Три оси времени

Последний документ о проделанной работе лёг в папку со страшным названием «Квартальный отчёт», и Ичиго с довольным выдохом откинулся назад, лениво прикидывая, затекли ли его ноги от сидения на коленях. И, кажется, годы тренировок дают о себе знать, так что даже после шести часов напряжённой работы он вполне работоспособен. Неплохо, совсем неплохо — первое время ему приходилось выползать из-за стола буквально на руках, потому что нижняя часть тела, казалось, переставала существовать. Пару раз он опрокинул тушь на свежие отчёты, и работу приходилось переделывать заново. В такие моменты мужчина кипел, сдавленно матерился и жалел, что до массового внедрения столов ещё несколько сотен лет. Сейчас он уже таких глупостей не совершал, заблаговременно убирая набор для каллиграфии после работы. Протирая кисти, Куросаки с лёгким превосходством оглядел капитанский кабинет, в котором он столь нагло узурпировал стол. Подумать только, он занимает должность лейтенанта восьмого отряда последние сорок лет. Когда он только поступил на службу в отряд, чья задача состояла в решении внутренних конфликтов, он совершенно не представлял, что будет делать. То есть, ясен пень — шинигами убивают пустых и отправляют покойных в Общество Душ, но за мир живых отвечали только мертвецы из тринадцатого, и предназначение остальных отрядов было не до конца ясным. Да, четвёртые лечат, вторые служат кем-то вроде полиции, а одиннадцатые выступают в качестве регулярной армии.  А дальше — что? Как оказалось — много чего. Ичиго занесло в отряд быстрого реагирования, и если людей под командованием капитана Шихоин можно называть полицией, то Шисуй возглавлял спецназ. Так, пока этот ленивый хрен в кимоно пил саке с Укитаке-саном, Куросаки с парнями носился по окраинам Руконгая, гоняя пустых и изредка — бандитов, нападающих на мирных граждан. И, разумеется — отчёты, отчёты, отчёты… Ичиго потянулся, в спине у него что-то хрустнуло, и расслабленная улыбка резко сменилась на пугающую усмешку. Его способности чувствовать реацу сильно возросли, так что мужчина вскочил и, схватив набор для каллиграфии и папку с документами, исчез в шунпо. Он был немного медленнее, чем мог бы, из-за Мидори но Бураши, но он давно привык к этому ощущению и умело компенсировал недостаток. Как только стали известны свойства его занпакто, Куросаки решил использовать их на полную, постоянно увеличивая свой резерв реацу за счёт высвобождённого шикая. Довольно скоро выяснилось, что его предел составляет только четыре часа. Это было больно, это звучало безнадёжно, но Ичиго стиснул зубы и погрузился в тренировки. И, чёрт подери, через сорок лет результат был более чем заметен. На данный момент его предел составлял пять лет непрерывного высвобождения первой ступени Мидори но Бураши. Правда, тот прорыв стоил ему месяца на койке в четвёртом и крайне болезненного пинка от Гинрея, но Куросаки твёрдо верил, что оно того стоило.  Сейчас шёл второй год, и Ичиго уже ощущал небольшие проблемы с физическим состоянием, но они были совершенно незначительными. Кого волнует лёгкий шум в ушах и небольшое онемение пальцев ног? — Пинок справедливости! Перехваченный в прыжке Шисуй врезался лицом в крышу, и приземлившийся рядом Ичиго с удовлетворением рассматривал след от своей ноги на капитанской спине. Опытным путём давно выяснилось, что в иной форме взаимодействие с этим человеком закончится полной подставой. Первое время Куросаки этого не понимал, и вот теперь он за это расплачивался — заставить Кьёраку Шисуя что-либо делать было просто невозможно. Капитан, кряхтя и потирая бок, с самым несчастным видом покосился на своего лейтенанта. — Если бы ты был девушкой, твои пинки были бы не такими обидными, Ичиго-кун. Рыжий недовольно тряхнул сильно отросшими волосами и ещё раз пнул этого мечтательного алкоголика. Взглядам капитана отряда быстрого реагирования Ичиго не верил последние лет тридцать. Особенно после того, как пару раз ситуация становилась критической, и Шисуй брал командование на себя, раскрывая весь свой потенциал. Ичиго даже немного пугало это преображение — капитан был просто великолепен даже сейчас, в начале своего пути, и ближе к прошлому-будущему должен был стать тем, кто достоин занять место Главнокомандующего. А ещё это неимоверно бесило — как такой великолепный лидер, как Кьёраку Шисуй, в обычной жизни может быть такой пьющей, ленивой и пафосной сволочью?! — Подписывайте, капитан. Ответив усталым вздохом на убийственную ауру Куросаки, Шисуй уселся поудобнее и протянул руку за кисточкой. Пока Ичиго готовил набор для каллиграфии, мужчина лениво перелистывал отчёты. — Ты прекрасно научился подделывать мой почерк, Ичиго-кун. Рыжий мужчина только скрипнул зубами — это была самая первая ловушка, в которую он угодил. Тогда капитан выглядел таким задумчивым и уставшим, что Куросаки, ведомый безмерным уважением, решил ему помочь. Потом помощь плавно сменилась заполнением официальных бумаг, потом обработкой информации от остальных членов отрядов, потом официальным протоколом… В данный момент лейтенант Ичиго вёл всю