Хорошие мальчики попадают на небеса, плохие - куда захотят

«Невидимой нитью соединены те, кому суждено встретиться ещё раз, несмотря на Время, Место и Обстоятельства» (с)

      — Вы только гляньте, каким фетишем обзавелся наш уважаемый Капрал! — насмешливо отозвался один из гостей, указывая «собратьям по разуму» на его ремень, где красовался символ Крыльев Свободы. — По-моему, это ненормально — заявлять так на каждом шагу о канувшей в никуда организации.       — Это пиар самого себя! — выразился ещё один, не спуская глаз с его эмблемы. — Жесткий и беспощадный.       — Нет, я понимаю, здоровый эгоизм, честь организации и все такое… — не унимался третий тип, обсуждая личность незваного гостя. — Но подобное я вижу впервые.       — Да, — захихикал сосед, — порой у меня складывается впечатление, что Командора Смита и его помощника — капитана Леви — уронили в детстве с большой высоты, либо они слишком долго просидел в углу, и теперь, повзрослев, решили отомстить всему миру, создав назло властям этот дурацкий Разведкорпус. Нормальным людям обычно несвойственно заявлять о себе с такой помпезностью на каждом шагу, а этим хоть бы хны.       И только одному Леви, разгуливавшем по залу в сопровождении Флегеля Ривза, который узнав своего «лечащего» врача, однако не имея ни малейшего понятия о том, кем тот является на самом деле, знакомил его теперь со всеми подряд, было далеко не до лиц, злословивших в адрес его драгоценной персоны. И наблюдая за тем, как остальные люди, ничего не ведающие о нем до вмешательства Ривза, тянуться к нему с рукопожатием, «сильнейший», сдержанно отвечая на их приветствия, и вздрагивая всякий раз от прикосновений посторонних, от всей души желал, чтобы эти люди и дальше оставались в относительном неведении насчет подлинного рода его деятельности в прошлом.       Общаться с публикой у него не было ни времени, ни желания, но прекрасно отдавая себе отчет в том, ЗАЧЕМ он сюда приехал, ради выполнения поставленного задания «сильнейший» был готов вытерпеть и не такое. Микаса, мгновенно узнав того, с кем говорить ей ни о чем не хотелось, стараясь поменьше привлекать к себе внимание, попыталась скрыться среди гостей, но тут же вспомнив, что Ривз младший в любой момент мог её позвать, чтобы выполнить какое-то срочное поручение, немного сбавив обороты, повернулась к Саше Браус, и сделав вид, будто плотно с ней общается, тотчас от них отвернулась, не проявляя никакого интереса к загадочному гостю.       — Флегель, а что это у вас за конструкция на голове? — встретившись украдкой с хмурым взглядом своей бывшей подчиненной, обратился Аккерман к своему «горе-пациенту», указывая на обруч с зелеными рожками.       — А это у меня образ такой, — ухмыльнувшись, пробормотал тот, коснувшись рукою своей макушки. — Лучше бы сказали, кого косплеите сегодня вы? — с недоумевающим видом переспросил Ривз, отметив про себя необычность его костюма, в частности, акцентировав внимание на ремне.       — Самого себя, — равнодушно бросил Леви, не горя особым желанием напрягать свои мозги, чтобы выдать вслух что-то неординарное, — только в более усовершенствованной форме.       Устав отвечать на приветствия окружающих, чьи личности его не особо интересовали, «сильнейший» был бы рад отойти в сторону и что-нибудь выпить, но Флегель, таскаясь за ним словно благодарная овчарка, не давал ему никакой возможности остаться наедине с собой, чтобы воспользовавшись подобным мгновением, он мог выследить среди гостей Микасу, и вызвав её на откровенный разговор, о многом допросить. И когда он, теряя последние остатки терпения от всей этой круговерти незнакомых, с которыми в будущем он вряд ли могли бы пресечься, был готов и вовсе свалить от Ривза младшего под предлогом позвонить своему несуществующему «отцу», Флегель, окликнув стремительно ускользающую от них Микасу, попросил её подойти к ним поближе. Приблизительно догадываясь, зачем она могла ему понадобиться, девушка, осознавая, что «знакомства» с Капралом ей, скорее всего, не избежать, оставила свою подругу в покое и услышав повторный возглас начальника, тотчас ринулась навстречу, мечтая в глубине души, чтобы её бывший шеф провалился куда-то сквозь землю.       — Микаса, — пролепетал молодой человек, подмигнув в сторону своего безмолвного спутника, — я хочу познакомить тебя с человеком, который совсем недавно спас мне жизнь…       И не дав ей возможности сообразить, что делать дальше, он, ухватив её крепко за запястье, буквально толкнул девушку в сторону «сильнейшего».       «Да, зачем вы мне его представляете? Я и так с ним знакома!» так и хотелось ей крикнуть Флегелю прямо в лицо, но вспомнив о необходимости держать себя в рамках приличий, опустив глаза, еле слышно кивнула, словно подтверждая этим жестом сам факт состоявшегося знакомства.       — А, это… — повернувшись к Аккерману, заплетающимся языком пролепетал Ривз младший, представляя ему свою помощницу, — моя протеже… Микаса Аккерман.       Аккуратно подхватив её за руку, Леви поднес ладонь к своим губам. Глаза своенравной полуазитки метали громы и молнии. Все произошло настолько быстро, что девушка, не успев толком отреагировать, лишь слегка зарделась.       «Кажется, она стала немного выше, чем раньше, — тут же отметил «сильнейший», оценив её фигуру, — и даже грудь как будто стала больше»       Выхоленное, с гибкостью кошки, тело Аккерман было облачено в дорогой вечерний наряд, демонстрирующем окружающим её очаровательные плечи и стройные ноги, и задержав на мгновение её ладонь в своей руке, Леви, приблизившись к девушке вплотную, уловил едва ощутимый в воздухе аромат её парфюмерии, после чего акцентировав свое внимание на её зоне декольте, ещё довольно длительное время не мог поднять глаза повыше, слушая пьяный лепет Флегеля. Микаса же, заметив, куда смотрит Капрал, почувствовала сильное сердцебиение и успев уже раз десять пожалеть, что надела сегодня столь открытое платье, мысленно отсюда сбегала, мечтая до конца вечера не пресечься с этим невыносимым человеком.       «Что это с ним?! — промелькнуло в голове у хозяина вечеринки, обратившего внимание, как в отсутствующем взгляде Аккермана при виде его помощницы вспыхнули искры. — Почему он так странно смотрит на неё? Что вообще означает подобное поведение?! Ответ здесь может быть только один: либо он был знаком с ней ещё раньше, либо попросту решил приволокнуться за моей будущей невестой» Не придав, впрочем, происходящему особого внимания, он продолжил и дальше себе что-то лепетать невпопад, знакомя между собой людей, которые уже и так хорошо знали друг друга: начиная с манеры просыпаться по утрам, заканчивая выбором поз во время интимной близости.       — Ну, раз вы уже познакомились, — в конце концов, заявил он, покончив, наконец, со своей тирадой, — тогда я оставляю вас наедине друг с другом, а то мне надо идти и ещё других гостей развлекать.       Разнервничавшись, Микаса едва удержалась, чтобы не попросить его остаться рядом ещё на пару минут, поскольку провести оставшуюся часть вечера в компании Аккермана, которому ей хотелось попросту выцарапать глаза, она не планировала, но понимая, что её жест будет расценен как проявление трусости, вспыхнув и сжав губы в одну тонкую линию, выражая, таким образом, свое презрение к бывшему начальнику, который за все время разговора рассматривал её так, словно она была каким-то драгоценным товаром, молча кивнула Ривзу младшему, словно намекая, что он может идти и совершенно за неё не беспокоиться.       — Но ты разве не собиралась уходить? — осведомился тот, удивившись её страстному порыву развлечь незваного гостя. Раньше за ней такого не наблюдалось.       — Я передумала, — капризно отозвалась полуазиатка, — пожалуй, я останусь. Но только из уважения к вам, Флегель, — и встретившись взглядом с невозмутимым Аккерманом, судорожно сглотнув, неожиданно добавила: — Первые десять минут в обществе Капрала, думаю, выдержать я ока в состоянии.       Убедившись, что с ней будет все в порядке, Ривз младший, оставив этих двух наедине, двинул стопы в сторону следующей компании, надеясь обсудить с ними последние новости на политическую тематику, однако стоило ему исчезнуть среди толпы снующих туда-сюда людей, как Леви, воспользовавшись предоставленной возможностью, подошел к Микасе почти вплотную, и помешав ей сбежать, притянул её к себе.       — Если бы ты, предварительно сняв бюстгальтер, заявилась в таком наряде в мой легион в первый же день, когда мы гоняли Женскую особь титана, — вполголоса отозвался «сильнейший», одобрив выбор её платья, — все мужики, и я в том числе, были бы твои, — вспомнил он о покойных Оруо, Гюнтере и Эрде.       Размахнувшись ладонью, Микаса была готова залепить ему хорошую пощечину, но Леви, мгновенно предугадав это движение, перехватил её запястье, и хорошенько его заломив, почти выдохнул ей в лицо:       — Только не надо делать вид, что ты меня не знаешь, дорогая.       — А вы, я вижу, с возрастом совершенно не меняетесь, капитан, — цинично процедила она, пытаясь вырваться из его крепкой хватки, и в то же время еле сдерживаясь, чтобы не закричать от боли.       Привыкнув к изобилию внимания со стороны мужского пола, она и мысли не могла допустить, что этот непредсказуемый человек способен кем-то увлечься помимо неё и почувствовав себя несколько оскорбленной, узнав о его свадьбе с Ханджи, Микаса была рада не видеть его ещё несколько лет, а не только месяцев. Её девичья гордость была ранена и отказываясь признаваться самой себе в испытываемом чувстве ревности к Ханджи, обвивающейся после смерти Петры вокруг Капрала ужом, и стоило ей узнать, его свадьба с этой титанофилкой с треском провалилась, она, как бы ей не было жаль этой женщины, в глубине души она испытала тайное ликование, что этой Очкастой он так и не достался. Микаса не хотела, чтобы её бывший шеф был счастлив с другой женщины и будучи жуткой собственницей по части ухажеров и поклонников, независимо от того, сколько им было лет, делить Капрала и Эрена с кем-то ещё. Она могла менять своих поклонников, как перчатки, но это вовсе не означало, что им было позволено поступать так само и используя для своих целей других девушек и женщин, раз состряпать «семейное счастье» с гордячкой Аккерман не светило ни тому, ни другому, в меру возможностей стараться и вовсе обходиться без неё. И вообще ей было бы спокойнее, если бы Аккерман закончил свою жизнь в одиночестве и желательно бездетным, но учитывая тот факт, что Капрал до сих пор пользовался успехом у женщин, и будет им пользоваться, даже когда его возраст перевалит за сороковник, о том, чтобы он умер «сильным» и «независимым», в обнимку с котом, пока что оставалось только мечтать.       Разумеется, столь пристальное внимание со стороны взрослого мужчины невероятно льстило её самолюбию, ей нравилось, когда он за ней ухаживал, совершая ради неё какие-то безумные поступки, на которые далеко не всегда решатся её сверстники, пытающиеся первым делом затащить девушку в койку, и когда на некоторое время их пути разошлись, Микаса, часто оставаясь предоставленной самой себе, очень скоро почувствовала, как ей всего этого не хватает, и что он, откровенно говоря, скучает за ним. Нет, не за Эреном, а за этим сумасбродным человеком, который ради неё и лошадь на скаку остановит, и в избу горящую волен зайти. И узнав, что она по-прежнему ему желанна, Микаса ещё больше укрепилась в воздействии своих женских чар на столь непробиваемого и неподкупного человека, как Аккерман. Однако все ещё