Дело синей розы

За окном давно за полночь, на улице горят фонари, лениво пробиваясь тусклыми лучами света в окна через легкие белоснежные занавески. В соседних домах давно не горит свет, лишь в комнате Питера, сына соседки, ярко мигает экран компьютера, а Эрик все не может успокоиться, не может уснуть. В голове не переставая звучит сиплый шепот Чарльза. «Все хорошо. Ты успел.» Эрик гонит прочь предательские мысли о том, что бы случилось, не успей он вовремя. Он делает глоток давно остывшего крепкого кофе без сахара, продолжая сидеть в темноте. Нет, он не может допустить, чтобы с Чарльзом что-то случилось. Он не может потерять его. Эрик никогда не был сентиментальным, но этот мальчишка с невозможно голубыми глазами и вишневыми губами, такой открытый и теплый, стал невероятно родным, стал неотъемлемой частью. Его хотелось защищать, оберегать от всего, спрятать ото всех, холить и лелеять, чтобы никто и ничто не причинили ему боли, чтобы не видеть страх или слёзы в этих глазах, ни одного синяка или царапины. Леншерр готов был разорвать этого ублюдка голыми руками, если только он посмеет приблизиться к нему снова. Эрик вскакивает из-за стола, как только слышит тихие шаги в соседней комнате, и быстро оказывается в гостиной, сжимая в руке нож. Тут же отбрасывает его в сторону, заметив напуганного Чарльза, что замирает на предпоследней ступеньке лестницы со второго этажа. — Чарльз, все хорошо? — он мгновенно оказывается рядом с парнем и берет того за руку, притягивая к себе. Чарльз обнимает в ответ и кивает, пристроив голову у него на плече. Эрик замечает, что тот снял корсет с шеи, и на его вопросительный взгляд Чарльз лишь виновато улыбается и вновь хрипит, что тот душит его. — Ты… Не спишь… Почему? — с небольшими паузами спрашивает Ксавье, переживая неприятные ощущения в горле. — Да, кофе захотелось, все хорошо. Сделать тебе горячий шоколад с молоком или какао? — ведет Чарльза на кухню Эрик, ни на минуту не теряя бдительности. Чарльз согласно кивает и послушно идет следом. Эрик быстро разогревает молоко и заливает им какао в кружке с улыбающейся акулой, когда-то в шутку подаренной Эммой на Новый год или четырнадцатое февраля — он точно не помнит. Осторожно все перемешав и достав коктейльную трубочку, подал Чарльзу. Тот, сделав первый медленный глоток, довольно жмурится и блаженно улыбается, тут же заливаясь сиплым, едва слышным смехом, рассмотрев рисунок. Эрик, опасаясь позднего приступа истерики после покушения, обеспокоено обернулся к нему, разбавив свой холодный кофе остатком горячего молока. — Ты… Одно лицо, — продолжает тепло улыбаться Чарльз, показывая пальцем на рисунок на бокале. — Эмма на какой-то праздник подарила, — облегчено улыбается в ответ Эрик, невольно смотря на красный след от веревки на бледной шее и рефлекторно крепче сжимая кружку в руках. Так, что керамика опасно хрустит. Чарльз встает из-за стола и медленно подходит к Леншерру, забирает горячую кружку из его рук, отставив ее на стол, садится к нему на колени и крепко обнимает, прижимаясь к мужчине всем телом. — Все хорошо, Эрик. Ты успел. Я жив, — вновь медленно говорит Чарльз, морщась от боли в горле, но не переставая ласково гладить Эрика по голове и напряженной спине. — А если бы нет? — крепче обнимает юношу мужчина, зарываясь носом ему в основание шеи и начинает мягко покрывать чужую шею и ключицы поцелуями. — Этого просто не могло быть. Ты не мог не успеть, — подставляется под поцелуи Ксавье, еще больше открывая доступ к шее, а потом сам склоняется чуть ниже и перехватывает чужие губы в легкий поцелуй. Эрик вновь мягко прихватывает кожу губами, ощущая, как парень окончательно расслабляется в его руках. Дыхание Ксавье тяжелеет, а ресницы дрожат от каждого нового прикосновения. Он тянется губами к губам Эрика за новым, желанным и, кажется, таким необходимым поцелуем и получает его, прижимаясь к