Зови меня папочкой. (х)

Тэхен держал слово. По крайне мере, частично. Потому что Чонгук не уверен, что флирт, который творит этот парень относится к их «договору». А то, что Ким с ним флиртует, мелкий уверен на сто десять процентов. Слишком странные пристальные и внимательные взгляды, с кривыми улыбками, слишком длинные «случайные» прикосновения, слишком маленькая дистанция между их телами, когда они находятся в одной комнате, что, разумеется, не исключает тех самых «случайных» прикосновений. Чонгук старался чаще бывать дома. Разумеется, все так же проводил вечера и ночи с друзьями, все так же выпивал, но уже откровенно не сбегал. Потому что прямых атак не было, и мальчишка надеялся, что пока он ведет себя нормально и не будет. Зря был беспечным, потому что и без уверенных действий парень мог довести его до белого каления. Фатальной ошибкой, как оказалось, было сыграть роль заботливого сына, и вызваться перемыть посуду. Потому что Тэхен захотел помочь. Мать в это время работала за компьютером в своей комнате, так что парни остались на кухне наедине. Чонгук очень старался думать о том, что ему все кажется, что он выдумывает что-то не то. Но Тэхен стоял слишком близко, слишком рядом, касаясь плечом к плечу, постоянно касаясь рукой руки. Не выдержал мальчишка и едва не захныкал, когда Тэхен стал позади него, чтобы поставить тарелки на полку, которая находилась как раз над его головой. Чонгук чувствовал тепло груди парня своей спиной, чувствовал горячее щекочущее дыхание на затылке, а когда Тэхен потянулся выше и уперся пахом в задницу Чонгука, мелкий дернулся, ударяясь головой об полку и обреченно застонал от боли, хватаясь мокрой рукой за макушку. - Извини, моя вина, сильно ударился? – заботливо спросил парень, поворачивая Чона к себе лицом, от этого мальчишке только хуже стало. Потому что появились вопросы к самому себе: «Какого хрена ты делаешь? Какого хрена так реагируешь? Какого хрена ты так смотришь на этого ублюдка?». Потому что Чонгук смотрел. Смотрел и не мог глаз отвести от Тэхена. Хотелось хныкать и ныть, потому что он сам понятия не имел, что от этого парня ожидать. И что сам он хочет от него. Чего-то хотел. Чего-то ждал. Только признаться самому себе сложно. - Все нормально? – слышится голос матери, и Чонгук едва снова не ударяется головой, если бы его не оттянул от шкафа Тэхен. - Стукнулся головой, - Тэхен зарылся пальцами в волосы мальчишки и рассматривал макушку, когда мать зашла на кухню. – Шишка будет. Но хоть не до крови разбил. - От дыхания Кима было не по себе и ужасно жарко, словно он не воздухом, а огнем дышал на ушибленное место. - Осторожней нужно быть. Гукки, ты куда-то собираешься? - М? А что? – интересуется он, не выпутываясь из рук парня, который с крайним интересом рассматривал его голову, перебирая руками волосы. - Мне нужно на встречу, сможешь закинуть в стиральную машинку вещи? - Угу, - отвечает, даже не задав вопроса о том, чего, собственно, Тэхен не может этого сделать? Но потом понимает, что не хотел бы, чтобы этот парень трогал вещи, особенно его вещи, и радуется, что не спросил. Когда мать заявила, что через часа два будет, и вышла из квартиры, Чонгук ощутил себя неудобно, и как только Тэхен сказал: «Сам закончу», сбежал в ванную к стиралке. Перебирал вещи он бездумно, старался обращать внимание только на цвет, закидывал сначала все светлое, пока в руки не попала его футболка. Та самая футболка, с которой дрочил Тэхен. Возможно не раз… Чонгук застонал в голос, когда увидел на ней недвусмысленные разводы. Эта скотина не только дрочила на нее, но и кончила на нее, еще и так бездумно бросил в бачок. У мальчишки злость к горлу подступила, и как только он хотел заорать, позвав Тэхена, как тот, словно предчувствуя, оказался в дверях ванной. Посмотрел на мальчика, на футболку в его руках и улыбнулся самой широкой улыбкой, на которую был способен. - Что это, блять, такое? - Твоя футболка, - дразнит Тэхен, складывая руки на груди, и даже не уворачивается, когда футболка летит прямо в его лицо. - Ох, это