документацию восьмого отряда Готей-13, и это было абсолютной подставой. Капитан повертел кисточку в руках, прежде чем обмакнуть её в чернила, и перевёл взгляд на своего подчинённого. — В этой проверке нет нужды. Я полностью доверяю тебе, Ичиго-кун. Возможно, эти слова, сказанные с мягкой улыбкой, должны были вызвать гордость и уверенность в себе. Убийственная аура Куросаки тут же до краёв напиталась реацу, а его нога врезалась в стену в опасной близости от капитанского лица. — Я и так выполняю за Вас всю работу. Вы что, хотите окончательно увильнуть? Капитан неловко рассмеялся и выставил вперёд руки. — Что ты, Ичиго-кун, что ты… «Точно хочет» — Ичиго цыкнул и скрестил руки на груди. Он ни за что не потеряет бдительность и больше не попадёт в капитанскую ловушку. Шисуй только вдохнул, пробормотав что-то в духе «ты слишком хороший лейтенант, Ичиго-кун», и углубился в работу. Последний листок бумаги заставил его поднять бровь и с улыбкой перевести взгляд. — Хочешь отгул? Ичиго с трудом подавил желание закатить глаза. Чёртов Шисуй, как будто он не знает! — Личное дело, капитан. — Действительно, свадьба капитана Кучики — очень личное дело. Гинрей выпустился из Академии Шинигами через месяц после его громкого назначения в восьмой, с первыми же экзаменами. Как сказал лучший друг, без рыжего Кенпачи там стало слишком скучно. Так, юный Кучики попал в шестой отряд, и, спустя те несколько месяцев, что были необходимы для соблюдения формальностей, его возглавил. А потом Гинрей встретил свою мёртвую химе, и теперь Ичиго был просто обязан его поддержать. Собственно, согласие Шисуя было пустой формальностью — если подписи не будет, Куросаки просто не появится на своём рабочем месте, и плевать на штрафы и на выговоры. Неунывающий и всё ещё лучший друг Гинрей был куда важнее подобных мелочей. Довольно забавно, что именно шестой отряд специализируется на разведке и контрразведке, объединяя эти два понятия — возможно, потому что некому посылать своих шпионов в Общество Душ. Пока что некому, разумеется — Айзен Соуске всё так же находился на нижних позициях пятого отряда, словно с момента его выпуска прошло около месяца, а не больше сорока лет. И вот, Кучики Гинрей, со своим лёгким безумием и умением расположить к себе людей самым лучшим образом управлял своим отрядом, похожим на кружок по интересам для аристократии. И каждый в Готей-13 знал, что мимо них ничто не проскользнёт. На самом деле, Куросаки даже немного сочувствовал Бьякуе — Гинрей был признанным гением, и брать на себя командование после него будет очень тяжко. Капитан поправил свою шляпу, спрятав за ней лицо, и подписал безупречно составленное заявление, отдав своему лейтенанту все документы. Ичиго коротко кивнул, ловкими движениями собирая письменные принадлежности и сразу уходя в шунпо, не считая нужным отвечать на беспечное «До встречи, Ичиго-кун». Отлично, он покончил с делами раньше обычного, срочных вызовов не предвиделось, и он мог заскочить на небольшую тренировку в одиннадцатый отряд. Со способностями Мидори но Бураши тренировки в сильнейшем отряде Готей-13 были лучшими для саморазвития. Ведь, фактически, наиболее сильные атаки Ичиго мог проводить только с полностью запечатанным мечом, выводя его из шикая. В этом состоянии занпакто не требовал энергии или реацу, и мужчина мог сражаться в полную силу. И постоянные тренировки дали свои плоды — он уже мог с азартом драться с лейтенантом первой Кенпачи, хотя, конечно, до победы было ещё далеко. А вот сама Унохана-сан больше не обнажала меч. Вообще. Ичиго видел перемены в ней собственными глазами. Видел, что битва больше не доставляет ей удовольствия, что всё чаще рука тянется к скрытому под волосами шраму, а глаза обращаются в сторону далёкого района Зараки. Ичиго, приходящий сюда каждый день, видел, как постепенно женщина выходит даже из тренировочных сражений, полностью охваченная странной одержимостью жутким мальчиком, что оказался сильнее, чем она сама. И почему-то смотреть на это оказалось неожиданно больно. Впрочем, Унохана-сан всё ещё с ним разговаривала, называла мышонком и хвалила за быстрый прогресс. Он действительно совершенствовался не только духовно, но и физически — его мышцы теперь работали куда лучше, он заматерел и стал выглядеть лет на двадцать пять — тридцать. Ичиго всегда со странными ощущениями воспринимал происходящее в её кабинете, где они сидели друг напротив друга, ожидая чай, а по углам комнаты горели ароматические палочки с лёгким оттенком ладана. Дым, терпкий вкус, лёгкая, почти из прошлого-будущего улыбка — будто они принимали участие в чём-то не совсем понятном, но древнем, как сама земля. Ичиго тряхнул головой, прогоняя из неё неуместные мысли, и резко изменил направление. Капитан не всегда была на месте, а идти в бараки одиннадцатого с мыслями об Унохане-сан, когда её точно не будет там, не стоит — подобные поступки ведут лишь к лишней злобе и отчаянию. Сильно отвлекает от бесконечной череды тренировок, чёрт подери. И Куросаки Ичиго, занеся ценные бумаги в бараки своего отряда, на всех парах рванул к своей безотказной мелкой.