Своя цена

Голые, выкрашенные в казенный буровато-зеленый цвет, стены. Видавший виды паркет ёлочкой с прямоугольными следами от стеллажей. Камин, стол и пара табуреток, жалко жмущиеся, как напуганные дети к подолу матери, к стене просторной пустой комнаты. Брошенная поперёк стола черная мантия. Два почти квадратных зарешеченных окна с видом на затертый между корпусами скверик. Вот и вся обстановка комнаты для ментальных читок. Основное достоинство помещения заключалось в его расположении. Это крыло не использовалось и не фонило посторонними эмоциями и мыслями. А камин был подключен непосредственно к кабинету Джеллерта, что давало возможность попадать сюда, минуя людные коридоры аврората. Несмотря на февральскую стужу, окно было распахнуто. На оконной решетке грубого, почти тюремного вида, мазками лежал примерзший снег. Вагнер стоял у окна в тонкой белой рубашке со стоячим воротничком и, казалось, не замечал холода. Одинокие снежинки пролетали сквозь прутья и пятнали пол. Между рамой и решеткой, на небольшом заледеневшем пятачке, суетились три воробья. Две невзрачные самочки и самец с шоколадной шапочкой на голове. Легилимент крошил им сухой ломоть серого хлеба, птицы, отчаянно чиркая и толкаясь, выхватывали еду прямо из-под пальцев. Бойцы ОБРа проходили читку раз в месяц. Каждый вторник одна из четверок подвергалась ментальной проверке. Эта процедура не была новшеством для аврората. Внутренней безопасности силовое ведомство всегда уделяло серьезное внимание, всех сотрудников вели штатные легилименты. Но Джеллерту этого было мало. Поверхностная проверка на предмет неблагонадёжности его не удовлетворяла, начальник отряда быстрого реагирования был уверен в том, что про своих бойцов должен знать всё. Склонности, страхи, интересы… Всё. За Пемброуком закрылась дверь. С этими двумя проблем никогда не было. Фаррел слишком себя любит, чтобы лезть в какие-нибудь неприятности в свободное от работы время. Дома играет роль идеального отца семейства и заботливого родителя. Жена ему подыгрывает, хотя ни любви, ни привязанности уже давно нет. Зато соседи и друзья семьи считают их идеальной парой. Аврор очень беспокоится о своём статусе отважного борца с преступностью. Особенно боится потерять лицо перед детьми - двумя погодками, которые считают отца самым отважным человеком в мире. Заставить Фаррела бояться, действительно, весьма сложно. Правда, природа этой смелости не в силе характера, а в идиотской уверенности, что лично с ним ничего дурного случиться не может. На этом могут и подловить. Патологически зациклен на своем здоровье и своих суждениях. На читку Фаррел приходит без опасения, но всегда с легким раздражением, что его оторвали от утреннего чая или чтения очередного журнала о здоровом образе жизни. Лезть таким в голову удовольствие ниже среднего. Это как руки джемом испачкать. Вроде бы и сладко, но липко и противно. Пемброук, несмотря на легкую степень дебилизма, нравится мне значительно больше. Этот может подставить контору только по простоте душевной. Прямой как рельс, добрый, местами даже сентиментальный, Пемброук свято верит в свою миссию борца со злом и отчаянно преодолевает свои страхи. Весьма, кстати, успешно. Берет не умом, а упорством. И довольно часто показывает лучшие результаты на тренировочном полигоне. Забавный малый. На читку всегда приходит как ребенок на представление в цирк. Всё ждет, когда же дядя-фокусник достанет кролика из шляпы. Нужно будет как-нибудь подыграть, пусть порадуется наивная душа. Совсем другое дело Ивор. Сильный, сложный, противоречивый характер. Непростое детство, милая семейка и неизжитый кошмар в нагрузку. А еще ненависть. И персональный боггарт в виде легилимента. Вот такое ассорти. Я абсолютно не против столь трепетного к себе отношения, но мальчик проваливается в неконтролируемую агрессию, а это чревато. Ситуацией, которая обязательно