Зови меня папочкой. (х)

Этот Ким Тэхен, как оказалось, не шутил насчет съема комнаты. Этот Ким Тэхен, как оказалось, пиздец полный. В тот же день, когда мать буквально спасла своим появлением тушу Чонгука от этого маньяка, она со смущенной улыбкой сообщила, что да, это Ким Тэхен, он работает в ее компании, и да, ему негде жить, поэтому она согласилась сдать комнату у них. Чонгуку сообщали, его не спрашивали. На него вообще походу с высокой колокольни плевали, и самое обидное, что ни разу не промазывали. Плевок за плевком в душу, и вечно сдержанный парень сгорает от желания ударить мать, чтобы привести ее в чувство, чтобы она поняла, как больно ему делает. Но Чонгук всего лишь шлет их обоих нахер, идет в свою комнату, собирается и планирует найти кого-то, с кем напиться, а лучше потрахаться. - Ты будешь поздно? – спрашивает мать, останавливая его в дверях. - Последние месяцы тебя это не волновало. Даже если вернусь, ебаться вам не помешаю, не волнуйся, - и хлопает дверью у нее перед носом, не заботясь о соседях, которые испуганно замерли на лестничной площадке, и с которыми парню пришлось ехать в одном лифте. Тот день Чонгук помнит точно до того момента, как его новый знакомый Юнги дал ему аккуратно скрученный косяк, а Чимин предложил докинуться бренди, которое он с Хосоком стащил с магазинчика. Проснувшись в берлоге Хосока, с вцепившейся в него мертвой хваткой девушкой, Чонгук чувствовал себя еще хуже, чем вчера. Судя по головной боли – выпил более чем достаточно, судя по тому, как печет спина от царапин – девушка не просто так к нему жмется, и под ее короткой юбкой наверняка нет белья, судя по тому, как отвратительно горько во рту – он блевал. На этом Шерлок в парне вырубился, съедаемый похмельем, на прощание точно указав парню, куда ему следует пойти, несмотря на то, что на часах пять утра. А пошел он домой, если, конечно, парирование от столба к столбу можно назвать «шел». Чудо, что он не уснул в лифте, а еще чудо то, что он таки попал ключом в замочную скважину несмотря на то, что руки дрожали, а перед глазами картинка плыла. Да уж, не хило его вставило, раз до утра не отпускает. Добрался до комнаты он тихо, так тихо, что перевернул стул, едва не разбил лампу, и врезался в косяк двери, но едва услышав, как дверь комнаты матери открывается, нырнул в свою комнату, вслух посылая все и вся. Тут же встречаясь лицом с мягкой подушкой, которая пахнет только им и порошком и не имеет тошнотворный запах перегара. Через час где-то пришла мать и пыталась его растолкать, ведь школу никто не отменял. - На меня сердись, сколько хочешь, но себе жизнь не порть, - говорит она, а Чонгук наконец-то отрывается от подушки и садится на кровати. - Тот, кто портит мне жизнь, это ты со своими ебарями. То, что отец выебал малолетку, не значит, что нужно следовать его примеру и становиться шлюхой, - пощечина заслуженная, но для ребенка совершенно не кажется таковой. Чонгук проводит ладонью по щеке и смотрит на мать исподлобья. – Можешь меня сколько угодно раз ударить, но это не отменяет того факта, что я говорю правду. И лишь, потому что люблю. Парень ранен, и ему не жаль матери, которая сейчас плачет, он не обнимет и не успокоит, он устал это делать. Наверное, своим пониманием он ее разбаловал, ведь он всегда был добрым, любящим и понимающим сыном, от которого не было проблем. Может, в этом проблема? Ей не хватало подростка-бунтаря в жизни, именно поэтому она привела домой эту крашеную блядь? Чонгук таки идет в душ, долго стоит под холодными струями, желая свалиться с простудой на пару дней, но потом вспоминает, что он не хочет и минуты лишней проводить в этом доме, делает воду теплее и пытается полностью протрезветь. Когда он выходит, голова еще тяжелая, и слегка мутит. Парень с удивлением смотрит на стакан со странной зеленоватой жидкостью, под которым записка, на которой чужим почерком нашкрябано: «Мне лучше всего от отходняка помогает. Пей залпом. Не отрава, не боись. Хахаха.» Он не удивляется, хотя стоило бы, принюхивается к жидкости, от которой разит разными травами, морщится и отставляет ее, даже не удосужившись вылить. В школе все идет по пизде, потому что спать хочется, а учителя и моргнуть не дают, сразу вопят и