груди Леншерра ещё теснее. Поцелуи не перетекали во что-то большее. Но этим вечером, после всего того, что им пришлось пережить, напряжение выплеснулось в страсть. Страх потерять друг друга предал им смелости переступить черту. Подхватив Чарльза на руки, Эрик понес его в свою комнату на второй этаж, ни на мгновение не переставая его целовать. Затем бережно уложил его на сине-зеленые простыни и навис над хрупким мальчишечьим телом. — Не торопись… — шепчет Эрик, когда Чарльз неуверенно, явно нервничая, принимается расстегивать на себе рубашку. Леншерр прихватывает в поцелуе кожу у ключицы, скользя пальцами по открывшемуся участку нежной кожи, пока Чарльз дрожащими пальцами расправляется со следующей пуговицей. — Ты очень красивый, Чарли, — шепчет мужчина ему на ухо, а потом выпрямляется, любуясь, как медленно соскальзывает ткань с груди Ксавье, открывая его взору изящное бледное тело. Он нежно поглаживает кончиками пальцев и невесомо целует синяки, вызывающие клокочущую ненависть где-то в районе груди. Чарльз тихо стонет, когда Эрик, склонившись к нему, сжимает губами один из его сосков, скользя по нему языком, а затем прокладывает влажную дорожку ко второму, осторожно прикусывая его, поспешно сжимая бёдра парнишки, который, вздрогнув от весьма чувствительной ласки, снова затих под мужчиной. Леншерру нравится та покорность, что сквозит в плавных движениях и взгляде Чарльза. Эрик сходит с ума от того, что Чарльз принадлежит только ему. Погладив выступающие косточки, Эрик не спеша расстегивает брюки Чарльза, а тот, понимая его без слов, приподнимает бёдра, позволяя стащить их вместе с бельём. Щёки Ксавье пылают, когда он ощущает, как Леншерр прижимается губами к низу его живота, широко проводя языком по коже. Он пытается заставить себя не дрожать, но губы Эрика скользят к бёдрам и сводят с ума. А Леншерру нравится видеть, как на коже Ксавье остаются собственнические метки. Ксавье непростительно соблазнительно стонет, когда Эрик прикасается губами к его члену. Он всхлипывает, кусая собственный кулак, когда Эрик берёт глубже, выпуская член почти полностью и вновь вбирая его почти до основания. Чарли продолжает задыхаться от удовольствия, сжимая волосы на затылке Леншерра, который всё продолжает скользить языком по его члену, сжимая яички и доставляя ещё большее наслаждение. Наконец, Эрик выпускает горячую плоть изо рта, слизывая с напряжённой округлой головки тягучую каплю смазки, и, улыбнувшись, склоняется к лицу Чарльза, касаясь его щеки и заставляя открыть глаза. Но как только тот хочет что-то сказать, Леншерр снова целует Чарльза, который ощущает на его губах свой вкус. Лишь на мгновение Эрик покидает объятия Чарльза, снимая водолазку и ощущая, как Ксавье нетерпеливо дёргает ремень на его штанах и, приспустив их с бёдер, замирает, смущённо опуская глаза, когда замечает, насколько возбуждён Леншерр, даже не прикасавшийся к себе. Его лицо снова пылает, и он спешит закрыть его руками, но Эрик сгребает его в охапку, опуская на уже изрядно измятую постель и заставляя убрать руки от лица — Не закрывайся от меня, — Эрик ласково целует Чарльза в кончик носа, — будет немного больно… — заботливо предупреждает Эрик, поглаживая притихшего Чарльза по волосам. Ксавье согласно кивает и предательски дрожащими руками сжимает его плечи. Достав смазку из тумбочки, Эрик выдавил и разогрел ее на пальцах. Достаточно согрев ее, он прикасается к горячей коже между ягодиц, скользя влажными от смазки пальцами по краям сжатой дырочки. Он явно наслаждается тем, что у Чарли он первый. Тем, как он судорожно цепляется за его плечи, впуская пальцы любовника в своё тело. Эрик ни на секунду не перестает целовать Ксавье, прижимаясь губами то к его шее, то к виску, то к призывно открытым губам. Он успокаивающе гладит Чарли по бедру, осторожно сгибая пальцы внутри него и надавливая на простату, от прикосновения