***
Вечерело. На фоне багряно-золотого неба солнечный диск опускался всё ниже к горизонту. Вот оно уже почти скрылось за далекими деревьями; стремительно начало темнеть, и я даже успел порадоваться, что в какой-то момент забрался на эту высокую широкую ветку. Вид отсюда был потрясающий. Правда, кругом один только лес, что в данной ситуации порядком пугает. Спускаться с насиженного места не хотелось. Нет желания заблудиться в этом чёртовом лесу, хотя по здравой логике необходимо осмотреться и найти людей. Но, по-видимому, опасаться мне стоит не только этого. Буквально полчаса спустя я понял всю правильность моего поступка: внизу велась охота. Молчаливые тени изредка мелькали на земле; сквозь крону дерева видел я не много, но и этого хватило, чтобы испугаться. Хотя, собственно, чего бояться-то? На моё дерево пока никто не покушался, а сидеть без движения я мог долго – сказывалось умение часами корпеть над работами студентов. Ведь, пока всё не проверишь, и с места не сдвинешься. Да уж, навык пригодился, где не ждали. Ветер завывал, гнул ветки подо мной и колыхал крону сверху. Сквозь просветы я видел бесчисленное множество мерцающих точек. Звёзды. Луну не вижу. Мой ограниченный угол обзора не позволяет её приметить. За такими мыслями я успокаивал сам себя. В какой-то момент, задремав, не смог полностью уплыть в царство Морфея – боялся упасть с ветки, – а уж когда начало светать, сон слетел с меня окончательно. Где-то проснулась птица; лёгкий ветерок успокоился на мгновение, и, возможно, я впервые в жизни услышал предрассветную тишину. Оперевшись о ствол дерева я наслаждался недолгим покоем. Вместе с первой проснувшейся птицей, проснулся и мой голод. В животе заурчало, да и очень хотелось пить. Слезал с дерева я даже дольше, чем лез на него. Ветки словно раздвигались в сторону, убегая у меня из-под ног. Спустившись, наконец, увидел на месте, где я очнулся, одинокий тапочек и свою куртку. Вернее, то, что от них осталось. Ээ... это точно они? Какие-то пожёванные куски ткани. Может, волки растерзали, пока я дремал?..***
Я решил отправиться к горам на востоке, если я, конечно, правильно определил стороны света. Ни одной протоптанной тропинки я не нашел, так что пошел по примерному направлению. Пока шёл, пытался не обращать внимания на взгляд, что сверлил мне спину. Меня не отпускало стойкое чувство, будто кто-то идёт за мной след в след или смотрит издалека прямо в затылок. Это всё от усталости и нервов я сам не свой. Затёкшие плечи ныли, а ноги были рады движению; с утра всё ещё прохладно, поэтому я согреваюсь, растирая ладонями плечи. Высокая трава выше колен затрудняла движение; пару раз цеплялся босыми ногами за извилистые корни деревьев. Голод рос. Остановившись отдохнуть, понял, что меня пока оставили в покое. Попробовал пожевать траву, но та была совсем не сочная, а листья отдавали сильной кислотой, после которой только сильнее хотелось пить. Больше испытывать местную флору я не решился. Не хватало ещё отравление получить в самом деле. Носки, в которых я шел, промокли от росы; стопами я чувствовал колкость травы, остроту камушков и влажную мягкость земли. Потому я бросил их тут же. Слежка возобновилась, да так внезапно, что я, уж было, подумал, что за спиной кто-то стоит. Резко развернулся – и никого. Даже кусты не шелохнулись. Но я был абсолютно уверен, что кроме меня здесь есть кто-то ещё, и тихо позвал: — Эй, — чувствую себя дураком. — Слушай, я голодный, холодный и мокрый, если выйдешь, сильно ругаться не буду. Отличное представление, однако, – разговаривать с самим собой, так как ответом мне была тишина. Я продолжил путь. Стал чаще запинаться и тихо ругался