LI.
1 апреля 2017 г. в 21:10
— Этого типа надо отсюда убрать, — произнесла Микаса, подмигнув в сторону лежащего тела.
— Куда? — невольно переспросил Леви, поддавшись лихорадочной настойчивости своей бывшей подчиненной.
— Например, закопать его в саду.
— Нет, — отрицательно кивнул Аккерман, — в саду мы закапывать никого не будем. Тем более у нас и лопаты то нет.
— Тогда что мы с ним сделаем? — изумилась девушка. — У вас есть какие-то другие варианты?
— Мы подвесим его к потолку, — отозвался он с таким видом, словно подобную работу ему приходилось проделывать каждый божий день. Будучи заинтригована его размышлениями, перечить начальству Микаса не осмелилась и продолжая недоумевать от хода его мыслей, став неподалеку, начала наблюдать за дальнейшими действиями «сильнейшего», пропуская его вперед.
«Нет, он точно извращенец, по-другому и не скажешь» размышляла она, не имея ни малейшего понятия о том, каким образом Аккерман собрался подвесить этого типа под потолку (при его-то росте), когда с собой у него не было даже веревки.
Самоуверенность Капрала её интриговала, и даже будучи прекрасно осведомленной о его слабых и сильных сторонах, этот взбалмошный человек, готовый чуть ли не по единому щелчку пальцев броситься в очередную авантюру, до сих пор оставался для неё загадкой, что уже говорить о других людях, не имевших даже сотой доли возможности перемолвиться с ним хотя бы одним словом. Пока она стояла в зале, общаясь с Браус, Леви украдкой следил за своей бывшей подчиненной, однако стоило Микасе обернуться из-за ощущений на себе какого-то пристального взгляда, как мужчина, мгновенно отворачиваясь, тотчас принимал равнодушный вид, и она не пыталась разгадать мотивацию его поведения, тот продолжал оставаться для неё непроницаемым и недосягаемым одновременно.
С трудом преодолев свое отвращение к мертвому телу, Леви опустился на колени перед этим типом и внимательно обшарив его одежду, обнаружил там невероятное количество хлама, включая какой-то бумажник с наличкой, который понравился ему настолько, что он, поспешив его тут же забрать с собой, не счел за нужное поделиться своей находкой с напарницей.
— Но как мы его туда перетащим? — не унималась Микаса, переживая насчет судьбы мертвяка.
Вместо ответа, «сильнейший» закатил повыше рукава своего пиджака и ухватив мужика за ноги, тотчас попытался его сдвинуть с места. Однако находясь сейчас в таком состоянии, что был не способен тащить за лапу даже дохлую кошку, (что уже говорить о человеке), воспроизвести задуманную манипуляция с тушей, чей вес достигал почти центнера, несмотря на предпринятые усилия, ему так и не удалось. Поэтому все, что он смог — это поднять одну ногу «пришельца», и мгновенно почувствовав, как от резкого движения у него что-то стрельнуло в пояснице, «лучший воин человечества», не оставляя в покое попытки повторно выпендриться перед дамой, которая с этим телом могла спокойно справиться сама, подхватил мужчину за вторую стопу, и потянув её на себя, тащил в свою сторону до тех пор, пока сапог, соскочив со стопы мертвяка, не остался у него в руках. С мыслью: «Капрал, вы идиот?!», Микаса уже хотела было броситься на помощь тупившему в подобные моменты похлеще «блондинки» Ленц начальнику, однако тот, почувствовав, что она хочет с ним сделать, приказал ей оставаться на месте, и тут же понюхав (!) сапог, выкинул его в самый дальний угол комнаты. Правда стоило ему предпринять нечто подобное по отношению ко второй ноге незнакомца, чтобы продемонстрировать даме сердца, что свой титул носит не напрасно, стащив в этот раз с его стопы какой-то белый носок, расшитый рисунками из уточек, ещё довольно долго стоял с ним посреди комнаты, раздумывая, что делать ему дальше, и за что хватать мужика, чтобы сдвинуть его тушу с места. Приняв капральскую медлительность за изощренный вид издевательства над своей нервной системой, Микаса, прекрасно понимая, что если они сейчас не поспешат, то оставшуюся часть своей дальнейшей жизни им придется, очевидно, провести за решеткой), оттолкнула своего начальника от того, что когда-то называлось её «ухажером» и ухватив убитого гостя за руки, потащила его в сторону коридора, пока путь ей не преградил какой-то пьяный гость, который заплутав в «лабиринтах смерти» в поисках выхода, с рассеянным видом теперь изучал лежащее на паркете тело с размозженной башкой, словно прикидывая в уме, откуда оно могло здесь появиться.
