Попади под проклятие.

Дверь в комнату наставника некромантов была уж больно некрепко установлена. Не выдержали ее петли и двух ударов плеча Джереми, человека не самого могучего телосложения. Ладно, здесь автор слегка приуменьшил. Фигура Грома отнюдь не оставляло желать лучшего. Высокий рост, плотное телосложение, однако никто не смог бы обвинить его в наличии даже грамма лишнего. Он будто весь состоял из мышц. Даже лицо его можно было бы назвать мускулистым. Грубо очерченное, с жесткими выступающими скулами и четкой даже несколько грубоватой линией подбородка, от гнева сейчас приобретшее еще более четкую структуру. Вот уж с кого можно было бы легко вылепить статую какого-нибудь древнего бога войны. Однако такое выражение универсала никогда не пугало Морби. Было время, когда он видел его практически каждый божий день. Тем более оно было нередким гостем на лице Джереми еще во времена их учебы в академии. Гром так и застыл «статуей богу войны» увидев некроманта, пребывавшего не в лучшем виде. Все его желание окончательно покончить с врагом испарилось так же быстро, как вода на камне в жаркий день. Морби, отметив явное замешательство Грома, улыбнулся краем губ, на большее ему просто не хватило бы сил, но и этого было достаточно. Джереми наконец отмер и решительно пошел в сторону некроманта не произнося ни слова. Рука его с прошлась по лбу Крото, стараясь сделать это как можно грубее, будто наждаком решил пройтись. Морби слегка зашипел, отвернувшись от грубого прикосновения. Почувствовав как капля тепла прошлась по телу. Универсал раздраженно хмыкнул. — Что за вид у тебя? — грубостью так и несло от Джереми, однако сам вопрос нес совсем другой посыл. Беспокойство. — По тебе будто прошлась вся орда твоих мертвецов. — Я искал ответ. — просто ответил Морби, оставив без внимания основной вопрос. — Опять в мозги кому-то залезал? — догадался Джереми. Морби недоуменно взглянул на стоящего совсем напротив. Он не ожидал. Голова некроманта опустилась на грудь, будто на шею секунду назад повесили камень. — Ты когда-то так делал. И вид у тебя после такого весьма однозначный. — Гром отвернулся, вдруг почувствовав, что взболтнул что-то слишком неуместное. Он не должен был. — Ты до сих пор… — «помнишь». Последнее слово некромант не стал договаривать, понимая, что не время и не место обсуждать прошлое. Однако упоминание этого всколыхнуло радостные и болезненные воспоминания о временах не столь отдаленных, но казавшихся прошлой жизнью. Та самая пора, когда не требовалось утруждать голову тяжелыми мыслями. Тогда ни Морби, ни Гром еще не думали о том, что когда-нибудь они встанут по разные стороны баррикад. Что будут сражаться друг с другом насмерть. Что станут заклятыми врагами…

…- Зачем ты делаешь это? — В комнату для тренировки вошел молодой человек, высокий и довольно крепкий для своего возраста. Взгляд его был обращен на невысокого блондина, сидящего в позе лотоса, от слабости опершись о стену. — Тебе же после такого только хуже становится. — Он быстро пересек комнату, тут же положив руку на лоб последнего. Тот был немного горячее обычного. Будто владелец его побывал в жерле вулкана. — Ты опять перегрелся. — Ты просто не понимаешь, насколько приятно при желании мгновенно увидеться с любым из своей семьи. — ответил светловолосый паренек, ощущая как от лба по жилам распространяется прохлада. Глаза его непроизвольно закрылись, уронив на щеки тень от густых золотистых ресниц. Бледное лицо слегка дернулось в улыбке. Приятно было ощущать даже такую небольшую заботу. — Понимаю, но тебе слишком тяжело это дается. — Стихийник в досаде поморщился. Сегодня его друг опять сбежал с объединенных занятий и вот в таком виде обнаружился в комнате для медитаций. В очередной раз. Стихийник не был силен в целительстве и большее, что мог сделать, это охладить или согреть тело после таких вот путешествий. Но так ведь не будет продолжаться вечно. — Ты доведешь себя, Крото. — стихийник медленно опустил руку, случайно пройдясь по щеке некроманта. Чувство неловкости часто посещало его в присутствии хрупкого однокурсника. И этот случай исключением не стал. Морби медленно открыл глаза, уставившись на слегка заалевшего сокурсника. — Дже, верни руку обратно. — сказал он, схватив его за рукав красной мантии и потянув на себя. В глазах его засверкала смешинка. — Ах ты ж гадкий некромантишка. — рявкнул стихийник, мгновенно поднявшись и выбежав из комнаты…

