Ненавидь меня. Убивай меня. Проклинай меня, сколько хочется. Грозовые глаза не нальются дождём напрасно. Я не друг тебе. И не враг тебе. Я судьба твоя и пророчество: "Ты сильнее их всех. Не сдавайся, прошу, Микаса". (с)
Заметив, что Микаса ведет себя не так, как обычно, (уж больно наигранными выглядели её попытки вжиться в роль кроткой девочки, что на неё было совсем непохоже), сделав вид, будто ничего существенного не происходит, Леви продолжал над ней подтрунивать, заставляя выполнять то одну, то другую работу, и когда его опасения нашли свое подтверждение, его гостье уже сложно было что-либо предпринять, чтобы вновь вернуть его первоначальное расположение. Отпускать её невредимой из своего логова он не собирался и чтобы у бывшей подчиненной даже мысли не возникало поступить с ним так ещё раз, Леви намеревался преподать ей хороший урок, от которого она, разумеется, вряд ли останется в восторге. — Я понимаю, вы с Флегелем все это время держали меня за идиота, — впиваясь пальцами в её горло, цедил он каждое слово словно серную кислоту, надеясь хотя бы таким способом достучаться до сознания этой сумасшедшей, — думали, я ни о чем не догадаюсь?! — Просто отпустите меня, — прошептала Микаса, успев раз десять пожалеть о том, что вообще согласилась выполнять это задание, которое могло превратить её в покойницу. Кислорода откровенно не хватало, но сдаваться без борьбы — было не в её правилах. — Ты обманула меня, засланная шпионка, и я такое не прощаю, — вложив в интонацию своего голоса побольше гнева и жажду расправы, чтобы не видеть перед собой этих сжатых губ и испуганных выразительных темно-серых глаз, в которых раньше он находил для себя вдохновение, Леви оттолкнул девушку от себя, и не дав ей возможности уйти от него слишком далеко, повернул её так, чтобы она стояла к нему спиной. — На кого работаем, Микаса? Кому уже успела продаться, чтобы сдать меня с потрохами военной полиции?! — вцепившись в её локоны и намотав их на свое запястье, чтобы она не посмела вырваться, он повернул её голову к себе, слегка касаясь щекой её подбородка. — Думаешь, я тут с тобой в детский сад буду играть?! Полуазиатке очень хотелось позвать кого-то на помощь, но не умея толком выразить своих эмоций: ни позитивных, ни негативных, — все, что она могла в данный момент, это удерживая его руки своими ладонями, чтобы он её не задушил, хранить молчание, не подавая виду, что она его боится. Из числа простых смертных могло набраться немного человек, способных побороть её физически и привыкнув отправлять в нокаут даже таких, она оказалась совершенно неспособной противостоять Аккерману, значительно превосходившего её не только по количеству успешных драк, но и физической подготовки. — Если бы я не питал слабость к такому отродью, как ты, то давным-давно свернул бы тебе шею, — проронил он, слегка ослабляя хватку. — Так что если бы не мое промедление в плане выбора способа наказания, тебя бы уже давно не было в живых. — Лучше скажите, куда Эрена подевали? — превозмогая боль, прохрипела она, потеряв надежду вырваться из его крепкой хватки, чтобы спасти свою жизнь. — Куда?! Хороший вопрос, — уклончиво бросил он, не считая, что сейчас был подходящий момент для разговоров об этом недотитане, но раз уже она начала, почему бы её и не посвятить в подробности заключенную накануне сделки.FLASHBACK
«Эрен, иди сюда, с этой поры у тебя будут новые друзья, — пригласив в комнату долгожданных гостей в лице марлийцев, готовых выложить за «координату» кругленькую сумму, Леви сделал все возможное, чтобы Йегер, неадекватно отреагировав на своих новых хозяев, не смог превратиться «на радостях» в титана прямо в его квартире, развалив массою своего тела окружающий интерьер. «Что?» удивился малый, неохотно выползая из кухни, где час назад миролюбиво попивал чаек, не подозревая об амбициозных планах Капрала. «Я решил тебя продать, — прикрыв глаза, спокойно отозвался «сильнейший», приняв решение поступить вопреки воле Эрвина, который временно позабыв о существовании Аккермана, перевел акцент внимания устройство своего брака с Мари. Смерив гневным взглядом Фалько, Удо и Кольта, (арийскую версию Марко без веснушек), Эрен в отчаянии топнул ногой, в открытую продемонстрировав начальству свое несогласие с подобной постановкой