— А че с мужиком? Почему он так лежит? — спросил Флок, (а это был именно он), бывший солдат Разведкорпуса, а ныне правая рука и пресс-секретарь самого Флегеля Ривза, сосредоточив свой взгляд почему-то не на самом теле, а на парочке, которая, казалось, очень спешила от него избавиться.
— На солнышке перегрелся, — нашел, что ответить Леви, пусть солнцем в помещении и не пахло, и не дав возможности Микасе опровергнуть сей факт, тотчас подошел к этому телу и ухватив его за ногу, попытался сдвинуть эту тушу с места.
— Ух, нехило его развезло! — покосившись на тяжелую ношу, обмолвился Флок.
— Бывает, — кратко отметил Аккерман, показывая, что он спешит и ему не до обсуждений происходящего с первым попавшимся на глаза человеком. — Смерть — такое дело. Не ко всем приходит вовремя.
Ответ, казалось, вполне удовлетворил обнаглевшего гостя и пообещав больше не возвращаться, Флок надолго пропал в круговерти коридоров, однако стоило Леви дотащить тушу незнакомца до следующей двери, и сделав небольшой привал, возобновить свои усилия по перетаскиванию тяжести, как со стороны лестницы вновь раздались чьи-то знакомые шаги.
«Твою мать...» промелькнуло в голове у «сильнейшего» при виде вернувшегося обратно Флока, и уронив от неожиданности тело незнакомца на пол, мгновенно стал в позу, словно показывая, что он совсем не причем.
— А не подскажете, где здесь...? — застыв на полуслове, юноша вновь покосился на тело.
— Чего тебе надобно, старче? — вообразив себя «золотой рыбкой», готовой исполнить чуть ли не каждое желание Флока, Леви бросил полный укоризны взгляд на нерешительного парня, который блуждая по коридорам в поисках вчерашнего дня, никак не мог оставить ни его, ни Микасу в покое. Надолго о чем-то задумавшись, (переосмысливая, очевидно, на свой лад сказанное грозным Капралом), Флок, ответил не сразу и не зная, что выбрать: то ли подождать его ответ до следующего утра, то ли продолжить путь с телом и дальше, Аккерман, потеряв последние остатки терпение, повторил свой вопрос. Очнувшись от грез, Флок повертел башкой по сторонам:
— А где здесь балкон?
— Балкон? — вскинув бровь, удивился «сильнейший». — Что, выброситься захотелось? Ладно, пойдем, покажу.
И прежде чем сделать знак пареньку, чтобы тот следовал за ним, Леви, отыскав взглядом Микасу, отпустил ногу незнакомца и передав её в руки своей напарницы, со словами: «Посторожи, пожалуйста…», тотчас подмигнул Флоку.
— Что? — изумившись, вопросительно уставилась на него девушка. — Вы оставляете меня наедине вот с этим, капитан? — ткнув ногою в тело бывшего «ухажера», Микаса смерила начальника грозным взглядом.
— Я туда и обратно, — заверил её Аккерман, прежде чем исчезнуть в коридоре, — ты даже соскучиться по мне не успеешь.
— Нет, это я уйду отсюда раньше, — сверкнув глазами, в ярости бросила она, — а вы тут валандайтесь и дальше со своим Флоком, разгуливая по помещению в поисках новых «приключений».
