Бесценный Лот

      Прошло три месяца с того момента, как я стал жить вместе с Симондесом. Жить в лесу было сложно, но достаточно интересно. Правда, не хватало привычных уличных шумов, интернета и круглосуточных магазинов. Хотя многое восполнялось магией. Её применение в быту поистине бесценно! Так, вместо водопровода с канализацией были артефакты с похожими свойствами. И места меньше занимают, и срок службы дольше! Но, в силу скупого характера их обладателя, я был лишён возможности в полной мере жить комфортной жизнью. Это для него, – движение пальца – и бочка для купания полна горячей воды. Для меня же это труд, растянутый на три-четыре часа.       Однажды, мы целую неделю питались лепёшками с отрубями и чаем. На моё предложение создать еду при помощи магии, старик покрутил пальцем у виска. Далее последовала лекция о белковом преобразовании веществ, из которой следовал вывод: создать что-то из ничего – невозможно.       Иногда готовил я. Как правило, это были грубые блюда, порой подгорелые, но всяким лучше склизких серых субстанций, автором которых был По.       — Какая разница, чем желудок набивать? — разговор этот произошёл, когда я в очередной раз давился его мерзкой серой жижей.       — Огромная! Мы с тобой и так живём, как два голодранца – ни одежды, ни продуктов! У меня борода скоро до груди дорастет! А себя ты в зеркало видел? У тебя кожа как у этой жижи, или у всех гномов она серая?       Ложка, которая лежала до этого на столе, полетела мне в лоб.       — Будь благодарен тому, что имеешь, неженка.       — Да я благодарен, вот только одной благодарностью сыт не будешь! — чёрт, снова шишка на лбу вырастет. — Неужели тебе не хочется попробовать чего-нибудь сытного и вкусного? Вымыться дочиста и лечь на свежее, ещё хрустящее, бельё? Сегодня по мне, как по собаке, прыгала блоха, не боишься, что твой ученик одичает?!       — Какие вы люди – изнеженные. Я в своё время годами жил на улице, спал на голой земле, а ел только корни растений, и ничего – жив-здоров, — всё продолжал гнуть свою линию гном.       — Ага, здоров, здоров! Только взгляд на жизнь как у пещерного человека.       Ножка стула, на котором я сидел, неожиданно сломалась, и я рухнул на пол: схватившись за стол, перевернул кашу себе на руку и обляпал штаны.       — А теперь, раз ты уже поел, то и я, пожалуй, закончу, — важно встав со стула, этот старый хрен пошёл к себе в комнату вверх по лестнице, а вслед ему понеслось:       — Теперь ещё и единственные штаны грязные. Мне что, опять в одних трусах ходить, пока они не высохнут?!       Огонь в печи угрожающе вспыхнул, и я замолчал.       Наши прения продолжались довольно долго, пока однажды По не уступил.       Проснулся я от блеяния: за окном, на привязи, стояло рогатое животное. Спустившись вниз, увидел рядом старика. Он нёс новое корыто, выструганное из дерева. Я удивился ещё больше – никогда не замечал у него страсти к физическому труду, даже чай в кружку тот при помощи магии наливал.       — Эта коза будет жить тут.       — Зачем? — у меня возникло нехорошее предчувствие.       — Ради молока, сыра, творога. Доить её будешь ты, — сразу обозначил По.       — Смеёшься? Я же не умею.       — Научишься, — отмахнулся старик, — в конце концов, это тебе приспичило разнообразить нашу еду.       В корыто полилась вода; коза послушно опустила голову и стала пить. И тут меня озарило!       — Откуда она? — здесь в округе я не встречал ни одной козы, а уж таких – послушно стоящих на привязи – в дикой природе точно не найти. — Рядом есть город?       Симондес молча посмотрел на меня. Его бровь приподнялась, а губы сжались в тонкую линию.       — С чего бы мне перед тобой отчитываться?       — Не в том дело! То есть, я хочу узнать… сколько бы я не думал, мне всё кажется, будто это место оторвано от цивилизации. Где мы вообще находимся? Это остров? Архипелаг?       Косо взглянув на меня, он погасил неприязнь во взгляде и после ответил:       — Это остров. Если хочешь, можешь попытаться уплыть отсюда, но назад уже не вернёшься.       — Почему?       — Потому что это потерянная земля. Этот остров называется Ночет Усе.       «Последнее пристанище гигантов», — перевести его слова оказалось легко. Я ещё не полностью понимал язык и, хотя название острова перевёл верно, смысл самих слов не понял, о чём и спросил.       — Очень, очень, очень, очень, очень, очень давно, — моё лицо стало выражать неприкрытый скептицизм, — этот остров был континентом, на котором жили гиганты. В то время это место считалось их домом, сейчас же это – их могила. Огромные существа, сильные и способные к состраданию, они жили в мире и гармонии. Как и их прародитель, они бережно относились ко всему живому; и словно продолжение самой природы, когда пришло их время умирать, они безропотно предавали тело земле, сливаясь с ней. Трудно в это поверить, но они – единственное племя на земле, имевшее абсолютную сопротивляемость магии. А если учесть их миролюбивость и крепкие тела, то даже саму кончину этих существ сложно себе представить, но всё же… Это также единственное племя, что готово безропотно закончить свою жизнь.       Притомившись слушать его басни, я молча гладил козу по голове.       — Так почему на остров нельзя попасть?       — Если по существу, то этот остров – вершина некогда огромного кургана. И, как оказалось после, тела гигантов после смерти выделяли токсин: все разумные вскоре покинули остров. А спустя десятилетия, ученые решили исследовать остатки почившей расы, но даже не смогли приблизиться к берегу – здесь обосновался дракон.       — Погоди-погоди, кто обосновался?       — Дракон.       — Типа огромной ящерицы с крыльями, похищающей принцесс?       — А что? У всех свои причуды и странности, — глубокомысленно изрек По, — а что до внешнего вида, то драконов существует великое множество. С крыльями и без, обитающих как в пустыне – так и в морях, но большая их часть неразумна. На центральных землях остался только один род, сохранивший интеллект; там же живут и те, кто может перевоплощаться в людей – они причисляются к магическим зверям, — тут он добавил, пригрозив пальцем, — не смей их путать с оборотнями! Те, даже не обладая магией, могут менять свою форму.       — Обалдеть, что там дальше с драконом было?       Поморщившись, мне посоветовали не высказываться о драконах слишком фамильярно.       — Эта раса с каждого требует к себе поклонения, а услышь тебя сейчас – стали бы оскаливать свои поганые пасти.       О да, от тебя почтением к ним так и прет!       — На самом деле, история более прозаична. Когда только выяснилось, что от земли исходят токсичные вещества, – все поселения планомерно перевезли через море. Для дракона, в его-то изначальной форме, испарения оказались пустяком, поэтому он, заприметив никому не нужную территорию, занял её. Так в одиночестве он и прожил многие годы, окружив себя золотом. Его рассудок помутился, пока он питал к сокровищам сильную страсть. После того случая и стали поговаривать, будто бы золото порождает алчность и сводит с ума. Обезумев, он убивал всякого, кто сюда приближался. Даже после его кончины разумные больше не приплывали, они боялись молвы.       — То есть, во всем теперь виноваты слухи?       — Не совсем, — просто ответил старик, а я вздохнул: как по мне – рассказ подзатянулся. — Это последняя, новая история, которой я не сильно интересовался. Пару столетий назад здесь произошла война: нейтральная территория послужила местом военных действий, здесь же захоронили проигравших. Слишком долго эта земля принимала смерть, и словно сама природа взбунтовалась – ни одно течение, ни один компас не доставят тебя к этой земле. И стоит приблизиться к острову, как облака скрывают гору, и с неба сюда ещё никто не попадал.       Прослушав историю вполуха, я спросил о самом интересном: — Это всё, конечно, очень увлекательно, но позволь спросить: ты покинул остров?       — Да. Рядом есть город.       — Ммм… Тебя, старик, надули.       — Что?       — Это козёл, — на его удивлённый взгляд пояснил, — он не даёт молока.       Тишина была мне ответом.       После долгих споров я всё же пошел со стариком. Так и подмывало ляпнуть что-то вроде: «Я пойду с вами, чтобы вас снова не обдурили», или «Уверены, что справитесь сами?» Но понимая, что его это только спровоцирует, держал язык за зубами. Гном не хотел брать меня с собой до последнего, но ему, видимо, пришлась по душе идея бросить меня в городе, и только тогда он согласился идти вместе. Это была моя первая вылазка во внешний мир.       Я шёл, едва поспевая за ним, и вскоре мы вышли через лес на поляну. Здесь была короткая трава, небо чётким кругом проглядывало сквозь ветви деревьев. Едва мы встали в центре поляны, как образовались письмена. Они выглядели, как в настоящем фэнтези – то есть заумно и пафосно.       По секрету скажу, что магия, которую я раньше не чувствовал, сейчас давала о себе знать. К примеру, мне хватало трех-четырёх часов на сон, зрение, как во времена молодости, стало острым, а память и того лучше. Всё, что я видел, как кинохроника откладывалось в моей голове. Осталось надеяться, что места там достаточно, чтобы вместить такой багаж знаний. Вот и сейчас я запоминал эти письмена.       — И не надейся. Тебе ещё учиться и учиться, — словно прочитав мои мысли, произнёс старик.       — Так почему бы не дать мне что-то большее, чем книги и цифры?       — Молодой ещё, зеленый… — печально вздохнул гном, и мы бесшумно исчезли с поляны.