перейдет из количественной категории в качественную. И надо, чтобы это произошло в лабораторных условиях, а не в поле. Велика вероятность, что я смогу спровоцировать Ивора сегодня. Хотя, видит Мерлин, это очень некстати сейчас. Коридор освещался редкими желтоватыми сферами. Дверей было всего три, но лишь из-под одной выбивалась белая полоска света, стелясь пыльной ковровой дорожкой по каменному полу. Это крыло давно не использовалось. Раньше здесь хранили личные дела сотрудников, но архив переехал в новую часть здания, и комнаты стали не нужны. Ивор шёл медленно, погружённый в собственные мысли. Эхо шагов отскакивало от голых стен и множилось. Джеллерт, как обычно, утром появился на пороге кают-компании. Шла пересменка, ребята обменивались новостями. Четвёрка Чена состояла из молодых бойцов, ещё не растерявших энтузиазма. Они жадно расспрашивали о подробностях «той» ночи и строили предположения. Раздав привычную порцию указаний и замечаний, Джеллерт бросил своим: — В девять всем быть на читке. Взгляд начальника скользнул по лицам подчинённых, и на секунду задержался на Иворе. Что-то знакомое промелькнуло в глазах Джерта, как тогда в ночлежке. Понимание? Одобрение? Поддержка? Ив не успел разобрать. Но это прибавляло сил, точно выправляло надломленную волю, вселяло уверенность. Половина коридора осталось за спиной. Открылась дверь из неё в развалку, будто с прогулки, вышел Пемброук. — О, Ивор, заходи, ты следующий! Сердце сковал холод. Стужа расползалась все дальше по артериям и венам, забираясь в каждую клеточку тела. Ивор отчаянно пытался унять чувства и успокоить мысли. Пять минут — это максимум. Проклятые пять минут! Просто пробыть с ним в одной комнате, постоять и тихо уйти. Ничего сложного. Но в голове всплывали картинки: золотисто-карие глаза Дамиры, шёпот, заливающая пол кровь. Ярость захлестывала, металась, не находя выхода. Как же некстати эта сегодняшняя читка. Мальчишка еще только подходит к двери, а у меня уже пятый блок едва держит нагрузку. Придётся закрываться по полной. Сколько я протяну в таком режиме? Неизвестно даже Создателю. Два барана. Я и Джерт. Сами смоделировали ситуацию и теперь боимся показать свою слабость. Оба. Просто праздник какой-то! И ведь ты, Вагнер, никогда не признаешь первым, что слаб. Сдохнешь, но промолчишь. А потому заткнись и работай! — Так и будете стоять за дверью до полной победы аврората над силами зла, или всё-таки войдете? Ну, давай же, заканчивай свой аутотренинг! Времени в обрез. Ивор медленно выдохнул и, скрутив эмоции в тугой жгут, шагнул в комнату. Яркий свет после полутьмы коридора резанул по глазам. Окно открыто настежь, а перед ним, спиной к входу, стоит Вагнер и невозмутимо кормит птиц. Он еще строит из себя святого! Весь такой правильный и добренький! Спиной стоит, не боится. Мерзкое лживое чудовище! Как приятно, когда продуманный образ вызывает нужные эмоции! Можно и помёрзнуть ради искусства. Красиво вышло. Кроткий, в белоснежных одеждах, с пичугой беззащитной на ладони. Правда, воробьи не в сговоре, они всегда прилетают. — Вы не справились с тренировочным испытанием. В чем проблема? Вагнер так и не повернулся к аврору, продолжая кормить пернатых гостей. И ты еще, гад, спрашиваешь? Влез в мою жизнь, вывернул все наизнанку, а теперь глумишься. Получаешь удовольствие! Ненавижу! Ивор из последних сил держал себя в руках, пытался размеренно дышать и не смотреть в ненавистную спину. Но взгляд сам собой возвращался к легилименту, а фантазия услужливо предлагала варианты расправы. Какой изобретательный ум! Вот что значит сильная мотивация. Да только перейдем ли мы от слов к делу? И, главное, когда? Надо помочь мальчику. А то уже никаких сил нет. И чертовски замерзли руки. — Что ж, Вы в праве меня игнорировать, но задача осталась нерешенной, поэтому ближайшие тренировки будут моделировать ситуацию вновь и вновь, пока Вы не