уж я знаю. Что она делает в таком виде среди остального белья? Что бы мать обо мне подумала, если бы она разбирала вещи? - Это все, что тебя волнует? – на эту фразу мальчишка словесно не реагирует, но дыбится и ошалело смотрит, как парень снова прижимает футболку к лицу и вздыхает. – Она тобой уже почти не пахнет, из-за этого я ее и бросил сюда. Нет запаха, нет смысла. - Не трогай мои вещи, - шипит Чонгук, выдирая из рук парня вещь и бросая в стиралку, принимаясь засыпать порошок и кондиционер. - А что мне делать, если я пообещал пока что не трогать тебя? – Гук чувствует на своих бедрах руки, скользящие вверх и медленно обвивающие его талию. Он захлопывает стиралку, пока по его шее вверх, и зарываясь в волосы, прошелся нос, глубоко вдыхая, и вызывая у Чонгука мелкую дрожь. – Ты - мой гребанный фетиш. Хочу все в тебе. – Чон пытается отстраниться от тела, которое жмется к нему со спины, но руки Тэхена этого ему не позволяют, пробираясь под футболку и оглаживая его живот, поднимаясь по ребрам к груди. - Ты хочешь меня? – едва слышно выдыхает мальчишка, уже не сопротивляясь настойчивой ласке. Тэхен смеется ему куда-то в ухо. И правда глупый вопрос, учитывая все, но на самом деле, Чонгук хотел спросить: «Ты хочешь именно МЕНЯ?». Но Тэхен, как оказалось, понял и так. - Да. Именно тебя. По кусочкам. И всего сразу, - Чонгук не верит, что можно кого-то так просто захотеть без малейшей причины, без малейшей особенности в этом человеке. Но Тэхен странный, до безумия. Наверное, он и стоит где-то на грани, балансируя между двумя противоречиями. И каким-то образом ему удалось перетянуть и Чонгука к этой самой грани, еще немного, и он встанет рядом с Тэхеном, и будет так же как и он балансировать между сумасшествием и нормальностью. Болтающий без умолку Тэхен – это норма, но вот когда он перестает говорить, петь, мугукать, мурчать, бубнить и затыкается - это предвестие беды. Вот такой беды, как, например, постигла Чонгука. Тэхен заставил его повернуться к нему лицом, одной рукой так же обнимая за талию и прижимая к себе, а второй легко, без натиска заставляя смотреть себе в глаза. Мальчишка готов поклясться, что видит там адское пламя, которое вот-вот перекинется на него, и тогда возврата не будет. Сколько раз уже Ким его целовал? Но в этот раз все по-другому, потому что Чонгуку уже надоело отбиваться и он поддается. Сегодня губы у парня не липкие от блеска, а теплые, мягкие, гладкие и непривычно нежные. От раны, которую оставил сам Чонгук, уже не осталось следа, но он все равно осторожно проводит по этому месту языком. Это вызывает у Тэхена довольную улыбку. Он крепче сжимает Гука, целуя глубже, напористей, грубее, отчего хочется тихонько простонать, что мальчишка, в принципе, и делает, когда короткие ногти проходят по спине, царапая и добавляя остроты. Чонгук не много с кем встречался, но много с кем спал, необдуманно, на один раз, столько глупых и доступных девушек, которые потом даже гордились сексом с ним. Но ни разу даже не заглядывался на парней. Признавал чью-то красоту, сексуальность, да, но никогда не хотел их, и уж тем более не целовался и не возбуждался от этих поцелуев. Но Тэхен чертов сумасшедший. Неправильный. И реакция на него тоже неправильная. Чонгук хватается за его плечи, когда Тэхен сжимает его бедра и усаживает на стиральную машину, становясь между ног мальчишки. Судя по писку и легкой вибрации, Чонгук все же успел включить машинку. У мальчишки где-то на краю сознания еще витает мысль о том, что то, что происходит, не нормально, и подсказывает о том, чтобы он снова двинул Тэхену, желательно пару раз, абы точно уже отстал… Но Чонгук честно послал эту мысль, когда губы Кима сошли на шею, а рука оттянула резинку домашних штанов, пробираясь под. Чон боязно вздрогнул, когда прохладная ладонь легла на его член, он еще слишком хорошо помнил, как эта же ладонь делала до ужаса больно. - Не бойся, я больше не буду делать, как в тот раз… - у Чонгука в мыслях, что Тэхен гребанный экстрасенс, потому что читает его как открытую