K R:B

(стр. 112-127) Суо слонялся по городу под палящим зноем, который изливался с раскалённых небес. Влажный июльский воздух создавал марево над асфальтом. Городской пейзаж покачивался неустойчиво, как будто опьянев от жары; очертания, контуры зданий и людей становились смазанными. Тем не менее, Суо продолжал молча брести сквозь одуряющее летнее пекло. Проходящие мимо пешеходы выглядели измождёнными и измученными жаркой погодой, однако, не замедляя шаг, торопились - каждый по своим неотложным делам. Чей-то грубоватый голос. Телефонный рингтон. Рингтон из КПК. Монотонное уличное объявление под какую-то популярную фоновую музыку. На улице, кипящей от невыносимой жары, слова весёленькой песни, прославляющей лето, звучали лицемерно. Жара и шум. Негатив, исходящий от людей, проходящих мимо. Не успел Суо оглянуться, как всё его тело оказалось как будто обвито не имеющим формы раздражением, которое всегда было где-то рядом и от которого он не мог избавиться - ни убегая от него, ни круша всё на своем пути. Оковы, которые невозможно сжечь даже огнем. Суо презрительно фыркнул, дивясь собственному мазохизму. И, почти подсознательно, свернул с главной улицы и вошел в парк, случайно оказавшийся на пути. Найдя скамейку, он присел на неё. Укрыться от солнечного света в парке, в котором не было ни единой живой души, было негде. Даже скамья, на которую он присел, была такая горячая, что вот-вот могла загореться. Струйки воды из фонтана, на который некому было смотреть, блестели под солнцем, разбрасывая вокруг капельки света. Ослепляющий прямой солнечный свет как будто отбеливал окружающий мир - белый зной, крадущий краски у мира. Суо достал сигарету и прикурил. Ни дуновения ветерка. Дым от сигареты поднимался в небо прямой струйкой. Суо откинулся на спинку скамейки и посмотрел вверх, следя взглядом за улетающим дымом. Вверху над собой он увидел абсолютно безоблачное небо. В отличие от блёклого мира на земле, оно был глубокого черного цвета, как будто готовое поглотить все мироздание. Звук текущей воды в фонтане отдавался у него в ушах. Назойливое жужжание цикад, довольно похожее на стоны, смешивалось со звуком воды. Этот стонущий звук наполнил всё безлюдное пространство вокруг него, не пропуская шум внешнего мира. Внезапно Суо представил себя стоящим среди этой пустоты. Безграничной пустоши, отвергающей слабых. Там не было ничего, но именно по этой причине он мог делать всё, что ему нравилось. Свобода, ограниченная только пределами его силы. Восторг, который он бы чувствовал, поддавшись своим желаниям и дав волю этой силе. Дурманящее чувство освобождения. Но это было неправильно. Это была лишь иллюзия. …Нет, не иллюзия – он мог сделать её реальностью, заплатив ужасную цену и многократно умножив горести этого мира. Он не мог поддаться импульсу. Желание было соблазнительным, конечно, но оно было также неразделимо связано с разрушением. Губы Суо скривились в усмешке. Оглядываясь назад, он вспоминал, что и тогда - до того, как стать королём - не обладая ещё сверхъестественными способностями, он, тем не менее, был силён. В его сжатых кулаках и железных руках жила сила. Сила жила в глазах, в чертах лица и, что самое важное, в его душе. Правда, в то же время, казалось, сила Суо всегда провоцирует других сильных людей, и они не могли не вступать с ним в противоборство, пытаясь выяснить, кто же из них одержит верх. Вокруг него роем вились желающие устроить драку, и он со временем просто приноровился полностью избавляться от подобных ситуаций. Всё это раздражало его и докучало ему. Но он должен был признать, что это было не всё. Каждый раз, когда он преодолевал внешнее давление, каждый раз, когда использовал свою волю, он испытывал нечто похожее на чувство освобождения и завершенности. Преодолевая трудности, он