Племянник

Сердце билось так сильно, словно хотело выпрыгнуть из груди. Тэхён задержал дыхание, ему стало очень страшно, а на глазах выступили предательские слёзы. Ну почему? Почему всё стало раскрываться так быстро? Почему всё рушится в один момент? — Что это всё значит? — тихим голосом спросила женщина, поочерёдно переводя взгляд то на Тэхёна, то на Ёнг Ын. — О чём вы только что говорили? Тэхён не мог ничего сказать, в горле сильно пересохло, а Ёнг Ын попросту не знала, что ответить. Она обещала Хосоку, что ничего не расскажет родителям Тэхёна, но почему всё обернулось именно так? — Ты же должна быть в салоне, — поднимая непонимающий взгляд, прошептала девушка. — Должна, — кивнула мать Тэхёна, — но, как видишь, я дома. И разве это сейчас важно? Она посмотрела на сына, который буравил взглядом пол, его веки дрожали, а пальцы были сжаты в кулаки. Её Тэхён. Такой маленький, ещё же совсем ребёнок. Она же ошиблась, поняла всё не так? Так хотелось верить в это. — О чём вы только что говорили? — она так надеялась. Но ответ так и не последовал, а эта тишина полностью уничтожала. — Так это правда? — голос пропадал, в горле как будто встал какой-то ком, который мешал нормально говорить. — Я всё правильно поняла? Тэхён понимал, что нет смысла оправдываться и пытаться хоть как-то солгать, их разговор был слишком очевидным, его просто невозможно понять неправильно. — Это правда? — вновь переспросила. — Что этот извращенец сделал с тобой? Тэхён не сразу понял, что его плечи сжимают, и хватка эта была довольно-таки сильной. Он чувствовал тряску, но взгляд так и не поднял, а наоборот закрыл глаза. — Он домогался до тебя? Он что-то с тобой сделал? От этой картины у Ёнг Ын сжималось сердце, она не знала, что делать. Встать на чью-либо сторону, или, наоборот, не вмешиваться? — Он ничего не делал со мной, — слезинка скользнула вниз по щеке. — Так почему ты плачешь, — мама прижала его к себе. Потому что ты ничего не понимаешь, потому что ты ничего не поймёшь. Потому что ты просто не захочешь понять это. — Всё нормально, — Тэхён резко отстранился и направился в комнату. Он с силой хлопнул дверью и повалился на кровать. Он вновь не мог сдерживаться своих слёз, а в голове по-прежнему крутилось только одно слово: «почему». Тэхёну казалось, что он задыхается, что его душат. Ему так нужен был Хосок, но сможет ли он сейчас встретиться с ним? Парень нашёл телефон и поспешно набрал номер мужчины, но никакой реакции. Ещё ночью телефон был отключен, и до сих пор никто его не включил. Хосок так был нужен ему, но парень даже просто не мог подняться с постели. У него не было сил, он пришёл домой ближе к ночи и сразу завалился спать, он не ел больше суток. Но не голод играл сейчас большую роль. Сил не было, потому что Хосока не было рядом. Парень не заметил, когда ушла Ёнг Ын, и когда пришёл отец. Он заглянул в комнату к сыну, но Тэхён успешно притворился спящим. — Спит, — раздался шёпот за дверью. — Я боюсь, — а это уже мама. — Я не понимаю, что происходит. — Объясни всё подробно, — попросил отец, отходя от двери и проходя на кухню. Она находилась напротив комнаты Тэхёна, поэтому парень всё прекрасно слышал. — Я сама не понимаю, — голос дрожал. — Он сказал, что любит Хосока, а он его. — Что? — переспросил отец. — В смысле любит? Как дядю? Если бы, — горько усмехнулся Тэхён. — Если бы как дядю, то их жизнь была бы куда проще. И куда скучнее. Она была бы совершенно другой. — Нет, — так тихо. — Тэхён сказал, что Хосок разведётся с женой и будет с ним. Но Ёнг Ын возразила, заявив, что не бывать этому. — Ёнг Ын? — судя по голосу вечно спокойного отца, он был шокирован. — Она? Я не понимаю... — Я пришла домой раньше и застала разговор Тэхёна и Ёнг Ын, — объяснила мама парня. — Они говорили об этом. Этот Хосок что-то сделал с нашим сыном, он промыл ему мозги, поэтому Тэхён теперь уверен, что у них любовь. Он использует его, а если он… У женщины начиналась