к которой парень задыхался от стонов. От желания у Эрика закладывало уши, но он терпеливо ждал, когда Ксавье сможет свободно принять хотя бы три пальца. Хотя и этого было мало — едва Эрику стоило развести их в стороны, Чарли всхлипывал, кусая губы едва ли не до крови. — Чарли, если ты хочешь, мы можем остановиться, — поцеловал уголок губ Эрик. Чарльз отрицательно мотает головой, и, как только пальцы покидают чуть раскрывшуюся от ласк дырочку, призывно разводит ноги, обхватывая Леншерра за плечи и требовательно целуя его в губы. Он стонет от боли, когда Эрик, закинув его ноги себе на бёдра, медленно входит в него. Эрик чуть выжидает, позволяя ему немного привыкнуть к новому чувству наполненности. Когда он всё же выходит из него, чтобы снова проникнуть внутрь узкого горячего прохода, подавшись бёдрами вперёд, Ксавье стонет от удовольствия, выгибаясь, как кошка, все еще негромко всхлипывая от боли от распирающего его изнутри члена любовника. Но удовольствие вскоре перекрывает и эти отголоски боли. А внутри так тесно и горячо, что Леншерр теряет последние капли терпения, двигаясь с каждым разом всё быстрее, проникая всё глубже, и бесконечные стоны Чарльза под ним, который сжимает ногами его бёдра, лишь сильнее распаляют его. У Ксавье темнеет в глазах от каждого нового движения Эрика, от каждой его ласки и поцелуя. Он тянется к своему члену, но его ладонь тут же перехватывается рукой Леншерра, который хочет сам довести парнишку до исступления, двигая рукой вдоль напряжённого члена, обводя пальцем влажную от смазки головку. Меж их телами становится нестерпимо горячо, а мягкие стенки узкой задницы Чарльза так сильно сжимаются вокруг члена Эрика, что тот не сдерживает низкого стона и прикусывает нежное юношеское плечо, оставляя яркую метку и заставляя Ксавье вскрикнуть от боли. Леншерр с силой сжимает ладонями его бёдра, почти ложась на Чарльза, который покорно принимает его в свои объятья. Эрик на грани. Он лишь успевает, запустив пальцы в мягкие локоны Чарли, накрыть его губы поцелуем, и тут же ощущает, как парень вздрагивает под ним, кончая и увлекая следом за собой и Леншерра, который изливается глубоко внутри дрожащего любовника с низким рыком. Эрик выскользнул из обмякшего Чарльза, что улыбался как довольный кот и накрыл их чистым одеялом. Чарльз тут же поднырнул к нему под руку и улегся на плечо. Эрик нежно поцеловал его в висок, поглаживая плечи. — Я люблю тебя, Чарльз, — разгоряченно признается Леншерр, любуясь уставшим видом любовника, что сонно и медленно моргал, с трудом открывая глаза вновь. — Я тебя тоже люблю, — мурлыкнул Чарльз, вырисовывая непонятные символы на груди Эрика, и ласково поцеловал того в плечо. — В ванную или утром? — спросил Эрик, которого наконец отпустило, и он смог спокойно выдохнуть, ощущая теплого Чарльза под боком. — Сейчас, — откликнулся Чарльз, — отнесешь меня? — обвил он шею Эрика руками, не открывая глаз. Тепло улыбнувшись, Эрик мягко поцеловал его губы и, подхватив на руки, отправился в ванную комнату. После теплой ванной мужчины сбросили грязную простынь на пол и накрылись чистым одеялом. Устроив голову на плече Эрика, Чарльз блаженно закрыл глаза, ощущая, как Эрик одной рукой прижимает его к себе, собственнически положив ее на пояснице, а второй зарывается в волосы на затылке. Леншерр даже во сне старался оберегать Чарльза, не выпуская того из своих крепких объятий, несколько раз резко просыпаясь среди ночи, от того, что ему казалось, будто Чарльз перестал дышать или если видел его с синей розой в руках в своем сне. Чарльз так же каждый раз начинал просыпаться, но Эрик ласково гладил его по волосам и успокаивающе целовал в висок, тихо выдыхая в попытках не нарушать его сон больше. Утром Эрик проснулся как только ощутил, что Чарльз пытается осторожно выскользнуть из его рук. — Прости, не хотел тебя будить, — тихо произносит