Три оси времени

Тот вечер у Кучики имел два странных и неожиданных для Ичиго последствия — к нему вернулся аварийный портал и он стал третьим собутыльником Кьёраку Шисуя. Первое ещё можно было понять — Гинрей отловил его в конце вечера, вручил связку из трёх запертых в камне бабочек. Мир Живых, Мир Мёртвых и Мир Пустых — лучший друг мрачно пошутил, что о таком варианте развития событий не подумал. Планировал подставу и побег, а погиб его друг как герой, не в силах попасть домой. Теперь аварийные порталы надёжно закрепились в его шевелюре, изображая экстравагантную заколку для волос, а Гинрей окончательно успокоился, наконец-то сбрил дурацкие усы и простил дружбу с Зараки Кенпачи. Вторая неожиданность заключалась в том, что его бывший капитан избрал его в качестве третьего собутыльника, и теперь он периодически пялился на всякую медитативную ерунду в обществе Шисуя и Укитаке. Нет, в прошлом он периодически составлял компанию этим двоим, но сейчас такие частые встречи заставляли капитана Куросаки искать подвох. Эти двое были само дружелюбие, но он служил под началом первого и периодически работал со вторым, и просто хвостами чуял — что-то здесь не так. Это превратилось в своеобразную манию, и Ичиго принимал все приглашения, чтобы следить за ними и вовремя разгадать замысел. Впрочем, оба древних капитана вели себя безупречно, и никаких проколов не допускали. У капитана Куросаки что-то спросили, и он тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли. Внеплановое собрание у старика Ямамото, да ещё и полным составом — пора отвлечься от собственной жизни и сосредоточиться на происходящем. Незаметно подошедшая со спины Исане осторожно тронула его за рукав, привлекая к себе внимание. Они ожидали только капитана двенадцатого отряда, прохлаждаясь в коридоре перед Залом Собраний, и лейтенантам можно было здесь находиться. Комамура, кстати, распекал приёмную Кучики, которая умудрилась опоздать и надеть вверх ногами свой шеврон. Ичиго так и не понял, за какие заслуги её сделали лейтенантом, но Укитаке виднее. И вообще, он может быть банально предвзят — заразился от старших Кучики уверенностью в никчёмности и бездарности Рукии, а она вполне могла иметь какие-то скрытые таланты. Пусть и слабые и бесполезные для рода Кучики, но вполне полезные для руконгайского шинигами, выбравшегося в свет. Лейтенант четвёртого отряда несколько раз переступила с ноги на ногу, прежде чем с ним заговорить. Рицу, как обычно, была права — в амплуа девушки Котетсу чувствовала себя совершенно неуютно. Ичиго даже пожалел немного, что согласился на предложение Первой Кенпачи — когда Исане просто была его лечащим врачом, общаться с ней было куда проще. — Унохана-сан приглашает Вас посоветоваться о последнем больном… Куросаки ещё немного подождал, но Котетсу явно не собиралась говорить что-либо ещё. Тогда Ичиго вежливо поблагодарил её за приглашение и торжественно пообещал быть. Девушка с облегчением закивала, отказалась поддержать разговор о цветущих вишнях и сбежала под крылышко хихикающей и наслаждающейся происходящим Уноханы. Удивительно, но они и в самом деле остались друзьями — всё же, столько лет вместе, и не только в постели. Рицу явно скучала — по шуткам, по совместным вечерам, по медленному, неспешному обмену новостями. Конечно, Ичиго скучал тоже, но повода приходить и общаться больше не было, пока Унохана не придумала эти «советы». Первая Кенпачи, очевидно, прекрасно помнила его увлечение медициной в лихие студенческие годы, и теперь периодически звала его посмотреть на интересных больных или обсудить необычные случаи. Куросаки с удовольствием вспоминал основательно забытые навыки, бинтовал, лечил, диагностировал, обсуждал и выпускал домой. Удивительно, но в четвёртом всё ещё служил шинигами из самой первой его бригады, так что пускали его везде, даже к самым запущенным случаям. Да, у него не было особого типа меча и не было образования — зато была куча чужой силы и превосходные познания в Пути Возвращения. Что-то новое ему объясняла Унохана-сан, и она же поясняла некоторые моменты, словно обучая его искусству лечить. Они отлично проводили время, сидя над каким-нибудь студентом, которого покусал Пустой, или над любителем экспериментирования с кидо. Прямо настоящий консилиум Мира Живых — ассоциация всплыла из позабытой жизни и всё время стояла перед глазами, как картинка. После осмотра Рицу обычно звала его попить чаю, и они делились новостями и мнениями. Удивительно, но он всё ещё её любил — но теперь как-то иначе, без страсти и желания обладать. Унохана Рицу была бурным горным потоком, смертоносным и неотвратимым, и она просто не могла ему принадлежать. Даже если сам поток когда-то считал иначе. Двери наконец-то открылись, и капитаны вошли внутрь. Ичиго с трудом подавил желание встать рядом с Главнокомандующим — теперь место