***

      Астерия. Ближайший к острову портовый город.       Оказавшись на месте, вертел головой по сторонам, стараясь осмотреть всё и сразу. Сейчас мы приближались к торговым рядам. Я глубоко вдохнул соленый воздух. Город начинал свой день.       Как же я скучал по всему этому шуму.       Красивый пейзаж, изящные домики с узкими окнами и верандами на крышах, просторные мощёные улицы; повсюду были цветы, а над городом летало множество птиц. Приятное место. Но вот жители… Здесь было много людей, внешне выглядевших как и я. Так же, однако, по городу свободно прогуливались и типы совсем уж странной наружности. Но обо всём по порядку.       Свой путь мы начали с края торгового ряда. Точнее, с улочки, что примыкала к большой площади, на которой кто на коврах, кто под навесом предлагает свой товар. Как правило, подобные неходовые точки занимают люди, которым необходимо сбыть своё барахло, а не нажиться на товаре.       Симондес подошёл к тучной женщине и из-за пазухи достал свёрток, в котором (как я рассмотрел) лежал пучок трав. Старик начал о чём-то говорить с торговкой, но я не мог понять, о чём именно. Прислушавшись, осознал, что не могу понять ни одного человека на этой площади. Волосы на загривке встали дыбом от мысли, что меня научили неходовому языку!       Косо взглянув на меня, старик ухмыльнулся и продолжил торги. А я же был готов придушить этого козла. Желание было настолько сильным, что я даже положил руки на его плечи. То, как он посмотрел на меня, и как напряглись его плечи, заставило меня опомниться. Под его взглядом я разжал пальцы. Была ли в нём угроза? Безусловно. Но также были ожидание ошибки с моей стороны и возможность показать своё превосходство.       Пока я живу с ним в его доме, я живу по его правилам. И, как и всякому более-менее любезному гостю, мне следовало бы показать свою пользу, чтобы получить немного свободы. Польза-то от меня была, а вот свободы действий мне не дали. Гном науськивал думать как правильно, и как верно. И он до сих пор мою ценность едва признал, а потому за каждое моё неуместное поведение в моём направлении летели ложки, я получал палкой или меня ждала другая кара. Возможно, такое скотское отношение ко мне и должно было пугать, но я только с терпением относился к его вздорному характеру, так как был уверен — по-настоящему зла он мне не желает.       Однако, позвольте! Учить меня языку, на котором не сможешь говорить — это подлость! Спустить ему его поступок? Конечно, нет! И я шепнул ему на ухо:       — Для вас, столь уважаемого гнома, возможно ли столь безответственное поведение? Разве теперь вы можете считать себя моим учителем?       Какой расчет был у меня, произнося эти слова? Перефразирую: «Ваших умений разве достаточно, чтобы считать себя сильнейшим?» За то время, что мы провели вместе, я неплохо изучил его характер и одно знаю точно — недостатков в нём больше, чем достоинств, порой дед только за счет харизмы и выезжает. Но пороков, чернивших его, — ни одного! Он очень горделив, настолько, что, стоило его задеть, и это чувство включалось у него в первую очередь. При этом он хорошо понимал свою слабость и не позволял брать себя "на слабо". Но разозлиться-то он ведь мог?       Вместо ожидаемой злости на меня посмотрели широко открытыми глазами, а после, опустив взгляд, он стряхнул мои руки с плеч.       Неужели… я впервые задел его за живое? Ну и что мне теперь делать?       Пока я размышлял, мы продолжили свой путь. После подошли к странному существу: у него была зеленоватая кожа, квадратная челюсть, нос был приплюснут, а на черепушке торчал высокий самурайский хвостик. Ростом и комплекцией он подавлял окружающих, из-за чего все, кто был рядом, выглядели невеличками. Мой маленький учитель едва доставал ему до пупка, отчего великан присел на корточки, и они начали толковать о своём. У этого двуногого были мощные клыки на нижней челюсти, а язык и вовсе фиолетовым.       