Своя цена

Мирослав Гарин появился на пороге дежурки ровно в восемь. Горчичного цвета мантия сидела, как всегда, безукоризненно, а искренняя улыбка довольного жизнью человека затмевала золотой блеск инсигнии мастера-целителя. — Привет, молодежь! Джемма, как обычно, покраснела и потупила взор. — Доброе утро, Мастер. — Ага, — подтвердил свое присутствие Майк, на мгновение оторвавшись от магловской брошюры в мягком переплете. — Ну, рассказывай, что ты там ночью приволок, — заведующий отделением совершенно по-мальчишески оседлал стул и с интересом уставился на Майка. Логан не сразу понял, что обращаются к нему, а потому еще несколько секунд вникал в текст, прежде чем вернуться в действительность и осознать вопиющее нарушение субординации. Попытка покинуть кресло была прервана небрежным взмахом руки начальника. — Рассказывай! Майк преобразился на глазах. — Шеф, ты понимаешь, это бомба! Магический мир эту задачу до сих пор не решил. А маглы сообразили. — А можно начать с пролога? — забавляясь энтузиазмом сотрудника, уточнил Гарин. — А! Ну, да! — спохватился Майк. — Это аппарат для гемодиализа. Искусственная почка, если по-простому. Фильтрует кровь почти как настоящая. Там полупроницаемая мембрана стоит... Ну, как камин односторонний, — хохотнул Логан такому сравнению, — нежелательным гостям направление только на выход. Продукты метаболизма, лишняя жидкость... — Погоди! Выходит, что эта штуковина может полноценно заменить почку? И на какой срок? — Достаточный, чтобы послойно редуцировать поврежденный родной орган! Понимаете? Это прорыв! Зельевары, алхимики и владельцы экзотических тварей будут аплодировать нам, стоя! — Хм, — Мирослав с воодушевлением потер подбородок, — а такую же печень они, случаем, не придумали? — Увы! — покаянно, будто бы сам был в этом виновен, развел руками Майк. — Печень — слишком сложная лаборатория, там мембраной и гемодиалитическим раствором не отделаешься. Зато у маглов есть еще аппарат искусственного кровообращения. Отличная тема — функциональная замена сердца. Ну и аппарат для ИВЛ, но он только механическую работу легких заменяет, кровь кислородом не насыщает. Так себе идейка... Ну а печень, в конце концов, можно и пересадить. Гарин удивленно поднял брови: — Что сделать? — Пересадить! Долю печени. От донора. Ну, от другого человека! Мирослав с недоумением посмотрел на подчиненного. — Это что выходит? Как пуговицу с одного жакета на другой перешить? — Ага, типа того. Я сам в трансплантологию еще не сильно вникал. Но основной принцип такой... Джемма тихонечко вышла из дежурки. Она знала, что обсуждение может затянуться на несколько часов. Если без подрыва. Дождь монотонно стучался в стекло; капли скользили, наперегонки рисуя мокрые дорожки. В тон ему, едва касаясь бумаги, шуршало перо. Зелье действительно оказалось отменным. Ничего в облике аврора не выдавало вчерашней пьянки. Ивор стоял посреди кабинета, заложив руки за спину, левой плотно обхватив правую. Под пальцами равномерно бился пульс. Ив по привычке считал удары; Джеллерт не обращал внимания на подчиненного, переписывая что-то в официальный бланк из пары мокрых от дождя бумаг. Тёплый свет камина освещал половину комнаты, ближе к окну теряясь в белёсом полумраке февральского утра. Ивор ждал. Неизвестность изводила. Некстати вспомнилась детство… Полутёмный коридор соединял две башни. Под потолком ютились маленькие окошки и гуляли сквозняки. А прямо посредине прохода в арочной нише прятался главный детский страх Ивора — старая каменная горгулья. Она была одной из тех немногих статуй, что привезли в замок из первого родового гнезда. Крылатая тварь сторожила коридор, смотря на мир мутно-белыми с чёрными прожилками глазами; длинные когти