Чарльз, нежно целуя открывшего глаза Леншерра. — Как ты? — заставляет лечь на себя парня Эрик, мягко поглаживая его спину. — Поясницу тянет немного, наверное, будет неудобно сидеть, — смущенно улыбается Чарльз, любуясь сонным видом помощника шерифа, — а в целом неплохо, горло, определено, лучше, чем вчера — уже гораздо меньше болит. Вновь не удержавшись, Леншерр целует Чарльза в кончик носа, заставив того забавно фыркнуть. — Это хорошо, — произносит он и смотрит на часы, отмечая, что не услышал будильника, и до работы осталось всего полчаса. — И когда ты хотел меня разбудить? Чарльз так же переводит взгляд на часы и быстрее выпутывается из рук Эрика, ища взглядом свои разбросанные вещи. — Успеем, — смеется Эрик и первым уходит в ванную. Быстро одевшись, Ксавье идёт на кухню и замечает свой телефон, что беззвучно разрывается от звонка. — Привет, Азазель, — поднимает трубку юноша, включая чайник. — Чарльз, где Эрик? — серьезно спрашивает Азазель, заставив напрячься Чарльза. — В ванной. Что случилось? — включается в рабочий режим Ксавье, предчувствуя неладное. — Он забрал ее. *** Эмма пришла в себя от ощущения головной боли и затекших мышц. Открыв глаза и привыкнув к тусклому свету лампочки, болтавшейся на одном честном слове, данном проводу, что держал ее на потолке, она прислушалась к ощущениям и поняла, что крепко связана по рукам и ногам. В небольшой комнатке с обшарпанной серой шпаклевкой на стене никого не было, и Шоу попыталась освободиться. Она извивалась ужом, но развязать руки за спиной никак не получалось, а до ног она не дотягивалась. Так как острых предметов поблизости не было, она, стараясь не поддаваться панике и отчаянью, с трудом размяв мышцы, вывернула руки через голову, почти вывихнув сустав. Все-таки занятия гимнастикой в старшей школе принесли свои плоды не только в постели. Подтянув колени к груди, Эмма начала быстро развязывать веревки на ногах и отцепила скотч от лица, принимаясь зубами освобождать руки. Она старалась действовать быстро, не теряя бдительности и пытаясь расслышать шаги или что-то еще, но пока что было тихо, и она беспрепятственно смогла освободиться. Похлопав себя по карманам, мобильник она не нашла, и, чертыхнувшись, босиком направилась к незаметной на первый взгляд двери — железной и такой же серой, как и всё здесь. Как и ожидала Эмма, дверь была закрыта снаружи. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что комната абсолютно пуста, Эмма решила затаиться в углу и попытаться сбежать. Но прежде свалила в углу веревки, накинула на них свою ветровку, медицинский халат и положила одну туфлю — что при таком отвратительном освещении могло и прокатить. Долгое время за дверью была абсолютная тишина, которая нервировала Эмму и заставляла панику подкатывать комом в горле. Эмма гнала ее прочь, вспоминая уроки в мед. академии и наставления младшего брата, на всякий случай. Наконец, Эмма расслышала тяжелую поступь за дверью и приготовившись, поудобнее перехватила в руке туфлю шпилькой вперед. Сделав глубокий вдох, тут же ударила ей вошедшего мужчину по затылку, что громко зашипел от боли и, прикрыв ладонью шею, начал оборачиваться — она снова ударила его — еще раз в тоже место до крови. Быстро выскочив за дверь, она захлопнула ее за собой и, по-прежнему сжимая в руках окровавленный туфель, побежала направо, так как ей показалось, что именно оттуда она слышала его шаги. Она петляла по коридору, не зная и вовсе не запоминая, куда бежит — ее гнал животный страх за свою жизнь. Пусть она и знала, что нужно сохранять спокойствие, а Эрик неоднократно об этом говорил, сейчас она не могла взять себя в руки, и потому сама загоняла себя в ловушку, даже не подумав о том, чтобы посмотреть на план эвакуации, что пусть и плохо закрашенный, но висел на стене. В ее голове припадочно билась только одна мысль — бежать! Она бы и в окно выпрыгнула, если б