Объятия Тьмы: Путь Императора.

…1 час назад… Миерани знала, что за ней следят; убийца, пришедший за ней, ступал тихо, вторя ее собственным шагам, прячась в густых тенях дюрастальных коридоров, скрывая даже собственное едва слышное дыхание. Он бы так и остался незамеченным, преследуя свою жертву, как и бывало прежде множество раз, но для одаренной даже его кошачья поступь была слышимой. Все выходило очень скверно. Ее опередили. Едва Дарт Вейдер покинул свой замок, как Миерани почувствовала его присутствие. Дарт Сидиус. И его ассасин был здесь уже давно, но до этого часа он оставался невидимым, неотличимым от многочисленных служащих. Предатель, сумевший беспрепятственно проникнуть в святая святых второго человека галактики, просто ждал своего часа — приказа, когда нужно было начать действовать. И теперь, шаг за шагом, он приближался к герцогине, отрезая ее от единственного коридора, по которому можно было попасть в апартаменты. Проклятье. Как не вовремя. Ей нужен был всего один-единственный артефакт, спрятанный среди прочих в ее комнатах, и тогда она бы уже сама отправилась к Палпатину. Ей нужно отвлечь внимание Императора, чтобы дать время Вейдеру начать операцию по захвату столицы, и чем дольше она выстоит, тем больше шансов, что все пройдет гладко, но без артефактов… против владыки ситхов у Миерани было слишком мало шансов. Прикрыв глаза, она коснулась разума убийцы, выискивая его самое слабое место, его самый потаенный страх, и соткала его из прохладного сухого воздуха, выбрасывая навстречу ассасину. Но наемник, казалось, совершенно не поддавался на устрашающие иллюзии, возникающие из полумрака, бесстрашно рассекая их, так, словно владыка ситхов сам лично питал убийцу, давая ему дополнительные силы и устойчивость, словно, он сам, лично, поставил мощнейший щит на сознание этого воина, и так лишенного чувств, чтобы тот оставался устойчив к внушениям ситхского колдовства. Миерани, казалось, слышала, как тихо и злорадно смеется Император, наблюдая глазами своего слуги за бесплодными попытками герцогини остановить тяжелую поступь убийцы, убрать его с дороги, ведущей к той самой вещице, которая даст ей шанс на спасение. — Сдаюсь! — произнесла герцогиня, чувствуя спиной холод дюрастальной стены. Она протянула руки вперед. — Вы же не убивать меня пришли, не так ли? *** — Ну же, подойди ко мне, дорогая, — тихо прошелестел Император, поманив Миерани к себе сухой ладонью. Тонкие плети потянулись к герцогине, огибая ее тонкий стан, притягивая к себе. — Лорд Вейдер так занят сейчас… Дарт Сидиус откинулся на спинку золоченого трона, заливаясь в приступе злого ледяного смеха. — У него сейчас дела поважнее… Ты же не думаешь, что он бросит их ради того, чтобы спасать тебя? Мой мальчик, он так долго шел к власти — ничто теперь его не остановит… Он пристально посмотрел на Миерани, сузив страшные янтарные глаза, и добавил с презрением: — А ты… Ты, девочка, не нужна ему больше… Герцогиня стояла неподвижно, словно вростя ногами в землю, и не сдвинулась с места ни на миллиметр, хотя тонкие плети, казалось, рвали ее в стороны, словно сдирая кожу, обжигая ледяным касанием Тьмы. — Иди ко мне… Он спустился по золоченым ступеням с постамента, на вершине которого поблескивал его трон, преодолев их легко, без видимых усилий, так, словно это было всего несколько шагов по ровной поверхности. Его страшное, изрезанное глубокими морщинами лицо казалось еще бледнее в сером полумраке туманного дневного света. Император склонился над Миерани, по-прежнему сидящей на холодном мраморном полу, так, словно его гладкая поверхность может укрыть, защитить, дать опору в этом незримом противостоянии с великим ситхом. Он взял ее руку, жестом и Силой призывая подняться, мягко, слишком мягко, даже бережно касаясь теплыми сухими пальцами нежной кожи. Эта перемена