— Ну, как? Наслаждаешься жизнью?
— Спроси у слепого, как ему картина маслом, получишь ровно такой же ответ, — сквозь зубы прорычал собеседник, часто и глубоко дыша после очередной атаки в пустоту.
Доктор озадаченно потёр переносицу, осмысливая происходящее. Полная темнота комнаты скрывала его некое замешательство в данной ситуации, зато на фоне абсолютного отсутствия света отлично выделялись два ярко горящих глаза.
— Это была помощь, а не попытка убить тебя.
Хищные, по форме как у кошки, зрачки следили за каждым звуком, за каждым шорохом. Если бы он захотел, если бы очень постарался, то смог бы не промазать, но что-то всё-таки останавливало монстра от такого поступка.
— Но лезешь ровным счётом туда, где ни черта не сечёшь, — говорит Санс, активно жестикулируя руками в подтверждении своих слов. — Как всегда! Тебя не просили! Всё было хорошо.
— Ты ошибаешься.
— Лучше отвечай за свои действия!
— Тогда просто слушай.
Он умолк и закрыл ладонями лицо, пытаясь сосредоточиться. Лоб монстра покрылся испариной, а дыхание вышло из нормы. Мысли сильно давили на нервы, и нужно было время, чтобы снова прийти в равновесие.
— Монстры состоят из магической энергии, — начал доктор повествование с элементарного. — Это очень ценная материя. А цена ей — жизнь. Когда я убрал преграду, чтобы ты смог спокойно и открыто пользоваться магией, то не учёл один факт.
Сквозь пальцы Санс увидел странный тёплый свет и опустил руки. В середине комнаты парила звёздочка. Точка сохранения. Скелет с удивлением смотрел на мерцающий сгусток энергии без единого движения. Он никогда не видел так близко эту аномалию.
— Сейчас тебе банально не хватает энергии на проявлении всех чувств и эмоций. И это не моя вина. Вини свою щедрость. Ты бездумно разрешил пользоваться своей силой, скажем, девчонке, которую я не хотел убивать, как бы ты не говорил. Тому цветку, который скоро обретёт свою первоначальную форму за твой счёт. И мой тебе совет: хочешь помочь себе, забери магию обратно. Это проще простого, как выдернуть вилку из розетки.
— Нет, — на судорожном выдохе отвечает Санс. — Это значит — лишить их жизни.
— Тебе выбирать. Только таким образом ты запустил свои биологические часы.
Рука доктора прикоснулась к парящей аномалии, и вмиг кабинет вернулся в свой первоначальный вид. Звезда стала медленно затухать, пуская последние лучики на теперь уже целый интерьер комнаты.
— Хотя бы проводи время с пользой, поэтому предлагаю вернуться к нашему общему делу…
— Нашему?
Внезапно в комнате зажёгся основной свет. От неожиданности Санс закрыл глазницы, не привыкший к такому яркому освещению. Дверь звонко скрипнула. Кто-то неспешно зашёл, напевая странную песенку.
— Тра-ла-ла. Здравствуйте, доктор Гастер, — раздался чей-то вёселый женский голос. — О, приветик, Санс.
Санс замер. Перед ним стоял человек, которого он ни разу в жизни не видел. И по настороженности скелета гость понял, в чем дело.
— Я — лодочник! Или правильнее будет лодочница?.. Не важно, — сказала фигура и тут же изменила облик, не успев тот моргнуть. — Мне очень нравилось кататься на моей лодке. Как жаль, что мы редко пересекались в Подземелье. «Короткие пути» порой лишают самых интересных знакомств… Лодочник. Можно просто Ли. Кратко
ли? Ха-ха.
Теперь скелет смог узнать кто это. Лодочник в иссиня-фиолетовом плаще и капюшоне, из-за которого не было видно лица, подходил к монстру, протягивая тому руку, но Санс даже не шевельнулся на знак приветствия.
— Что? Не нравлюсь? — с наигранной грустью спросила Ли. — А так?
От увиденного далее у Санса перехватило дыхание, ведь перед ним теперь стоял его брат. Затем ложный Папайрус превратился в Фриск, Ториель. Ли засмеялась, видя, как скелет медленно отступает назад. Ему было больно смотреть на всё это, а та лишь продолжала менять внешность, наслаждаясь внутренней паникой монстра.
— Достаточно! — прервал весь этот цирк Гастер.
Ли повернула голову к доктору. Поправив капюшон, она виновато похлопала себя по макушке.
— Простите, — всё таким же весёлым голосом отвечает она. — Тра-ла-ла. Не забудьте сделать перерыв. Порой, я забываю.
Лодочник подходит к столу и вытаскивает из-под плаща книгу, которую затем аккуратно кладёт в кучу хаоса других вещей. Потом весёлой походкой обходит помещение довольная выполненным делом, присаживаясь на диван.
— Спасибо, — коротко бросает Гастер, пролистывая страницы новой книги.
Светящиеся глаза во мраке капюшона Лодочника счастливо жмурятся, довольные столь холодной благодарностью. Она продолжала себе напевать под нос песенку, не обращая теперь внимания на скелета и ожидая следующего задания.
Гастер перевёл взгляд на Санса. Тот смотрел пустыми чёрными глазницами в пол. Происходящее оказало на него сильное давление, чем доктор предполагал. Рука скелета лежала на его грудной клетке, нервно сжимая ткань футболки. Он оставил дом, потому что не мог иначе. Нельзя вечно пользоваться их добротой и любовью, не давая ничего взамен. Нужно решить данную проблему, но теперь он считает себя предателем и от этого горько и мерзко на столь сейчас нестабильной душе.
— Хорошо, — строго говорит Гастер. — Поступим так. Ты помогаешь мне, а я тебе. Верну всё как было, и обещаю больше никогда не вмешиваться в твою жизнь. Подходит?
