Три оси времени

Мертвец в белом юката и чёрном хаори стоял на гладком, идеально круглом глянцево-чёрном камне и всем своим видом выражал крайнее недовольство происходящим. Ичиго мог только хмуриться, разглядывая его — чужое лицо было точной копией его собственного, только вот все цвета из него как будто выкачали, и мертвец мог похвастаться белой кожей, серым ёжиком волос с тремя хвостиками, перехваченными лентами, а также чёрными белками глаз и гипнотически жёлтой радужкой с почти незаметными точками зрачков. Хичиго Широсаки, которого вот уже несколько столетий не должно существовать. Бледные губы открылись, демонстрируя белоснежные зубы и ярко-синий язык, и по ушам резанул забыто-инфразвуковой вопль. — Ты всё испортил, дебил! Почему ты не мог просто сидеть в уголке, тупая лошадь! Ходишь, распоряжаешься моим телом, как своим — а это я король, я! Сам отступил, сам отдал, а теперь ещё и вредничаешь! Его худшая половина никогда не затыкалась просто так, так что Куросаки пришлось подобрать какой-то камень и запустить его прямо в чужой бледный лоб. — Начнём с того, что тебя не существует. Ещё при моей жизни ты слился с Зангетсу и перестал существовать, а потом вы оба слились со мной, так что всё это совершенно лишено смысла. Но, даже если ты и мог бы до сих пор жить — увы, не носить тебе короны. Королём у нас ходит Король Душ. Он собирался ещё добавить «и куда-то деваться он не собирается», но эти слова потонули в яростном вопле Хичиго. Пустой почти разогнал молочно-белый туман, окутывающий всё в этом месте, и подскочил к Ичиго, схватив его за ворот. — Ты влез туда, куда не надо, идиот! Ты ничего не знаешь, не хочешь знать — но всё равно топчешься, рушишь то, что создавали другие, а потом с гордостью демонстрируешь последствия! Ты сама пришла на бойню, тупая лошадка, и с радостью возишь на спине главного мясника. Перехватить собственные бледные руки с чёрными ногтями не составило труда, но Хичиго тоже с лёгкостью высвободился, а потом сбежал на свой камень. Мертвец повернулся спиной, так что Ичиго оставалось только смотреть на чёрное капитанское хаори и на перевёрнутый иероглиф «семь», вышитый белым цветом. Зато появилась возможность осмотреться — несколько идеально чёрных камней, на которых они и стояли, и белый туман. Мда, негусто. Но, быть может, если немного пройти по камням… Хичиго развернулся и стал убийственно серьёзным, смотря в упор своими жёлтыми глазами и скрестив руки на груди. — Как ты думаешь, откуда берутся занпакто? Ичиго даже не было необходимости думать над ответом. — Это концентрированная реацу с отпечатком личности хозяина. Заученный ответ на базовый вопрос — это вдалбливали с первого дня обучения в Академии. Но Широсаки, кажется, имел в виду что-то другое. — Я не спрашивал тебя, кто такие занпакто — хотя определение у тебя, лошадка, на редкость дерьмовое. Я спросил — откуда они берутся? Это было так странно, что Ичиго даже захотелось ответить. — Реацу внутри духовно сильной души концентрируется… — Ага. Тебя тоже концентрировало по всему Обществу Душ? Включай голову, Куросаки Ичиго — есть только короли и лошади, лошади и короли. Лошади скачут вольными табунами, короли грызутся между собой, чья корона выше. А выше она, если сидеть на лошади. Улавливаешь? Пустой не сдержался — его лицо снова исказилось от эмоций, и он махал руками, стараясь выплеснуть лишние эмоции и проиллюстрировать свою метафору. Впрочем, от этих телодвижений мысль яснее не становилась. — Нет. Широсаки издал полный разочарования вопль, подобрал один из камней и врезал себе по лбу. — Ты когда-нибудь видел душу, которая была пустым? Мертвеца, говорящего: «Да, раньше я жрал души, а потом шинигами разрубил меня, и теперь я здесь, возделываю рис»? Нет! Потому что пустые не приходят в Общество Душ! Короли и лошади, короли и лошади — после смерти одни теряют ноги, а другие надевают сбрую! Нет души минус, нет души плюс — те, кто носят форму, носят номер ноль! Дышать стало тяжело, туман сдавливал со всех сторон, забивался в нос и в рот — Ичиго дважды