напоминают о выпускных экзаменах. Выпускные экзамены, да. Совсем скоро и ему придется поступать. Лучше бы куда-то подальше, лучше бы в другой город, чтобы никого не видеть и не знать, и просто жить ради себя одного, не мучиться мыслями о матери, об отце, о своей семье, которая развалилась. День пролетает быстро, несмотря на то, что Чонгук моргает очень медленно и ему очень хочется скорее попасть домой и слиться с одеялом. На выходе из школы он сталкивается со смутно знакомой девушкой и ошарашенно пялится на нее, когда до него доходит, что всего пару часов назад он проснулся с ней в обнимку, а затем смотался. Девушка фыркает и ехидно улыбается, и заметив, что Чонгук следит за ней взглядом, поворачивается к нему и, поднеся кулак ко рту, толкает языком щеку. Теперь парень вспомнил все подробности сегодняшней ночи, и его снова начало мутить. Девушка снова фыркнула и пошла дальше за подругами. Дом его встречает не лучше. Парень очень надеялся, хотя даже был уверен, что он будет до вечера один, но, как оказалось, ошибался, обнаружив материного хахаля, лежащего на диване в гостиной, смотрящего телек. Этот Тэхен сейчас смахивал на ребенка больше, чем он сам, в шортах, потянутой огромной футболке, прижимающий подушку к груди и в нее же утыкаясь носом, он глупо улыбался, покачиваясь на месте. - Привет, Гукки, как школа? – Чонгук фыркает и старается игнорировать парня, идет на кухню, где не видит ни стакана, ни записки, достает из холодильника минералку и держит путь в свою комнату, но снова слышит голос парня. – У тебя отличная коллекция аниме. - Кто тебе разрешил рыться в чужих вещах? – шипит Чон, а в глазах Кима загораются искорки победы, он таки вывел парня на разговор. Хотя скорее на очередную ругань. - Мне было скучно, по телику ничего не было, так что решил заглянуть на полку с дисками. И я говорю правду, хороший вкус, - Чонгук ждет чего-то, не отвечает никакой гадостью, потому что видит, что парень сейчас ляпнет что-то еще, от чего он еще больше захочет его ударить. Но он молчит, он решает тоже промолчать. Лучше чем ругаться, он выспится. Мальчишка прикрывает за собой дверь, чтобы не слышать хихиканья парня, сопровождаемого звуками из аниме, кидает рюкзак возле письменного стола и, стянув с себя рубашку, снова валится на кровать лицом вниз. Дрема его накрывает почти сразу. Просыпается он от того, что дышать сложно от навалившегося на него веса, а плечи сжимают чьи-то руки. - Не дергайся, хочу помочь расслабиться, - смеется Тэхен, своим этим глубоким голосом, от чего Чонгука словно током прошибает. - Ничего мне, блять, от тебя не надо, слезь с меня немедленно! – вопит парень, пытаясь сбросить с себя наглеца, но тот больно сжимает основание шеи, от чего Чонгук хрипит и почти пугается. - Я сказал, успокойся. Я хорошо делаю массаж, сейчас увидишь, - от этого голоса, еще хуже, чем от рук, сжимающих его шею. Но Тэхен отпускает, как только чувствует, что Чонгук перестал брыкаться, и руки перебираются на плечи, с силой разминая мышцы. – Не сжимайся так, я тебя не укушу. - Иди к черту, - шипит парень в подушку, но чувствует, что эти руки все же заставляют расслабиться. Сжимают достаточно сильно, но не причиняют боли, нажимают именно там, где нужно, заставляют растечься усталой лужицей по покрывалу, и в то же время немного прогибаться, когда они спускаются к пояснице. - Майка мешает, сними ее, - ворчит Тэхен и тянет предмет гардероба вверх, но Чонгук дыбится и не позволяет. - Еще чего, какого хрена ты вообще творишь? - Пытаюсь примириться. Слушай, мне не нужны проблемы с тобой, я понимаю, что ситуация дерьмовая, но ты не думаешь, что лучше я, чем каждую ночь новый? – Чонгук молчит, потому что злится, но какого-то хрена больше не пытается скинуть с себя парня. Тупо позволяет его рукам пробраться под майку и медленными, сильными массирующими движениями подниматься выше, все же ее задирая. Она и правда мешает, а Чон так заебался от всего происходящего, что массаж, пускай и от этого урода, ему сейчас кажется тем, чего он всегда желал. Он приподнимается на локтях и все-таки стягивает майку. Тэ воспринимает это как маленькую победу, массируя лопатки парню, но недовольно фыркает. – Опусти руки, неудобно плечи мять. И Чонгук опять