книгу, потому что чувствует и знает, чего парень хочет и боится. Но Чонгуку далеко наплевать на это, когда его ладонь нежно ласкает его член, сначала легкими прикосновениями, а затем обхватывает и начинает медленно и мучительно надрачивать. – По крайней мере до тех пор, пока ты не провинишься, и тебя не придется наказывать. Будь хорошим мальчиком, Чонгукки, и я буду делать тебе очень хорошо. Договорились? Чонгук шлет Тэхена нахуй, но понимая, что ему и понравиться может, снова посылает, но на этот раз к черту. Язык не повернется сказать, что ему сейчас не ахуенно, но вот повернется сказать, что он чувствует себя ужасно глупо, почти трахаясь с ухажером матери, и вообще он напуган до чертиков. - Ты понимаешь, какой пиздец ты творишь? – шипит Чонгук и давится воздухом от того, как Тэхен умело сжимает его член и надавливает на головку. А он ухмыляется и проводит языком по приоткрытым губам мальчишки, едва касается зубов, и задевает кончик его языка. Дразнит, опьяняет, заставляет самому требовательно впиваться в губы, сминать треклятую огромную футболку на плечах Кима и жадно желать его раздеть. Но в итоге раздевают его. Прекращая ласкать член, Тэхен стягивает футболку Чонгука, отбрасывая ее назад, на раковину. До мальчишки только сейчас доходит, что они в ванной, и подтверждает это стиралка, которая, набрав воду, начала стирку, гулко вибрируя под задницей парня, которую Тэхен тоже постарался оголить, обнимая мальчика за талию, приподнимая и стягивая брюки, а когда он остается и без трусов, про себя вопит: «Господи, меня сейчас выебут». Чонгук с опаской наблюдает, как Тэхен подтягивает его к краю стиралки и на время отстраняется, потянувшись к полке над раковиной. Смазка. Он взял чертову смазку! Чон не думает, притягивает к себе старшего, обхватывает талию ногами, и обнимает шею руками. Неистово целует, целует так, чтобы собственные мозги отключились и он перестал бояться. Потому что он пиздец как боится. - Не бойся, - чертова телепатия Ким Тэхена! – Доверься мне… - Вот какой нормальный человек доверится тому, кто тебя дважды едва не изнасиловал? Только Чонгук. Только он на такой бред способен. Он делает как сказано, упирается руками позади, копчиком чувствуя, как сотрясается машинка под ним, хочет слезть с нее, даже, кажется, просит об этом Тэхена, на что он только улыбается и скользит холодной от смазки рукой между ногами парня, давит на сфинктер. Блять, Чонгук нихрена не готов, чтобы в него что-либо пихали. Господи, он лишится своей анальной девственности на гребанной стиральной машинке… Два пальца толкаются внутрь, эта тварь так довольно плотоядно лыбится, что будь у Чонгука чуть больше свободы действий, он бы двинул этой скотине. Но вместо этого он едва не падает назад, потому что он хрен пойми что чувствует и у него в заду гребанные пальцы… Но упасть ему не дает тот же Тэхен, придерживая, продолжая свои клятые махинации внутри, и в то же время ведет носом по животу мальчишки, глубоко вдыхая, а затем проводит блядским языком меж кубиками пресса, заставляя Гука почти ныть и просить прекратить. Но становится хуже и полнее внутри, потому что уже и третий палец внутри, а никакого кайфа нет… Рано зарекся, Чонгук, рано. Младший снова чуть не потерял равновесие, и вцепился рукой в шею Тэхена, притягивая и прижимая к себе. А внутри пиздец, что творится, словно его током ударило, только приятнее. - Нравится? – смеется Ким, когда Чонгук жалобно всхлипывает, от очередного касания к простате. - Иди нахуй, - шипит мелкий, но целует парня, потому что блять, да, нравится, еще не осознал, но, кажется, нравится. - Не-а, не нахуй, а в жопу, - Чонгук его когда-то убьет, ей-богу убьет, голыми руками на кусочки порвет, но только потом, когда этот гад закончит, когда доведет его до оргазма, иначе он сам Тэхена трахнет, причем еще не знает куда. – Потерпи, - хрипит Тэхен и очень нежно целует, пока вынимает пальцы, пока расстегивает джинсы. Блять, Чонгук, головой понимал, как бы, наверное… Но тело понять не могло, когда в него наглым грубым образом