Объятия Тьмы: Путь Императора.

*** Император возлежал на роскошной широкой кровати и думал о том, что принес ему этот день… Две юные любовницы — твилечка и зайгеррианка ласкали его бренное, покрытое сетью морщин тело, натирали бледную кожу пряными маслами. Он казался по-аристократически изящным, слабым, но на самом деле обладал огромной силой и мощью, которая не покидала его, а только усиливалась с годами. Палпатин предпочитал красный — всегда, когда был выбор, он выбирал алый — цвет крови, его меча и всей Империи. Его покои ночью наполнялись теплым багровым светом, от которого тени предметов превращались в зловещие призраки. Шелковые простыни приятно холодили тело, дорогое вино с Кореллии оставляло пряно-сладкое послевкусие на кончике языка, нежные, почти искренние прикосновения девушек сладостным нектаром разливались по венам, но… ничего из этого не радовало повелителя галактики, ничего не могло успокоить его темную душу, наполнить ее нектаром триумфа… Сегодня Дарт Сидиус чувствовал себя проигравшим, но кому? Этой неизвестной герцогине РандХарр со странными способностями к Силе или той… гораздо более древней особе, глаза которой сияли расплавленным золотом и, казалось, проникали в самую душу? — Пошли вон! — шепотом бросил Император. Его воображение неизменно возвращалось к Миерани, к ее безумному смеху, стройному гибкому стану, чувственным алым губам, которые шептали дерзости… Она была слишком прекрасна, чтобы закрыть глаза на ее выходки, и слишком опасна, чтобы просто отпустить… — Но повелитель… — испуганно пролепетала твилечка. — Вон! — одними губами сказал Палпатин и махнул рукой в сторону двери, щедро наполнив свое движение Силой; вслед закрывающимся дверям полетел золотой кубок, расплескивая капли алого, словно кровь, вина… *** Миерани закуталась в мягкий плед, но тепло, которое получало тело, не могло согреть ее внутри. Мерзкое ледяное касание Императора как будто продолжалось до сих пор, будто выжигая саму жизнь изнутри, и никогда больше герцогиня не хотела бы иметь честь столкнуться с ним снова. Впрочем, та Сила, которая направляла Миерани тогда, пугала не меньше. Кому бы ни принадлежала эта корона, она сохранила часть личности и силы ее владелицы, которая определенно была очень могущественна. И спасибо ей за защиту сегодня. Алые камни, отражая танец огня в камине, согревали герцогиню, дарили ощущение безопасности и покоя. Обладательница короны словно хитро улыбнулась девушке: «Ничего страшного, и не таких на место ставили. Эти ослепленные Тьмой мужчины бывают так заносчивы». Впрочем, эта игра заходила слишком далеко и самое слабое звено в этой цепи, очевидно, сама Миерани. Она не могла забыть ни хищный взгляд Императора, ни колючие, едкие, леденящие душу прикосновения его Силы. От этого невозможно закрыться, невозможно спрятаться. Он искал в ней рычаг, с помощью которого можно повлиять на Вейдера, причинить ему боль, растоптать. И только чудо не дало Дарту Сидиусу коснуться ее разума и найти подтверждение своим догадкам. Однако, и в медово-янтарных глазах Владыки ситхов Миерани сумела прочесть кое-что, а именно — невероятной силы страх потерять власть, и его ученик уже долгое время был одним из главных его источников. Не раз и не два Сидиуса посещали видения, в которых он падал в пропасть, в холодные объятия смерти, сраженный рукой Дарта Вейдера. И каждый раз Император менял линии вероятностей, запутывая судьбу еще больше, уводил себя от разительного удара. Сила Избранного пугала старого ситха и манила одновременно — Вейдер был идеальным оружием, которое дает огромные возможности для своего хозяина. По-хорошему, он уже давно должен был избавиться от своего ученика, нанести удар тогда, когда тот был слаб и немощен, но почему-то Владыка этого не сделал. Он был уверен, что всегда найдет плеть, способную укротить пыл Скайуокера. Однако Миерани на свой счет не обольщалась — сегодня ей просто повезло, но постоянно так продолжаться не может. Она была пешкой в этой войне ситхов за власть, последней, а потому самой важной. И какая бы страсть ни горела в золотых глазах Вейдера, она знала, что в решающий момент даже он не сможет остановить