поразила герцогиню — на миг перед ней предстал не повелитель тьмы — сгнивший изнутри, прожженный насквозь своей властью, ситх с ужасным лицом и леденящим душу отпечатком в Силе, нет, сейчас он казался добрым сенатором, протягивавшим руку помощи, мудрым старцем с лицом, на котором время оставило свой жестокий росчерк, с мягкой, понимающей кошачьей улыбкой и теплым янтарным взглядом. Откуда произошла эта перемена? Как мог коршун, питающийся падалью, надеть личину благородного ястреба, за доли секунды скрыв тонкие плети своей Силы, сменив их едва заметным сиянием? Невозможно! — У Тьмы множество лиц, моя дорогая… — его тихий бархатный голос шелестел в голове, тонкие губы его оставались недвижимыми. — Не ты одна владеешь этими чарами… В одно мгновенье Миерани поднялась на ноги и, разорвав контакт, отпрянула на несколько шагов. — Ложь! — Гораздо меньшая, чем твои иллюзии… Император может быть и таким, иначе… Иначе, как ты думаешь, я задержался на этом троне? — его голос был спокоен, обычная светская беседа с неразумной леди. — Тебе нечего бояться… Последние слова звучали мягко, но стальная нотка угрозы звенела в голосе. — И чем же я заслужила Вашу милость, повелитель?.. — едко спросила Миерани, глядя прямо в налитые золотом глаза. — Ты заслужила? Нет. Просто я так хочу… Я, признаться, уже давно не хотел ничего… Ты больше не нужна лорду Вейдеру. Зато нужна мне… — Ты думаешь, он не знал, что я приду за тобой? Он знал… Знал, но ничего не предпринял… Отправил тебя, чтобы меня задержать? — Палпатин наматывал круги вокруг своей жертвы, а черная, расшитая серебряными нитями мантия шелестела за ним по пятам. — Отвлечь внимание от чего-то другого? Чего-то более важного… дать ему время, но… какой ценой, ммм? Император улыбнулся мягко и понимающе, и резко шагнул навстречу Миерани, цепко заключая ее руки в свои ладони. — Думаешь, ему есть дело до того, что я сделаю с тобой? Думаешь, он хоть на миг отвлечется от своих дел, если услышит в Силе твои… предсмертные вопли… или нечто похуже? — прятавшаяся до этого времени темная Сила колючими путами хлынула во все стороны, стирая добродушную улыбку с ветхого лица, возвращая ему столь привычное, полное ненависти и презрения, выражение. — Он и пальцем не пошевелит, чтобы спасти тебя… — Проверим? — сквозь зубы бросила Миерани, хищно улыбаясь алыми губами. — Вы ведь боитесь своего ученика, повелитель? Рано или поздно вам придется сразиться… Так почему бы не сейчас, ммм? Она ступила на полшага ближе к темно-бледной фигуре владыки ситхов и едва коснулась тонкими пальчиками его виска. Палпатин перехватил ее ладонь, едва она коснулась кожи, сжав ее до боли, до легкого хруста. — Не смей, — произнес он с угрозой. — Твои фокусы на меня не действуют, ты уже давно могла бы это понять! — Да неужели? — с хитрецой в глазах герцогиня смотрела в желтые страшные глаза ситха. — Раз так… то чего вы боитесь? Что щиты Дарта Сидиуса треснут, растают от одного невесомого прикосновения Силы? — Замолчи! — Почему? Мне интересно. Я хочу познать самую твою суть, — при этих словах глаза Миерани блеснули темным золотом, а ее холодный хриплый, нечеловеческий смех заполнил зал. — Ведьма! — зло выплюнул Дарт Сидиус, не отпуская ее рук, сжимая их сильнее. — Не смей! — А то что? Убьете меня? Разрушите собственноручно такой редкий цветок, который сам попал Вам в руки? — елейным голосом молвила Миерани, и кружево сладких иллюзий опутывало Императора с каждым ее словом. — Вы можете, Дарт Сидиус… разрушать то, что вам дорого… Ее слова попали точно в цель, вытаскивая на сумрачный свет какое-то давнее воспоминание, насквозь пропитанное болью, и ярость, мелькнувшая в желтых глазах ситха, ощущалась физически, как удар, не имеющий единой точки, едва не сбил герцогиню с ног, если бы не руки, сжимавшие ее крепко. — Ты забываешься, дорогая, — прошептал