И тут на меня кто-то внезапно налетел. Обернувшись, увидел человека в белой форме, под плащом проглядывали золотые ленты на плечах. Роста мы были одинакового, и наши глаза встретились: у него рыжеватые пушистые ресницы и янтарные звериные глаза с россыпью черных искр на радужке. Резко развернувшись, незнакомец скрылся в толпе.       Раздались крики, недалеко в таких же белых формах бежали люди. Вскоре им стали уступать дорогу, и они быстро начали продвигаться вперёд. Толпа оттеснила меня к стене, и когда люди в форме пронеслись мимо, я спросил у старика:       — Кто это?       — Стража.       — Интересно, за кем они гнались?.. кажется, от них бежал мужчина в похожей форме.       — Какая разница? Нас это не касается, — мы пошли дальше, учитель нёс корзинку со светло-зелёными фруктами. — И больше не разговаривай.       Город стоял на возвышенности: ниже к морю и причалам улочки были покатые, и они наоборот возвышались к центральным районам. Сейчас же мы двигались в пристань. Щурясь от солнца, я молча следовал за По. Так мы и вышли к морю; я замер.       Вдали ярко сияло солнце, бросая ослепительные блики на морскую гладь. На воде стояли корабли. Огромные клиперы и небольшие каравеллы парили над водой, удерживаемые толстыми канатами. Днища блестели от гладкости досок, а наверху всё было затянуто белыми парусами. Кливера́, биза́ни, гроты: снасти к ним тянулись лентами и колыхались от порывистого ветра. Из-за облаков выглянуло солнце, и паруса на мачтах стали искрить ярким светом.       Я потерял из виду своего спутника, так как не мог оторвать глаз от этого великолепия. Птицы, парящие в небе, голоса людей (и нелюдей), шум накатывающих волн, – город был полон жизни.       Я бы ещё долго любовался красотами, но здраво рассудив, что старик ради моего поиска и пальцем не пошевелит, отправился искать его сам. С полчаса слоняясь по пристани, стал опасаться, что здесь его уже не найти. Памятуя прошлое его поведение, это представлялось мне очень даже возможным. Спрашивая себя, куда же он мог уйти, в голове словно щелкнул переключатель.       Перед моими глазами растянулась дымчатая нить.       Мягко мерцая, она обвивала людей: никто не обращал на неё внимания. Думаю, только я один это вижу. Потрогав её рукой и ни за что не зацепившись, понял, что она не материальна. Рассудив, что выглядит она безобидно, пошел вдоль её пути. Пристань всё тянулась и тянулась. Солнце стало напекать – как-никак уже полдень. Лента завела меня в проулок, а там – в шумное помещение; нависала вывеска, рядом нарисована кружка. Войдя, заметил, что постояльцев почти не было, поэтому мне быстро на глаза попался человек, вокруг которого вился серебристой лентой туман. Он сидел в углу, и при моём появлении в явном недовольстве выгнул бровь. Я же ярко улыбнулся и уселся напротив; ко мне тут же подскочила девушка.       Жестом указал на выпивку, что пил По. Официантка понятливо кивнула и удалилась. В ожидании заказа осматривал помещение. Ничего необычного: деревянная мебель, деревянная посуда, деревянный пол и потолок, даже стены.       Господи, да тут от одной спички всё вспыхнуть может.       Передо мной поставили пиво, судя по пенистой шапке.       — Рассказывай, — наконец, сказал гном.       — Что именно? — отпил из маленького бочонка, видимо служившего здесь кружкой, — и разве ты не хотел, чтобы я молчал?       — Сейчас нас никто не услышит. Я поставил полог тишины. — И правда, вокруг нас едва заметно нависал купол из сетки не толще паутинной нити. Её легко можно было не заметить. — Разве не лучше было бы для тебя остаться в городе? Специально искать я бы тебя не стал.       Потребовалось время, чтобы я смог подобрать слова.       — По, знаешь, мне здесь понравилось. Я бы с удовольствием пришёл сюда в следующий раз, но сейчас я не хочу постоянно находиться в толпе, — я улыбнулся. Как бы мне сказать, что моё сердце хочет покоя? — И разве я не твой ученик?       Сильно нахмурившись, старик скрыл лицо за кружкой. Я же сменил тему.       — Кстати, ты действительно собирался оставить меня здесь? серьёзно? Что молчишь? Я прав? Боже, ты…       «… несносный старик».       — Как ты меня нашел?       Теперь ты меняешь тему?       — А разве ты не видишь?       — Я ничего не вижу. Что ты сделал?       — Ну, когда ты исчез, я подумал, что хочу тебя найти, – как появилось что-то вроде ленты. В толпе её никто не увидел, и я предположил, что только маги её могут заметить, — под конец речи я всё сильнее сомневался в своих словах, ведь По смотрел на меня очень тяжелым взглядом.       — Ещё и ищейка.       — Что? Даже ты ничего не видел?       — Когда ты узнал, что мы под пологом, ты стал осматриваться. Ты ведь увидел магическую сеть, да? Я это сразу понял. Может, твой резерв и небольшой, но способность к самосовершенствованию у тебя, напротив, очень развита. И это не всегда хорошо – если не будешь аккуратен, ты можешь пострадать. Маги действительно ощущают любое воздействие рядом с собой, кроме побочных направлений. Если ты к ним не готов, то тебя застанут врасплох. Но сначала нужно кое в чём убедиться. Представь, что я тебя не вижу. Зачем, хочешь спросить? Ты мой ученик или кто? Пока я твой наставник – твоя жизнь принадлежит мне, так что делай, что велено!       Диктатор. И всё же, раз он признал меня своим учеником, стоит перестать называть его стариком, хотя бы вслух.       Тяжко вздохнув, я направился на выход.       — Куда пошёл!? Разве не слушал, что я тебе сказал?       — Слышал, слышал – не глухой. Но пока ты буравишь меня этим своим жутким взглядом, я не могу сосредоточиться.       На улице я остановился около окна и посмотрел по сторонам. Люди сновали туда-сюда: грузчики с огромной поклажей, дети, бегущие наперегонки, женщины с убранными волосами. В толпе, как городскому жителю, мне было проще раствориться, было достаточно подчиниться потоку.       Но сейчас я хочу, чтобы меня вообще никто не нашел.       И, когда я так подумал, – мир изменился. Краски стали блёклыми, а время, которому подчинено движение, замедлилось. Вот из бара вышел По. Его взгляд мазнул по мне и не остановился. То есть, он меня не видит? Удивительно. Даже когда он подошёл совсем близко, смотря по сторонам, – не нашёл меня. Сейчас, в этом замедленном мире, бросались в глаза его чёткие выверенные движения.       — Покажись мне, Иван.       Я вздрогнул. Впервые он назвал меня по имени. Сзади на меня налетела женщина, и из её корзинки выпали яблоки. Пока я был занят помощью, не обращал внимания на По и потому не заметил, как он меня оглядел.       «Возможно, мне сказали правду, и он действительно особый человек, — предвзятое отношение Симондеса к Ивану постепенно стиралось, в нём просыпался интерес и азарт, — даже интересно, каково это – учить такого нескладного ученика».       После мы отправились за городские стены; там, огражденный забором, был загон со многими животными, где люди выбирали себе на покупку скот.       Но перед этим мы прошли через город, потратив уйму времени. По был зол и абсолютно не готов к затяжным переговорам. Он долго ругался, видимо, возмущаясь, что получил вместо козы козла. И в качестве откупа от надоедливого покупателя, ему всучили беленькую молодую козочку и огромную корзину с капустой, картошкой и морковкой. Расплатился Симондес товарами, обмененными на рынке. Так по факту, исключая все операции по бартеру, коза и овощи нам обошлись всего-лишь в пучок трав.       Наши миры действительно похожи, я не думал, что даже овощи будут схожи с земными.       И так, получив желаемое, мы вернулись домой.       На остров.