Сказка о Чудовище-Принце и волшебном семечке

      Который,пользуясь личной авторской властью, делает из читателя полного придурка, без преувеличения,и если мы внимательно и последовательно разберём сцену встречи старого барона с дочкой, мы с лёгкостью сможем в этом убедиться.И Дюма-пэр делает это сознательно,потому что глава:"Отец и дочь",это не просто часть истории, а концентрат такой феерической лжи, нелепости и нелогичности и подлости, что серьёзно воспринять всю эту опупею,будучи в здравом уме и трезвой памяти,невозможно.       Итак,мы знаем, что барон Меридор даёт графу де Монсоро согласие на брак со своей дочкой, и её портрет, как залог сего действа отправлен в Париж, куда и направится будущая чета, и несомненно,барон, как и граф Монсоро, уверены,что венчание состоится на днях, как только молодые прибудут на место,потому что венчание, в данной ситуации - ключ ко всем дверям,и решение всех проблем.       Монсоро, наверное,так и сказал барону:"Ваша дочь, моя законная супруга,будет надёжно защищена от посягательств герцога, к тому же, этот брак положит конец всем грязным сплетням, которые бродят по округе после её похищения",и барон де Меридор, по логике вещей, должен был молиться на этот брак, и как никто другой,желать его скорейшего свершения.Запомним это, читатель.       Вуаль,слетевшая с головы баронской дочки,как ложный след, очень помогла графу Монсоро в его нелёгком деле, он, может быть, в глубине души и жалел старого барона, но поделать ничего не мог - ему нужно было спасаться самому,и спасать эту белокурую овцу, которую папа-барон передал в его руки, со вздохом облегчения.       Монсоро не вынашивал коварных планов - специально помучить старого барона, или поиметь какую-то выгоду,он искренне полагал, что его венчание с баронской дочкой, как событие первостепенной важности, для него, для барона, для баронской дочки,состоится, как и было запланировано,сразу по прибытию в Париж, а потом, едва за священником закроются двери, можно будет спокойно написать папе соответствующее письмо,и именно граф, читатель должен это помнить, регулярно настаивал на скорейшей женитьбе.        Но это происходило,конечно, только потому, что граф - похотливая сволочь, и ему нетерпелось огулять нежную девственницу.И сволочь он,выходит не только похотливая, а ещё и законопослушная, потому что огулять девицу он мог, только с разрешения местного попа.И пока Монсоро уговаривал девицу на законный брак, - достаточно долго, - бедный папа-барон неописуемо страдал. Монсоро ничего не мог написать барону,если бы даже хотел - ставить под угрозу их, такое ненадёжное, шаткое и опасное положение беглецов,несвоевременным письмом, было бы беспросветной дуростью.       А любящая папина дочь тянула волынку, как могла, и про папу не думала вовсе. Нет, она спросила про отца один раз, и была вполне удовлетворена тем порядком вещей, что граф не видел барона и не говорил с ним.И не писал в Анжу, и ей запрещал, из соображений безопасности. Вопрос, как барон мог о чём-нибудь узнать, и почему дочь была уверена, что отец знает о том, что она жива,причём, принц Анжуйский, а значит вся округа уверены в обратном, остаётся на совести мэтра Дюма. Как и утверждение, что в неописуемых страданиях барона виноват проклятущий Монсоро: - Почему, - заламывает руки любящая дочь,- Монсоро не сказал вам, что я жива? Почему он скрывал,что он мой муж?       Действительно, читатель, и почему Монсоро скрывал от барона этот факт жизни, а?Месяц, а то и больше, баронская дочка тянет кота за яйца,а графа за терпение, а после заключения брака,граф,ночью, ткнувшись носом в запертую дверь,утром уже едет в командировку в Компьень,и даже если оттуда он написал барону соответствующее письмо - поженились, слава те, господи, папа не плачьте, - то это письмо вполне мог обогнать ухарь Бюсси, увезя барона в Париж.       