переживая из-за его мнимое измены, пусть с Ханджи у них, по всей видимости, дело до посели не дошло, как бы он сейчас не намекал этими своими комплиментами на «дружественный секс», который якобы она, как его бывшая подчиненная, должна предоставить ему чуть ли не по первому щелчку пальцев, Микаса, испытывая страстное желание отомстить этому человеку по полной программе за полное пренебрежение в самом начале их знакомства, приняла решение на некоторое время пошантажировать его интимной близостью, предоставив возможность Аккермана посидеть пока во френдзоне до лучших времен, которые, если не изменит своего поведения, могли затянуться для него на долгие года; с этого человека не убудет. И посчитав, что если он столько месяцев провел в воздержании, и ничего с ним за это время не случилось страшное, то одна или две недели дополнительного воздержания уже вряд ли что-то изменит. Тем не менее испытывая странное волнение от близости его тела, и подсознательно чувствуя, что он может дать ей значительно больше, чем Флегель, с которым только одна сцена пока ещё только воображаемого, но не свершившегося секса, вызывала у неё приступ тошноты, девушка не была уверена, что сможет сама настолько долго продержаться, если он постоянно околачиваться поблизости, и ненавязчиво её соблазняя, все ближе и ближе подталкивать её к пропасти, после чего о сохранении их прошлого характера отношений не могло быть и речи. Но если со сверстниками казаться холодной у неё вполне получалось, то перед Капралом, довольно искушенным в делах любовных, и не только, такие вещи не прокатывали. И если он вдруг загорится желанием затащить её в койку, то сделает это со спокойной совестью, так и не встретив со стороны своей своенравной подчиненной ни малейшего признака оказываемого сопротивления. Даже наоборот, чем дольше она будет сопротивляться, отказываясь идти у него на поводу, тем слаще будет победа, когда ему удастся наконец сделать так, чтобы она сама пала в его объятия, напрочь позабыв обо всех своих поклонниках.       — Что вы тут делаете?! — испуганно пробормотала Микаса, чуть не коснувшись губами его рта, повторив свою попытку вырваться.       — Просто тут хожу… Блужу… — уклончиво произнес он, останавливая свой взгляд на её устах, забыв, когда в последний раз вообще их целовал. — Починяю примусА.       Знать об истинной причине его пребывания здесь любопытной Аккерман вовсе необязательно.       — Так я вам и поверила, — произнесла она таким тоном, словно между ними и не было тех пару месяцев расставания. — Лучше расскажите, кто вам рассказал о моем местопребывании, сдав координаты адреса.       — Скажи «спасибо» своему ненаглядному сводному братцу, — бросил он, — из которого в пьяном состоянии можно вытянуть любую информацию, особенно если она касается тебя.       Про фотографии он говорить не стал; в противном случае, Микаса разбила бы ему голову чем-то тяжелым.       «А она, по-моему, теперь уже не просто хорошенькая, а стала даже ещё лучше, и женственнее» невольно подумал он, любуясь безукоризненными чертами её лица, в частности, акцентировав свое внимание на линии её скул, и аккуратной линии чувственных губ, которых уже давно не касался.       — Не скучали за мной? — случайно вырвалось у неё. На самом деле она вовсе не собиралась его об этом спрашивать, во всяком случае, вот так, в открытую, и все же, не до кона понимая, как он к не относится, полуазиатка хотела знать, по-прежнему ли она ему так дорога, как раньше, или это обычное подхалимство, за которым скрывается обычный цинизм, чтобы её оскорбить.       — У нас с Эреном была настолько насыщенная жизнь, — отчеканил Леви, вспоминая о бесчисленном потоке клиентов, — что скучать за тобой, по правде сказать, мне было попросту некогда.       