рос и чувствовал, что становился сильнее. Это было – называя вещи своими именами – нечто, чем Суо гордился. Для Суо из прошлого сила была тем, что ломало стены на пути к его свободе. Это было его собственное оружие, которым он мог гордиться. Но что же она значила для него теперь? Для Суо настоящего сила свелась к оковам, которые его связывали. Дай он волю своей силе, он мог покалечить своих товарищей. Сила, жаждущая освобождения, беспрестанно давила на Суо и мучила его. Он терпел, подавляя свою силу, но это вводило людей в заблуждение, заставляя вставать на неверную дорогу. Тогда что же прикажете ему делать? Суо нахмурил брови и сделал затяжку, глядя на небо из-под полуприкрытых век. Он хотел бы, чтобы ему было наплевать. Но ему было не наплевать, и это досаждало ему больше всего. На грани того, чтобы поддаться отчаянию, он вспоминал о своих товарищах. Они были грузом, удерживающим Суо, и цепями, связывающими его. Суо стиснул зубы и закрыл глаза. Затянувшись, он выпустил большое сизое облако дыма. Эти бесконечные мысли медленно ходили по кругу. Было ощущение, что грудь что-то стягивает и мешает дышать. Именно в этот момент… - Сегодня жарко, не так ли? - прозвучал спокойный интеллигентный голос. В то мгновение, когда Суо услышал эти слова, приводящее в исступление забытьё, в котором он увяз, испарилось без следа. Как можно было описать ощущение, испытываемое им в тот момент? Возможно, ощущение, когда всё, что тебя мучило и держало, превратилось во что-то незначительное. Чувство было такое, как будто Суо погружался в глубину себя и своих мыслей, и его внезапно силой выдернули назад, в удивительную реальность. Суо резко повернулся и обратил взгляд на владельца голоса. С другой стороны скамьи стоял молодой человек, у которого, несмотря на палящее солнце, было приятное и спокойное выражение на лице. Выражение это осталось неизменным даже под тяжелым взглядом Суо. Спину он держал прямо, сохраняя идеальную осанку, и весь его облик навевал мысли об аристократическом происхождении. - … Суо безмолвно рассматривал незнакомца. Он ощутил, что всё тело охватывает инстинктивное напряжение, а в душе возникают новые эмоции, которых он давно не испытывал. Молодой человек с улыбкой сообщил: - Здесь запрещено курить, вы в курсе? А, вот откуда он решил зайти. Суо невольно хмыкнул. Отводя глаза от собеседника, он снова откинулся на спинку скамьи. Ему, наверное, стоило пропустить комментарий мимо ушей, но… - Всё равно никого нет. - Это не имеет значения. Правило есть правило. Губы Суо скривились в презрительной усмешке. - И ради кого это правило? - … Молодой человек замолчал, не давая ответа сразу. По его слегка удивлённому выражению можно было понять, что это молчание вызвано не тем, что его поставили в затруднительное положение, а скорее тем, что он не ожидал такого ответа от Суо. Вновь улыбнувшись – уже немного с другим оттенком, чем ранее – он заговорил, гладко и уверенно: - Правила устанавливаются в соответствии с волей большинства людей, потому что они нужны им. Более того, когда правила установлены, они сохраняют свое значение, так как наделены силой закона. Он говорил как учитель, наставляющий ученика, или как пастор, читающий проповедь прихожанам. Но более всего это походило на то, как аристократ-интеллектуал обучает грубого вояку правилам поведения за столом. - Правила должны соблюдаться в любые времена. Если они не будут соблюдаться, то утратят свою значимость как правила. - Как я уже сказал, - в ответ на нудную речь молодого человека Суо показательно глубоко затянулся, - эти правила с их значимостью, для кого они? - Для кого? Для множества людей, как я, мне кажется, уже упоминал. - Но ведь здесь никого нет, так? - Мне обязательно повторять? Даже если здесь сейчас никого нет, правила должны