Сбой системы.

      Тишина разъедала слух, впитывалась в кожу. Напряжение трудно было скрыть — Нэнси сидела, словно на иголках. Вдруг белоснежные зубы, оскалившись, укусили мочку уха, а на щеках в ответ незамедлительно выступил румянец. Он даже о её эрогенных зонах знает, что ли? — Вот ты и попалась, — ранее игривый голос превратился в сдавленное полурычание. Нет, сейчас он не выдержит. Она же сама позволила так близко подойти, правда? Она же не убежала? Не ударила? А, собственно, какая к черту вообще разница? Язык скользнул по скуле, спустился по шее к уже оголенному плечику. Сыщица было дёрнулась, но тут ранее спокойно лежащие пальцы вцепились в её запястья, обхватив и плотно прижав к краю сундука. Девушка пискнула. — Ой, больно? Прости, но мне тоже, Нэнси, — шепнули, тяжело дыша, где-то сзади, но совсем рядом. В голосе Джуна было столько отчаяния и ненависти к самому себе, что девушка невольно содрогнулась; тот же обессиленно уткнулся носом в волосы своей жертвы, взлохматил их, пробираясь к любимому запаху поближе. «Наконец-то...» Ему хотелось просто дышать, дышать ею и думать о ранее, казалось бы, странных вещах. Весь мир, построенный на логике, рушился. Сейчас он не то что в пришельцев не верил, он не верил самому себе. — И что я, дурак, делаю? — парень сильнее зажмурил глаза, наблюдая за звёздочками и капельками где-то далеко-далеко в зеленой тьме. Хотелось потерять сознание. Хотелось, чтобы она убежала, рассказала участникам, какой он ужасный организатор и человек. Хотелось, чтобы она просто ушла и никогда не возвращалась. Хотелось открыть глаза и снова увидеть синий потолок детской комнаты, туда, где все казалось таким неважным и беспечным. Холодным, отторгающим, пустым. Хотелось думать, а не чувствовать эти идиотские чувства. Однако Нэнси покойно сидела спереди и уходить не собиралась, в веки упирался ее мягкий хвостик, а мысли, похоже, решили не возвращаться. — Ну, с одной стороны- материальной- ты заманил меня в свою палатку и устроил показ улик своей влюблённости, после довольно больно прижал меня к сундуку и на данный момент дышишь мне в шею. С другой- духовной- ты просто влюбился, — девушка приподняла бровь и окинула выразительным взглядом шершавую поверхность портрета. Красивого, стоит отметить. — А ещё ты потрясающий художник, но это так, между словом. Ответом ей была лишь злобная усмешка. Кажется, ничего говорить не стоило. «Вы совершили роковую ошибку. Повторить?» — Влюбился? Влюбился?! — голос гения целиком перевоплотился в рык. — Эй, Санни, подо… «Заткнись.» Не переставая смеяться, губы Джуна прошлись по шее Нэнси, тонкие запястья швырнули в одну руку, вторая зажала Дрю рот. Ну конечно, как он мог не догадаться, влюблённость! Влюблённость длиной в семь лет, такая лёгкая и ненавязчивая влюбленность! Хэй, Санни, право, чего ты паришься, дурень, ведь это просто влюбленность, обычная влюб-лен-ность! Зубы ловко ухватились за застежку молнии на спине и потянули вниз. В ушах гудело, словно рядом поезд проехал. Точнее, не рядом, а по нему самому. Жертва притихла. - Ну, как тебе теперь моя безобидная влюбленность, Нэнси Дрю?! Она никогда не разбиралась в чувствах и не видела разницы в словах, описывающих конкретное. Если ранее девушке это никак не мешало, то теперь сыщица глубоко сожалела о незнании. Джун бесстыже впился губами в шею и прошёлся по всей спине, оставляя после себя алые отметины. Ей хотелось попросить прощения, но было уже поздно что-либо говорить, и жертва, изо всех сил жмурясь и напрягая дрожащие губы, поцеловала руку, которая уже изрядно поцарапала лицо. Да, кажется, он понял. Не простил, но понял. Санни остановился, убрал пальцы от её лица, отпустил запястья и просто обнял, затаив дыхание. Нет, он не может делать ей больно. Такой милой и нежной Нэнси. — Можешь идти к черту, можешь уехать домой, но лучше иди-ка спать. Вот это забота, не правда ли? Джун аккуратно застегнул молнию топика и поцеловал девушку в затылок. Пусть отдохнёт перед сложным днём. Он до конца не понял, что с ним произошло, но знал наверняка — поступок был ужасно эгоистичным. Раскрасневшаяся Дрю тяжело вздохнула и повернулась лицом к маньяку, бесстрашно всматриваясь в ледышки глаз, словно искала что-то. «Что за черт, Санни? Почему её взгляд все сильнее притягивает? Почему тебе все сильнее хочется сдавить ей шею, прижать к полу и просто целовать всю, такую беззащитную и красивую, ласкать каждый миллиметр её тела?!» — Я обо всем подумаю и постараюсь больше не доставлять тебе боли, — девушка вывела Джуна из размышлений. Нет, видимо, дура, не нашла. Не доставлять боли, как там? Санни обреченно закрыл глаза. Он был готов расплакаться. Лучше бы ударила, нет, избила, избила и ушла, он бы не сопротивлялся. — Как? Вопрос застыл в жарком воздухе, и лишь ветер, нагло впорхнувший в палатку, усмехнулся столь бессмысленной реплике. «Нэнси, Нэнси… Глупышка ты, Дрю. Как ты сможешь, если это априори нереально?» Джун окинул ненавистным взглядом фотографию Нэда. В голове застучало. Нет-нет, никаких выколотых карандашом глаз- принтер, наверное, уже и так ненавидит своего хозяина. Он просто съест любимую шоколадку и ляжет спать. Если он поспит, все пройдёт. Семь лет не проходило, а теперь пройдёт, точно же. Точно пройдёт. Пожалуйста.