чудовища поблёскивали обсидиановыми вкраплениями. Ивор никогда не ходил через эту часть замка один, под любыми предлогами обходя изваяние. Но так не могло продолжаться вечно… Половина коридора далась легко; Ивор осторожно шёл, касаясь плечом стены, ступая почти бесшумно. Страшная статуя осталась позади, и в этот миг мальчик почувствовал взгляд диоритового чудовища, обжегший спину. И он побежал; но чем быстрее нёсся, тем сильнее его захлёстывала волна паники, всё глубже затягивая в водоворот, где тело и разум совсем не подчинялись ему. В тот день Ив смог остановиться, лишь захлопнув дверь своей комнаты. Сегодня аврор с горечью подумал, что мало чем отличается от того маленького мальчика; он так и не научился справляться с собой. Ивор стряхнул оцепенение. Джеллерт, внимательно разглядывал подчинённого. — Мне нет нужды тебя наказывать. Ты сам себя наказал. — Я напал на сотрудника, — отчеканил Ивор. — И как? Легче стало? — Нет. — Возьми со стола папку: пойдёшь со мной, у нас вызов. Три трупа в трактире в Лютном переулке. ТЕБЕ будет полезно. С этими словами Джерт накинул защитную мантию и шагнул в камин. Ивор поспешил за начальником. Грязный трактир носил название «Дубина Тролля». Именно это незамысловатое оружие было первым, что видел любой посетитель, решивший пропустить здесь стаканчик-другой дешёвого пойла. Следующая достопримечательность в списке — сам хозяин заведения, лысый череп которого блистал вмятиной, идеально повторяющей форму этой самой дубины. Однако сегодняшних посетителей интересовали совсем другие подробности: перевёрнутые стулья, черепки битой посуды на полу. Убийцу взяли сразу. Весь трактир видел, как подпивший посетитель, взбеленившись от глупой, неудачно брошенной, шутки, прикончил троих. Двух шутников и случайно подвернувшуюся молодую официантку. Простое отталкивающее заклятье в совокупности с каминной полкой, о которую девушка приложилась головой, оказались смертельным коктейлем. Ещё одно из тел лежало на улице, заклятие было такой силы, что бедняга высадил спиной окно. Мимо прибывших пролетели носилки, левитируемые экспертом: накрытые специальной тканью, замедляющей процессы разложения. Ничем не приметный мужчина, в сковывающих магию браслетах на запястьях, с ужасом наблюдал за процессией. — Ничего не напоминает? — ровно спросил Джеллерт. Ивор обернулся. Несмотря на спокойный тон, в глазах начальника застыло презрение. Осознание лавиной мокрого снега погребло под собой. А если бы в последний момент он не изменил траекторию, если бы вложил чуть больше силы… — Стен, отправишься к родственникам погибших собутыльников. Олвин, ты с ним, — командовал начальник смены ищеек. — Джерт, нельзя ли у тебя позаимствовать бойца? Нужен человек на третий труп. — Конечно, Лоренс, — поворачиваясь к Ивору, бросил Джерт. — Адрес у трактирщика. Выполнять. Неожиданно тонким визгливым голосом грузный мужчина за стойкой продиктовал адрес. Память услужливо подкинула ближайший камин в захудалом борделе на той же улице. Злачное место, там всегда ошивался всякий сброд, что нередко служило поводом для визита авроров. Ивор шагнул в камин. Не задерживаясь ни на секунду в тёмном зале и абсолютно не обратив внимания на полуголых девиц на диване, аврор прошёл к выходу. Мелкий дождь с редкими снежинками заставил накинуть капюшон. По грязной улице замысловатыми зигзагами плёлся домой запоздалый гуляка. Этот квартал магического Лондона сложно было назвать благополучным. Маленькая квартирка ютилась по соседству с лавкой старьёвщика. Уже было около полудня, когда Джерт закончил с бумагами; осталось подшить и можно передавать ищейкам. Аврор потянулся до хруста в суставах и поднялся из-за стола. Пока есть возможность, нужно перекусить, а