Три оси времени

Разумеется, дети никуда от хмурого капитана не делись. Ичиго пытался, конечно — он не очень подходил на роль няньки, даже для таких исторических личностей. Только вот Хикифуне, зараза, куда-то исчезла на целый месяц, и за это время Рангику-тян и Гин так плотно вошли в жизнь третьего отряда, что об их переводе куда-то ещё не шло и речи. Гинрей, конечно, долго ржал. Примчался в числе первых, с чаем и данго, и, пока дети уплетали угощение, свистящим шёпотом пересказывал лучшему другу последние сплетни. В первую очередь, Готей-13 единодушно сошёлся во мнении — рыжая девочка точно является байстрючкой третьего капитана. Кем ему приходится белый змеёныш, никто точно не знал, но самой большой популярностью пользовалась версия о том, что это ручной пустой из Уэко Мундо. Никакой фантазии у людей, честное слово — придумали бы что-нибудь новое. Впрочем, был ещё один вариант. О нём говорили шёпотом, испуганно косясь по сторонам, на ухо пересказывая невероятную историю. О том, будто полюбили друг друга женщина-квинси и мужчина-шинигами. Их чувства были так сильны, что влюблённые решили навсегда отринуть свои силы и сбежать в мир живых… Не успели. И вот теперь у одинокого шинигами осталось только два ребёнка — девочка взяла больше от отца, а мальчик пошёл в мёртвую маму. И от этой истории, так сильно похожей на другую правду, капитану Куросаки было совсем не смешно. Но, кто бы что ни говорил, настоящей семьёй они так и не стали. Ближе всего, конечно, к сердцу капитана подобралась Рангику — буквально пару лет назад её удалось отучить от навязчивого «папа!», до этого вообще спасения не было. Сам Ичиго воспринимал её, скорее, как свою подопечную — за ней надо было следить, её требовалось обучать, её хотелось баловать и защищать. Мелкая зараза это знала, и, когда у неё начала расти грудь, попыталась воспользоваться. Нет, в первый раз, увидев плачущую Рангику, Куросаки поскакал разбираться и был готов горы свернуть. Что же, спас, дело сделал — но в следующий раз, при виде надутых губок и заплаканных глаз только рассмеялся. «Нет, Апельсинка, учись сама решать свои проблемы». И оба поняли, какие именно проблемы старый капитан имел в виду. Нет, девочка, нет — если тебе нравится носить кимоно почти нараспашку, вызывающе краситься, призывно флиртовать и делать откровенные намёки, не рассчитывай, что добрый капитан тебя спасёт, да ещё и стрясёт что-нибудь с обманутого кавалера. Тренируйся вертеть мужиками на ком-нибудь другом, а Куросаки Ичиго даже Айзен не заморочил. Впрочем, Ичиго об Апельсинке не очень волновался — молодая ещё, перебесится, а рядом всегда дежурит пара надёжных ребят. А вот с Гином вышла совсем другая история. Мальчик, при всей своей внешней холодности, был удивительно привязчив. Его внимание было болезненным, навязчивым, странным, ненормальным даже. Когда-то Ичимару Гин предал всё Общество Душ и чуть не уничтожил три мира, чтобы отомстить Айзену за Рангику-тян. Сейчас, в этом времени, у него появился Ичиго Куросаки. Почему змеёныш проникся к нему такими тёплыми чувствами, капитан так и не понял - вроде ничего такого не делал, речи морализаторские не толкал, а вот приглянулся маленькому Ичимару, да так, что впору вешаться. Эту фатальную зависимость Куросаки заметил слишком поздно — Змеёныш всегда был слишком осторожен, до паранойи. Внешне, его поведение в обществе третьего капитана не изменилось, разве что он почти не улыбался и говорил чистую правду — немного странно для ребёнка, но вполне удобно, и легко можно пережить. Потом к медикам стали попадать его офицеры. Те, кто сплетничал об Ичиго, те, кто плохо выполнял работу, те, что были слишком глупы или слишком умны… На счастье, у Гина ещё не было меча, только слабый самодельный яд, и летальных случаев удалось избежать. На прямой вопрос — жёсткий взгляд из-за чёлки и полная уверенность в своей правоте: — Они не были нужны Вам. И ведь не переубедить его, поганку бледную. Ичиго мог с ним часами говорить, но взгляд «я знаю, как будет лучше» никуда не исчезал. Ага, знает он — в будущем чуть не довёл Рангику до нервного срыва своим предательством, а потом ещё и умер. Самый опасный момент с Ичимару, кстати, был связан именно с Апельсинкой. Девчонка, поняв, что на хмурого — хотя в последнее время, скорее, усмехающегося — капитана её взгляды не действуют, решила провести эксперимент над другом детства. Куросаки, заметив тревожный признак, взвыл и за ухо оттащил девку к Рицу — первая Кенпачи отлично вправляла мозги. Она объяснила — красиво и с примером. Благо, пример