вопроса. Но каким великим не был бы его гнев, на счет самого него у Леви имелся свой план, разглашать условия которого он пока не спешил. «Хочешь, не хочешь, но мне таки придется тебя продать, — заключил мужчина, договорившись с Кольтом об определенной сумме денег, которую марлийцы были готовы отдать ему за «координату». — Другого выхода у нас нет» «Я не пойду к ним» — захныкал парень, вытирая слезы на глазах. «Это ещё почему?» «Они еб*нутые...» — таким был простодушный ответ Эрена, адресованный приезжим гостям, которые обрадовавшись накануне заключенной сделке, до такой степени были увлечены разговором, что не расслышав последней фразы, брошенной недотитаном на эмоциях, тотчас отправились в прихожую на поиски саквояжа. «Если что, мы его в багажном отделении повезем, — пообещал Капралу Кольт, указав ему на чемодан, куда они хотели запаковать Йегера, чтобы беспрепятственно добраться с ним до границы. — Примем, обласкаем, пожалеем» «В чемодане? — удивился Леви, с любопытством заглядывая в емкость, предназначенную для перевозки Йегера. — Таки даже обидно за парня. «Координата» как никак. Не помидоры же везете на базар» Впрочем, дальнейший спор между двумя сторонами разрешился сам собой, и едва Эрену поступил приказ следовать за марли и паковаться по доброй воле в чемодан, после того, как за него была выручена огромная сумма денег, услышав от Капрала об условиях сделки, тотчас бросился в свою комнату, и спрятавшись там под кровать, забился в самый дальний угол, чтобы его не посмели достать. «Эрен, выходи, тебя все заждались» — тоном, не терпящим возражений, приказал ему Леви, хватаясь за швабру, как оно бывало всегда, если ситуация выходила из-под контроля. «Уже бегу, — процедил из-под кровати недотитан. — Вы че е*нулись, капитан?» «Йегер, давай вылазь, я ж тебя все равно достану» — пригрозив парню, «сильнейший» полез со шваброй под кровать, и окончательно убедившись, что Капрал его хочет продать, Эрен, перепугавшись не на шутку возможности лишиться его общества раз и навсегда, слегка прокусив себе палец, начал грозить присутствующим превращением в титана. «Ах, ты сука, иди сюда!» — выругавшись, Леви для вида подергал шваброй под кроватью, пытаясь наткнуться на поясницу дерзкого парнишки. «Чепушило! — огрызнулся Эрен, почувствовав через пару секунд, как по его сине скользнуло что-то деревянное. — Нах*й отошел!» «А не сдурел ли ты с папой так разговаривать? Я тебя сейчас накажу» — возмутившись не на шутку такому обращению к себе, как к старшему по званию, Аккерман ударил его шваброй по ноге, и помешав Эрену укусить себя за руку, вытащил парня из-под кровати, удерживая его за холку как шкодливого кота. Ещё наверное где-то с получаса в квартире творилась кутерьма, связанная с бешенством Эрена, которого никак не могли угомонить, пока Фалько не удалось раздобыть где-то скотч и перевязав ему руки, накинуть на недотитана курточку, но уже не с эмблемой Крыльев Свободы, а с изображением какой-то азиатской звезды. «Думаю, тебе с нами понравится, — хмыкнул Фалько, проявляя по отношению к нему истинное дружелюбие, но Эрен, привыкший следовать только за Леви, не был, что ему удастся подружиться с этими людьми. «Я только за ним готов идти, — признался он своему новому знакомому, когда оставив «сильнейшего» обсудить что-то с Кольтом наедине, безропотно устремился в прихожую, мысленно настраивая себя на посиделках в чемодане. — И вообще Капрала Леви я люблю... Как своего отца» «Он что и вправду твой отец? — с недоумением покосившись на недотитана, уточнил Фалько, не обнаружив никакого сходства между их чертами лица. «Не в том смысле, — отмахнулся Йегер, не подозревая, что этот марлиец слишком буквально воспринимает его высказывание, — мне просто с ним интересно, хотя он со мной даже не общается» И дождавшись, когда «сильнейший» волю наговориться с Кольтом, подошел к чемодану, и попрощавшись со своим прежним хозяином, принялся мысленно готовить самого себя к процессу упаковывания.КОНЕЦ ФЛЭШБЭКА