слушается, убирает руки из-под подбородка и укладывает вдоль тела, вжимаясь щекой в подушку, и расслабленно прикрывая глаза. Сильные умелые руки заставляют расслабиться, но не позволяют это сделать настолько, чтобы уснуть. Мальчишка не сдерживается и хрипит, когда пальцы надавливают на поясницу, ему сейчас так кайфово, что он вообще ни о чем думать не может, и если бы его спросили, против ли он, чтобы этот парень остался, он бы ответил, что не против. Чонгук пришел в себя, когда понял, что парень сейчас восседает на его заднице и крепко прижимает коленями его руки к бокам. Он пытался двинуться, но ему не дает рука, которая легла на шею. - Какой ты дрочный, Чонгукки, - горячий шепот в самое ухо, и Чонгук вздрагивает, сглатывает и боится пошевельнуться, от этого ебанного голоса его словно парализовало. А Тэхен, гребанный извращенец, ведет языком по его щеке, к уху, ведет по раковине и начинает играть языком с сережкой и обсасывает ее вместе с мочкой уха. Чонгук давится воздухом и по-настоящему начинает брыкаться, когда задницей чувствует, как парень трется об него, и мальчишка точно чувствует, что у этого ублюдка стоит. Максимум, на который способен Чон, это таки перевернуться на спину, но он почти сразу об этом жалеет, потому что его горло тут же сжимает рука, сильно, не позволяя вздохнуть. Чонгук цепляется за эту адскую руку, пытается отстранить ее от себя, царапает, сжимает, но все тщетно, в глазах начинает темнеть, и мальчишке на самом деле страшно. Еще страшнее становится, когда этот псих склоняется к нему, чуть-чуть ослабляет хватку и ведет носом по щеке мальчишки к виску, едва ощутимо целует в него. Пару мгновений смотрит на приоткрытые губы Чонгука, которые отчаянно пытаются поймать хоть каплю кислорода, и решает добить его, целуя в эти же губы сразу глубоко и перекрывая кислород и вовсе. Чонгук почти теряет сознание, но рука его все же отпускает, зарывается в его волосы, а ненавистный рот жадно целует, нагло блуждая языком внутри. Мальчишка хочет всхлипнуть, вздохнуть, но и этого ему не позволяют, полностью господствуя во рту. Чонгуку приходится вдыхать через нос, рот наполняется слюной, но это, похоже, только сильнее нравится Тэхену, потому что он ерзает своей блядской задницей по паху Чонгука и ведет собственным по животу парня. Соприкосновение голой кожи и жесткой ткани джинс - не лучшее сочетание, но даже от этого почти приятно…. Почти, потому что он все же вновь начинает соображать, но еще до первой попытки оттолкнуть от себя Тэхена, он кусает мальчишку за губу и больно сжимает в руке волосы. - Будь послушным, Чонгукки. Я ведь предупреждал, будешь плохо себя вести – накажу. Буду ебать до тех пор, пока ты не станешь зависим от меня, от моих рук, губ и члена. И ты ничего не сможешь сделать, - горячее дыхание, словно ствол у виска, двинешься – труп, хоть одно слово не впитаешь в себя – труп. – Сначала, тебе просто-напросто не поверит мать, а потом, мальчик мой, ты будешь сам подставлять свою прелестную задницу и просить выебать тебя. Он снова целует Чонгука в губы, и ему даже не нужно, чтобы он отвечал, он получает максимум удовольствия уже от того, что мальчишка напуган и опьянен, что даже не может поверить в реальность происходящего. Тэхен встает с мальчика, проводит ладонью по волосам и щеке, улыбается довольной улыбкой и идет из комнаты, в дверях не забыв бросить: - Когда принимаешь душ, закрывай ванную на щеколду. А то, еще раз увидев мокрого тебя, полезу к тебе, несмотря на то, что мать в доме, - и тогда уже уходит, закрыв за собой двери. Чонгук лежит неподвижно несколько минут, на шее еще ощущается хватка, а губы еще влажные и горят на месте укуса. Только спустя несколько минут с уголков глаз Чонгука стекают первые слезы, которые образуют влажные дорожки, только тогда он всхлипывает, поворачивается на бок и прижимает подушку к лицу, вгрызается зубами, чтобы подавить крик боли и отчаяния. Сколько это длится, мальчик не знает, и приходит в себя, когда телефон начинает вибрировать, и затем разрывается от мелодии, которая стоит на одном конкретном человеке. Зачем он взял трубку в таком состоянии? Не подумал, он, кажется, вообще думать не может. - Алло… - хрипит он отстраненно. - Привет, сын, - голос