меч судьбы, занесенный над ее хрупкой шеей. Быть может, ей суждено сгореть в этой борьбе, но если так… Ее смерть не должна послужить источником его боли и… поражения. «Я должна уйти… исчезнуть, скрыться», — решение пришло неожиданно, теплым ядом растекаясь по венам. Она не питала надежду, что Вейдер отпустит ее так просто, но почему-то была уверена, что сможет ускользнуть незамеченной, даже против его воли. Она верила в то, что сможет найти в себе силы разорвать эту связь сейчас, пока не стало слишком поздно, пока крепкие путы любви и привязанности окончательно не заполнили ее сердце. Миерани знала, что если не сделает этого сейчас, то другого шанса уже не будет никогда… — Ты куда-то собралась? — Вейдер раскусил ее намерения сразу, едва переступив порог гостиной. — А ты намерен мне помешать? — мягко спросила Миерани, не смея повернуться к нему. — Да, — веско бросил ситх и, подойдя к ней, нежно запрокинул ее голову назад, заставляя смотреть ему в глаза, шлем он уже снял, только тяжелые дюрасталевые доспехи хищно поблескивали в свете огня. — Почему? — спросила Миерани, вглядываясь в опасные, налитые золотом глаза. — Зачем я тебе? — Я становлюсь сильнее, — прошептал он едва слышно. — И в этом — твоя заслуга… — Так может… уже достаточно? — Миерани хотела отстраниться, но, кажется, против своей воли, потерлась затылком о его большую ладонь. — Нет, — Сила дрожала от чувств, переполнявших его, и страсть была далеко не последней в этом букете. — Мне тебя никогда не будет достаточно… Вейдер провел рукой в перчатке по ее нежной шее, спускаясь к груди, властно очерчивая то, что принадлежит ему. Она выгибалась навстречу этому невыносимо сладкому прикосновению, полуприкрыв глаза, невинно улыбаясь. — Неужели ты не понимаешь, — хрипло сказал он, усаживая Миерани на колени. — Сама Сила привела тебя ко мне… От упоминания Великой пространство задрожало, наполняясь угрожающей плотностью. Он перебирал шелковистые волосы, нежно, осторожно, но улыбался хищной, холодной улыбкой. — Разве я могу так просто тебя отпустить? — он склонился к самой шее, прикусывая нежную кожу до боли. — После всего что между нами было… лишить себя удовольствия обладать таким роскошным цветком, слышать музыку твоих стонов, — его вкрадчивый шепот звучал, властно заполняя сознание. — Отголоски нашей страсти в Силе, подобны вихрю, который уничтожая все вокруг, рождает новые миры… создает вселенную. Ты наполняешь меня жизнью, приумножаешь мою силу, — его глаза опасно сузились. — Я был бы глупцом, Миерани, если бы позволил тебе уйти… Его руки сомкнулись за спиной, словно отрезая все пути к отступлению. Привычное тепло его Силы наполняло тело, ласкало и не давало усомниться в его намерениях. — И не думай, что я позволю тебе умереть, — выдохнул он, обжигая губы горячим поцелуем. — Ты хочешь победить его… — Миерани не спрашивала — она видела мрачный огонь решимости, горящий в его глазах. Этой вражде много лет, но именно герцогиня стала последней каплей, решающим фактором, который побудил Вейдера стать на тропу войны, восстать против учителя. — Да. Миерани лишь грустно улыбнулась. Ей нравилось чувствовать, как сила и мощь, которую он истинно заслуживает, возвращаются в его израненное тело, делая его по-настоящему могущественным. И менее всего на свете она хотела бы стать причиной его поражения. — Я буду с тобой, — прошептала она. — Сколько хватит сил… Это было похоже на клятву, которую дают перед смертью или перед началом новой жизни. — Да. И ты намного сильнее, чем кажешься… *** Вейдер наблюдал за разноцветной толпой людей со своего обычного места — за спинкой трона Императора. С высоты казалось, что разговоры старшего ситха об абсолютной власти далеко не бред обезумевшего политика, но трезвый и холодный расчет его бесчеловечного разума. Действительно, все эти люди по уши погрязли в своих интригах и страстях, так что управлять ими не составляет никакого труда… а ведь именно они в большинстве своем решают судьбу Империи. Ирония, да и только. Празднование дня Империи было в самом разгаре — Звезда Смерти не взорвалась, благодаря чуду верному расчету Главнокомандующего, и теперь великое и ужасное