— Слушайте, девушка, — возмутился он, не зная, как ещё выразить свое недовольство, — ваша наглость не имеет границ. Сама укокошила этого идиота, а я теперь должен расхлебывать последствия. Оно мне надо?! Руки свои марать об это чмо…
И порыскав по карманам своего пиджака, словно ища там нечто неожиданное, как бы между прочим заявил:
— Жаль, наручников с собой не прихватил, а так бы, приковал тебя сейчас к батарее в качестве свидетеля, чтобы ты никуда не сбежала до моего возвращения.
— Можете об этом только помечтать, — ехидно проронила она, не испытывая никакого желания присматривать за мертвецом, и словно вспомнив о существовании Флока, который продолжая оставаться в коридоре, все время пялился то на них, то на валяющееся у их ног тело, Леви, схватив паренька за шкирку, с особой бесцеремонностью потащил его по коридору, после чего зашвырнув паренька в одно из встречных помещений, с такой силой захлопнул за ним дверь, что после возвращения «сильнейшего» обратно, облупившаяся штукатурка ещё долго длительное время продолжала сыпаться на пол.
«Пусть посидит пока в тишине... Подумает о мирском, — мысленно проворчал Аккерман, стремительно покидая столь негостеприимное место, — а то ходит тут и что-то вынюхивает; вечно все всем надо знать». Воспринимая происходящее как должное, о своем поступке он ни капли не жалел, однако стоило Флоку остаться наедине с собой, как загарцевав буйным лошаком по комнате, юноша споткнулся в темноте о мебель и полетев ракетой вперед, чуть не разбил себе голову об угол стены, приземлившись на натертый каким-то средством паркет.
Вернувшись к Микасе (все-таки, таскать целый центнер на такие расстояния, причем без всякой подготовки, было слишком даже для него), Леви вновь подхватил за плечи мертвяка и потащив его по коридору дальше, с той поры больше нигде не останавливался, пока не добравшись до какого-то зала, где посреди помещения стоял черный лакированный рояль, зашвырнул туда околевшее тело, и пропустив впереди себя бывшую подчиненную, мгновенно осмотрелся по сторонам.
Комната оказалась совершенно пустой.
Судя по всему, здесь проводились репетиции для школьных утренников, потому что другого объяснения пребыванию музыкального инструмента в этом зале он не находил. И задумав в следующее мгновение такое, что наверняка бы потрясло своим цинизмом постороннего человека, умей тот читать мысли «сильнейшего» на расстоянии, мужчина приподнял с пола брошенное тело, и поставив его на ноги, осторожно, (как обычно передвигают по комнате мебель: будь то рукомойник, шкаф или тумбочка), аккуратно поддерживая незнакомца под руки, пошагал с ним в сторону рояля, после чего приставив его к стене так, чтобы тот не упал, неожиданно повернулся к недоумевающей Микасе.
— У тебя косметички с собой, случайно, не найдется?
Встрепенувшись, девушка рассеянно потянулась к своей сумочке.
— Да, есть, — еле слышно пробормотала она. — Помада, тушь... А вам зачем?
— Сейчас увидишь, — выхватив из её рук сумочку, Леви принялся там копошиться самостоятельно и выискивая для себя что-то интересное, вытащил оттуда все вышеперечисленные ею предметы. — Сейчас опробую себя в качестве художника-визажиста.
— А что вы задумали? — осведомилась девушка, принимая его за сумасшедшего извращенца.
Проигнорировав вопрос, Леви сдернул с карниза занавеску и вернувшись с нею обратно, принялся мастерить на голове мертвеца некое подобие тюрбана, от чего Микаса, продолжая сомневаться насчет адекватности бывшего начальства, после того, как Капрал попросил у неё косметичку, она окончательно убедилась, что с ним что-то не так. И приблизительно догадываясь, зачем ему понадобилась её косметичка, и с какой целью тот собрался её использовать, полуазиатка, наблюдая за тем, как «сильнейший", придвинувшись поближе к мертвецу, и изъяв из сумочки её «святая святых» утреннего и вечернего макияжа: пудру, подводку для глаз, тушь и губную помаду карминного цвета, принялся наносить на его лицо неуклюжий «боевой раскрас», она, наблюдая за его попытками придать внешнему виду мертвеца что-то необычное, дала себе слово её заменить чуть ли не с завтрашнего дня.