разберетесь со своими чувствами и совестью. У меня она хотя бы есть! А ты мерзкий бездушный садист! Каким же чудовищем нужно родиться, чтобы вот так измываться над людьми? — Может стоит вслух? Полегчает. Воробьи затеяли свару из-за особо крупной крошки. Покатились кубарем, с криками выхватывая друг у друга добычу. Ивор медленно, через силу, достал палочку и стиснул ее в пальцах. Но больше ничего поделать не мог. Ненависть кипела в одном котле со страхом. А жажда мести была разбавлена моральными принципами и обязательством перед Джеллертом. Я не могу больше! Обернись! Прими вызов в открытую!!! Вагнер насыпал на раскрытую ладонь хлебных крошек и замер, чтобы не спугнуть крылатых хулиганов. Самец тут же вспорхнул на импровизированный стол и принялся за трапезу. Самочки присоединиться не решились, топтались у рамы, поворачивая головы и смешно приседая. Хватит! Я не пустое место! Посмотри, на меня, гад! Близится кульминация. Давно пора. Легилимент, стараясь не напугать птицу, плавно развернулся к Ивору. Воробей, вцепившись лапами в пальцы, балансировал, слегка приоткрыв крылья, но не улетал. Вагнер поднял глаза на аврора. Ивор с яростью перехватил взгляд. Впервые. Смотреть в глаза легилименту никогда не хотелось. Все бойцы знали, что Вагнеру визуальный контакт не нужен, но всё равно старались не встречаться с ним прямым взглядом. Это не человек! У людей в глазах есть жизнь, эмоции, ненависть, наконец! А здесь ничего!!! Ивор сделал навстречу легилименту шаг. Второй. Медленно отвел палочку за бедро. Бессмысленно! Он ответит прежде, чем я ударю. Он знает все мои действия наперёд. Я его даже не достану! Но мне уже плевать! Вагнер усмехнулся одними губами и аккуратно приподнял ладонь. Воробей подобрался, смешно наклонив голову набок. — Этот жалкий комок перьев тоже думает, что смелый! Палочка стремительно рассекла воздух. Но Ивор знал, что при всем своем мастерстве не успеет. — Acies! Хм, да Вы эстет, батенька! Режущим по глазам… Время лопнуло и потекло медленно-медленно. Ивор видел, как из его палочки вылетает слепящее-белый жгут. Видел абсолютно спокойное лицо врага, снежинки в седых волосах, взмывающего к потолку воробья с распахнутым в безмолвном крике клювом. Но он не видел никакой магии. Ни плетущегося из силовых нитей щита, ни взбухающего неотвратимой силой контрзаклятия. Ничего! Рука дрогнула. Время рывком вернулось в привычное русло. Воробей, истошно чирикая, метался над головами и не мог найти выхода. В голове аврора такой же растерянной птицей билась одинокая мысль: «Почему? Почему он не ответил на удар?». Вагнер смахивал с ладоней остатки крошек. Справа, чуть ниже ключицы, расползалось по белому полотну рубашки красное пятно. Ивор с каким-то отстраненным вниманием следил за метаморфозами цвета. Легилимент же с удовлетворением наблюдал за реакцией подопечного. Рукав успел пропитаться кровью, и теперь она рубиновыми каплями срывалась с пальцев на пыльный паркет. Вот и славненько. Можно перевести дыхание и снять три блока. Похоже, у меня и на стажера силы останутся. Правда, придется еще залечить порез и убрать пятна крови на полу. А может не убирать? Попугать стажера? Нет, это слишком примитивно. — Сеанс окончен, можете идти. Аврор вздрогнул, поднял полубезумный взгляд на Вагнера, отшатнулся и на негнущихся ногах пошел к двери. Пальцы продолжали стискивать палочку. Воробей, наконец, нашёл столь желанный выход и шмыгнул в окно. Ивор оказался в спасительной полутьме коридора. С глухим щелчком за спиной закрылась дверь, надёжным барьером отделяя его от легилимента. Сделав два шага, аврор привалился к стене, впитывая отрезвляющий холод камня. Мысли мелькали как вспышки заклятий в бою, путались, не давая разобраться. По коридору шагал Вейн, безупречная причёска, отглаженная мантия. Слегка притормозив, он уже собирался что-то спросить, но наткнувшись на отсутствующий взгляд