напротив Йоруичи занимал, скалясь на весь мир, Ичимару Гин. Но в этот раз всё пошло не по привычным для седьмого капитана правилам. Новый двенадцатый капитан, амнистированный псих Маюри, вышел вперёд и начал вещать, демонстрируя какие-то графики, сводные таблицы и светящиеся кристаллы. Ичиго буквально ощущал, насколько отстал от жизни, и выглядел в собственных глазах дряхлым стариком — так и хотелось сказать, что в наше время… Положение спасал Гин, который плюнул на традицию оставлять пропуск, если у отряда нет капитана, и подошёл вплотную. Змей наклонился к его уху, прикрыл рот рукой и тихо зашептал, объясняя, что значит тот или иной график, что вообще считали и как это влияет на происходящее. Что думали о таком нарушении этикета остальные капитаны, ни Ичиго, ни Гина не волновало — рыжий старался вникнуть, попасть в поток, и поглотить как можно больше информации. А рассказывал Маюри крайне интересные вещи — о странной активности Пустых в Уэко Мундо, о подозрительных остаточных следах на меносах и, что самое главное, о недавнем колоссальном скачке силы в пределах нескольких человеческих городов. По прогнозам синего учёного, новый всплеск должен был быть в Каракуре, и учёный предлагал выдвинуть группы захвата, чтобы понять, что это такое и, по возможности, притащить в Общество Душ и изучить. Старик, разумеется, идею с десантом в Мир Живых умельцев из отряда учёных отмёл сразу, но необходимость присутствия шинигами в Каракуре признал, и капитаны начали бурно обсуждать состав экспедиции. В конце концов, было решено назначить одного из капитанов ответственным за миссию, и выбор остальных участников оставить за ним, причём позволив выбирать из всех отрядов. После голосования на этот пост выбрали капитана Хитсугаю, и он умчался планировать вылазку и заполнять отчёты. Больше ничего важного на экстренном собрании не обсуждали, и Ичиго осторожно выскользнул за дверь, желая поймать свою Апельсинку. Приёмная дочь — да уж, ему следовало умереть, чтобы всё же признать Рангику дочерью — как и ожидалось, нашлась за дверью. Эта Куросаки просто так ничего делать не будет — и за неведомо куда бегущим капитаном не кинется без прямого приказа. — Папа? Наверное, это выглядело глупо — ведь сейчас капитан Куросаки выглядел моложе, но их никогда не волновало мнение остальных. С приёмной дочерью отношения установились просто блестящими, именно такими, о которых пишут книжки и называют «идеальной семьёй». Ичиго даже гордился немного — всё же, именно он вырастил и Гина, и её. — Апельсинка, у меня к тебе небольшая просьба. Твой капитан назначен ответственным за экспедицию на грунт, и он наверняка возьмёт тебя с собой… присмотришь за той рыжей риока, ладно? Положа руку на сердце, о существовании риока Ичиго периодически просто забывал — потому что, ну серьёзно, кому есть дело до жалкой кучки живых? Они были как тот красноволосый лейтенант и приёмная Кучики — в том далёком прошлом Общество Душ интересовалось ими только потому, что они были друзьями Куросаки Ичиго. А какие-то особые способности и умение видеть пустых не имело значение — всяких медиумов в Мире Живых хватало во все времена, и, если бы шинигами тратили на них своё время, их всех бы давным-давно уничтожили Пустые. Но у рыжей риока была душа его Мелкой — а это значило, она должна была жить любой ценой. Куросаки Рангику просьбе седьмого капитана не удивилась, просто кивнула и пообещала — а потом исчезла в шунпо, догонять Хитсугаю и предлагать свои услуги. К этому моменту из Зала начали выходить остальные шинигами, и первым с капитаном Куросаки поравнялся Укитаке — у него явно намечался очередной приступ, он хрипло дышал и пах кровью. Совершенно без задней мысли, Ичиго подхватил его под руку, чтобы поддержать, и чуть не заорал от пронзившей его мешанины эмоций. Радость. Восторг. Власть и обладание. Воссоединение. Единство. Идиллия. Встреча. Радость. Радость! Полное, пугающее блаженство и непривычная жажда убийства. Единение. Куда идти? Кого убить? Рядом, наконец-то рядом! Теперь вместе, навсегда. Судя по судорожному выдоху и расширенным глазам Укитаке, накрыло не его одного. Они смотрели друг на друга, изредка растерянно моргая, и пытались справиться с невообразимой бурей чувств, которую вызвало простейшее касание. — Джуширо? — Капитан? Наваждение исчезло, как только их разделили — Шисуй потянул в одну сторону, верный Гин в другую. Ичиго закашлялся, дрожащей рукой смахивая прядки со лба и растерянно смотря в спину с белыми волосами — тринадцатого капитана на максимальной скорости уводил восьмой. «Величество, это то, о чём я думаю?» Король Душ явно был так же поражён и не готов к встрече, как и его верный меч. Ичиго уже давно не ощущал от него таких ярких эмоций — не считая злости на него, конечно же. «Полагаю, что да, Куросаки Ичиго. Кажется, ты только что нашёл Мимихаги».