сооружение спешно отправили на Куат для капитальной доработки. На это уйдет много времени и кредитов, но кто знает, может быть, из нее получится что-то по-настоящему полезное. Сам Вейдер не видел никакого смысла в уничтожении планет — с его точки зрения, один крупный лазер стоило заменить на множество небольших по всему периметру, а также усилить защитное поле. Тогда такое «солнышко» можно отправлять в самую гущу сражения и одним ударом уничтожать сотни кораблей… Во время подобных приемов Вейдер лишь иногда спускался с постамента, чтобы сказать несколько веских слов политикам или военным, напугав их до дрожи, и покинуть вечер, как всегда задолго до его завершения. Но сегодня все было по-другому — ситх не спускал глаз с одной очаровательной леди в красном, и воспоминания почти пятнадцатилетней давности едкой змеей шевелились в нем. Везде, где бы ни появилась Миерани РандХарр, она привлекала внимание: то ли своей яркой красотой, то ли острыми комментариями, то ли дело было в недавнем появлении в опере, то ли это ее природная харизма очаровывала всех вокруг. Ее иногда приглашали танцевать, часто — знакомили с очередной важной персоной. Она была неизменно вежлива, очень осторожно отвечала на все вопросы, касающиеся недавних происшествий, и изредка бросала взгляд на грозную фигуру, стоящую в тени золотого трона. Когда очередной принц с самодовольной улыбкой на лице пригласил ее на танец, Вейдер ощутил, как давно забытое чувство ревности тисками сжимает его сердце, пробуждая гнев… Принц смущенно закашлялся и отошел, а Миерани решила, что на сегодня общества ей достаточно, и выскользнула незамеченной через боковые двери зала в роскошный сад. Проходя по узким аллеям, выстеленных яркими цветами и мягкой травой, герцогиня думала о чем-то своем, пока не увидела одинокую девочку на вид лет четырнадцати, в белом платье. Она сидела на лавочке и, кажется, плакала, обхватив колени руками. Неудобные туфли валялись на земле. «Дочь Бейла Органы,» — имя само всплыло в мозгу Миерани, хотя лично с девочкой она знакома не была. — Не возражаете, если я разделю с Вами нелюбовь к пышным празднествам? — миролюбиво спросила Меирани, присаживаясь рядом. — Нет, конечно. Извините, я… — начала девочка, незаметно утирая слезы и надевая привычную маску вежливости. — Не стоит, это ведь я нарушила твой покой, не так ли? — Миерани улыбнулась. — Как тебя зовут? — Лея. Лея Органа… А вы… герцогиня… РандХарр, не так ли? — Она самая. Рада знакомству, принцесса. Они болтали полчаса — о политике, о платьях и о ненавистных правилах настоящей леди, когда на горизонте показалась фигура Темного лорда в окружении нескольких военных. Они о чем-то горячо спорили, но с такого расстояния было не слышно о чем. Лея изменилась в лице, словно увидела самого настоящего демона. Ее светлое личико стало мертвенно-бледным, и невооруженным взглядом было видно, как сильно она напугана. — Чего ты боишься, Лея?.. — Я… ничего… мне пора идти… Лорд Вейдер… — Не стоит его бояться. Он не причинит тебе вреда, дорогая, уверяю тебя. — Откуда вам знать, он же… — девочка метнула на Миерани гневный взгляд, однако герцогиня по-прежнему спокойно улыбалась. — О Лорде Вейдере ходит много слухов… но большинство из них не более, чем мифы. Я знаю его лично и могу сказать, что он хотя и строгий, но очень справедливый и благородный человек… — Человек? — тупо переспросила Лея. — Ну да… человек. Кто же еще? Не думаешь же ты, что под доспехами скрывается инопланетное чудовище, — Миерани скорчила злобную рожицу, заставив принцессу рассмеяться. — Честно говоря… когда я была маленькая, лет пяти-шести от роду, я иногда сбегала и следила за милордом… И тогда он мне казался большим и добрым. Однажды я заснула в саду, а он меня вернул няням и, кажется, сделал выговор, что они плохо следят за ребенком. Их тогда чуть удар не хватил, — Лея грустно улыбнулась. — А потом… отец рассказал мне о том, чем на самом деле занимается Лорд Вейдер… — При всем уважении к вице-королю Органе, если он не служил в армии под командованием милорда непосредственно, все, что он может знать — не более чем догадки, которые передаются из уст в уста. И чем более