истерика, её голос стал гораздо выше и чуть ли не срывался на крик. — Это ужасно… — вновь утихла. — Это неправильно, он же ещё ребёнок. Ребёнок. Ребёнок. Ребёнок. Почему для всех он всего лишь ребёнок? Тэхён уже вырос, он сам понимает, что для него хорошо, а что плохо. Он сам уже вправе распоряжаться своей жизнью. Так почему он до сих пор остаётся для всех ребёнком? — Но наша разница в возрасте — главная проблема, — он вспомнил слова Хосока. Сейчас мама говорила только о том, что Тэхён ребёнок, но ни слова о том, что они с Хосоком одного пола, или о том, что они родственники. Так значит, возраст, действительно — это главная проблема? Неправильно? У каждого свои понятия этой «неправильности», а для Тэхёна любить Хосока является чем-то естественным и никак не неправильным. Все говорили, что так нельзя, что это неправильно. Всё ложь. Разве то, что так приятно на вкус, может быть под запретом? Ведь все же лгут? Да? Парень готов был кричать от этих чувств, разрывающих сердце. Так нельзя! Нельзя запрещать любить и быть любимым. Тэхён слышал приглушенный голос родителей, но никак не мог понять то, о чём они говорят. И вновь слёзы, они никак не желали останавливаться, было так больно и обидно. Он даже не знал из-за чего: или из-за того, что родители узнали обо всём, или из-за того, что они против его отношений с Хосоком, или из-за всех этих запретов. Хосок. Нужно найти и предупредить о том, что родителям стало известно обо всём. Тэхён со страхом на сердце подумал, что отец убьёт брата за то, что он, якобы, сделал с его сыном. Но ведь он не совершал ничего плохого, он просто подарил парню настоящую жизнь. Жизнь вне его комнаты. Жизнь, полную радости и любви. — Нужно написать на этого извращенца заявление за совращение Тэхёна, — уши были словно набиты ватой, но эти слова парень услышал так отчётливо. — Тэхён заплакал, когда я спросила, что Хосок сделал с ним. От безысходности. — Тут определенно всё не так просто, может, он запугивал его? — мама боялась, одна мысль в её голове была хуже другой. — А если он насиловал его с самого начала? А Тэхён боялся всё рассказать нам. Отец вспомнил, каким мрачным ходил его сын, из него словно высосали всю жизнь. Он возвращался из школы и сразу же запирался к комнате. Всё вроде как обычно, но он часто отказывался от еды, ссылаясь на то, что нет аппетита и ещё постоянно переписывался с кем-то. А на все вопросы коротко отвечал, что всё хорошо. Хосок же не мог, правда, так поступить? Хосок же его брат. Он же не мог. — Мне страшно. Страшно за нашего сына. Мы должны обратиться в полицию и написать заявление. Тэхён не мог больше терпеть и слушать весь этот бред. Он не понимал, как вообще можно так думать про Хосока? Парень выбежал из комнаты и вбежал на кухню, вытирая слёзы. — Не смейте! — он встал перед родителями. — Не смейте делать этого. Они перевели на него взгляд. — Тэхён, — мама поднялась и подошла к сыну, стараясь обнять его. — Не трогай меня, — грубо откинул её руки. — Не смей писать на Хосока заявление, он ничего не делал со мной. А даже если и делал, то только с моего согласия. — Мой мальчик, — мама вновь попыталась подойти к сыну, но вновь безуспешно, — как же он повлиял на тебя. Это же не ты. — Успокойтесь! — наконец подал голос отец. — Я поеду к Хосоку, нам нужно поговорить и всё прояснить. — Не трогай его! — Тэхён кинулся к отцу, но тот остановил его. — Не бей его, умоляю, он ничего не сделал. — Успокойтесь оба, — строго посмотрел на жену и сына. — Тэхён, никого бить я, скорее всего, не буду, мы просто поговорим. А теперь иди в комнату. — Конечно, — мрачно отозвался парень, шмыгая носом. — Вам так проще, если я буду сидеть в комнате, ведь тогда вы сможете полностью контролировать меня. Я же ребёнок! — Тэхён, — позвал его отец, но парень уже, выбежав из кухни, успел вновь скрыться в своей комнате. Он опять набрал номер Хосока, желая предупредить его, но телефон по-прежнему был отключен.