И в Париж Бюсси привозит этакое "чучело барона",персонаж, у которого полностью отсутствует "дуга" характера, а так же логика и элементарная память, который нужен лишь для того, чтобы плясать под дудку автора, и поплясать бедному барону пришлось изрядно.       Узнав о том, что госпожа де Монсоро, это его дочь, барон та-а-ак изумляется...лепечет, трясется, вопрошает,словом ведёт себя, как слабоумный. Как будто не свою дочку он, добровольно и с радостью отдавал за Монсоро месяц назад:" ... тогда он, молодой, деятельный и предприимчивый, сможет защитить ее от посягательств могущественного принца, раз уж ее бедному отцу это не по силам. Я с радостью дал мое согласие...", и как будто дочку постигло величайшее несчастье.Хотя,первый вопрос,который должен был, по логике вещей, задать барон дочери:"Ты замужем?" - и второй,- "Где мой зять?"       Конечно, барон подумал,что свадьба состоялась месяц назад, как и было договорено - Диана и Бюсси благородно смолчали, о том, что Монсоро стал мужем только-только,что прекрасная,добродетельная Диана месяц кобенилась, и что новоиспечённый муж даже удочку не успел закинуть и крючок вбить, так и уехал в командировку, и до сих пор там прохлаждается, - поэтому и удивился, как это, Монсоро ему не написал.       Охотно допускаю, что Диана не "знала", что батюшка её оплакивает,ей совсем не свойственно было думать о других, но "играть"любящую дочь она никогда не отказывалась, и все свои проделки прикрывала добрым, глупым батюшкой, как щитом,а батюшка сидел рядом с дочкой, таращил глаза, заглядывал в рот ей и Клермону, хотя должен был спросить:"Дочь, что это за мужик отирается в доме моего зятя в его отсутствие?" Должен был выпроводить Клермона со словами:"Да-да,вы мне очень помогли,но моя дочь замужем,и без согласия мужа не может принимать посторонних мужчин в его доме", и главное:"Дочь, что я отвечу твоему мужу,когда он спросит, как я здесь оказался?"       Но куда там, Клермон открыто строит козни против законного мужа,ласкает новоиспечённую графиню страстным взглядом,обещает ей развод,союз против Монсоро,весь мир и пару серебряных коньков в придачу, и всё это на глазах у её отца, но "чучело" барона де Меридор остаётся неподвижным, и лишь благостно кивает головой на все предложения Клермона.       Который насмешил донельзя:"Я не боюсь принца Анжуйского, как боится его Монсоро ..." Ухарь- Бюсси с самого начала неприятен, но к данному моменту он становится читателю, окончательно и бесповоротно, отвратителен: "Бедный старик,как ты меня полюбишь...", - вот жеж сука, так беззастенчиво печь свои "пироги" на чужом горе, так расчётливо набирать себе "плюсы", и так умно,в то же время, "стеречься" от принца. Клермон сознательно ничего не говорит барону в Анжу,хотя знает,что Диане уже ничего не грозит, она замужем.       Мог бы, действительно, пожалеть старика, но нет, Клермон трусливо подстраховывается, ибо с принцем шутки плохи,и только в Париже его "осеняет", что не привести сей минут отца к дочери - святотатство!       К тому же,старый барон,провинциальный медведь,вполне мог бы,оправившись от радостного шока, сказать:"Моя дочь замужем? А ты, что за хуй с горы, чтобы отсутствие мужа за неё хлопотать? Идите-идите, молодой человек,это наше семейное дело. Бон вояж". И благородному Бюсси, решившему по костям старого барона пробраться к его дочке, и удобно устроиться у неё между ног,не обломилось бы так легко и просто, как обломилось. Предусмотрительный был,гад,осторожный.       А вот Монсоро, известный мерзавец, - проморгал момент.Не использовал такой очевидный и удобный шантаж,силой загоняя за себя замуж, олицетворённую чистоту и девственность.Мог бы навалиться на деву всем туловищем:"Ваш отец страдает, думая что вы мертвы,а вы,любящая дочь, не просто отказываетесь выполнить его волю, ещё и продлеваете этим его страдания."       Это был бы просто безотказный ход, первейший для шантажиста такого масштаба,но то ли Дюма-пэр, как это часто у него случается - прохлопал ушами, или граф Монсоро был вовсе не тем, за кого его,скопом, выдавали Дюма-пэр,благородный Клермон и красавица Диана.