— Надеюсь, теперь ты поняла, ЗАЧЕМ я это сделал? — вновь напомнив ей о потерянном для неё сводном брате, Леви ещё раз встряхнул Микасу за плечи, стремясь вывести её на эмоции. — Поняла, зачем я убрал Йегера со своего пути? Догадавшись, куда он клонит, Микаса нанесла ему тычковый удар локтем в бок и заставив мужчину разжать руки, со словами: «Да пошел ты!», тотчас устремилась прочь, надеясь скрыться от него в спальне, предварительно закрыв её на замок. Быстро оклемавшись от удара, который не оказал на него существенного влияния, Леви помчался следом за ней, прекрасно осознания, что без посторонней помощи наивная полуазиатка вряд ли выберется из его квартиры. Схватившись за дверную ручку и не дав тем самым Микасе закрыть двери, он изо всех сил потянул створку на себя и ворвавшись в собственную спальню, в два счета настиг полуазитку, чуть не сбив с ног испуганную девушку. — Мразь! — резко к нему повернувшись, она была готова выцарапать ему глаза, но оказавшись тут же вжатой его телом в шкаф, вдобавок умудрилась ещё и подбородком стукнуться о край деревянного покрытия. Приготовившись её обезвредить, Леви хотел было скрутить ей руки, но изловчившись в последний момент, Микаса сорвала со стены портрет Командора, и развернувшись к своему врагу, надела эту картину прямо ему на голову, оставив от великого полководца одно лишь воспоминание. — Маленькая мерзавка… — сорвав с себя пробитую картонку, висевшую на нем теперь в виде бумажного ожерелья, Леви окинул гостью взглядом, полного гнева и ненависти. — Я за такие вещи наказываю. И очень больно наказываю. Тебе не следовало трогать Смита. Учитывая давнюю степень их знакомства, он был готов простить ей любую выходку, списав все на шалости и баловство, свойственное молодости, кроме превращения в прах картины с изображением своего драгоценного «блондинчика», на чей рост, брови, талант полководца молился каждый божий день, совершая утренний намаз напротив его светлого образа с примесью арийской расы. А теперь пришла Микаса, и все испортила, что в его глазах было равнозначно богохульству. И прекрасно зная, с каким благоговением относится к нему Капрал, уничтожив картонку, Микаса не считала, что совершила проступок, днями и ночами переживая за своего Йегера, с которым Леви, между прочим, тоже не очень хорошо поступил, продав его марлийцам. И если бы не портрет Командора, все наказание для Микасы вылилось бы в обычное чтение морали, и будучи непонаслышке знакома с жестокостью Капрала, на снисхождение к своей персоне в этот раз она даже не думала надеяться. Сделав шаг назад, девушка уже хотела было от него ускользнуть, чтобы добравшись до прихожей, выскочить на лестничную площадку, спасаясь бегством, как вдруг Леви, крепко схватив её за запястье, притянул дерзкую гостью к себе и хорошенько её встряхнув, со словами: «Куда вы так торопитесь? Бал ещё не начался», отвесил ей звонкую пощечину. Смахнув выступившие на глаза слезы, Микаса подхватила ближайшую табуретку и изо всех сил огрев ею Леви по спине, уже собиралась было повторить свою попытку побега, но оказавшись сегодня каким-то неубиваемым, «сильнейший», смахнув с себя щепки, вновь преградил ей путь, и подхватив девушку за талию, отшвырнул её в дальний конец комнаты. Встав с колен, Микаса попыталась восстановить дыхание и оказавшись во власти ярости, окончательно поразивший её рассудок, принялась швырять в мужчину всем, что подворачивалось ей под руку, пытаясь хотя бы таким образом отомстить этому подонку за сводного брата. — Тебе надо было захватить с собой монтировку, — увернувшись от запущенной в него книги, протянул Леви, медленно приближаясь к своей жертве, словно хотел вдоволь насладиться её яростью и отчаянием, — тогда бы у тебя было больше шансов меня убить. Очень скоро предметы, которыми можно было бы в него бросать, закончились, и не зная, как себя защитить, Микаса намеревалась проскользнуть мимо него, пытаясь таким образом добраться до двери, хотя и понимала, что её план провальный по всем параметрам, и вновь оказавшись в тесном кольце его рук, ещё довольно длительное время брыкалась, кусалась и царапалась, стремясь высвободиться, прежде чем мужчина, стремясь как можно скорее со всем покончить, ухватил её за край платья, и резко потянув ткань на себя, разорвал его практически до середины, оставив девушку в черном нижнем белье. Моментально вспыхнув, Микаса попыталась прикрыть свою грудь ладонями. Отбросив в стороны её руки, Леви заключил девушку в свои стальные объятия и впившись губами ей в шею, словно хотел прокусить на ней кожу, принялся стаскивать с её плеч лямки