Три оси времени

Кучики Ичиго был очень домашним ребёнком. Дело было в его отце — Бьякуя окружил своего единственного сына плотной стеной любви и заботы. Седьмой капитан не мог его за это винить — зная историю его появления на свет, зная, чем закончился его брак, Ичиго считал, что Бьякуя даже сдерживается. Маленький Кучики всего четыре раза выходил за пределы особняка, за ним всегда присматривала прабабушка и тренированный воин из побочной семьи. В поместье постоянно жили дети его возраста, и у него было много друзей из самых разных сословий, с которыми они замечательно проводили время. Он носил самую лучшую одежду, горстями ел контрабандные финики из Мира Живых и занимался только тем, чем хотел — впрочем, Ичиго любил учиться, больше всего уважая каллиграфию и живопись, так что будущее клана Кучики было в надёжных руках. Как при такой жизни Кучики Ичиго вырос болезненно застенчивым и робким, для седьмого капитана было величайшей загадкой. Он бился над этим вопросом несколько дней, незаметно опрашивая Гинрея, Бьякую и самого Ичиго, но пока что разгадкой этой великой тайны даже и не пахло. То есть, до сегодняшнего дня не пахло. Кучики Ичиго был очень талантливым ребёнком — его рисунки суми-э ничуть не уступали работам взрослых, и он обещал стать великолепным художником. Его способности были настолько выдающимися, что Бьякуя просто не мог не похвастаться перед остальными аристократами Готей-13. Капитан Кучики организовал небольшой приём в своём доме, и главным развлечением вечера должен был стать именно маленький Ичиго. Приглашены были самые близкие, в число которых, разумеется, вошёл и капитан Куросаки — он приехал заранее, но потом должен был отлучиться за своей спутницей. Только вот маленький мальчик, сидящий сейчас над настоящим, взрослым набором, и бьющийся в истерике, явно был не в состоянии творить публично. Его отец был тут же, рядом, перепуганный внезапной истерикой, и тихо бормотал успокаивающие слова — что никто никого не заставляет, что, если он не хочет, может даже не выходить к гостям, что никто не обидится и не расстроится. Рядом носился Гинрей, который пытался добраться до правнука, но получал жёсткий отпор — Бьякуя стоял насмерть, не давая никому из присутствующих даже приблизиться к юному наследнику. Молодой глава коршуном висел над своим сыном, закрывая его маленькую фигурку широкими крыльями-рукавами, и его взгляд обещал мучительную смерть каждому, кто приблизится к его сокровищу. О демонстрации талантов речи уже не шло — взрослые спорили, кто из них двоих лучше успокоит маленького Ичиго. — Бьякуя, не будь ребёнком. Тебе всё равно надо его отпустить, чтобы позаботиться о вечере. Я достаточно компетентен в воспитании детей, чтобы получить доступ к правнуку на несколько минут. Обычно спокойный и вежливый Бьякуя, который даже на собрании позволял себе только лёгкое смущение и фразу «Дедушка, пожалуйста», когда Гинрей расходился слишком сильно, сейчас был воплощением отрицания. — Нет. Ты кидаешься детьми, как тряпичным мячом. Гинрей даже остановился, возмущённый до глубины души. — Я никогда не кидал Ичиго! Но Бьякуя оборвал его возмущение, и сказал, как отрезал: — Меня кидал. Ичиго, наблюдавший за всей сценой, смутился. В тот день они с Гинреем гуляли с малышом Бьякуей, и Куросаки, неожиданно вспомнив эпизод со спасением Рукии из своей бурной жизни, рассказал о нём своему лучшему другу. Старший Кучики, ожидаемо, пришёл в полный восторг, и как-то незаметно всё свелось к тому, что они носились по крышам Сейрейтея, перекидываясь внуком. Тогда всё закончилось появлением очень недовольной мёртвой химе, ребёнка у них отобрали, а Гинрея, кажется, ещё и выгнали из супружеской спальни на несколько недель. Но вспоминать тот случай в таком свете! Бьякуя, между прочим, был в диком восторге, громко хохотал, отправляясь в полёт, и ещё несколько раз украдкой подходил к ним с просьбой повторить. А тут — привести эту историю в качестве аргумента в обвинении в некомпетентности! Пристыженный Гинрей замолчал, а Бьякуя, посадив сына на коленки и прикрыв рукавами, сосредоточенно нахмурился. Проблема с гостями и в самом деле никуда не делась, и молодой глава должен был сходить и договориться с музыкантами, которые