Обработав физиономию человека тонким слоем пудры и подчеркнув ему глаза так, что следы его усердия были видны за километр, Леви, ещё раз окинув это лицо внимательным взглядом, чтобы ничего не упустить, дорисовал ему такую «улыбку», что Джокер из бэтмановской саги в сравнении с нынешним «экспонатом» просто стоял в сторонке и нервно курил. Во всяком случае, стареющие травести-дивы, имевшие свойство хвастаться своим броским макияжем, по-черному бы позавидовали покойнику, стоило им увидеть хоть раз его лицо. Однако как ни пытался «сильнейший» растянуть удовольствие, вкладывая в свое художественное искусство частичку самого себя, обстановка сохраняла атмосферу напряженности и ему надо было спешить. В любой момент сюда мог зайти кто угодно и тогда им не поздоровится.
И когда с нанесением макияжа было покончено, Леви, прежде чем покинуть аудиторию, стянул с этого тела ремень и накинув его в виде удавки на шею покойника, забросил его туловище на рояль, после чего взобравшись на музыкальный инструмент, попытался было зацепить второй конец ремня за висевшую над потолком люстру.
— Табурет, веревка, крюк, вот и получился трюк, — отбросив лишние эмоции, которыми, по сути, и так был обделен, процитировал Аккерман, действуя с особым хладнокровием.
— Это любимая поговорка Эрена, — неожиданно объявила Микаса, узнав знакомую цитату, которая достаточно часто слетала с уст её вздорного сводного брата. — Вы даже изъясняться начали как он.
— А ты как думала? — удивился Леви, натягивая ремень на люстру. — С кем поведешься, от того и наберешься, — и зафиксировав удавку так, что чуть не сорвал эту люстру с потолка, невольно добавил: — Сделаем вид, будто дядя повесился. От неразделенной любви.
Не придав особого значения его словам, точнее приняв их за очередную издевку, Микаса проигнорировала замечание, так и не распознав в нем заложенного смысла. Сосредоточившись на своей работе, Леви потуже затянул ремень. Ещё пару минут усилий и тушка вчерашнего «героя-любовника» уже болталась высоко над его головой, производя на окружающих незабываемое впечатление. После чего, вложив в левую руку мужика помаду и тушь, а в правую — подводку для глаз, он закрепил его под люстрой, инсценируя самоубийство, после чего соскочив на пол, и бросив прощальный взгляд на рояль, над которым болтался «улыбающийся Джокер», ещё довольно длительное время любовался полученной картиной, от которой веяло чем-то нехорошим и психопатологическим.
— Пусть сидят и думают, как он мог туда забраться, — неожиданно заявил «сильнейший», подталкивая девушку к выходу из зала, — успев перед смертью ещё и накраситься.
Только сейчас до него дошло, какой сложный ребус он подбросил военной полиции для разгадки, окончательно сбив все прицелы и запутав все следы. Приоткрыв дверь, ведущую в полутемный коридор, Микаса невольно прислушалась. Снаружи не было слышно ни звука.
— Пойдем, я подброшу тебя домой, — предложил ей «сильнейший», подхватывая её под локоть, — а то боюсь, Флегель, обсуждая с очередным гостем какой-то важный проект, находится сейчас далеко не в том состоянии, чтобы управлять машиной.
Ничего не ответив, Микаса молча последовала за ним, однако стоило им очутиться на улице и приблизиться к черному автомобилю, принадлежащего Аккерману, как в следующий момент в её памяти всплыли слова Арлерта, который стараясь предостеречь свою подругу от слишком стремительного сближения с этим непредсказуемым человеком, когда-то утверждал о нем следующее:
«Пока ты его хорошо не узнаешь, нравиться тебе он не может по убеждению. Для девушек тут просто срабатывает его внешняя привлекательность, вот и все. Однако, попробуй узнай Капрала Леви поближе, и ты поймешь, что его бешеную деструктивную энергетику способен выдержать далеко не каждый…»
Интересно, как теперь расценит её поступок Арлерт, если узнает, что в этот раз она приехала домой не с Флегелем, как раньше, а с Аккерманом?! Наверно, правильнее было бы отказаться от услуг бывшего начальника и все же вызвать такси. Тем более после того, что он проделал с тем мужчиной, подвесив его над потолком, «лучший воин человечества», пусть и производил на окружающих впечатление вменяемого, доверия, как такового, у неё к нему больше не было.
