Сказка о Чудовище-Принце и волшебном семечке

      Как положительная героиня Диана де Меридор не выдерживает никакой критики, и бедный папаша Огюстен тут совершенно не при чём. Он растил, лелеял и оберегал дочку сверх меры, но это вовсе не он учил её врать самым бесстыдным образом. Подличать.Изворачиваться.Прелюбодействовать.       Папа-барон и представить себе не мог, что его дочь будет, к примеру, торговать собственной невинностью, предлагая её какому-то светскому хлыщу, которого она видела три раза в жизни, в обмен на его сиятельное внимание, и что она - благовоспитанная девушка, наследница хорошего, древнего рода, - задерёт подол по первому требованию этого столичного ловца пёзд, который с большим успехом притворялся дворянином.       Бывает же, и очень часто, что родители - честные, порядочные, образованные люди, редкие трудяги, а их чадо регулярно обитает в местах не столь отдалённых.       Что выросло, то выросло и изменению уже не подлежало, и читателю не стоит вешать всех собак на доброго папу-барона, за излишнюю любовь к дочери. Эта самая отцовская любовь, подобно бесплотному, летучему пару, ничему девицу не научила, и изменить ничего не могла - прошла, как вода сквозь раскалённый песок, и испарилась, ни на что существенно не повлияв. Баронская дочь выросла, оформилась в весьма примечательного морально-нравственного урода, и этого урода мы, дорогой читатель сейчас разъясним. Как пресловутую сову.       Начнём мы прямёхонько с замка Божё, под окном которого изнывает от нетерпения граф Монсоро, тщетно пытаясь объяснить тупой пизде по имени Диана, что принц Анжуйский, вот он, уже на подлёте, и они на волосок от гибели. Правда, если гибель одной тупой пезды была бы весьма условна и метафорична - её просто опрокинули бы на спину, оприходовали и отпустили с миром, то граф, уличённый в предательстве вселенского масштаба, рисковал жизнью.       С принцем Анжуйским шутки были плохи, и пять минут глупого, трусливого блеяния, и никчемушного заламывания рук, стоили бы этой овце девственности, а графу головы: "Как только принц появится здесь, я уже ничего не смогу сделать для вас, даже если поставлю на карту свою жизнь, тогда как сейчас я рискую ею, в полной уверенности, что мне удастся вас спасти", - говорит граф Диане. Запомним же эту цитату, читатель, она нам существенно пригодится в дальнейшем.       Итак, мы видим, что отвергнутый жених, граф Монсоро решил спасать баронскую дочку, несмотря на неудачное сватовство, и вляпался он в это дерьмище, рискуя всем не свете, только из-за её прекрасных глаз. Потому что любил, потому что надеялся, и видел для себя новую возможность, потому что принц Анжуйский раскочегарился, и баронскую дочку нужно было спасать не шутя.       Извернувшись самым немыслимым образом, граф увозит девицу, оставив герцога Анжуйского с носом, и вот они в домике, стоящем на дороге в Париж. Здесь эти двое должны определиться с выбором, потому что, пойдя наперерез принцу, влипли они по-взрослому, и этот домик - последняя возможность спустить ситуацию на тормозах. Либо выбираться из неё рука об руку.       Спустить ситуацию на тормозах, для графа значило по-тихому вернуть Диану папе, не обостряя конфликта с его высочеством, уехать в Париж, вступить в должность, а там будь что будет. Вручить судьбу Дианы де Меридор тому, кто имел все права ею распоряжаться - отцу. И граф изначально предлагает такой вариант баронской дочке, правда Дюма-пэр совершенно не заостряет на этом эпизоде внимание, вполне понятно почему. Кто-то же должен быть плохим.        Но баронская дочка что-то домой совсем не торопится, не рвётся в спокойную, знакомую с детства обстановку, под крылышко папе, а гляди-ты, села, расправила пёрышки, прочла отцовское письмо и заявила, вдруг, что согласна ехать в Париж. Согласна принять покровительство графа. И согласна идти за него замуж.       "Ебала жаба гадюку...",- подумалось, наверное в тот момент графу, потому что до свадьбы было ещё ох, как далеко, а проблем сваливался целый воз. И в первую очередь открытое противостояние с могущественным герцогом, которое ничем хорошим закончиться для простого дворянина не могло.       На руках у него беглянка, практически маргиналка, которую тоже, с белой ручки не стряхнёшь, и выход у них, двоих, - раз уж прелестница выбрала покровительство не отца, а мужа,- из этого положения только один. Немедленная, скоропалительная женитьба. Чем быстрее, тем лучше, потому что ситуация, сложившаяся под окном замка Божё никуда не делась,только лишь усугубилась. И Монсоро, не имея прав мужа, освящённых церковью, предъявить герцогу не мог ровным счётом ничего.       Если читатель наивно предполагает, что граф Монсоро настаивал на скорейшей женитьбе, только затем, чтобы побыстрее добраться до белоснежного, девственного тела баронской дочки, то я буду вынуждена читателя разочаровать. Ничего подобного. Нет, само по себе желание у графа конечно, имелось, но принципиально жениться ему для этого не нужно было вовсе.       