по дороге закинуть документы Мелиссе: пусть оформит и перешлет. На рабочем месте Джеллерт сотрудницу не застал. Но по звукам, доносящимся из кают-компании, стало ясно, что она там. — О! Джерт, ты очень кстати! Помоги. Девушка пыталась остановить кровь из пораненного пальца. Аврор уверенно взял её за запястье, двумя короткими пассами палочки остановил кровь и принялся заживлять рану. Мелисса, забыв о своем пальце, любовалась четкими и невозмутимыми действиями Джерта. — Сова? — Да. И что самое обидное — Римма. Джерт удивленно взглянул на девушку. — Не похоже на неё. — Вот и я больше растерялась, чем разозлилась. Римма всегда такая покладистая и ласковая, а тут... Даже в руки не далась. Сразу кинулась на меня, как гиппогриф какой! Джеллерт задумчиво вернул палочку в держатель на предплечье и поспешил к себе в кабинет. — Дело на столе. Отправь! — на ходу бросил он. Камин у Вагнера оказался заблокирован. Сколько раз Джерт порывался вызвать специалиста и перенастроить камин так, чтобы его невозможно было закрывать с той стороны. Но он понимал, что не сделает этого. Призрачный символ свободы отбирать нельзя. Не в этом случае. После своей пьяной выходки, которая чуть не стоила легилименту жизни, Джерт создал и всегда носил при себе экстренный портключ. Именно его, в виде глиняной собачки с отбитой лапой, аврор извлек из кармана мантии. Какое-то время он стоял в задумчивости, водя костяшкой указательного пальца по губам, затем решился и активировал портключ. Приземлился у крыльца дома, привычным движением уклонился в сторону. Осмотрелся — рефлексы никуда не денешь. Буковый лес стоял мокрый и неприютный; охранный купол слабо опалесцировал на фоне серого неба. "Ну, по крайней мере, жив...", — подумал Джерт и толкнул дверь. Внутри было холодно. Холоднее, чем снаружи. А еще запах. Пахло потом, антисептиком и старыми бинтами. Ожидаемо и не критично. По-настоящему Джеллерт испугался только тогда, когда под ногой крутанулось что-то твердое. Палочка из кипариса. Джерт метнулся в сторону лестницы, что вела на чердак. Вагнер лежал спиной к двери поверх сбитого в ком покрывала, подтянув ноги к животу и зажав между ними левую руку. Волосы на затылке были мокрые от пота. — Зачем пришел? — прерывистым глухим голосом спросил он незваного гостя. Джерт стоял в дверном проеме и молчал. Закуток, темный и холодный, с жесткой койкой и чугунной печкой у скоса крыши, был похож на каморку в ночлежке, а не на спальню. — Римма сегодня хватанула Мелиссу... Ты заблокировал камин, вот я и подумал... — все так же стоя за спиной у Вагнера, начал, было, Джерт. — Я спрашиваю ЗАЧЕМ, а не ПОЧЕМУ, — голос звучал через силу, но не оставлял сомнений в превосходстве говорящего. — Чтобы помочь. Аврор нерешительно обошел койку и взглянул Вагнеру в лицо. Тот лежал, неестественно запрокинув голову, и смотрел сквозь стену. Джерту стало не по себе. Глаза у легилимента были черные. — Ночной горшок вынесешь? Полный желчи вопрос, слетевший с потрескавшихся губ, вернул аврору уверенность. — Вынесу. Он присел перед печкой и открыл дверцу. Внутри был серый слежавшийся пепел. Джерт призвал несколько поленьев из гостиной и зажег огонь. Неровный теплый свет наполнил комнатушку. Легилимент не шевелился. Только дышал часто и сбивчиво. — Где мазь? — Уходи. — Где мазь? — Там же, куда я сейчас пошлю тебя! — Вагнер попытался приподняться, но тут же мучительно замер, сдерживая стон. Джерт встал. — Огрызаешься. Это хорошо. — Уходи, — на этот раз в голосе не было металла, только усталость. Джеллерт попытался призвать банку с лекарством при помощи accio, но, видимо, легилимет говорил правду. — Идиот, — сквозь зубы процедил аврор и направился к выходу. Но, уже переступив через