откашлялся, но всё равно, смог ответить только невнятным шипением. — Это невозможно. Соединить души, засунуть одну в другую? Ты совсем рехнулся за то время, пока мы не виделись. При условии, что ты — это я, пожалуй, следует проверить собственное психическое здоровье. Вопль Хичиго не смог разогнать туман, и его ответ с трудом достигал заложенных ушей. — Возможно! Возможно! Если умереть вместе, духовные частицы объединятся, и возродитесь единым целым! Так появились первые шинигами. Выродки, выродки, выродки — мутанты, уроды, утратившие целость своей души! Думаешь, они были рады? Думаешь, они хотели так жить? И тогда они сделали это! Они пленили его, заточили в кристалл! Словно в насмешку, сказали — теперь ты Король Душ! И теперь все — выродки! Все — мутанты! Потому что, стоит тебе умереть, как Король Душ поймает тебя, смешает с кем-нибудь в равных пропорциях и отпустит назад. Раньше лошадь была лошадью, а король — королём. Теперь каждый сам себе король, сам себе лошадь… Ичиго почувствовал, что его нога соскользнула с гладкого камня, и, под очередной вопль Хичиго, он рухнул вниз. Мёртвые Исида, мёртвые Куросаки — мёртвые, мёртвые, мёртвые. Женщины, мужчины, взрослые, старики, дети. Косоде липнет, таби насквозь, одна сандалия порвалась. Меч тяжёлый, опущен кончиком к земле, царапает при каждом шаге. Жарко, мокро, волосы липнут к шее, прядки лезут в глаза. Дыхание, тяжёлое, с присвистом, клокочущее в ушах, не дающее сосредоточиться. Его собственное. Реацу мало, преступно мало — сил ещё меньше. Груз тянет к земле — натруженные мышцы пасуют перед совестью. Горячка отступила, причины не важны. Он бы убедил себя, что поступил правильно, но слишком устал, чтобы думать. Пустой. Мелкий, обычный, привычный — падальщик, пришёл на кровь. Что же, удачи ему — он вообще сомневается, что у квинси есть души. Но стоп. Разве у пустого нет реацу? И как он раньше не замечал? Вот она — чёткая, мягкая, готовая к употреблению. Надо лишь потянуть… Костяной кузнечик с криком испарился, а он тихо хмыкнул, с интересом прислушиваясь к новым ощущениям в своём теле. Капитан Куросаки улыбнулся — разве знал он тогда, сколько раз эта случайно открытая способность его спасёт? Нога без сандалии с хлюпаньем погрузилась в смесь из испражнений и кишок, но не нашла опоры, и Ичиго провалился в зловонную жижу, покрывающую землю. Высокий ворот царапал подбородок и давил на кадык, но Ичиго не собирался ничего поправлять. Стоять за хозяйской спиной вот так, навытяжку, и наблюдать за его слугами уже перестало быть интересным, но он заставлял себя рассматривать подобострастные лица и подмечать детали. Новые белые ботинки немного жали, но Ичиго нравилось — как нравились узкие рукава кителя, узкие, свежевыглаженные брюки и мягкие, облегающие руки перчатки. Он всегда любил облегающее, и в Обществе Душ, кутаясь в многослойные юката, он скучал по водолазкам и джинсам Мира Живых. Теперь он снова носил то, что ему нравилось, в комплекте с коротким ёжиком волос и глупым плащиком, над которым он когда-то смеялся. Можно было выбрать что-то другое, наверное, но Ичиго всё устроило — тем более, хозяин мог не понять такой вызывающей дерзости. Кому тут что доказывать, когда всё давно решено? В этой связи не было верности, радости совместных битв или желания сражаться плечом к плечу. Был трезвый расчёт, постоянные словесные расшаркивания и периодическая демонстрация силы. Чертовски ожидаемый исход — это мечи шинигами рождаются с хозяином и умирают за хозяина, а кресты квинси передаются из поколения в поколение. Правда, он лишён даже этой возможности. Очередное формальное собрание закончилось, они получили свою долю поклонов и хозяин тяжело встал, собираясь удалиться в свою башню. Такое откровенное пренебрежение бесило ещё сильней, и Ичиго продолжал атаковать — уже ни о чём не думая, позволяя телу биться на одних инстинктах. Да, связь с новым хозяином сильно пошатнула его силы, уничтожила возможность биться мечом или внутренним зверем, как привык — но даже так, даже в настолько невыгодном