он, делая полшага вперед, становясь ближе… опасно близко. — Я намного сильнее тебя и могу в любой момент пресечь твои игры. — Да, сильнее меня, но… не его, не так ли? Вы уже давно сомневаетесь в своих силах, Дарт Сидиус… но все не было случая проверить, не так ли? Она подошла ближе к ситху и, глядя прямо в глаза, сорвала с пояса его меч и, активировав клинок, отступила на несколько шагов. — И? Думаешь, тебе это поможет? Ты не умеешь этим пользоваться, — небрежно бросил Император, а на кончиках его пальцев искрили синие молнии. *** «На Корусканте объявляется чрезвычайное положение. Всем жителям города-планеты настоятельно не рекомендуется покидать пределы помещений, в которых вы находитесь, и ожидать дальнейших инструкций. Водителям спидеров следует обратиться к ближайшему дежурному патрулю для получения данных по возможным маршрутам перемещения», — холодный металлический голос звучал изо всех динамиков, сливаясь с безжизненными тучами сизого темного дыма, заполнившего атмосферу. «Всем представителям Имперского конгресса срочно явиться в Императорский дворец» — такое сообщение, скрепленное символами императорского секретариата, получили в то утро все власть имущие, находящиеся на Корусканте, однако понять, что происходит не мог никто, включая ближайших помощников Палпатина, которые, хотя и не знали о планах повелителя, но имели привилегию получать приказы от него лично. Все они были в смятении, однако не могли не последовать прямому приказу. Чрезвычайное положение было введено по приказу главнокомандующего Дарта Вейдера, по одному ему известным причинам. Улицы города наполнились штурмовиками и патрульными кораблями, которые при необходимости могли оказывать помощь пострадавшим спидерам и другому транспорту, а также намертво оцепили правительственные здания, впуская только тех, кто был приглашен на Совет. Сенаторы недоумевали, когда их лишали их верной охраны, отбирали оружие и едва ли не под конвоем вели в давно пустующий зал Совета, где уже несколько лет не проводились заседания — с тех самых пор, как действующий Император разогнал Сенат. Что это было сейчас? Что, хатт подери, вообще происходит? *** — Правительственный квартал оцеплен. Мы не пройдем. Кажется, даже близко подъехать не сможем, — докладывал адъютант Рамару РандХарру. — На Корусканте черт знает что творится! Атмосфера затянута темным туманом высокой плотности. Официальных заявлений не поступало… — Военный переворот, друг мой. Обычное дело… — Что?! — Об этом непременно объявят вскоре, не сомневайтесь. Но к тому времени мы уже должны быть во дворце и желательно находиться в поле зрения нового Императора. — Что вы задумали, милорд? — Если бы я знал, Эшлиц, если бы я знал, — он театрально вскинул руки вверх, туда, где на планете обычно, у людей небо и добавил. — Наш отец иногда употреблял одно джедайское выражение… Тогда, когда дело было особенно дрянь и шансов остаться в живых было немного… «Да поможет нам Сила». Что это значит — никогда не понимал, но сейчас самое время это сказать. Адъютант молчал, ожидая дальнейших указаний, нервно теребя застежку на рукаве. В такой ситуации он был впервые и, признаться, не вполне понимал, чего ожидать от своего и в обычной жизни-то авантюрного командира. — Мы приземлимся прямо внутри, избавим патруль от необходимости нас останавливать, — перебирая тонкими пальцами карту на датападе, произнес РандХарр. — Есть несколько взлетных площадок для малых шаттлов прямо во внутреннем кольце императорского дворца… Нам нужно только выбрать ближайшую… — Неужели вы думаете, что с воздуха нет наблюдения… — Есть, конечно… Все дороги, ведущие к дворцу перекрыты, но… зачем нам дороги? У нас есть небо. Мы спикируем вниз прямо с орбиты планеты, словно… ястреб, который увидел добычу, — герцог жестом изобразил свирепую птицу, которую не