оно здесь было, но его не было. Зато было полно совершенно одинаковых дверей. И все они как назло были закрыты. Эмма дергала их все, пока не услышала приближающийся лай собак. Она вновь сорвалась на бег. Сердце стучало в горле, слёзы жгли глаза, а адреналин выжигал кровь, заставляя ее вскипать. Мерцающие лампочки лишь добивали и без того напряженные нервы. Казалось, собаки лаяли прямо за спиной. Из-за поворота к ней навстречу спокойно вышел мужчина, широко улыбаясь безумной улыбкой. Вскрикнув, Эмма резко развернулась назад, но там действительно были утробно рычащие овчарки. Одна из них сбила Шоу с ног, вырвав из горла крик, и оскалила пасть, обнажая острые клыки. — Куда же ты собралась? Белая королева не сбегает, — подошёл мужчина, сверху вниз глядя на Эмму. — Отпусти меня, — старалась сохранить голос спокойным Эмма, болезненно ощущая на груди мощные лапы по-прежнему рычащей собаки. — Еще рано играть, ведь у нас нет серого принца! — как ребенка отчитывал он ее, а затем мягко посмотрел на собаку, — Рокси, место! Хорошая девочка, — собака, дружелюбно свесив язык, ушла с женщины и спокойно села у стены. — Сэр, отпустите меня, мой младший брат работает в полиции, и он уже ищет меня. Я не белая королева, вы меня с кем-то перепутали. И, если хотите, мы поможем найти серого принца, — пыталась убедить психа Эмма, подчиняясь его грубой хватке и вставая с холодного бетонного пола. — Я знаю твоего брата, и он уже нашел моего серого принца, — доверительно сообщил мужчина Эмме доброжелательным тоном. — Чарльз, — побелела Эмма и вновь попыталась вырваться, пнув мужчину в пах и попытавшись ударить по спине сомкнутыми в замок руками, когда он согнулся от предыдущего удара. Она рванулась вперед, но он банально схватил ее за ногу. Эмма брыкалась и даже заехала второй ногой ему по лицу, ударяя еще и по руке, но он уже подтащил ее ближе и сел ей на бедра, придавливая собственным весом. Кое-как Эмма била ногами его по спине и пыталась вырвать руки, что он прижал одной рукой над головой. Он наотмашь ударил ее по лицу, разбивая губы, и сжал горло, по-прежнему удерживая блондинку на месте. — Придется тебя наказать, — обречено вздохнул мужчина и, заломив руки ей за спину, силой потащил её в одну из комнат. — Нет! Отпусти меня! Кто ты? Я помню, ты был в больнице, помню твою операцию, но не помню имя! Кто ты? — закричала Эмма, сильнее вырываясь, когда увидела крюк, торчащий из потолка, веревки свисающие с него, деревянные оковы, что так же висели на цепи и были подсоединены к рычагу. Догадливая Эмма старалась не смотреть на такие привычные медицинские инструменты. — Не надо, пожалуйста! Простите меня, я больше не буду! Давайте подождем серого принца и поиграем! — взмолилась Эмма, когда мужчина начал закреплять веревки и наручники на ней. — Я б с удовольствием, но поздно. Ты провинилась, и тебя надо наказать, — хмурился мужчина и, отойдя к рычагу, начал медленно его поднимать. Руки Эммы, скованные деревянными колодками, поднимались вверх все больше и больше, причиняя боль. Когда ее руки стали высоко подняты, а мышцы горели от боли, он, грустно улыбаясь, потянул за другой рычаг, и девушку резко бросило вверх. В крике Эмма срывала голос — веревка тянула руки вверх, а ноги были привязаны к полу. Девушка уже не могла стоять на пальчиках, ей казалось, что еще чуть-чуть и туловище будет отделено от стройных ног. — Ты ударила меня. Ты не дождалась серого принца и попыталась сбежать, разве я могу просто так отпустить тебя? У белой королевы должна быть жесткая дисциплина, — поучительно произносит мужчина. — Эрик найдет меня, — хрипит Эмма от боли, ощущая выбитые суставы и порванные связки и мышцы. Девушка едва сохраняла сознание, но резкий нашатырь вмиг привел ее в себя. — Я буду ждать его, — улыбнулся мужчина и ушел, оставив Эмму висеть на веревках, растирающих нежную кожу рук и ног, словно марионетку.