всегда спасали семью Кучики в такие трудные моменты. Разумеется, о том, чтобы взять с собой заплаканного Ичиго, и речи не было. Впрочем, Бьякуя довольно скоро нашёл выход, и маленький Кучики оказался в руках у капитана Куросаки. — Присмотрите за моим сыном, Куросаки-сан? Оторопевший от неожиданного вопроса Ичиго кивнул, а вот у Гинрея поступок внука вызвал тонну негодования. — Значит, ему можно держать твоего сына, а родному прадеду нет?! Но Бьякуя, всю жизнь сосуществующий с взрывным Кучики, стойко принял его удар, холодно ответив: — Дядя Ичи всегда отличался благоразумием. И исчез в шунпо, до того как Гинрей успел ответить. Лучший друг выглядел настолько ошеломлённым, что Куросаки, не сдержавшись, захихикал — больно забавно выглядел мужчина. — Малыш Бьякуя всегда любил меня больше, чем тебя. Старший Кучики, фыркнув, сел рядом, не делая попыток забрать правнука и строя ему козу издалека. Впрочем, безуспешно — маленький Ичиго прятал лицо в парадном юката Куросаки, даже не смотря в сторону родного прадедушки. — Ага. Знал бы он, кто был инициатором большей части авантюр… Маленький Ичиго относительно успокоился и даже поднял голову, неуверенной улыбкой отвечая на ужимки прадеда. От Куросаки, впрочем, отползать не спешил — к седьмому капитану тянулись все наследники Кучики. Сын Гинрея, его внук, теперь правнук… Ичиго оставалось только молиться, чтобы остальные не кончили так же, как гинреев первенец. С момента ухода риока прошёл месяц, и жизнь за это время вошла в привычную колею. Йоруичи наконец-то разобралась с бардаком, устроенном истеричной Фонг, он сам относительно ужился с чужой реацу — правда, кидо всё равно получалось через раз, но его больше не тошнило — и поладил с Комамурой, обретя одного из самых лучших своих лейтенантов. Говорящий волк был даже лучше Синсенгуми, и переквалификация отряда на противостояние квинси шла полным ходом. Урахара трудился не покладая рук, переворачивая данные по квинси от Маюри и находя в них самые разные вещи. Ученик уже изобрёл таблетки, временно превращающие шинигами в пустых, тем самым избавляя их от пагубного влияния некоторых техник, и не собирался останавливаться на достигнутом. Гениального учёного никто не трогал — он снова воцарился в Гнезде Личинок и творил в своё удовольствие. С Тоширо удалось наладить общение — Ичиго признал его заслуги и в лицо звал только по должности и фамилии, уважая права воспитанника своей мелкой и, тем самым, заслужив его благосклонность. А вот с Хинамори совершенно не ладилось — девочку переклинило на Айзене, и ей был нужен хороший терапевт, а не непонятно откуда взявшийся человек из её детских сказок. Бьякуя вернулся в рекордные сроки, бережно забирая у седьмого капитана сына и отпуская его за спутницей — вечер скоро начнётся, и ему не стоило опаздывать. Ичиго с благодарностью кивнул и направился к баракам четвёртого отряда — встречать Исане Котетсу. Об этом его попросила Рицу — ей казалось, что хороший и обаятельный спутник поможет лейтенанту справиться с неуверенностью в себе. К тому же, Унохана точно знала, что он не будет пользоваться невинностью и беспомощностью девушки. Куросаки не нужно было встречаться с ней или спать — Рицу просила только вытаскивать свою подопечную на разные развлекательные и официальные мероприятия, и Ичиго не видел ни одной причины, почему бы ему не сделать этого. В праздничном осеннем кимоно высокая лейтенант была просто очаровательна. Над её внешним видом явно колдовали Апельсинка и тот парень из одиннадцатого, и им удалось смягчить угловатую фигуру и слишком резкие черты. Вот уж, воистину, великое изобретение древних — кимоно красит любую женщину. Исане явно чувствовала себя неуютно, краснела и мялась, но Ичиго был максимально терпелив и галантен. Благо, был идеальный пример, как надо вести себя с благородной леди — Гинрей и его мёртвая химе могли послужить иллюстрацией к подобному пособию. Кстати, на самом вечере девушка вела себя превосходно, демонстрируя отличное воспитание. На мелкую его чем-то похожа, на самом деле — только высокая, седая и шинигами. Ичиго с удовольствием пригубил саке, слушая музыкантов и чисто по-мужски любуясь тонкой шеей. Воистину, эти тихие дни расслабляют.