соблюдаться. В мягком голосе молодого человека появились ледяные нотки, как капля сливок в прозрачном черном чае. Кончик сигареты во рту Суо подпрыгнул. - Никто в этом мире не всемогущ. - К чему вы ведете? - Правила, созданные человеком, не могут быть безупречными. Поэтому я буду делать, как хочу, – отрезал Суо, давая понять, что он считает эту дискуссию законченной, и отодвинулся от спинки скамьи. Ссутулившись, он продолжил курить. Однако… - Правила создаются как раз потому, что никто не всемогущ… - Молодой человек начал теперь уже полностью ледяным голосом. Плечи Суо дернулись. - Человечество установило правила, собрав обширные знания, опыт и множество мнений. Вот что такое общество. Суо прямо чувствовал взгляд молодого человека, уставившийся ему в плечо, и искоса посмотрел на него в ответ. - Должно быть, это милое ощущение – позволять другим решать, как тебе жить свою жизнь. - Вы тоже член общества. - Мне говорили, да. Сам я не помню, чтобы записывался в какое-то там общество. - Вы не юнец в период полового созревания, и если всё еще льстите себе, думая, что живете вне общества как обособленный индивид, тогда осмелюсь сказать, что вы чрезмерно тщеславны. - Это твое общество возникло потому, что обособленные индивиды решили собраться вместе. И если из-за слепого повиновения обществу тобой и твоими интересами в итоге пренебрегут - выйдет, что не собака виляет хвостом, а хвост собакой. - Какой поразительный индивидуализм. - Ты, живя логикой, вряд ли способен понять. Здесь в разговоре повисла пауза, двое молодых людей лишь молча смотрели друг на друга. Сложно было сказать, кто из них считал кого более невыносимым. Наступившая тишина сразу заполнилась громким жужжанием цикад. Жара будто не собиралась спадать, настойчиво стараясь расплавить мир палящим зноем. Суо докуривал сигарету, кончик сигареты вспыхивал красным. - Мунаката, правильно? - Ойя, - молодой человек удивленно поправил очки. - Так вы знаете меня в лицо, ха. Я даже пошёл на то, чтобы не надевать форму, но, вижу, мои усилия оказались тщетны. Я не подумал, что Красный Король побеспокоится проверить, как я выгляжу. - Черта с два я бы этим занимался. Да и так с первого взгляда понятно, кто ты. - Неужели? - Если ты не король, то какой-то странный тип. - Ясно. Как и следовало ожидать, восприятие человека, которому приходится смотреть на себя в зеркале каждый день, находится на совершенно ином уровне. Мунаката просиял улыбкой. Похоже, этот парень настоящий мастер сарказма. Великолепно. Что ж, всё гораздо легче, когда не нужно сдерживать себя и проявлять любезность. - Итак? - Суо ухмыльнулся как лев, обнажающий свои клыки. - И чего же ты от меня хочешь? Явился сюда поприветствовать своего сэмпая, новичок? - Я пришел как Король Синего клана просить Короля Красного клана о сотрудничестве. - Я просто в шоке. И после всего этого ты всерьёз говоришь о сотрудничестве? - спросил Суо весело, с каким-то безмятежным удивлением. Если бы здесь были Тоцука или Кусанаги, они, скорее всего, пялились бы на него с удивлением. Несмотря на паршивое настроение, Суо давно не испытывал такого оживления. Даже если бы за этим оживлением последовало превращение всего вокруг в прах и пепел под бешеный хохот, в этом сумасшествии было бы похожее безмятежное веселье. - Да, прошу, так как это наиболее рациональный вариант, - сообщил ему Мунаката спокойно, как всегда. - Мне тоже известно состояние дел в Шидзуме. Текущая ситуация сложилась в городе не потому, что ваш клан хотел этого, не так ли? Возможно, ваше положение в чём-то выгодно для вас, но я сильно сомневаюсь, что вы придаете такую важность доходу от работы городскими «вышибалами». Откровенно говоря, такая ситуация сама доставляет вам беспокойство. Либо, если быть уже совсем честными, возможно, вы даже не