порог, остановился. — Я вернусь. Сделал три шага вниз по лестнице и снова остановился. — Потерпи... Лаборатория аврората располагалась в отдельном корпусе. И доступ в нее был крайне ограничен. Даже Джерту, несмотря на его должность, вход туда был заказан. Для таких вот нечастых посетителей имелось что-то вроде шлюза: комнатка с каминной связью и диваном для ожидания. Аврор, вынырнув из пламени, сразу направился к звонку на двери. Прошло около двух минут, прежде чем открылось окошко и в его просвете появился конопатый, коротко стриженный юноша, с лиловым пятном у переносицы. — Шелдона позови! Это была не просьба, а приказ. Младший зельевар понял, что дело безотлагательное. Но, прежде чем пойти звать начальника, окошко аккуратно прикрыл. Правила лаборатории выполнялись неукоснительно. Рой Шелдон, ведущий зельевар аврората, уже пожилой человек с дряблым лицом и умными глазами, появился только через четверть часа. Все это время Джеллерт кружил по гостевой, плотно стиснув зубы. — Рой, — без предисловий начал начальник ОБР, — мази не осталось? Шелдон удивленно взглянул на собеседника. — Ты её что там, на хлеб намазываешь? Мелисса только восемнадцатого числа... — Да или нет? — Резче, чем хотелось бы, произнес Джерт. Зельевар запнулся и внимательно посмотрел на аврора. — Нет. — Когда сможешь сделать новую? — Цикл четырнадцать часов. — …! — не сдержался Джерт. — Так что, ставить? — Ставь! — выдохнул аврор и шагнул в камин. "Все-таки нервная у них работа", — думал зельевар, готовя котел под основу: "такой переполох из-за какого-то местного анестетика". Как только Джеллерт вернулся в кабинет, Мелисса принесла стопку бумаг на подпись. Начальник ОБР заверил все, практически не читая. И тут же выставил девушку за дверь. — Меня ни для кого нет! Он закрыл дверь прежде, чем Мелисса успела задать вопрос. — Мирослав, можно тебя на минутку? — аврор связался с Мунго по каминной связи. Целитель не заставил себя ждать. — Привет, Джерт, — Гарин протянул аврору руку. Тот торопливо ответил на рукопожатие и махнул в сторону кресла. Гость удобно расположился, расправил складки мантии и вопросительно посмотрел на Джерта. Аврор не сел — он ходил из угла в угол и собирался с мыслями. — Я знаю, что ты мне скажешь... но все же... Как можно снять болевой приступ у легилимента? Целитель печально покачал головой: — Ты же знаешь ответ. Единственный способ убрать боль — это ее перетерпеть. Джерт остановился и посмотрел Гарину в глаза. — Он на грани болевого шока. Придумай что-нибудь. — Что? Все обезболивающие зелья центрального действия. Альтернативы нет. — Надо что-то делать! — Джерт порывистым жестом провел по волосам. — Сожалею, но в данном случае надежда только на организм самого пациента. — Он не выдержит, — глухо сказал Джеллерт, отвернулся к окну и вдруг саданул кулаком по подоконнику. — Извини, что оторвал тебя от дел, — спустя пару мгновений спокойным, ничего не выражающим, голосом закончил Джерт. — Это ты извини, рад бы помочь, но колдомедицина в этом случае... — Гарин запнулся. — Погоди, есть идея! Мирослав Гарин шагнул к камину. — Майк, зайди! По мере того, как Гарин с Джеллертом разъясняли задачу, Логан все больше увлекался темой. К концу повествования он только что не приплясывал. — Круууто! — протяжно выдохнул Майк и развил бы мысль дальше, если бы не споткнулся о тяжелый взгляд аврора. Понимая, что нужно уходить от конфликта, повернулся к своему начальнику: — Я тогда, после нашего разговора, шеф, пошурупил немного на эту тему. Есть наметки. Готов проверить. Вот только метнусь к предкам за лекарством. И тут же исчез в камине, для чего ему пришлось согнуться почти вдвое. — Ты не смотри, что он прыгает как восторженный щенок, — улыбнулся Джерту Мирослав, — если кто и спасет твоего друга... — Сотрудника. Гарин проницательно взглянул на аврора: —...