раз видел в безжизненных пустынях Амбрии. — В такой… «туман» нас не заметят. — Это самоубийство! — Я был когда-то неплохим пилотом! — Я не позволю Вам… — Я уже все решил. Мне нужен только мой личный шаттл, медкамера с клоном Миерани и еще… мне нужен Арчибальд Акорус — он будет проводить операцию, одних меддроидов не хватит, тут нужен более тонкий подход. — Он ни за что не согласится, — взвизгнул адъютант, в каком-то смысле разделяя мнение одного из лучших врачей галактики. — У него нет выбора… Я спас ему жизнь — он теперь мне должен. — Но он против работы с клонами — по религиозным соображениям, вы же знаете. — Значит, на время операции он станет еретиком, а затем снова вернется к своей вере. Господь милостив — он все простит. Если он вообще существует. — Как прикажете, господин, — смиренно опустив голову, прошептал адъютант. Выбора не было и у него. *** — Но как мы узнаем где она? — У Миерани в левом плече вшит чип, который собирает показатели о состоянии организма и данные о местонахождении… Радиус его действия, конечно, невелик — исключительно в пределах планеты, но нам этого более чем достаточно. — Вы хотите сказать, что угроза все же есть? — Взгляните сами, Арчи. Я не стал бы беспокоить Вас по пустякам. — Невозможно! Каким образом она до сих пор жива? — доктор спешно перелистывал страницы отчета на датападе, а его и без того бледное, с острыми, почти нечеловеческими чертами лицо, казалось стало еще четче. — Кровопотери слишком велики. Я ничем не смогу помочь. Никто не сможет. При таком давлении она должна была уже быть на грани смерти, однако ее сердце бьется ровно, так… — Так, словно кто-то заставляет его биться? — озвучил Рамар невероятную мысль, которая крутилась на языке у доктора. — Это чудо, доктор. И я вас прошу лишь помочь совершить еще одно… — Но я… Я не могу! — под внимательным колючим взглядом темных глаз герцога доктор невольно съежился. Весь его облик выражал крайнюю степень решимости. Глубоко вздохнув и с чувством стукнув кулаком по приборной панели, Арчибальд бросил, срываясь на крик. — Сарлакк вас раздери, РандХарр! Давайте быстрее! У нас совсем нет времени! — Тогда пристегнитесь, доктор! Посадка не будет мягкой, — с этими словами герцог рванул на себя штурвал, и шаттл с ускорением двинулся вниз, в свободном падении повинуясь законам гравитации… *** Миерани лежала на мраморном белом полу, и алая лужица крови обрамляла ее темный силуэт. — Он… ушел… но… ранен, — едва слышно прошептала она склонившемуся над ней Вейдеру, касаясь его пальцами, оставляя кровавые дорожки на его черных блестящих доспехах. — Тише… Я знаю, — его рука в кожаной перчатке коснулась рваной раны на боку, скрепляя ее края потоками Силы. Времени у него было катастрофически мало. Полторы минуты. Пока прибудут меддроиды пройдет не меньше пяти. У него нет этого времени… как, впрочем, и у Миерани. Превозмогая бессильную ярость, ситх погрузился в исцеляющий транс, активируя процессы исцеления настолько, насколько это возможно… Он наполнял Миерани своей силой, казалось, только благодаря этому она дышала и последние силы не покидали ее ставшее прохладным тело. Светлый силуэт маячил у входа, невесомой походкой направляясь в их сторону. Лея. Это выход. — Тебе нужно будет сделать кое-что, — быстро произнес Вейдер, притягивая Силой девочку ближе. Она, как ни странно, не испугалась, а в ее темных глазах сияла стальная решимость. — Что нужно делать? — с готовностью спросила она, не представляя, чем может помочь. — Будет больно, — предупредил он дочь. — Возможно, даже очень. Твоя задача — продержаться до прихода медиков. Три-пять минут. — Я справлюсь, — уверенно бросила девочка. — Справишься, — жестко ответил Вейдер. — Но не думай, что это будет легко. Темным вихрем ворвавшись в беззащитный, открытый разум Леи, он нащупал нить ее связи с Миерани