контролируете ситуацию, разве нет? - … - Причина всего происходящего сейчас в Шидзуме коренится в том, что Красный клан, Хомра, неожиданно оказался ответственным за контроль и сдерживание бесконтрольных и буйных обладателей сверхъестественных сил. Мы можем снять эту ответственность с ваших плеч. Как-никак выполнять эти функции - обязанность Синего клана, Скипетра 4. - Хмпф. - Что-то не так? - Ты и верно любитель ходить вокруг да около. - Прошу прощения. Я просто пытался объяснить понятным вам языком. Такое поведение совершенно не соответствовало намерениям человека, ищущего сотрудничества. Суо внезапно одолел смех: желание расхохотаться в лицо Мунакате возникло помимо его воли. Этот человек был невообразимо, потрясающе невыносим. - Так что скажете? Вам это не принесет особых хлопот, а мы, естественно, не будем вмешиваться в дела Красного клана. До поры до времени мы просто будем совершать обходы в районе города Шидзуме. В целом, думаю это неплохое предложение. - Для тебя неплохое, верно? – Суо ответил вопросом на вопрос и повернулся, чтобы, наконец-то, посмотреть Мунакате прямо в лицо, демонстративно придав своему лицу недовольное выражение. Взгляд, смотрящий на него из-за стёкол очков, стал пристальным и в нём появился садистский блеск. Попросту говоря, это походило на взгляд человека, рассматривающего жалкого червя. Мунаката поправил очки на переносице и спросил: - Так каким будет ваш ответ? - Я никому не подчиняюсь, – ответил Суо без церемоний. - Ну что же, - Мунаката перевел взгляд с Суо на фонтан, выражение его лица осталось неизменным. Суо также повернул голову в сторону фонтана, как будто заворожённый. - Это весьма проблематично. Независимо от того, как складываются наши личные взаимоотношения, я питал некоторую надежду, что мы сможем договориться как короли. Наверное, я ошибался. - Человек, меряющий всех своим аршином – идиот, каким бы сообразительным он ни был. - На будущее, можно спросить вас о причине, по которой вы отклонили мое предложение? - Так ты не просто идиот, но еще и тугой на ухо? Я же сказал, я не буду подчиняться твоим приказам. И отдавать приказы не буду, - Суо сделал еще одну затяжку и добавил. - Делай что хочешь. Какое-то время Мунаката молчал, пристально глядя на фонтан. Суо также нечего было больше сказать, и он смотрел по сторонам. Суо по-прежнему сидел на скамейке, Мунаката стоял рядом. В парке всё ещё не было ни души. Струи воды переливались, сверкая как ртуть под жгучими лучами белого света. Наконец… - Я предполагаю, что объяснять вам обязанности короля – это значит попусту сотрясать воздух. - Ты имеешь в виду, что мне надо податься в политику? Или работать для объединения страны – что-то вроде этого? Мунаката рассмеялся, смех вышел холодным и колким, как сухой лёд. - Что ж, - сказал он без выражения. Даже от самого его тона веяло прохладой, - в таком случае, я воспользуюсь вашим предложением и буду делать то, что хочу. И прошу вас не мешать мне. -… Суо больше не произнёс ни слова. Ему совсем не хотелось повторять в третий раз, что он ни от кого не собирается принимать приказы. Красноволосый услышал легкие шаги Мунакаты, который развернулся и зашагал прочь от скамьи. Но, отойдя немного, Мунаката остановился и спросил, не оборачиваясь: - Из чистого любопытства… - … - Что вы думаете о Кагуцу Генджи? -… Мёртвый штиль, царивший вокруг, потревожило лёгкое дуновение ветерка. Жужжание цикад утихло, как будто уносимое волнами ветра, сигаретный дым таял на жаре. Суо еще раз глубоко затянулся и выпустил облачко дыма. - Прости, никогда не встречал его, - ответил он приглушённым голосом, не отрывая взгляда от фонтана. На этот раз промолчал Мунаката. Не оборачиваясь к Суо, он выслушал ответ и пошёл дальше, больше не оглядываясь и не останавливаясь, пока не покинул парк. Солнце