СОТРУДНИКА, то только Майк. Опять взревело пламя, и молодой целитель воодушевленно отрапортовал: — Готов к труду и обороне! Аврор подошел к Логану и надел на его запястье черненый браслет. — Это защита. Экранирует от ментального контакта. Не снимай. Помолчал. — Защита не для тебя, а для него. Понимаешь? — Не вопрос! — И еще... Не уверен, что тебя встретят с распростертыми объятьями. Скорее, наоборот. Не обращай внимания. Просто делай свое дело... Да, палочки у него нет, не бойся. Майк гоготнул. — И этот человек при смерти? Нестыковочка выходит. — Иди уже! — сдерживая улыбку, напутствовал Гарин. — Справа, напротив камина, лестница на чердак. На стук откликнулись почти сразу. Маленькая женщина неопределённого возраста недовольно кривила губы. Вытирая руки об засаленный передник, она коротко поинтересовалась: — Вам кого? — Здесь проживает Саманта Уолкенс? — ровным голосом спросил аврор. — Проживать-то проживает, вот только шляется где-то уже больше суток. А я должна торчать здесь, как будто у меня других дел нет… — Саманта Уолкенс, была убита сегодня утром. Вы родственница? — Ещё чего! — возмутилась женщина. И, что-то быстро обдумав, добавила: — Это, конечно, печально. Но, кто мне теперь заплатит? Из-за спины женщины робко выглянул малыш лет трёх, задумчиво посасывая краешек грязной майки, которая больше напоминала одежду домовика. Замызганные штанишки были сильно коротки, а шерстяные носки порваны в нескольких местах. Ребёнок переступил ногами на каменном полу и зябко поёжился. Ивор быстро вошёл и захлопнул за собой дверь. Женщина попятилась, споткнувшись о ребёнка. — Опять ты крутишься под ногами, бестолочь! От отвешенной следом оплеухи мальчик упал, ладошки громко хлопнули по каменному полу. Однако ребёнок не проронил не звука; встав на четвереньки и втянув голову в плечи, малыш быстро уполз в сторону тёмную комнатушки. Листок с официальным извещением о смерти Саманты Уолкенс в руке Ивора хрустнул. Выждав ещё пару мгновений, чтобы не напугать ребёнка, аврор заклятием впечатал женщину в стену, спокойный голос гостя пробирал до костей. — Твой труп не опознают, даже если найдут. А пока, пошла вон отсюда. Давя в себе волну поднявшихся чувств, Ивор неспешно шагнул в комнату. Две кровати, шкаф, маленький стол в углу, старое потрёпанное кресло и пара деревянных кубиков на полу, четыре голых стены. Над кроваткой мелом нарисовано покосившееся окошко. Незамысловатое убранство освещал ночник, приютившийся на столе. Из-под кровати послышался шорох. Ивор осторожно опустился на пол, привалившись спиной к креслу. Шорох повторился, детское любопытство победило вдолбленный побоями страх, и из-под кровати выглянула лохматая голова; зеленовато-карие глаза с опаской следили за мужчиной. — Вылезай, не бойся, — позвал аврор. Ребёнок не пошевелился. «Ну что ж, это вполне ожидаемо», — подумал аврор. — Смотри, что у меня есть — из кармана форменной мантии появилось мутное белое стёклышко, — его мне подарил океан. Хочешь посмотреть? Уловка сработала. Какая это оказывается полезная вещь! Малыш выбрался из-под кровати целиком, старательно вытягивая шею, чтобы рассмотреть диковинку получше. — Потрогай, какое оно гладкое. И вот уже ребёнок сидит на коленях рядом с Ивором, осторожно гладя пальчиком мутную поверхность стекла. — Хочешь, бери себе? Малыш вскинул недоверчивый взгляд, а уже через секунду расплылся в счастливой улыбке. Рука аврора дрогнула, стекло с глухим стуком упало на пол. Ребёнок сжался в комок. — Прости малыш, бери, не бойся, — дрогнувшим голосом попросил Ивор, — оно не разобьётся. Собрать мальчика не составило труда, более-менее