***

Хосок открыл дверь не сразу, но он совершенно не был удивлён, когда увидел брата на пороге. — Я готов, — вместо приветствия произнёс Хосок. — К тому, чтобы я избил тебя? — на полном серьёзе спросил брат. — Вообще, я хотел спросить кое-что. Впустишь? Хосок пожал плечами и отступил назад. Первое, что отец Тэхёна увидел, когда вошёл в комнату, были бутылки из-под соджу. Одна, кажется, пустая, одна наполовину выпитая и ещё две нетронутые. — Хочешь? — Хосок подтолкнул к брату одну из бутылок, мужчина открыл её. — Знаешь, — решил начать этот трудный разговор так, — моя жена хочет писать на тебя заявление. Причина, думаю, ясна. Хосок перевёл на брата внимательный взгляд. — Но Тэхён чуть ли не на коленях умолял её не делать этого, — продолжил, стараясь смотреть брату прямо в глаза, но что-то постоянно мешало. Хосок молчал. Что происходит? За что? Почему? Это слишком жестоко. — Расскажи всё как есть, — попросил его брат. — Что происходит? — Я люблю его, — Хосок никогда не думал, что скажет это своему брату. Он, конечно же, понимал, что когда-нибудь может стать известно об их отношениях с Тэхёном, но мужчина до последнего надеялся, что это случится не скоро, или вообще никогда. Малая доля надежды продолжала жить в сердце до последнего. Но всё произошло так быстро, всего за одно мгновение вся жизнь раскололась на до и после. Хосок ещё даже толком не успел всё понять и осознать. — А он?.. — мужчина не смог договорить, его голос невольно задрожал, хоть он и заставлял себя успокоиться. Было так больно представлять, что у его сына и его брата могут быть такие отношения. Это так странно, это так неправильно. Разве такое вообще возможно? — И он меня, — кивнул Хосок. — Откуда ты знаешь? — отец Тэхёна взмолился, чтобы брат ошибался, чтобы он перепутал простое проявление дружелюбия с любовью. Он так хотел, чтобы это всё оказалось неправдой. — Он сам говорил мне, — но нет, надежды рухнули. — Ты… — Точно, — заверил его брат. — Тебе, скорее всего, будет неприятно слышать это, но мы признавались друг другу в любви, целовались и даже… — Замолчи! — остановил его брат. — Не говори ни слова! Просто замолчи, пожалуйста. Стало так горько, бывает так неприятно узнавать, что твой ребёнок уже вырос. Мужчина совершенно не желал знать таких подробностей, о которых начал говорить брат. Хосок сидел отстранённо, словно находился не здесь. Он сжимал в руке бутылку, но так ни разу и не отпил из неё. Он изменился, отец Тэхёна помнил брата совершенно другим. Неужели он правда любит его сына? И неужели это так сильно влияет на обоих? — Прости меня, — Хосок разбил хрупкую тишину, поднимая взгляд на брата, — Прости, что полюбил твоего сына.