потихоньку поджаривало Суо, как на гриле. Пепел с сигареты, который он забыл стряхнуть, беззвучно осыпался на землю. † Человек, который никогда не должен был стать королём, стал им. Такие опасения и сомнения были первым впечатлением Мунакаты о Суо Микото. —Почему такие как он? Стоит ли понимать это как то, что Сланцу необходимо разнообразие? Но даже если так… Ему также было непонятно – даже с введённым в действие Протоколом 120 – почему Кокуджоджи Дайкаку предоставил подобному человеку действовать, как тому заблагорассудится? Считал ли Кокуджоджи, что какие бы действия не предпринял Красный Король, они ни на что бы не повлияли? Нет, Мунаката не думал, что Золотой Король не приложил бы усилий для решения проблемы, которую представлял Красный Король. Возможно Кокуджоджи пришёл к выводу, что попытка избавиться от Суо связана со слишком большим риском? Красный Король был королём разрушения. Так Кокуджоджи сохранял риск – или стоит, называя вещи своими именами, сказать «цену» – минимальным, не провоцируя Суо? В любом случае, прецедент со случаем Кагуцу имел место быть. Если, пережив разрушения и потери в результате того инцидента, Кокуджоджи начал вести политику невмешательства, принимая все возможные её недостатки, чтобы избежать похожей катастрофы, тогда Мунаката мог в каком-то смысле понять такое решение. Но всё же… Разве Кагуцу Генджи не принадлежал к тому же типу безответственных личностей, что и Суо Микото? А если так, то не было и речи о том, чтобы пустить всё на самотёк. Возможно, придется задать Кокуджоджи вопрос относительно его истинных мотивов. В любом случае… - Боюсь, мы действительно несовместимы. Как бы там ни было, но тот факт, что этот человек был королём и Дрезденский Сланец выбрал именно его, оставался за пределами его понимания. Могло ли случиться так, что его восприятие – трудно найти правильное слово, чтобы описать это внутреннее чутьё – ошибалось? Ошибался ли он в своем понимании, какими существами были короли? И что такое на самом деле Дрезденский Сланец? Если задуматься, то Суо, странным образом, повторил Мунакате слова Кокуджоджи: «Делай что хочешь». В устах Кокуджоджи это высказывание звучало для Мунакаты как свидетельство широты взглядов и непредубеждённости Золотого Короля. В исполнении же Суо оно было исполнено безразличием и презрением к другим. Но помимо всего прочего, не значило ли это, что у «опытных» королей складывалось некое общее восприятие того, чем же, собственно является «король»? Мунакату мучили неразрешенные вопросы, одолевали заботы и острое любопытство. Ничего, однако, что захватило бы его полностью. -… Придя в себя, он понял, что уже какое-то время стоит неподвижно посреди тротуара, погружённый в глубокие раздумья. Издалека было слышно жужжание цикад. Июльское солнце неустанно поливало землю обжигающими лучами. В этот момент… Зазвонил его телефон. Мунаката механическим жестом достал его и ответил на звонок: - Да. - Капитан. Мы определили расположение разыскиваемой группы, - раздался голос Авашимы. - И? - подхватил Мунаката. - Также мы собрали неопровержимые доказательства совершения преступного деяния по другому делу. Месторасположение - город Шидзуме. Я подумала, если вы планируете вмешательство, сэр, то это может быть хорошей возможностью, - информировала Авашима, спрятав все эмоции под деловой беспристрастностью. - И… Подразделение мечников в боевой готовности, - добавила она. Мунаката мгновенно увеличил производительность своих мыслительных процессов, одновременно обрабатывая огромное количество моделируемых ситуаций. Он анализировал каждый возможный случай с неимоверной скоростью, пока… - Я направляюсь в Штаб. До моего приезда полная боевая готовность. Дав отбой, Мунаката пошел дальше с высоко – и несколько высокомерно – поднятой головой.