впечатление, будто он находиться под плотной дозой каких-то крепких веществ. Толпа только начали вливаться в дискуссию, обсуждая наряд секретарши Ривза, чей вес составлял почти целый центнер, как вдруг на пороге зала появился ещё один гость, и будучи заинтригован подобным поворотом событий, гости устремили свои взгляды в сторону двери, стараясь как можно внимательнее его рассмотреть. Слегка взъерошенная челка, черные джинсы, галстук с замысловатым принтом, ремень с с атрибутикой «Крыльев Свободы», — наряд этого человека, в принципе, можно было назвать стильными, если бы не его привычка постоянно добавлять к нему какую-нибудь деталь, чтобы она специально контрастировала со всем остальным, придавая его внешнему виду налет вычурности и гротескности. И отчасти догадываясь, какой беспощадной критике подвергаются его наряды, во что бы он не облачился, этот человек специально надевал такие вещи, которые редко когда гармонировали между собой, чтобы показать окружающим, насколько ему плевать на собственную респектабельность. Главное, чтобы одежда была опрятной и в меру аккуратной, а что касательно всего остального, — на это ему было просто наплевать. Словом, в дверях стоял тот, кому завидовали мужчины, кого хотели геи и женщины, а радфем просто ненавидели, и только лесбиянки оставались равнодушными к чарам этого загадочного и невозмутимого человека. — Эй, а ты часом не Капралъ Райвель? — обратился к нему один из «секьюрити». — Реально он! — подал голос ещё один, остановил свой взгляде на его ремне, где красовался символ канувшего в небытие Легиона Разведки. Застыв у порога, Леви окинул равнодушным взглядом собравшуюся публику. Явление этого человека из ниоткуда произвело на местный народ зрелище похлеще, чем сто располневших Саш Браус в эротическом неглиже «плейбой-зайчихи». — Я его тоже раньше видел. — Лучший воин человечества! Трудно было не признать в бледном незнакомце низкого роста того самого скандального авантюриста, которого многие уже давно считали если не съеденным Зиком, так погибшим от вражеской пули где-нибудь на континенте мали, и будучи уверены, что «сильнейший» ушел в небытие вместе со своим неудачником-Командором, они были слегка шокированы, обнаружив, что их пессимистические прогнозы касательно этого дуэта так и не сбылись. И чем больше народа верило в ипостась его образа как сильнейшего воина человечества, тем больше усилий прилагал сам Капрал, стараясь развеять этот миф о себе. — Почему ты такой низкий? — переспросил его какой-то мужчина. — Всегда видел его на лошади, а он и вправду мелкий. — У него даже машина есть, вот буржуй! — добавил ещё один, соизволив выглянуть в окно. — Сколько девушек из-за него перевешалось… И это в одном только Разведкорпусе! И в который раз обманувшись в собственных ожиданиях, народ понял, насколько ошибался, недооценивая «кошачьей» живучести Капрала, его бессовестности и безмерной наглости. Избежав участи попасть под влияние «прогибающей» под себя всех и вся брутальной харизмы Эрвина, (ещё того интригана), Леви чудом удалось сохранить толику легкомысленного отношения к жизни наряду со своей циничностью. Изменился разве что тон его взгляда и утратив былой светло-льдистый оттенок, радужка вокруг его зрачков приобрела оттенок штормовой волны, свидетельствующей о его тайной озлобленности против мира. Прищурившись, Аккерман с нарочитой учтивостью поздоровался с разношерстной публикой: — Здравствуйте те, кого я знаю… По лицам гостей пробежала легкая тень. — Здравствуйте те, с кем я пока не знаком… — добавил он, окинув толпу взглядом человека, которого изрядно помотало по жизни, но несмотря на пережитые лишения, тот нашел в себе силы вновь встать на ноги, и как ни в чем не бывало продолжить свой путь, и акцентировав почему-то внимание на эротическом наряде Саши Браус, с фэйсом: "Это ЧЕ вообще?!", Леви тут же закончил свою речь: — ... и здравствуйте те, кого я и знать не хочу.XLVII.
26 марта 2017 г. в 18:04