— Ну, что едем? — заметив, что она колеблется в принятии окончательного решения, Леви сделал выбор за неё, приоткрыв дверь салона авто.
Ещё мгновение, и поддавшись первому порыву, Микаса была готова сделать так, как её просили, однако стоило ей положить свою ладонь на спинку переднего сидения, прежде чем расположиться рядом с водителем, перед её глазами внезапно промелькнул собственный некролог, размещенный отзывчивыми журналистами в криминальной сводке утренних новостей:
«... подозрительный молодой человек около тридцати лет увозит за пределы города двадцатидвухлетнюю девушку, где злоупотребив ею на свою потеху, продает её в рабство бичам...»
— Что ты стоишь? — услышала она голос немного рассерженного Леви, которому надоело держать дверь открытой. — О чем задумалась? Давай, садись и поехали.
Поддавшись то ли его личному магнетизму, то ли все ещё находясь под впечатлением пережитого, Микаса, отбросив последние сомнения, села в авто, и протянув свою руку вперед, чтобы помочь ей сесть, Леви нарочно сжал пальцы на ее бедре. Вздрогнув от его прикосновения, девушка хмуро посмотрела на своего спутника.
— Что с тобой?! — убрав руку, тотчас переспросил он с таким видом, будто ничего не произошло и не дождавшись от напарница вменяемого ответа, повернул ключ в стартере. — И хоть у нас не такси, но тебя я готов увезти хоть на край света, только с двумя, а может и с тремя «техническими перерывами»… Но это уже как у меня получится.
Встрепенувшись, Микаса уже хотела было выбраться из машины обратно, хлопнув дверцей, однако тот, успев перехватить за руку, умудрился втащить девушку обратно в салон.
— Да, ладно, — успокоил он её, надавливая на газ, — это была всего лишь шутка. — И встретившись с ней взглядом, счел за нужное её предупредить: — Вот только вожу я очень неаккуратно, к тому же учитывая мою рассеянность, риск попасть в аварию у нас остается всегда.
Аккерман в ответ лишь горестно вздохнула. Если бы она знала, что с него такой водитель, как с Эрена — балерина, то ввек бы не села к нему в авто.
— Но ради тебя я постараюсь быть предельно осторожным, — заверил её «сильнейший», прежде чем нажать на газ так, будто собирался проехаться не по шоссе столицы, а как минимум, совершить полет на Луну, — поэтому, давай, закрывай дверь и поехали, а то если двигатель сейчас заглохнет, мы не сдвинемся с места вообще.
На самом деле водить он раньше не умел, и не горя особым желанием добираться до Разведкорпуса пешком, был вынужден в прошлом пользоваться услугами Ханджи Зое, которая эксплуатируя его беспомощность в вопросах передвижения, частенько подбрасывала «сильнейшего» в офис на своем авто, и осторожно флиртуя с ним в дороге, неоднократное количество раз стремилась завязать с ним отношения, выходящие за рамки дружбы, и лишь когда судьбе было угодно свести его с Йегером, который неплохо владел искусством управления легкового транспорта, Леви, взяв у него пару уроков вождения, тренируясь на какой-то угнанной машине, спустя время длительных тренировок таки суме добиться желаемого результата, (по крайне мере, он теперь не врезался в деревья, как в прошлый раз), поэтому пригласив Микасу составить ему компанию, в своих умениях вести машину так, как надо, он был совершенно уверен. Осталось только доказать это своей будущей избраннице, скептически относившейся к подобным вещам. И обнаружив, что его спутница, несмотря на заверения, что рядом с ним ей бояться на дороге нечего, опять приуныла, Леви, сдав немного назад, чтобы развернуть машину, как бы между прочим обронил:
— Забудь про Ривза и того придурка, который болтается сейчас в зале под потолком... Пришло время пощекотать себе нервы по-настоящему.