Все-таки, как бы он на самом деле не был бы рад вновь встретиться с ней, показывать, что все это время его мысли занимала только она одна, Леви не спешил. Пусть считает, что у него были дела поважнее, чем сутки напролет любуясь её фотографиями в стиле «ню», жалеть об утраченном. В противном случае Микаса попросту перестанет его уважать, как человека, а опускаться до уровня подкаблучника, то бишь превращаясь во второго Жана Кирштайна, о которого она могла бы спокойно вытирать свои ноги, ему не позволяла гордость.       Микаса понимала, что он ведет какую-то игру, иначе объяснить все эти метания туда и обратно, бесчисленные исчезновения с целью запутать следы, было невозможно, но в чем именно заключалась суть их ходов, и что он пытался получить в конце, для неё так и оставалось загадкой. И позволив ему увести себе по ложному следу, пусть даже если «засада» готовилась на неё совсем в другом месте, Микаса, получи такую возможность, была бы рада разгадать маневр Капрала, придающей его образу особую притягательность. И если Жан, который выложив ей напрямик свои намерения буквально на следующий день после их знакомства, стал ей практически неинтересен, то с Капралом, который несмотря на внешнюю простоту и предсказуемость поведения, совершал какие-то неожиданные поступки, было все не так однозначно. Это её в нем и привлекало.       Вот вроде «люблю», но вроде и нет, вроде «хочу тебя», и в то же время он продолжал с ней общаться, держась несколько отчужденно, а то и вовсе удерживая её на расстоянии, не подпуская к себе ближе, чем на метр, что уже говорить о личной или интимной зоне. И едва Микаса, посчитав, что какое-то «особое» к ней отношение Капрала ей только померещилось и оставаясь на самом деле ещё тем хамом и бесчувственной скотиной, он только играет с ней, скрывая свои истинные эмоции за маской отстраненности, была готова переключиться на безотказного и бегающего за ней подобно теленку на привязи, Кирштайна, Аккерман, словно опомнившись, похитил её прямо с церемонии награждения и затащив в свою квартиру, устроил ей такой секс-марафон, проявив на полную весь накал своей чувственности и страсти, о наличии которой у него, такого холодного на вид, она даже не догадывалась, что наутро, стоило ей открыть глаза, потом ещё целых три дня не могла без стыда вспоминать подробности той ночи. А что он затеял в этот раз, пустившись во все тяжкие, оставалось только догадываться. Микаса хотела, чтобы её снова добивались и покоряли, и будучи уязвлена тем, что заставить его признаться в том, что он здесь только ради неё, не удалось, полуазиатка, будучи не готова так просто отступать от намеченной цели, решила пойти напрямую, бросив реплику следующего порядка:       — Ну, признайтесь уже, наконец, капитан, что вы до сих пор являетесь моим фанатом, иначе вряд ли бы поперлись в такую даль, рискуя попасться на глаза военной полиции.       — Фанат? — удивился он. — Это ты по мне соскучилась, признайся честно.       — Я? Да это вы приклеились ко мне как банный лист! — бросила она ему вызов. — Бредите мною уже несколько месяцев, все никак не можете отстать. Или вы думаете, я не знаю, чего вы хотите от меня?!       — Не знаю, о чем ты сейчас подумала, извращенка, но раз уж разговор зашел об этом, касательно тебя у меня совсем другие планы.       — А как же секс по дружбе? — ехидно осведомилась она. — Или вы такое уже не практикуете?       — Почему не практикую? В свое время мы с Петрой здорово проводили время вдвоем за закрытыми дверьми моего кабинета, и как выяснилось позже, Рал хоть и позиционировала себя достаточно нежной и пассивной любовницей, на мои ласки, тем не менее, старалась отвечать всегда активно.       Подавшись слегка вперед, Микаса, сама от себя такого не ожидая, залепила ему такую пощечину, что у Леви аж искры посыпались из глаз, однако успев за свою жизнь отхватить таких оплеух немало, на этот удар он, потерев свою щеку, не обратил никакого внимания.       — А вот ты очень жадная в постели, и подгоняя партера, совершенно не умеешь наслаждаться интимной близостью, растягивая удовольствие, — как ни в чем не бывало продолжил он, — и несмотря на то, что любишь доминировать, и быть сверху, где-то в глубине души ты хочешь, чтобы у тебя появился такой партнер, которому ты могла бы полностью отдаваться, и который мог бы тебя именно брать, а не пассивно выжидать, когда ты, насладившись его ласками, предоставила бы свое тело в его полное распоряжение, поэтому лучший вариант раскрепощения для таких, как ты, — это практики садо-мазо.       То, что он сказал о ней, было сущей правдой и негодуя, что ему удалось так быстро раскусить её наклонности в плане интима, Микаса, не сдержавшись, залепила Аккерману повторную пощечину, но уже по другой щеке.       — А про Ханджи что скажете? — осведомилась она, переместив стрелки на Зое, к которой начала недружелюбно относиться ровно с того момента, когда титанофилка умудрилась случайно обмолвится о том, чтобы пустить Эрена на «опыты».       — С Очкастой всего пару раз спал, — признался он, не придавая особого значения происходящему, — и то, по синьке или когда других баб под рукой не находилось, а что касается всего остального, то я могу чистосердечно признать, что...       «Значит, было» сделала она вывод на основании его слов и не сдержав накопившихся за это время эмоций, подняла вверх ступню, и прицелившись Капралу куда надо, хорошенько врезала ему между ног.       — Козел... — процедила она, срываясь с места.       — А вот это, Микаса, уже было больно, — согнувшись в три погибели, отозвался Леви, удивляясь самому себе, как это он мог пропустить такой удар, позволив этой девчонке одержать над ним верх. И вообще, откуда эта невнимательность?       — Скажите спасибо, что вообще Вас не убила, — не оборачиваясь, бросила ему Микаса, и гордо расправив плечи, направилась прочь.       От взгляда Флегеля, повернувшегося в этот момент в их сторону, чтобы посмотреть, как общаются эти двое, был шокирован её поведением своей помощницы и понимая, что так относится к гостю, которого она едва знала, просто недопустимо, запланировав устроить ей в следующий раз хорошую взбучку, чтобы научить её нормально общаться с людьми, он, вновь направив свой взор на ещё одну публичную личность, которой надо было засвидетельствовать свое почтение, через пару минут забыл о существовании своей помощницы.       Проводив Микасу хмурым взглядом, Леви невольно перевел взгляд в сторону окна. Если бы сейчас ему было лет двадцать, этот поступка он бы вряд ли ей простил, но когда тебе уже тридцать, на многие вещи, которым в ранней молодости уделялось слишком много значения, в этом возрасте тебе просто плевать. Микаса могла говорить в его адрес что угодно, оскорблять так, что у окружающих могли вянуть уши от услышанного, Леви, относясь к подобным выходкам с прохладцей, никогда не воспринимал их всерьёз. Аккерман была ещё слишком молода, и впереди у неё было ещё достаточно времени, чтобы творить глупости, не подыскивая для них оправдание. Правда, не успел он прийти в себя, чтобы отправиться на её поиски и попросить извинения, в следующий момент к нему подошел какой-то очкастый репортер из газеты «Берг» *, и признав в нем того самого «Капрала Леви», которому давно хотел устроить пресс-конференцию, тотчас пригласил его на интервью. Причем сделал это в настолько напористой форме, что «сильнейший», которому раньше никогда не приходилось отвечать журналистам, потому что зачастую это была прерогатива Эрвина, либо Ханджи, но никак не его, понимая, «попал» в этот раз по полной, и от беседы с представителем СМИ ему не отвертеться, поплелся следом за молодым хипстером, надеясь не выдать постороннему человеку информации больше, чем знал сам.