и усилил ее многократно. Волна сильнейшей эмпатии захлестнула принцессу, и правый бок, казалось обожгло самым настоящим огнем. Слезы брызнули у нее из глаз, однако, это было еще только самое начало. — А теперь… удерживай вот тут, — ситх указал на края раны, которые он придерживал потоками Силы… — Но я… не умею… — бессильно прошептала Лея, пытаясь побороть очередной приступ сильнейшей боли. — Попробуй… другого выхода нет, — ситх осторожно взял ручки дочери в свои руки и направил потоки Силы через ее пальцы, так, чтобы она сама ощутила течение Силы и могла потом это повторить. После нескольких секундных тренировок она, кажется, уже могла удерживать края раны, уменьшая кровопотери, однако Вейдер как никто другой понимал, что если она потеряет концентрацию, то сама такой фокус повторить уже не сможет. Впрочем… она сильная. Справится. — И пусть боль… питает тебя. Черпай в ней силы, Лея, но не позволяй завладеть собой. Если ты упустишь контроль хоть на миг… она умрет. С этими словами он покинул тронный зал, на ходу отдавая приказ: — Подготовьте еще одну медкамеру. Для девочки. Болевой шок — это самое меньшее, что ее ждет. *** Аромат паленой плоти наполнял коридоры роскошного императорского дворца, и не ирония ли — это был запах его собственной плоти. Повреждения, полученные в короткой схватке с Миерани, были бы фатальными для любого другого смертного, но не для владыки ситхов, чье старое, выглядящее немощным тело, таило на самом деле великую мощь. Длинные кровавые полосы рассекали его руки, а несколько свежих шрамов в верхней части тела, выглядели особенно устрашающе; при таких повреждениях человек, казалось, не должен быть способен не то, что сражаться, но даже просто стоять, опираясь на холодный мрамор колонны. Дарт Сидиус, однако, не переводил дыхание и уж точно не стремился спрятаться в густой тени одной из опор галереи, ведущей к тронному залу. Император ждал, слившись с тишиной, ждал своего настоящего врага, будучи готовым ринуться в ожесточенную схватку в любую секунду. Его желтые глаза пылали изначальной ненавистью, разум же был холоден и спокоен, и казалось, ни один мускул ни дрогнул на его страшном лице. Его Сила покорно ждала своего часа, коварной тугой змеей сплетаясь вокруг тела ситха, поддерживая, наполняя нечеловеческой силой его жалкую оболочку. Едва закрыв за собой тяжелые резные двери, Дарт Вейдер шагнул в прохладный полумрак коридоров императорского дворца. Встречаясь взглядом со своими солдатами, он быстро, не замедляя широкого шага, отдавал короткие приказы, однако цель у него была совсем иная — там, в темных глубинах галерей, в окружении четырех мудрецов Дварти, скрывался его настоящий враг, тот, с кем рано или поздно ему суждено было скрестить клинки, с тем, кто даровал ему власть и падение, всю силу и всю боль Темной Стороны. Его учитель. Эхо шагов Главнокомандующего зловещим маршем отражалось от вычурных стен главного строения города-столицы — каждое движение, каждый шаг его был пропитан тяжелой подавляющей мощью его Силы, заставляя подрагивать массивные толстые стены дворца. Его поступь слышал, казалось, каждый; испуганно оглядываясь по сторонам, придворные в зале совета косились на потолок, по которому, казалось, прошлась рябь, плотнее взялись за оружие штурмовики, оцепившие здание по периметру, медики нервно поглядывали на вдруг начавшие сходить с ума приборы, которые выдавали поистине нереальные показатели. И только один человек, касаясь сухой ладонью постамента одного из четырех мудрецов Дварти, терпеливо ждал, когда океан мощи его ученика коснется его собственных ног, пытаясь сбить, швырнуть о полированный мрамор зала, вкладывая в этот один-единственный удар всю свою мощь, всю ненависть… «Как же ты предсказуем, лорд Вейдер! — думал Император, хищно улыбаясь. — Ты, как и всегда, делаешь ставку на