человек непонятен, загадочен, и чем больше страха он внушает, тем больше легенд о нем ходит… — Возможно, вы правы… — Лея о чем-то крепко задумалась. — Лея! Вот ты где! Мы тебя так долго искали! — Бейл бросился к дочери, не заметив сидящую рядом спутницу. — Все в порядке, отец! Мы с герцогиней Стеннесс обсуждали роль искусства в становлении высоких культурных стандартов общества, — выпалила на одном дыхании девушка, ничуть не смущаясь своей почти наглой лжи. — Надеюсь, ты не против, если мы пригласим леди РандХарр завтра на ужин к нам? Бейл на секунду замолчал, однако приличия не позволяли ему ответить отказом, потому он лишь вежливо кивнул и сказал на прощание: — Конечно! До скорого, леди РандХарр. Миерани осталась сидеть на лавочке, издали наблюдая за Вейдером, но тот, кажется, не торопился завершать свои дела, и герцогиня уже собиралась вернуться обратно в зал, как вспышка боли, словно тисками сковала голову, и голос Императора разливался в сознании, раскаленным железом впиваясь в него. Она не разбирала слов, слышала только его хриплый, самоуверенный смех, который отравлял каждую клеточку ее существа. Камни на ее перстнях стремительно темнели, принимая часть удара на себя. Когда первая вспышка прошла, Миерани нашла в себе силы подняться и направилась по аллее, мимо лорда Вейдера. Не останавливаясь, она лишь бросила затравленный взгляд в визоры его маски, но ситх все понял. Герцогиня ждала его в тени сада, прислонившись лбом к холодному мрамору колонны. Он пришел спустя несколько минут, в ярости — как и следовало ожидать. — Это… Император… — Да… Вейдеру не нужно было спрашивать — он и так все знал. Ему ли не узнать столь тонкую и грубую, намеренно жестокую работу учителя? Старый ситх специально оставил след, чтобы посмотреть потом на его, Вейдера, реакцию. Он хотел найти ту нить, которая выдаст его привязанность, чтобы потом разорвать ее… Последовала еще одна атака, но герцогиня была к ней готова. Теплое сияние Силы Вейдера окутывало ее, поддерживало и надежно защитило бы от любого вторжения, но этим он бы непременно выдал себя, а этого нельзя было допустить, никак. Миерани отступила на шаг и, хотя ей стоило это огромных усилий, закрылась от Вейдера. Ее пальцы сплелись в причудливый символ — в Силе казалось, будто она растворилась в пространстве, перестала существовать, слилась с деревьями, цветами, травой — схватить ее было невозможно. На задворках сознания Темный лорд чувствовал ярость Императора, его недоумение и гнев, однако в следующую секунду произошло нечто неожиданное — тело Миерани натянулось, словно струна, а темные глаза загорелись ситхским золотым пламенем. Через нее проходил огромный поток неистовой, древней силы, которую она призвала на помощь, определенно рискуя быть раздавленной, уничтоженной этой мощью. Вейдер чувствовал, по какой тонкой грани ходит Миерани, и в то же время любое его вмешательство сейчас бы только помешало. Прошло несколько невыносимо долгих секунд, перед тем как Сила взорвалась тысячами голосов и черные плети Дарта Сидиуса, тянувшиеся к герцогине, были рассечены на тысячи мелких осколков, а его яростный вой гулкими волнами впечатывался в голову. Алые камни из ее короны превратились в сизую пыль, которая мелкими хлопьями опускалась на зелень травы. Сил у герцогини хватило только на то, чтобы сделать два шага, разделявшие ее и милорда, и упасть в его стальные объятия. Она находилась в сознании и шептала ему какие-то слова на незнакомом языке, его Сила окутывала ее плотным коконом. Миерани цеплялась за его доспехи, как за единственное спасение, сильная и яростная еще несколько секунд назад, сейчас она была маленьким беззащитным фелинксом, отчаянно нуждающимся в любви, защите.  — Не отпускай меня… пожалуйста… — она шептала едва слышно, но этого и не требовалось. Он уже и сам все решил. Прижимая ее к себе как самое дорогое сокровище, он явственно ощутил, как сильно Миерани ему нужна. Это было больше чем страсть, чем привязанность, это было как воздух, который дает саму возможность жить. Миерани разозлила Императора, но в то же время дала ему, Вейдеру, время… необходимое, чтобы нанести удар первым. И он сделает это.