пригодная одежда для прогулки в такую погоду имелась всего в одном экземпляре. Правда, Ивору пришлось долго кружить по квартирке в поисках шапки. Путь до приюта был не близкий, а идти предстояло пешком. Погода на улице не улучшилась, только снежинки, с утра ещё кружившиеся в воздухе, превратились в холодные капельки дождя. Ив накинул водоотталкивающее и согревающее заклятие на обоих, и, взяв малыша за руку, не спеша двинулся по улице. Мальчик опасливо оглядывался вокруг и, то и дело, прижимался к бордовой мантии аврора. Но уже через пару кварталов он начал заметно отставать. Ивор вздохнул и поднял ребёнка. Тот не вскрикнул, но весь сжался и намертво вцепился в аврора. Мальчика явно очень редко брали на руки. — Ну, тише, тише, — Ив поплотнее прижал к себе ребёнка. — Почти пришли. Приют располагался в старом полузаброшенном парке, примыкавшем к спальным районам немагического Лондона. Ивору ещё во время стажировки приходилось бывать здесь. Здание стояло на старом фундаменте давно разрушенного монастыря, от которого остался только арочный вход в боковой неф. Новая кирпичная кладка испуганно жалась к светлому известняку колонн, обрамляющих простую деревянную дверь. Ивор осторожно опустил малыша на выложенное плиткой крыльцо. Достав палочку, аврор прошептал простое отпирающее заклятье. Дверь тотчас же открылась. Сквозняк принёс с кухни запах сухофруктов и пригоревшей молочной каши, с ним же пришли и звуки. Хриплое дыхание, приглушённые удары. Злой шёпот на грани слышимости: «Мочить этого гада»… — Подожди меня здесь, малыш, — попросил Ивор, тенью взлетая по ступенькам. В два шага преодолев коридор, он оказался на пороге просторной комнаты, с раскиданными по полу игрушками. Посреди беспорядка шёл бой. Четверо мальчишек пытались достать кулаками противника, а он, прижавшись спиной к обшарпанному шкафу, отбивался как загнанный в угол зверь. И, судя по взглядам, бросаемым подростком на обидчиков, сдаваться он не собирался. Под стенами столпилось ещё человек десять зрителей. И всё это почти в полной тишине. — Прекратить, — не повышая голоса, приказал аврор. Нападавшие кинулись в разные стороны; по комнате пошли шепотки. Мальчишка с силой оттолкнулся лопатками от полированного дерева, дверцы шкафа жалобно скрипнули. Утерев рукавом выступившую под носом кровь, парень, не спеша, пошёл к двери. — Где воспитатель? Мальчишка замер, спрятал руки в карманы и исподлобья глянул на аврора. Но, прямо между ними, откуда-то вынырнул пацаненок лет одиннадцати, со светлой копной пушистых волос и голубыми глазами. — Давайте я покажу, тут не далеко, она в дежурной, прямо около входа, — затараторил тот, — меня Илькой зовут. А вы, правда, аврор? В небольшой комнатке для воспитателей было зябко: приоткрытое окно, недопитая чашка кофе на столе. А прямо поверх утренней газеты, подложив под голову руки, спала женщина. Илька в комнату даже не заглянул, не дойдя пары ярдов, он, ничего не сказав, развернулся и убежал. Ивор со стуком закрыл дверь. Занавески на окне взметнулись и опали. Воспитательница вздрогнула, подняла голову, неспешно надела очки и поправила тусклые, собранные в высокую причёску, волосы. Окинув взглядом мужчину и вцепившегося в подол бордовой мантии мальчугана, выговорила: — Документы? — Мальчик остался без опеки, — тщательно выбирая слова и протягивая бумагу о смерти Саманты Уолкенс, сказал аврор. — Но, возможно, у него есть родственники. Проверяем. Свидетельство о рождении легло рядом. «Динотон Уолкенс», — говорилось в документе. Женщина потянулась, доставая из шкафа новую папку. — Всё ночь на ногах, а тут ещё новенький… — недовольно бубнила она, заполняя бумаги. Ивор посмотрел в окно — сквозь прозрачный тюль занавески темнели