первый удар, мальчик мой, но… в этот раз мы будем играть по-другому.» — Я пришел, учитель! — холодный металлический голос разлился по залу, а Сила, мощной стеной следовавшая за ситхом, на миг спряталась, исчезла, растворилась, скрылась в густых тенях колонн. — Вы ведь ждали меня, не так ли? Я пришел. Всего секунду Дарт Сидиус медлил, пытаясь разгадать столь странную перемену в течении Силы ученика. Что он задумал? В следующий же миг Император, изящным движением оттолкнулся от холодной стены и в высоком спиральном прыжке атаковал Вейдера со спины, метя в самое сердце. Медленно, словно время было на его стороне, Главнокомандующий обернулся и одним четким движением словил яростный скользящий удар учителя своим алым клинком; сам он не сдвинулся ни на миллиметр, не пытаясь увернуться, оставаясь непоколебимым, словно скала. Все его и без того наполовину железное тело казалось сейчас сотканным из прочнейшего металла, его рокочущая мощь, следующая впереди него, спряталась вовнутрь, формируя внутренний стержень, пронизывающий насквозь все существо Вейдера. Иногда он немного выпускал эту мощь наружу, и пространство вокруг ситха становилось плотнее, и казалось, меч попавший в поле действия этой силы, словно двигался медленнее, давая ситху неоспоримое преимущество. «Где же ты научился такому, мальчик мой… А вернее, у кого? Это требует огромного контроля, разве ты на него способен? — думал старый ситх, ястребом кружась вокруг ученика. Его губы изогнулись в презрительной ухмылке, а на кончиках пальцев блеснули фиолетовые искры молний, которые сорвались с левой руки в направлении одной из статуй; та разлетелась на множество осколков, а тяжелая рукоять светового меча, спрятанная внутри, в мгновение ока оказалась в руке Дарта Сидиуса. — Чего ты хочешь, мальчик мой? — Владыка не спешил нападать, однако его сила угрожающими острыми плетями клубилась вокруг хозяина, готовая, словно голодный шакал, в любой момент сорваться с цепи, нападая на противника, обнимая его своими острыми нитями, прорезая насквозь, разрывая на части. — Или тебе недостаточно власти, которую я даровал тебе? — Думаю… вы можете подарить мне еще немного, учитель. Все. Этого мне будет достаточно. Скрещенные мечи Дарта Сидиуса смертоносной восьмеркой закрутились в воздухе, готовясь нанести двойной удар по верхней части корпуса младшего ситха, а то и вовсе отхватить ему руку, но Вейдер ушел от удара, всего в миллиметре скользнув мимо раскаленных клинков. Вытягивая руку вперед, он подхватил град осколков статуи и, закручивая их между собой, направил колючий каменный вихрь прямо в учителя, ускоряя вращение частиц с каждой секундой. Мощным броском Силы Император разметал часть каменной тучи, и лишь некоторые осколки врезались в него, царапая и без того поврежденные руки, бледно-алыми тенями зияющими в разрезах изорванной мантии. Палпатин злобно зашипел, отступая к противоположной стене, обманчиво делая вид, что уходит в защитную стойку, и резко ринулся в атаку, осыпая ученика градом остервенелых колющих ударов. *** В зале Совета собрались, казалось, все: сенаторы, моффы, военачальники, — пустовало лишь места Императора и Главнокомандующего Дарта Вейдера, впрочем была одна странность, его место — ложа справа от Палпатина, в ней стоял теперь Орсон Кренник — директор нашумевшего крупно бюджетного проекта, именуемого «Звезда Смерти». Весьма молодой еще человек в щегольском белом плаще поверх адмиральского кителя стоял гордо, даже слишком уверенно, лицо его было непроницаемым и каменным. По залу поползли шепотки, что он — именно этот выскочка со скверным, скользким характером, — и есть новый Главнокомандующий, впрочем, верилось в это с трудом. В напряжении, пронизанном леденящим душу страхом, власть имущие переговаривались хриплым шепотом, строя предположения одно ужаснее другого…