— Вполне…
***
У творческих людей день никогда не начинался так, как ожидалось.
С самого утра Фриск засела за компьютером, увлечённая своей внезапной идеей. Девушка сидела на офисном стуле, облокотившись о невысокий стол, обычно заваленный всякими документами и папками, но сейчас аккуратно прибранный с ровно сложёнными стопочкой бумагами. Дело было сделано. Оставалось только перепроверить, распечатать, раздать, объявить, подождать, позвонить, ответить… совсем немного.
Фриск зевнула, прикрывая ладонью рот. Флауи с недовольством смотрел на сонную девушку, которая променяла свои законные часы отдыха на работу, но пристальный взгляд совсем не оказывал влияния на юную особу.
— Это того не стоило, — снова говорит цветок, но девушка не реагирует, просматривая страницы на экране монитора. — У тебя ещё полно времени.
— Неа…
Флауи закатывает глаза, и внезапно вздрагивает от звука открывшейся двери.
— Доброе утро, — радостно бросает Фриск без малейшего намёка на усталость.
— Доброе, — слегка опешила МяуМяу. — Чего тут засела? Ты хоть позавтракала?
— Почти, — с таким же энтузиазмом отвечает девушка, вставая со стула.
— Пирог Ториель всё ещё на столе. Точнее, после меня осталась половина.
— А мне показался он кислым, — говорит Фриск.
— Ты что! Пирог Ториель — это номер два в списке священных блюд после спагетти Великого Папайруса.
С этими словами МяуМяу залезает на стул. Девочка ещё в пижаме, а её причёска напоминает по форме гнездо. Она кладёт на отдельное сиденье своего кота, и недовольно смотрит на свою сестрёнку, скрестив руки.
Фриск подходит к шкафу кладёт одну папку, достаёт другую, потом вытаскивает телефон из кармана, смотрит в монитор компьютера, что-то набирает. Кругами ходит по комнате. Цветок просто хмуро наблюдал, как девушка мечется из стороны в сторону, разрываемая на части своими делами. Она его не слушает, зато отлично кидает вслух строчки, вычитываемые из документов. Фриск стала на удивление разговорчива или просто в куче тех движений, что она совершала в минуту, отвечать жестами было бы бессмысленно и непонятно.
— Ласточка, приземлись на землю! Хорош нарезать круги по всей площади.
— Уже через три дня состоится мероприятие, — отвечает Фриск, прижимая к груди стопку бумаг. — И если всё пройдёт хорошо, то территория курорта МТТ станет самостоятельным государством. Мы сможем хоть как-то заявить о своём существовании, поэтому организация праздника на эту тему очень важная миссия. Я пригласила самых главных лиц в округе.
— Однако, очень рискованно…
— Я устала молча сидеть и поддакивать всем капризам верхушки, — хмуро произносит Фриск. — В конце концов, если они хотят войну, то так оно и будет, рано или поздно, без моего прямого вмешательства.
— И ты пойдёшь на этот риск?
— Да.
— Если ты будешь громко диктовать свои условия, они могут убрать тебя с пути. А твоя смерть ничего не исправит, ласточка.
— Однажды исправила… не закончив путь геноцида.
С этими словами оптимизм Фриск улетучился моментально, а на её лице проявилась так тщательно скрываемая ею тревога и страх. Она хочет казаться сильной, вдохновлять монстров на успешность проведения мероприятия, ведь многие поддержали девушку и согласились помочь. Но она сама истощает себя, в первую очередь играя тот образ героя, которым никогда не видела себя, но хочет быть. Девушка судорожно поправляет капюшон синей куртки и поспешно выходит из комнаты.
Флауи и МяуМяу тревожно переглянулись.
— С Папайрусом такая же муть. Делают вид, что всё хорошо, а у самих на душе будто
кошки скребутся. КОТострофа пфф… ладно, вернёмся к нашему плану, друг.
***
«Ваши игры со временем наделали массу дыр в пространстве. Благодаря которым у меня и получилось однажды покинуть пустоту. Но всё-таки сейчас оно непостоянно. Ещё немного и ты сам это увидишь. Уже скоро начнутся катаклизмы: торнадо, бури, землетрясения, выход новой главы через месяц или даже два… аномалия за аномалией. Я совершенно озадачен. Моя наука — до сих пор единственный прочный и незыблемый остров во всей моей свихнувшийся жизни. Необходимо теперь убрать все прорехи. Вспомни хоть Настоящий кинжал, которым Чара отправила себя и твою подружку в прошлое, по ходу разрушив твоё обещание. Это тоже дырка и её нужно закрыть»
«И зачем тебе всё это?»
«Когда пространство будет ровным, то я смогу открыть свой портал и выйти в реальный мир»
«Не проще ли найти слабую точку во времени?»
«Проще. Существует такой изрезанный отрезок, но у меня есть причины не запускать его»
«Но так быстрее»
«А мне некуда спешить»
«Зато у меня, по твоим словам, время ограниченно»
«По твоей вине, но если ты внемлешь моему совету…»
«У тебя выходит тоже? Если верить словам старика Герсона, то когда у монстров появляется потомство, сила души родителей переходит их детям. Он говорил, что король Асгор застрял в одном возрасте, когда его сын погиб»
«Так и есть»
«Странно, что тогда я и мой брат ещё живы»
«Вы просто оба такие наивные»
Молчание.
«Роман между человеком и монстром уже случался в истории. Вот только закончился он смертью человека. Любовь, дружба, уважение — это всё ничто! Это всё не вечно. Не повторяй мою историю»
«Уже»
«Тогда я обречён верить, что у вас закончиться всё более удачно»
«Посмотрим, какой конец у этого повествования…»