чёрные от впитанной влаги стволы деревьев. Вековой парк был пуст и заброшен. Где-то в глубине громко прокаркал ворон. Наконец, все бланки были заполнены. — Распишитесь вот здесь, и не буду вас больше задерживать. Дин дёрнулся и до боли вцепился в руку аврора, сжимавшую перо. Ивор присел на корточки и заглянул в глаза ребёнку. Заготовленные слова остались не высказанными… Мальчика била крупная дрожь, со светлых ресниц срывались слезинки. — Мне пора идти, — только и смог выдавить аврор и тут же прикусил язык, в глазах Дина плескался страх на грани истерики. — Не пойду, не пойду, не пойду… — поток слов, прерываемых громким плачем, наполнил комнату. На секунду Ивор растерялся, он и не подозревал, что ребёнок умеет говорить. А Динотон в это время, целиком зарывшись в мантию аврора, крепко прижимался к его плечу, громко всхлипывая. — Миссис Пендон, — на пороге возник Илька, — там пришли. — На втором этаже, третья комната справа, — сказала женщина, поджав губы, и вышла. Ивор подождал, пока ребёнок немного успокоится. — Я расскажу тебе историю. Ты ведь слышал про драконов? Они живут далеко отсюда, за бесснежными высокими горами, в стране, где всегда светит солнце… Всхлипы стали реже, а плечи ребёнка перестали мелко подрагивать. Ивор встал. — Именно там, среди густых вековых лесов, что растут у подножья Великой Горы, прохладным ранним утром родился маленький серебристый дракон. Его чешуйки блестели на солнце как капли росы на траве. Он пока не понял, что уже вырос настолько, что яйцо раскололось, пока он спал. И теперь маленький дракон сладко посапывал среди белых скорлупок, пригревшись под лучами ласкового утреннего солнца… Детские ручки крепче обхватили кисть мужчины. На лестнице за ними увязалась ещё пара малышей, с открытыми ртами слушая историю. На втором этаже было шумно, в какофонию звуков вплетались протестующий скрип кроватей, крики, смех, плач. Ивор отодвинул малыша за спину и толкнул дверь. Подушка, летящая в аврора, рассыпалась мелким пухом, шум стих быстрее, чем последние белые перышки успели коснуться потёртого ковёра на полу. — Recuperare,* — шепнул аврор. И целая подушка, повинуясь движению руки, опустилась на свою кровать. А Ивор, тем временем, продолжал историю. — … но мир давно проснулся и холодная капля росы, сорвавшись с ветки, упала прямо на нежный нос. Маленький дракон вздрогнул, просыпаясь. Уже через мгновение его глаза цвета изумруда жадно разглядывали мир вокруг. Тёплые лучи солнца, пробиваясь сквозь густые кроны, мягко касались тонких веточек папоротника. Малыш расправил крылья и, наконец, на краю поляны заметил мать. Её чешуя переливалась всеми оттенками небесной синевы, от нежно-голубого до почти чёрного. Изящная голова, длинная шея, сильные крылья и стальные когти на мощных лапах: она была прекрасна. «Неужели я стану таким же, когда вырасту?», — подумал маленький дракон. В комнате жили семь мальчишек. Но уже через пару минут сюда, казалось, собрались все обитатели приюта. Ни на секунду не останавливая рассказ, Ивор переодел Дина в пижаму и уложил в кровать. Сказка подходила к концу, аврор осторожно достал палочку. Дин, вздрогнул и, поймав взгляд Ивора, робко спросил: — А ты ещё придёшь? — в зеленовато-карих глазах отражался силуэт мужчины, застывшего на стуле у кровати. — Приду, — выдохнул аврор. — А теперь спи, sopire.** Верхушки деревьев прятались в тумане, заклятья давно развеялись, и на мантии темнели пятнышки влаги. Капюшон был откинут, пепельные волосы мокрыми прядями прилипли ко лбу. С отросшей чёлки соскользнула капля, очертила скулу и, на мгновение задержавшись на остром подбородке, сорвалась вниз. Всю дорогу до дома аврор шёл пешком. *recuperare — восстанавливать. **sopire — усыплять.