положении он оставался великолепным оружием, способным уничтожать города. Он был силён, он был опасен, он продолжал бороться — только вот Яхве всё ещё мог убить его одним ударом. В какой-то момент боевая ярость отступила, сменилась обречённостью загнанного зверя. Он продолжал атаковать, продолжал пытаться что-то сделать, но теперь не гнев руководил его поступками, а отчаяние. Хотелось отпугнуть противника, выбить себе фору — и сбежать, забиться в какой-нибудь угол, где можно спокойно выть и зализывать раны. Хотелось сделать хоть что-нибудь — но Яхве стоял, будто скала, и не собирался давать своему строптивому клинку и каплю передышки. Хотя, кажется, какой-то эффект от столь самоубийственного нападения был — враг совсем перестал улыбаться. Наверное, Яхве окончательно надоело его смешное трепыхание, потому что он остановился и устало сказал: — Послушай, Кросс… И это стало идеальным моментом для очередной атаки. Стрела поразила хозяина в живот, заставила захлебнуться собственным голосом и пошатнуться, сделать пару шагов назад. Что было дальше, Ичиго не видел — рванул прочь, в пустой зал и длинные коридоры, больше всего на свете желая оказаться как можно дальше от проклятого города квинси. Он лишился всего — сил, свободы, даже собственного имени. Просто крест, один из тысячи крестов квинси, их ежедневно куют на нижних этажах Ваденрейха. Отчаяние стало настолько невыносимым, что Ичиго прыгнул в ближайшее окно с безразличными витражами, надеясь хоть так прогнать его из своей головы. Колокольчик зазвенел, и мелкая обернулась на звук, как-то хитро переставляя колени, чтобы не вставать. Лёгкая духота от лета в Обществе Душ забивалась в нос, грозилась пробраться глубже в одежду, осесть на распущенных волосах. На долю секунды Ичиго показалось, что он чужой на этой маленькой, аккуратной веранде, которую он построил своими руками давным-давно, но потом пришло осознание — он дома. В спокойном, немного сонном мире Общества Душ, в то время, когда всё ещё было хорошо. — Всё в порядке? Мелкая пахла лавандой, радостью и немного беспокойством — у Ичиго подрагивали ноги, когда он брёл к ней. Последний островок спокойствия, дом, в который всегда можно вернуться, к людям, которые его ждут. Он так и не ходит туда, когда воскрес — ни на могилу, ни к веранде с колокольчиком. Не смог. — Я так устал, если бы только знала. И без тебя только хуже — иногда так хочется поваляться на досках и выпить чай. Вот кто, кто просил тебя умирать так рано? Женщина мягко улыбнулась, расправила складки на кимоно, немного передвинулась — и он получил возможность лечь, облокотиться, подставить лоб под мягкие пальцы. — Так было нужно, Куросаки-сан. Но не будем об этом — вы так устали, а времени совсем мало. Отдыхайте, Куросаки-сан, отдыхайте столько, сколько нужно, а потом вставайте и живите дальше. И, быть может, вы навестите меня как-нибудь ещё. Разве я не говорила — можете приходить в любое время?.. Её слова были наполнены грустью и добротой, и Ичиго отчётливо понимал, что она уже мертва — мертва больше сотни лет, а её душа улыбается из карих глаз Иноуэ Орихиме. Но, Боги и Пустые — она всё-таки нашла способ поддержать его даже так, даже сейчас! Лучший подарок, за который не с кем расплачиваться, лучшая услуга, которую он не может оплатить. Женские пальцы легонько стукнули его по лбу, изгоняя тяжёлые мысли, и Ичиго наконец-то закрыл глаза, позволяя себе отдохнуть. Капитан Куросаки с трудом разлепил глаза, выбираясь из вязкой дымки сна. Несколько мгновений он не понимал, что с ним и где он, потом глаза приспособились и показали привычную картину — шкаф в комнате местного Куросаки, над головой висят ленты для волос вперемешку с демоническими бабочками. Мда — он, конечно же, ощутил себя знатным мазохистом, добровольно возвращаясь в эту комнату, но на такой эффект не рассчитывал. Туман, камни, Хичиго, несущий лютый бред, воспоминание о войне с квинси, он сам среди квинси — видимо, надо было продолжать ночевать у Урью, а не выпендриваться. Но нет — недели спокойного сна