как раз лежал у неё в подвале, покромсанный в фарш. Глупо получилось, на самом деле — Ичиго на очередном совете поссорился с капитаном второго отряда, Гин об этом неведомым образом узнал и ещё более неведомым образом старшего Шихоин прибил. В тот момент Куросаки просто сверхъестественно повезло — тело обнаружил по неведомой причине зашедший на территорию второго отряда Укитаке. Неведомым чудом удалось перепрятать главу Шихоин в подвал к Рицу, и Шисуй изо всех сил пытался убедить Готей-13, что всё с командиром полиции хорошо. В общем, в тот раз Рангику вышла бледной, но с усвоенным уроком. И ночью, когда девочка прочищала желудок, Ичиго с Гинреем тащили дважды мертвеца за Руконгай, чтобы скинуть падальщикам. Гин, кстати, после этого безумия и прочистки мозгов от тандема Ичиго-Рицу-Гинрей немного присмирел, и больше никого не убивал. Пока. Вообще, они с Рангику сильно изменились за семь лет в обществе третьего капитана. Но, если Апельсинка выросла в милую девушку, то Гин остановился в развитии, выглядя как мальчик лет десяти-двенадцати. Бьякуя, к удивлению Ичиго, так же замер на этом возрастном промежутке. Ситуацию прояснил Укитаке, которого благодарный Ичиго взял за правило кормить самыми дорогими и дефицитными конфетами мира живых. На внешний облик души влияет эмоциональное состояние и восприятие самого себя — именно поэтому Рицу всё ещё молода, а Ямамото похож на древнего старца. Да что там первые шинигами — сам Ичиго с Гинреем замерли в промежутке от тридцати до сорока, а мелкая и мёртвая химе выглядели максимум лет на двадцать. С детьми, впрочем, было немного сложнее — ребёнку, чтобы повзрослеть, требовалось какое-нибудь потрясение. Что угодно — осознание различия между мальчиками и девочками, смерть любимого домашнего животного, какое-нибудь необычное событие. Для Рангику, например, таким потрясением стало обретение семьи, а вот у мальчишек ничего подобного пока что не произошло. Так, оставалось только ждать — и Ичиго вообще не понимал, что может служить достаточно значимым событием для мальчика, порубившего второго капитана в капусту. Но ведь в его времени он по неведомым причинам вырос, верно? Да. После той мутной истории с Рангику — помнится, мрачная лейтенант не хотела вдаваться в подробности. Ичиго поморщился и встал из-за своего столика — надо отдохнуть, а то с такими мыслями он напишет не отчёт, а балерину-квинси. Сказав молчаливому лейтенанту, что он выйдет прогуляться, Куросаки выпрыгнул в окно — если Гин заметит, что он куда-то идёт, проблем не оберёшься. — Дядя Ичи! Маленький ураганчик натолкнулся на выставленный блок, но нового Кучики этого не остановило, и Бьякуя, ловко оттолкнувшись от стены, повис на шее Куросаки. — Ты идёшь к нам в гости? Собственно, а почему бы и нет? Прогулка к Гинрею ничуть не хуже, чем куда-либо ещё. Старый друг встретил рыжего капитана с радостью и новыми сплетнями, и невинная чашка чая превратилась в несколько бутылок саке. И впервые с войны алкоголь нёс веселье, а не слёзы и боль — и старые капитаны погрузились в восхитительное безумие зелёного змия сполна. В общем, прогулка на пару минут обратилась в грандиозную попойку на пять часов, настолько сильную, что Гинрей пошёл своего друга провожать. Сам друг предусмотрительно призвал собственного племянника из побочной ветви, по совместительству ещё и лейтенанта. А потом, в момент прощания, вдруг повёл плечом и хитро подмигнул. — Хочешь, я тебе офицера подгоню? — Офицера? — Ага. Правда, пока что он ещё не офицер, даже имени меча не знает, но парнишка далеко пойдёт. Ичиго моргнул задумчиво, пожевал губу, перекинул меч из руки в руку. Ну, а почему бы и нет? У него и так дурдом, одним больше, другим меньше. — Давай. И прошёл к себе, так же, через окно — и тут же, прям в одежде, завалился спать. А вот с утра был сюрприз, в виде молодого блондинчика с придурковатым выражением лица. От немедленной смерти парнишку спас только кувшин с водой, к которому рыжий капитан тут же приложился. Да, нельзя ему в таком возрасте столько пить, нельзя. Когда, наконец, дышать стало легче, Ичиго скосил глаз на непонятного субъекта и хрипло спросил: — Ты вообще кто? — Урахара Киске, капитан. По приказа… Вся вода, которую Ичиго взял в рот, оказалась на незваном новичке, заставив того замолчать. Впрочем, Куросаки и не были нужны его слова. «По приказанию капитана Кучики», конечно же — но это сейчас неважно! Только одна мысль вертелась в тяжёлой голове третьего капитана, гулко стукая в стенки черепа. Да что вообще не так с этим чёртовым миром?!