аврора, запнулся. И, как будто боясь струсить, кинутся прочь, Эгберт толкнул дверь кабинета и без приглашения влетел внутрь. Такого он увидеть явно не ожидал. Пустая коробка помещения с тошнотворным цветом стен. Никакой мебели, если не считать некоего жалкого подобия стола и стульев. И ледяной сквозняк из распахнутого окна. Легилимент, в черной шерстяной мантии сидел за столом, опустив голову, и на вошедшего не обратил никакого внимания. Эгберт нерешительно переступил с ноги на ногу и поёжился от холода. Приглашения садиться не было, да не очень-то и хотелось. Табурет, выкрашенный масляной краской в не менее ужасный мутно-серый цвет, доверия не вызывал. Потому Вейн решил остаться у двери. Чтобы не было сомнений в его статусе, вздернул подбородок и принял надменно-скучающий вид. Вечно с этими стажерами проблемы. Ну, вот какого гоблина, скажите пожалуйста, он ввалился в кабинет без спроса? Пришлось в экстренном порядке заметать следы. Accio на мантию и evanesco на пол исчерпали все силы. Запачканную рубашку прикрыла мантия, но вот следы крови на правой кисти никуда не делись. Про рану и говорить не приходится. Но это подождет, все не так страшно, да и кровь почти остановилась. Больше напрягает открытое окно. Сколько же мне сегодня еще мерзнуть? Да еще Ивор торчит за дверью и фонит на пол-аврората своими двумя с половиной мыслями! Вагнер побрезговал, решил, что это выше его достоинства вступать в бой. Наверняка. Он вообще людей за людей не считает. Смотрит как на слизней. Так может, это был эксперимент? И меня использовали просто как лабораторную крысу? Ублюдок! Но неужели он бы стал так рисковать… — Закройте окно, мистер Вейн. Голос прозвучал тихо, но стажер понял, что это приказ и лучше не выпендриваться. Эгберт двинулся к окну и, когда легилимент остался за спиной, тихо перевел дыхание. Боится. Вряд ли есть, что скрывать, скорее, просто страшилок в детстве от нянюшек наслушался. И свято верит, что нужен визуальный контакт. Очень удобно. Минимум усилий — максимум информации. Даже не заметит, что у него в голове ревизию проводили. Не буду сегодня лезть в дебри. Лучше пошлю туда Джерта, если начнет... кхм, настаивать. Посмотрю пока мотивы. Что же подтолкнуло нашего мажорчика к такому неосмотрительному шагу, как стажировка в аврорате. Эгберту не хотелось возвращаться в поле зрения легилимента, и потому он замешкался со щеколдой. — Мистер Вейн, я понимаю, что закрывание окон не входит в норматив курса молодого бойца, но Ваша стремительность просто исключительна! Промолчал. И где же наша аристократическая спесь? Когда же я успел его так запугать? — Присаживайтесь. Жест рукой лучше не делать, иначе ребенок свалится в обморок. Вейн ухватился за табурет и потянул его в сторону. Кабинет огласил душераздирающий скрип. Вагнер скривился, как от головной боли, а стажер тут же перехватил табурет двумя руками, отставил и быстро сел. После короткой паузы, которая Эгберту показалась вечностью, легилимент поднял взгляд и заговорил. — Сеанс из себя ничего сложного не представляет. Вы просто смотрите мне в глаза, до тех пор, пока я не отпущу Вас. На все уйдет не более пяти минут. Никаких болезненных или просто неприятных ощущений не будет. Если Вы, конечно, не надумаете сопротивляться. Вопросы? Ну, конечно же, никаких вопросов. Бедняга думает, что сейчас все начнется, а я по факту уже закончил. Теперь просто ломаю комедию. Интересно, Ивор в коридоре решил остаться жить? Джеллерт! От мысли о начальнике Ивора заколотил озноб, стена под лопатками из холодной превратилась в обжигающе ледяную. Вагнер, не станет молчать, выложит все как есть, с присущим ему безразличием. Джерт этого не простит. Выгонит! Хорошо, если только из своей четвёрки. И ведь будет прав! Ивор спрятал лицо в ладонях, от осознания собственной чудовищной ошибки стало тяжело дышать. Он, служащий аврората, сотрудник особого отдела, совершил