отца обеспокоенный, мягкий и совершенно не злой из-за ночной смс. – Ты как? - Хуево. А тебя это волнует? - Волнует, Чонгук, волнует. Я хочу встретиться, ты не против? - Зачем? - Просто, поговорить. Мы давно не виделись, - мальчик пожимает плечами, но для отца-то это простое молчание, которое ничего не дает понять. – Я подъеду сейчас и буду ждать внизу, спускайся. - Ладно, - зачем-то соглашается мальчик, хотя ему сейчас не то чтобы куда-то идти, ему вообще пошевелиться сложно. Но он все же пересиливает себя, поднимается, натягивает обратно на себя рубашку, боясь взглянуть на майку. И выходит из комнаты, взяв только телефон и пачку сигарет. - Куда собрался? – насмешливый голос сзади, но Чонгук не реагирует, продолжает зашнуровывать кеды, и только когда слышит босые шаги позади, таки отвечает. - Отец позвонил, хочет встретиться, - и Тэхен больше не приближается, но Чонгук все равно затылком чувствует его взгляд, его словно снова душат, но он трясет головой, сбрасывая это чувство и открыв двери, выходит из квартиры. Когда он спускается, то отец уже ждет в машине и приветливо улыбается парню, который вздыхает, кидает взгляд наверх, на свои окна, и садится в машину. - Привет. - Привет. - Расскажешь, почему твои дела «хуево»? - Возможно, но давай сначала куда-то поедем. Когда они сидят в кафешке, отец пытается завязать разговор, рассказывает про университет, трижды советует поступать именно в него, рассказывает о смешных случаях, произошедших на лекциях. Чонгук слушает, но разговор не поддерживает, думает о том, как сделать отцу больно, чтобы отомстить хоть немного. - Как там твоя барышня? – спрашивает он вдруг. Отец затыкается и реагирует так же, как тогда мать, когда он спросил, встречается ли она с кем-то. - У меня никого нет. - А как же та студенточка? - Разошлись в тот же день, когда твоя мать все узнала. - Мммм, как круто. Так ты, оказывается, остался ни с чем. Так чего кого-то другого не найдешь? Ты ведь теперь холостой. - Чонгук, мне это не нужно. Я уже достаточно сделал… - Скажи еще, что маму до сих пор любишь. - Люблю, не так, как когда-то, но люблю. Но больше я люблю тебя и хочу, чтобы у тебя было все хорошо. У тебя все хорошо? - Заебись, - шипит мальчишка, ведь перед глазами картина, которая происходила совсем недавно, совсем недавно его едва не задушил и изнасиловал маньяк, с которым ему придется жить. – Вот у матери тоже ахрененно, мало того, что приводила каждую пару дней нового хахаля, так теперь сошлась с каким-то молокососом. Скажи, педофилия это заразно? Передается половым путем, что ли? И что, пройдет лет двадцать, и я тоже буду искать ребенка, чтобы его выебать? Чонгук никогда не был таким с родителями, он никогда не был таким ни с кем. Но ему уже осточертело все, надоело играть хорошего мальчика, которому на деле хочется утопиться. - Ладно, извини, я, пожалуй, пойду, не хочу накалять ситуацию еще сильнее, - все же вздыхает парень и поднимается с места. - Давай я тебя хотя бы подвезу… - Я прогуляюсь, - он выходит из кафе и чувствует, что на улице как-то резко холодно. Или это ему плохо? Без разницы. Плевать на холод, пускай жрет его заживо. Чонгука мутит и в этот раз не из-за выпитого этой ночью, его мутит от себя, от жизни и от ебанного маньяка Ким Тэхена, который… С которым ему придется жить? Парень возвращается домой где-то в десять, он все это время просто протынялся по городу и просто боялся возвращаться. А придя, понимает, что его никто не ждал, потому что дверь в спальню матери снова открыта, и он снова слышит дрянной полубас, который осыпает его мать пошлыми комплиментами. На этот раз Чонгук не сомневается, проходит мимо двери и уже нарочно останавливается, смотрит и снова встречается с взглядом Тэхена, к которому мать жмется, не замечая ничего вокруг, не замечая родного сына, который наблюдает, как ее грубо имеют. А Тэхен облизывает свои блядские губы, плотоядно улыбается, не отрывая взгляда от парня, усиливая толчки, от которых женщина, не стесняясь, срывается на крик, тянется к парню за поцелуем, но тот не дается, впиваясь зубами в ее шею, разрывая с мальчиком зрительный контакт. Чонгук идет в комнату и отчетливо понимает, что он попал и что мир, должно быть, сошел с ума.