бюстгальтера, расправляясь с ними на свой лад. — Пустите меня! — потеряв самообладание, пригрозила ему полуазиатка, сопротивляясь желанию, охватившее её тело благодаря его жгучим прикосновениям, но Леви, находясь сегодня на какой-то своей волне, даже не думал идти у неё на поводу, беспокоясь в первую очередь о собственном удовольствии. Сегодня у него было в планах «развлечься» с ней на полную катушку и отпускать её домой, так и не отомстив сполна, «сильнейший» пока не собирался. Сегодня он заставит прикусить её язык, ответив тем самым за необдуманно брошенные накануне слова. И очень скоро почувствовав, что пришло время воплотить свой извращенный план в действие, Леви, схватив Микасу в охапку, дотащил её до постели, игнорируя ругательства, сыпавшиеся ему на голову, и швырнув разъярившуюся полуазиатку на постель, в два счета расправился с её бюстгальтером, обнажая соблазнительную грудь. Вновь оказавшись в одной постели с этой гордячкой, он искренне надеялся её перевоспитать, и чем больше сыпалось на него ударов, включая царапины, которыми Микаса одаривала его сполна, пытаясь сбросить с себя «сильнейшего», тем больше он укреплялся в мнении, что всю эту борьбу уже давно пора прекращать. — Пришло время развлечься с тобой по-настоящему, — коснувшись ладонями её стройных бедер, напомнил он о своей мести, бесцеремонно срывая с неё трусики. — Вы ещё об этом пожалеете! — свирепо процедила девушка, с особым остервенением царапая его ладони, жадно скользивших по её полуобнаженному телу. — Раз уж Флегель отправил тебя мне на потеху, почему я должен отказываться от подарка, так и не получив сполна?! — промолвил он и не дав ей возможности даже вымолвить слово, чтобы возразить в ответ, любуясь её перекошенным от злобы лицом, и ещё больше удивляясь отсутствию у неё какого-либо страха, как можно удобнее устроив подчиненную на подушке, поправив её разметавшиеся по постели локоны, тотчас впился ртом в её губы, углубляя поцелуй. Прищурившись, Микаса хотела было увернуться, чтобы не иметь никакой возможности соприкоснуться с ним губами, но Леви, хорошенько перед этим зафиксировав ладонью её подбородок, продолжал целовать этот надменный рот, заглушая её стоны, и стоило ей выбросить вперед ногу, чтобы ударить его коленом, и тем самым оторвать его от себя, как мгновенно раздвинув её бедра, «сильнейший» устроил все так, чтобы она не ударила, а обхватила его ногами за талию. Любая другая девушка, очутившись на неё месте, вряд ли испытывала бы к этому безжалостному человеку какое-то чувство, кроме омерзения, и только у Микасы, имевшей с ним и раньше интимную близость, не всегда, впрочем, происходившую по её согласию, несмотря на ненависть, которую она испытывала к нему сегодня, если какие эмоции Леви у неё и вызывал, то ничего общего с омерзением они не имели. А если учесть, как давно у неё не было мужчины, как ни старалась она сосредоточиться на своей ненависти к нему, все его прикосновения, носившие, несомненно, оскорбительный характер, вызывали у неё возбуждение наряду с мыслями отпустить тормоза, и отдавшись ему на полную, испытать наконец долгожданное наслаждение, о существовании которого начала понемногу забывать, так и не отыскав себе за это время подходящего партнера для регулярной интимной жизни. — Ты обманула мое доверие и теперь заплатишь за все, — неожиданно отозвался он, отрываясь от неё, чтобы и самому избавиться от одежды. — Сейчас я покажу тебе, как расправляюсь с теми, кто решился однажды меня обмануть меня, — и тотчас потянувшись к прикроватной перекладине, отцепил оттуда наручники, любуясь блеском их металла на свету. Слегка пристав, Микаса убрала со лба волосы и оперевшись локтями о постель, смерила Аккермана презрительным взглядом. — Думаете, я соглашусь с вами трахаться после того, что вы сделали с Эреном? — Куда ты денешься, — равнодушно отозвался он, остановив заинтересованный взгляд на её вздымающейся груди, — ещё добавки попросишь. — Циничный ублюдок! — выпалила девушка, ударив его по руке, едва он, приблизившись к ней, предпринял очередную попытку коснуться её тела. — Сейчас ты об этом пожалеешь, — прошептал Леви и подавив свое желание повалить её на постель и отодрать тут же, без всяких прелюдий, он подхватил полуазиатку за запястье, и застегнув на ней наручник, без