себе под нос. Устал, но решил ещё немного пройтись. И не зря. Выйдя на поляну, свободную от густых деревьев, я, наконец, смог увидеть расположение солнца. Сейчас полдень. Я не знал, как долго мне идти и уже начал уставать. Успокаивала мысль, что другой на моём месте давно бы скопытился, а я вот ещё даже силы приберёг. Сел в тени: теперь мой взгляд цепляли многие вещи, но мысли блуждали не здесь. Пока я шёл, нужды задумываться над ситуацией не было, я был сосредоточен на движении. Пели птицы, дул тёплый ветерок, и, кажется, я задремал. Взгляд, что буравил моё лицо, насторожил. Но прежде чем я открыл глаза — он исчез. А прямо передо мной на крупном листе лежала россыпь кем-то принесённых синеватых ягод. Первая мысль: «Черника, что ли?». Вторая – «Так всё же я не сумасшедший». Мои догадки оправдались – рядом со мной кто-то есть. Его действия поначалу из только любопытных перерастают в какие-то другие, но настроены по отношению ко мне вроде дружелюбно. Взял ягоду, а та – лопнула! Я даже сдавить её не успел, а она лопнула! Точно не черника. Аккуратно слизав с пальцев сок, с большой осторожностью взял вторую. Она тоже лопнула, но немногим позже. Третью ягоду, да и последующие, ел прямо с листа. Вкуса как такового не было, но обилие сока радовало. — Спасибо. В ответ опять тишина. Солнце ещё высоко, потому я решил продолжить свой путь. К закату успел добраться до каменного подножья горы. Необходимость переждать где-то ночь снова загнала меня на дерево. Ночевать рядом со скалами я побоялся, ушёл обратно в чащу леса. Здесь казалось спокойней. Забираться на дерево оказалось сложнее первого раза – ноги кровоточили и соскальзывали с веток. Как только принял устойчивое положение в своём новом гнезде, взглянул на ноги и посмурнел: стопы полны мелких порезов и заполнены песком, а промыть их негде. К счастью, закат был сине-бордовый из-за надвигающихся туч, и вскоре начался дождь. Я залез на несколько веток повыше. Меня окружали сплошные листья – из редких просветов не было видно что-то конкретное. Подставил гудящие от ходьбы ноги под холодные капли; ранки щипало, но растерев стопы, я смог убрать большую часть земли. Солнце окончательно село. Вдруг со стороны склона послышался шум. Не могу понять, что там происходит – со всех сторон меня окружает густая листва, что-то конкретное разглядеть не получается. Утомлённый, я почти уснул, как, скорее почувствовал, чем услышал, шевеление под своим деревом. В такой темноте, сколько не пытайся, а ниже собственных ног ничего не увидишь, но я старался. Старался до тех пор, пока меня не нашли. Служа в армии, в определённые моменты ты начинаешь понимать, что, вот она – смерть. Чувство тревоги и мгновенной гибели настигло меня и сейчас: меня нашли и собираются убить. Кто? Зачем? Что мне делать? Голодный и обессилевший я не могу долго защищаться, тем более без оружия. Чувство опасности пропало так же резко как появилось. Возможно, тот, кто следил за мной весь день, помог мне, а, может, и нет – я уже ни в чём не уверен. Ночь я не спал, натянутые до предела нервы уж точно не дадут хоть как-то расслабиться. Так я и провел ночь, вслушиваясь в каждый шорох. Глаза закрылись на мгновение уже на рассвете.***