нападение… Как всё это случилось? Что с ним вообще происходит? Пространство вокруг сжалось, перестало существовать, остались только мысли. Нужно идти к Джеллерту, всё рассказать самому. Так будет правильно. Ивор еще не успел сдвинуться с места, как в конце коридора появился начальник ОБРа. Он явно спешил и явно был не в духе. Опоздал!.. Вагнер уже обо всем доложил, Мерлин его побери! Связался через камин. Стоп. А почему тогда Джерт через камин и не вышел? Хотя, какая мне теперь разница... Аврор шагнул навстречу начальнику, но тот жестом остановил Ивора. — Позже. И взялся за медную дверную ручку. — Ну, раз вопросов нет, можем… Вагнер запнулся на полуслове, поморщился и посмотрел на дверь. Через мгновение та распахнулась, и в комнату стремительно вошел Джеллерт. Как Вы меня утомили сегодня, господа! Хорошо хоть этот с браслетом. Зато два других так громко и отчаянно думают, что снова пришлось накинуть пару блоков. Смерти моей хотите, не иначе! — Стажер Вейн, следуйте за мной! Неуж-то Джерт решил меня пожалеть и избавить от лишней читки? Так я уже... — Джерт, я еще не закончил. — Возможно, это теперь не понадобиться. Очень надеюсь, что мистер Вейн больше не затруднит нас своим присутствием. — Вот как? — Его дядя здесь и хочет стереть меня в порошок. Такую расправу Вы мне обещали, не так ли, Вейн? Джерт развернулся к стажеру. Тот стоял с отвисшей челюстью и хлопал глазами. Ну, просто, — образец аристократического самообладания! — Мне ждать результатов? — Нет, отработай Ивора и можешь идти. Доложишься позже, Мелисса тебе откроет камин. Джерт толкнул стажера к камину. — И, Мерлина ради, зачем ты вымораживаешь кабинет? Джеллерт уже привычным жестом ухватил стажера за капюшон и впихнул в камин впереди себя. — Плевать я хотел и на твоего дядюшку и на...! — успел услышать Вагнер, прежде, чем пламя погасло. Сидеть дальше в этом холоде не было смысла, но заставить себя подняться оказалось нелегко. Дерек старался не думать, чем всё обернется по возвращении домой. Что уж там? Знал, на что идет. А ведь Ивор так и ждет за дверью. Надо отпустить мальчика. Пусть изводит себя радужными перспективами подальше отсюда. Открыть дверь или так услышит? Ладно, лучше не рисковать, голос может и подвести. Некрасиво выйдет. Вагнер открыл дверь в коридор. Ивор, ожидая увидеть своего начальника, и, совсем не ожидая увидеть легилимента, остолбенел. — Если Вы недостаточно наблюдательны, то сеанс окончен. Больше ничего говорить не буду, голос совсем сел. Просто открыть дверь пошире, чтобы этот болван понял, что в кабинете никого нет. Заметил? Вот и отлично. Еще одно evanesco, шокировать Мелиссу окровавленной ладонью не стоит. Теперь осталось попасть в камин. С первого раза. Давненько я так не веселился! Мелисса появилась на пороге кабинета начальника ОБР спустя мгновение после появления легилимента. — Доброе утро, мистер Вагнер. Вы хорошо себя чувствуете? — тон стал настороженным, как только женщине удалось внимательнее разглядеть гостя. — Превосходно. Ага, так она и поверила. У этой барышни вообще материнский инстинкт обострен. Всех хочет накормить и обогреть. — Будьте добры, подайте мне перо и бумагу. — Ах, да, конечно! Вагнер быстро набросал пару строк на листке и сложил его вчетверо. — Буду Вам очень благодарен, Мелисса, если Вы передадите эту записку шефу сразу, как он вернется. Сразу — здесь ключевое слово. Вне зависимости, в каком Джеллерт будет настроении. Вагнер выделил интонацией последние два слова и испытующе посмотрел на девушку. Та быстро отвела взгляд. — Да, да, конечно, мистер Вагнер. Мелисса уже готова была разблокировать камин, как всплеснула руками и выскочила из кабинета. — Чуть не забыла, Джерт... мистер Джеллерт просил Вам передать. Два бумажных свертка, уменьшенных заклинанием, легли Вагнеру в ладонь. И все-таки переживает начальник за сохранность сверхточного ментального инструмента!