лишних слов прицепил к перекладине. — Нет! Только не это! — завопила она, пытаясь высвободить свою кисть. — Обожди меня проклинать, — глухо проронил он, избавляясь от нижнего белья, — через пару минут ты будешь содрогаться в экстазе. Этой фразы хватило с лихвой, чтобы спровоцировать у неё новую вспышку гнева. И едва он принялся вновь ласкать её тело, касаясь губами пленительной кожи, ворочаясь на месте, лишь бы избежать его поцелуев, сейчас в Микасе, привыкшей позиционировать себя девушкой достаточно спокойного нрава, было что-то нервное, надрывное, эмоциональное, обидчивое и атакующее, как взрывная волна. Да, сейчас он добивался её с прежней настойчивостью, но уступить ему сейчас — означало пойти против собственных принципов, против самой себя. Пока он целовал её плечи и ключицы, полуазиатке хватало сил с ним бороться, но стоило ему уделить особенное внимание её груди, как Микаса, окончательно потеряв над собой контроль, спустя время почувствовала, как её повлекло к нему с непреодолимой силой. Избавившись от белья, Леви подхватил девушку за ягодицы и закинув её ноги себе на плечи, достаточно грубо ворвался в нее. Застонав, Микаса дернулась в сторону, и стремясь как можно скорее подчинить её своей воле, он задвигался резкими толчками, ускоряя темп. Заниматься любовью, как таковой, «сильнейший» не умел, а вот беспощадно трахать — всегда пожалуйста, и перестав ему сопротивляться, Микаса предоставила ему свое тело в полное распоряжение, не сдерживая больше своих чувственных порывов. Больше он не касался губами её тела, не целовал его, и сосредоточившись сугубо на другом процессе, вдалбливался в неё безостановочно, рассеянно прислушиваясь к едва уловимым всхлипам и стонам своей «жертвы», если изголодавшуюся по плотским утехам Аккерман можно было вообще так назвать. Железо впивалось в её запястье, вызывая боль, но сконцентрировавшись сугубо на наслаждении, пронизывающем каждую клеточку её тела, ерзая на месте, полуазиатка желала, чтобы партнер не сбавлял темп до тех пор, пока она не окажется на грани всепоглощающего экстаза. Сжимая её бедра с такой силой, что после такой акробатики на них наверняка останутся следы синяков, Леви предпочитал смотреть куда угодно, только не на её губы, которые она постоянно кусала и облизывала, словно её мучила жажда, и догадываясь, что этой похотливой штучке нравиться его грубоватая манера обращения, он продолжал драть её в меру своих возможностей так, лишь бы удовлетворить неуемную похоть бывшей подчиненной. И пусть она терпеть его не могла, из числа узкого круга её знакомых он был единственным любовником, после стараний которых она больше не вела себя подобно безумной мартовской кошке, готовой наброситься на любого, испытывая то самое наслаждение, которое мог ей подарить только «сильнейший», со знанием дела подходивший к процессу стимуляции её эрогенных зон, не отвлекаясь от основного процесса. Именно поэтому привыкнув довольствоваться посредственной разрядкой в годы юности со сверстником Кирштайном, которому не хватало пока ни матерости, ни уверенности в собственных усилиях, пережить подлинный экстаз ей удалось, попав в руки более опытного и лишенного всяких комплексов любовника в лице своего будущего начальника, старше её чуть ли не девять лет, через чью постель прошло достаточно любовниц, (как одногодок, так и сверстниц самой Микасы), чтобы научившись угадывать их желания, доводить любовниц до такого исступления, чего с другим партнером пережить у них уже вряд ли получиться. В этом плане он «портил» своих фанаток и «испортив», таким образом, однажды одну из лучших учениц Военной академии — Микасу Аккерман, привыкшей за это время к его грубости, после того, как судьба их вновь развела, даже если бы и захотела завести себе любовника, чтобы временно отвлечься от своего одиночества, у неё все равно б ничего не получилось. Капрала Леви заменить было невозможно. Неудержимая дрожь, близкая к экстазу, внезапно охватила все её существо и изнемогая от наслаждения, закрыв глаза, Микаса больше не видела ни своего партнера, ни этой комнаты, наполненной звуками их стонов, прерывистого дыхания, едва уловимого скрипа кровати и скрежета наручников о перекладину, целиком и полностью сосредоточившись на своих ощущениях, которых ей так раньше не хватало.