Три оси времени

Кажется, Мидори но Бураши начал двигаться. Ичиго видел это совершенно отчётливо, хотя сначала ему показалось, что он всё же сошёл с ума от одиночества. Он был заперт здесь, в своём внутреннем мире, последнюю вечность. Он не мог выбраться, не мог ничего делать, и он был полностью отрезан от всего. Он, перепробовав уже всё, изнывал от скуки. Он даже сыграл несколько партий в и-го со своим мечом вырезанным из кустов набором, перечисляя вслух всевозможные ходы и дожидаясь согласного «Боммм» в ответ. А теперь Мидори но Бураши начал двигаться. Медленно, жутко медленно раздвигались его железные пластины, и через несколько вечностей Куросаки Ичиго  увидел длинные руки и тонкие, непропорциональные ноги. Кажется, всё это время меч висел в позе эмбриона, завёрнутый в оболочку, сейчас ставшую плащом. Но вот, он поднялся, встал на ноги, вытянул вперёд голову на длинной шее. А потом, жутко медленно, протянул руку куда-то за спину своего хозяина. Ичиго обернулся. Где-то вдалеке, маленькой точкой на горизонте, виднелось что-то белое. И раньше этого белого точно никогда не было - он, за время, проведённое здесь, намертво впечатал пейзаж в свою память. — Мне пора? «Боммм». И огромные руки, сложенные лодочкой, прямо около него. И Куросаки Ичиго, недолго думая, залез в них, перевалив через просвечивающиеся пальцы. Мидори но Бураши шёл жутко медленно, но всё равно быстрее, чем если бы он решил добираться сам. Ичиго, удобно устроившись в железных руках, глубоко вдохнул и постарался успокоиться. Сейчас что-то изменится. Он исчезнет? Уйдёт на перерождение? Станет бесплотным призраком? А, уже плевать. Лишь бы выбраться отсюда. Лишь бы эта красно-сине-зелёная монотонность закончилась. И, когда бесплотные руки разжались, и Куросаки Ичиго рухнул вниз, им владело предвкушение.