Тогда Джереми был таким же импульсивным, но гнев его никогда не приводил к проблемам для некроманта. Молчание длилось недолго. Гром не мог терпеть его рядом с некромантом. Он не мог долго находиться в его компании, слишком быстро его захлестывало презрение и гнев в его присутствии. — Выкладывай. — Гром повернулся к некроманту. Если бы взглядом можно было сжечь, от Морби осталась бы одна обугленная головешка. — У меня не так много времени. — Я догадываюсь, где может быть дневник моего предка. — Морби поднял взгляд, столкнувшись с горящим взором Джереми. Он не хотел говорить, но в этом замешаны оба их ученика и иного выхода нет. — В разрушенном доме моих предков, на Севере Гамелии. На лице Грома мелькнуло недовольство. Он не желал отправляться в земли некромантов. Север был их обителью, но ради сына своего друга ему придется это сделать. — Тебе не придется никуда отправляться. — Морби будто мысли его читал. — Я сделаю все сам. — Еще чего. –рявкнул Джереми. — Чтобы я такой важный артефакт доверил тебе? — фыркнул стихийник. — Ты укажешь мне путь, а я отправлюсь сам. — Джереми будто ставил его перед фактом. В Морби заиграло детское упрямство. — А что если я укажу тебе неверный путь и отправлю в топи мертвецов? — ухмыльнулся Морби, подогревая гнев стихийника. — Подлый некромант вполне на такое способен. — край губ Крото приподнялся, он едва сдерживал улыбку. — Я не настолько глуп, да и ты такого не сделаешь. — Морби покачал головой. — Какая удивительна доверчивость. С чего бы? — В таком случае ты пойдешь со мной. — рыкнул Гром, понимая, что доверять Морби нельзя. Себя же тот в топи точно не оправит. — Я согласен. — тут же довольно отозвался Морби. Намек на улыбку был стерт с бледного лица. Посчитав разговор оконченным, некромант прикрыл глаза, укрывшись покрывалом, которое захватил заранее, зная про заснеженное сознание старика. Он все еще мерз. Холод мира чужих мыслей не проходил так быстро, особенно если тебя из него вышвыривали силой, как нашкодившего щенка. Стихийник все еще стоял напротив, рассматривая некроманта, так доверчиво расслабившегося наедине со своим заклятым врагом. Джереми никак не мог успокоиться, глядя на замотанного в покрывало Морби. И уйти он тоже не мог, совершенно не понимая, что его здесь держит. Мягкие черты лица Морби расслабились, ресницы тенями легли на щеки, кожа все такая же бледная, даже еще бледнее, видно, что тот замерз. Только сейчас Джереми обратил внимание на то, что Морби со времен академии совершенно не изменился. Такой же хрупкий, невысокий, словно съедаемый собственной магией. Так сильно напоминающий себя в юношестве. Вдруг ресницы некроманта затрепетали, тот спал. Джереми медленно подошел к нему. Рука его легла на все еще холодный лоб некроманта, посылая по его телу волны тепла. Сейчас стихийник с этим справлялся куда лучше, чем во времена ученичества. — Я делаю это только потому что вечером нужно отправляться в путь. — шепнул Гром самому себе, не спеша отдернуть руку. Морби слегка подался вперед, будто пытаясь стать ближе к источнику тепла. — Дже…- зашевелились едва обретшие кровинку губы некроманта. Гром тут же отдернул руку, решив, что Морби просыпается, но сон Крото был крепок. — Верни руку обратно…- все еще во сне попросил Морби. — Верни… Джереми представил сцену из прошлого, когда он по-детски сбежал от своего сокурсника. Это было веселое время. Стихийник вернул руку на лоб, вновь послав волну тепла. Уголок губ некроманта приподнялся. Ледяная рука прошлась поверх горячей руки стихийника и схватив за запястье переместила ее к щеке. В груди Джереми вдруг начало подниматься необъяснимое чувство. Этот такой доверчивый жест во сне, его имя, произнесенное Морби, как тогда, в далеком прошлом. Все это необъяснимо жгло его. В душе будто все горело. Джереми отдернул руку, не в силах мириться с тем, что его чувства все меньше похожи на ненависть. Он покинул комнату некроманта, оставив после себя ощущение ушедшего тепла. Прошло пару мгновений в полной тишине. Комната безмолвствовала. Глаза некроманта открылись. Если бы Гром был свидетелем "пробуждения", он увидел бы те самые смешинки, что так часто возникали при виде его смущенного лица. Но на лице некроманта больше не было той самой беззаботной улыбки. Он давно был сломан по частям, разорван чувством долга, обязательствами перед семьей и собственными чувствами. И только это первое за многие годы после войны проявление заботы вдруг смогло весьма непрочно склеить хрупкие частицы разбитого на осколки сердца.