ворвались. Мокрые щеки – он таки разревелся, соленый вкус во рту – он прокусил Тэхену губу. Ему только больно, и нифига не приятно. А еще он только обратил внимание, что видит себя в зеркале позади Тэхена. И это ад какой-то. Смотреть на себя невозможно, поэтому он прячется лицом в шею Тэхена, рвано дышит и пытается успокоиться, расслабиться, что ли. И гребанная стиралка под ним во всю трясется, обостряя и до того напряженные нервы до предела. - Тэхен, блять! – вопит Чонгук, потому что парень начал двигаться. - Тэхен не блядь, - смеется этот подонок, и вплетая пальцы в волосы мелкого, оттягивает его голову назад, заглядывает в глаза, и в это же время, делает глубокий толчок. Чонгук ничего не видит перед собой, потому что у Чонгука звезды перед глазами, и словно оголенный провод внутри, и он ни черта не понимает, хорошо ему или плохо, потому что как-то и то и то одновременно. Но одно он знает точно - Тэхен его трахает, глубоко, рвано, быстро, и это как-то само собой оказывается кайфово. А когда и правда становится легче, больно в меру, ему тогда особенно ахрененно. Так ахрененно, что он сам бесстыдно стонет в губы парня, материт его, но материт почти ласково, одобряюще, призывающе. И уже не ясно, это стиральная машинка скачет под ними, или они заставляют ее срываться с места вместе с ними. Чонгук царапает спину Тэхена через футболку, которую так и не удосужился снять, впивается зубами в его плечо, и прижимает его ногами крепче, глубже, потому что из-за его ладони на члене он подходит к концу. Он старается не кричать, когда все внутри сжимается оргазменной судорогой, когда дрожь проходит по всему телу, затрагивая даже, кажется, кончики волос. Когда он едва не теряет сознание, потому что для него это как-то слишком… слишком ярко, слишком сильно, Тэхен не дает отрубиться, буквально подхватывая на руки, прижимает к стене и продолжает рвано хрипеть и долбиться в тело мальчишки, добиваясь и своего прилива. Слух режет совсем сиплое: «Чонгукки», а внутри становится пиздец горячо, горячее, чем до этого. И Чонгук решает, что выражение лица Тэхена, который только что кончил, это самое сексуальное, что он когда-либо видел. - Мелкий, какой же ты ахрененный, - Тэхен целует его щеку, уголок губ, даже к веку тянется, а мальчишка понимает, что и стоять не может, когда его на ноги ставят. И вообще, чувствует он себя… да, ахрененно, пускай и больно, но осознание того, что он только что сделал, впивается в сознание тысячью иголками стыда и совести. – Не плачь. А он плачет? Кажется, а еще ноги, опять-таки, совсем не держат и внутри странно, мокро, тепло, и пусто. Он говорит, что ему нужно в душ. Тэхен предлагает помощь. Помощь? Не надо. Тэхен уходит, потому что он просит. Слушается. Всегда бы таким был послушным. Оцепенение отходит, а Чонгук скрутился в ванне, под теплыми струями, а во всем теле боль, усталость, расслабленность. А в голове… в голове отвращение к себе. Зачем он это сделал? Почему позволил? Какого черта… Сейчас плакать не стыдно. Сейчас никого нет. Сейчас он один. Оттраханный в задницу и душу, опустошенный ребенок, который сдохнуть хочет от стыда. Вылезти приходится. Приходится и порядок навести, все улики уничтожить, ведь если мать узнает… Господи, что сделает мать? Она его убьет и сама же зароет. Вот только за что в первую очередь? За то, что трахнулся с ее парнем? За то, что вообще трахнулся с парнем? Господи, как ей в глаза-то смотреть? Тэхен ублюдок. Монстр конченный. Но он разве лучше? *** Тэхена дома не было, когда Чонгук вышел из ванной и подпирая стенку, пытался добраться до комнаты, но где-то на полпути он услышал, как открывается входная дверь, именно в этот момент внутри что-то рухнуло. - Давай, заходи, но только ненадолго, я все еще не хочу тебя видеть, - злобно цедит мать, а отец вздыхает и тянется к ботинкам, чтобы разуться. – Гукки? Все хорошо? Ты чего такой бледный? Парню кажется, что он сейчас потеряет сознание… или не кажется, потому, что перед глазами все взмыло вверх и он уже отстранено услышал удар собственного тела об пол.