Баронская дочка, легкомысленно отказавшись от покровительства отца, была целиком и полностью во власти своего будущего мужа, не знаю, как душой, но телом наверняка, и будущий муж понимал это прекрасно, даже лучше, чем его глупая невеста. И не суетился на этот счёт, ибо у него других забот хватало.       Жениться, чтобы приласкать супругу на сугубо законных основаниях - чушь и ересь. Ласкать эту маргиналку граф с успехом мог начать в том самом домике, продолжить по дороге в Париж, и когда они добрались бы до священника, то ни у кого не возникло бы вопроса, о законности этого брака, а вот иметь законное прикрытие на случай, уже объявленной войны с герцогом, это совсем другое дело.       Но девица, едва добравшись до Парижа, замуж идти резко передумала, стала ныть, жопиться, кукситься, строить из себя жертву обстоятельств, тянуть время, пока не столкнулась нос к носу с герцогом Анжуйским. В церкви. Герцог прифигел, возбудился, развил бурную деятельность, и опачки! - вот он уже открывает входную дверь ключом. Слава богу, какие-то идиоты подняли на улице вой, и герцог испарился. До следующего раза.       Девица, конечно всё рассказала графу Монсоро, стала ныть, проситься в Анжу, захотела сменить дом, улицу, а граф...что подумал граф, узнав, что герцог, милостью этой белокурой дуры, их, практически "спалил"? И только случай спас их бедовые головы? И времени у него уже не осталось, а руки по-прежнему связаны?        "Мама дорогая, а папа космонавт", - подумал бы граф, в том случае, если бы знал, что такое космонавт, и решил жениться. Здесь и сейчас. Немедленно. Безотлагательно. Без вариантов. Без всяких"но" и "если". В связи с чем и пригласил священника.       Бедная овечка...жестокий граф за ухо подтащил её к окну и указал на две фигуры внизу...мы это помним, дорогой читатель, и после этого несчастная уступая бесчеловечным домогательствам сказала :"Да".       Знаешь, читатель, мне тоже не по душе эта сцена с фигурами под окном, по той простой причине, что уж очень она притянута за уши, и эти самые фигуры здесь нафиг не нужны, и можно было вполне обойтись без них.       Граф, глядя на сжатые в трагической гримасе губы своей невесты, и заведённые под лоб глаза, попросил бы священника подождать пару минут в соседней комнате. Чтобы сказать несколько ободряющих слов будущей супруге. И звучало бы это примерно так: Граф: Сударыня, я весьма далёк от того, чтобы делать сцены, и напоминать вам о ваших же обещаниях, но ситуация вынуждает меня к этому. Видимо, вы не понимаете, в каком положении оказались, и мой долг разъяснить вам это. Вчера, если бы не счастливая случайность, герцог Анжуйский вошёл бы в этот дом, и возможно, я не нашёл бы вас здесь, возвратившись на следующий день. На что же вы рассчитываете, сударыня? На чью помощь и поддержку вы можете претендовать? Мои руки по-прежнему связаны, и не будучи вашим законным мужем я ничего не могу.        Меридорский замок далеко, так же, как и ваш отец. Для всех Диана де Меридор мертва, она, оплакиваемая отцом, покоится на дне пруда, в тростниках замка Божё, а вы, сударыня, никто. Вас давно нет, и если бы герцог вошёл сюда вчера вечером и захотел бы вас обесчестить, то никто бы не ринулся бы вам на помощь.       Дав мне ложное обещание, которое вы вовсе не собирались выполнять, вы дали мне такую же лживую надежду, и сейчас, глядя на меня глазами мученицы,толкаете меня к открытой схватке с монсеньором герцогом Анжуйским. Которого вы сами привели к порогу этого дома.       Сударыня, времени на разговоры у нас не осталось, герцог Анжуйский может вернуться завтра, или через десять минут, и я, взывая к вашему благоразумию, прошу вас решиться на тот, единственный шаг, который может спасти нас обоих, потому что наши жизни теперь в серьёзной опасности. Диана:(Хрюкает в носовой платок, мотает головой)Я хочу к па-а-а-апе! Я вас бою-ю-юсь! Граф: Я знаю чего вы боитесь. Того, что я, получив права мужа, стану требовать от вас исполнения обязанностей жены. Не бойтесь сударыня, возможно, я не успею насладиться даже предвкушением, потому что завтра мне снимут голову, по приказу его сиятельства, герцога Анжуйского, за измену ему же. Боюсь представить, сударыня, что тогда будет с вами. И вот ещё что...(Берёт Диану за подбородок двумя пальцами, заставляет смотреть себе в глаза ) чтобы обладать вами, осуществлять права мужа, или ещё какие-то права, мне не нужно ничьё разрешение, или благословение.Ни раньше, ни теперь. А вам эта свадьба нужна так же, как и мне.Ну так что, сударыня, вы готовы внять доводам здравого смысла, или вы обречёте нас на бессмысленную кончину, в которой будет мало приятного? А самым неприятным будет то, что этого вполне можно было избежать. Диана: (Всхлипнув, шёпотом) Зовите священника...

Продолжение следует