Сидел я ровно, но в какой-то момент меня качнуло в сторону, и я полетел вниз. Это моментально выбило из меня весь сон. Дезориентированный, я едва защитил глаза от хлёстких веток, а вот бока, ноги, живот и даже спина получили настоящий комбо-удар. Земля встретила не ласково. Во рту чувствовался металлический вкус: видимо, я рассёк губу, пока летел. Но, в общем, состояние приемлемое. С трудом сел и огляделся. Я сидел на смятой траве, на стволе дерева увидел широкие следы: три глубокие, и одна поменьше, борозды. Как когтем зверь провёл. Крови нигде не было, только рядом развороченная земля. Мне уже не нравится оказываться правым, но, похоже, и в этот раз мои догадки верны: ночью меня кто-то нашёл, и другой с ним расправился. Встав и размявшись, пошёл до каменного подножья. Солнце уже в зените, это я полдня успел проспать? А думал, что на секундочку глаза закрыл… На горе было меньше травы; большие камни лежали под ногами, попадались и тесанные, с острыми краями, и обработанные, с гладкой поверхностью. Чем выше поднимался, тем больше камней было увито плющом и мхом – они явно давно лежат нетронутыми. Я поставил себе цель дойти до вершины с закатом. Подсохшие за ночь, но лопнувшие от ходьбы ранки на стопах болели, тело ломило, а желудок начал прирастать к хребту, а ещё меня начало подозрительно колотить, тонкие иголочки легонько кололи моё тело изнутри, но я не придал этому значения. Ещё рано расслабляться. Сделав последнюю остановку, я сел на огромный камень, тёплый от солнца. Дышал я хрипло. Да уж, теряю форму. Спиной я повернулся к горе, и впервые увидел небо. Я, похоже, привык к здешнему насыщенному кислородом воздуху, и к пению птиц, даже к чудной растительности. Но что стало откровенным шоком, так это тень второй луны на небе. Дыхание остановилось где-то глубоко в глотке. Так не бывает, это нереально, чёрт подери. Руки мелко затряслись, я до побелевших костяшек сжал ободранные брюки. Снова хочется курить. Бледно-голубое, явно летнее небо, на котором стремится к западу желтый огненный шар, и висят два силуэта лун. Одна больше, за ней, не намного меньше, вторая. Сегодня небо было чистое от облаков, и списать всё можно только на галлюцинацию от голода. Но как долго подобная оговорка будет действовать? Я схожу с ума. На вершину горы я добрался под самые сумерки. Сама верхушка была пологая и почти лишена зелени; высились надгробия. Я поражённо застыл. Всё, что только окидывал мой взгляд – это могилы. Плиты стояли, лежали, были наклонены вбок. По прошествии многих лет от множества остались только потрескавшиеся камни. Всё заросло травой и плющом. Заброшенная гора мертвецов. Никогда не знал, что подобные места могут существовать. С вершины я мог осмотреть только часть окрестностей, и все же, то, что я видел – не вселяло в меня надежду. Зелёные лесные массивы раскинулись во всех направлениях. Возможно, с другой стороны я увижу больше? Но уже наступили сумерки, и если я не найду место, где можно укрыться, всё может закончиться плачевно. И снова пешком по горе, высматривая, где можно переночевать. И кое-чему я втайне рад. Я мог сколько угодно грешить на темноту: мои глаза меня подводят, и те надписи, что я вижу на надгробиях – это просто причудливый почерк каменотёса, а не новый неизвестный мне доселе язык. Почти наступила ночь, когда я заприметил склеп – замурованный, без окон и дверей. Ещё чуть-чуть, и я бы уже отчаялся, не найдя небольшой лаз у самой стены. Задумываться, зачем тут подкоп, не стал. Только поёжился от перспективы провести ночь наедине с мертвецами в замкнутом пространстве. И все же полез. По влажной земле я скатился в глубокую яму и на ощупь полез дальше по тёмному, сырому земляному тоннелю. Сверху сыпался песок. Вот я нащупал край стены; как вылезти из ямы с этой стороны, я не сразу понял, но здесь были небольшие выемки, цепляясь за которые, кое-как достиг внутренних покоев усыпальницы. Темнота страшная, и воздух здесь спёртый. Едва переставляя ноги, дошёл до первого угла, где осел на каменный пол и сразу уснул. Спустя пару часов я уже не видел, как в склепе зажглись четыре пары горящих жутких глаз.