в том шкафу ему показалось мало, и он сам, добровольно, решил переместиться в этот. Результат налицо — странные сны, еретичные идеи и ощущение разбитости поутру. Разве что с Мелкой посидел — но всё было настолько нереально, что от этого только хуже. Усовершенствованная версия телефона от Урахары буквально взорвалась бодрой трелью у него над ухом, прогоняя остатки такого неприятного сна. На том конце провода обнаружился крайне жизнерадостный Хирако. — Куросаки, рыбка клюнула! Ждём вас в подвале вашего воспитанника, будем узнавать, где такая маленькая девочка прячет такого большого предателя. Против воли, Ичиго рассмеялся и просочился сквозь пол — надо поскорее разделаться с этой ерундой и посидеть где-нибудь с Гинреем, Хирако, Котетсу или хоть с кем-нибудь. Лучше всего было бы пробиться к Айзену, но Куросаки не был уверен, что его пустят — что, разумеется, не помешает ему продолжить просить. В любом случае, сейчас следовало сосредоточиться на Куго и закончить с этим поскорее. Девочку опутали демоническими заклинаниями, словно тысячелетнюю сакуру ленточками на удачу. Ичиго, особо не приглядываясь, мог насчитать штук двадцать — и это не говоря о матовом кубе-барьере авторства бывших капитана и лейтенанта отряда кидо, из которого торчала только голова с тёмно-бордовыми волосами, нарисованного специальной краской ограничительного барьера на полу, и о том, что её держали в специальном мини-филиале Гнезда Личинок. Чёрт его знает, зачем Урахара воспроизвёл столь неприятное место в одном из своих подвалов, но Ичиго никак не мог прогнать мысль, что Панамка-кун уходил сюда ностальгировать за рюмкой чая. В любом случае, девочку было откровенно жаль, и седьмой капитан с усмешкой повернулся к насупившемуся Хачигену. — Ты что, и в самом деле настолько боишься эту несчастную человеческую девочку? Хоть барьер убери, на неё же без слёз смотреть невозможно! Их пленница согласно замычала сквозь кляп, и Ичиго кожей ощутил, как она проникается к нему самыми лучшими чувствами. Стоящий на потолке Хирако полыхнул смехом, а Ушода нахохлился ещё сильнее. — И чего вы ждёте, господин бывший лейтенант? Нет, если хотите, я ваш барьер и сломать могу… Ичиго не был уверен, что справится с такой задачей в мини-филиале Гнезда Личинок, но его репутация сыграла свою роль, и мужчина, что-то проворчав себе под нос, пошёл колдовать. Пока добродушный толстяк бормотал разрушающие ключи, к Ичиго подошёл Хирако — как и был, по потолку. — Рирука Докугамине, милая девочка с довольно мощной аурой. Клюнула на приманку сразу, нас видит, природа сил неизвестна. Допроса ещё не было — мы с Лизой решили ждать вас, капитан. Ребята возмущались, конечно, но отчёты-то вам писать, а не им. За время этого короткого монолога девочку успели вызволить из куба-барьера, и Ушода даже снял несколько заклинаний и ослабил ещё парочку, так что, когда Ичиго повернулся, то увидел милое и безобидное создание в коротком платье и высоких сапогах. И, стоит заметить, весьма капризное милое создание. — Зачем вы схватили меня, связали, да ещё и притащили сюда?! Я простая девушка, никого не трогала, но эти кошмарные люди в дурацких юката схватили меня и притащили сюда! Кстати, ваша одежда просто ужасна — у нас тут что, эпоха Эдо?! И вообще… Девочка изогнулась, стараясь принять соблазнительную позу. — Может быть, отпустите меня, дядя шинигами? Подобные топорные попытки соблазнения вызывали у Ичиго ностальгическую улыбку — Апельсинка тоже пыталась тренировать на нём своё обаяние, когда совсем мелкой была. А вообще, ни один флирт подобного рода не сработает, если ты хоть раз в жизни попадал под соблазнение от Шихоин Йоруичи. — Сядь нормально, девочка — у меня так дочка развлекалась, когда ещё в Академию не ходила. Лучше расскажи мне… Ичиго специально сделал паузу и выпустил немного реацу, чтобы пленница закашлялась и пару раз судорожно глотнула воздуха. Мук совести из-за собственной жестокости он не испытывал — если девочка знала, что они шинигами, и работала с предателем, то она прекрасно понимает, что к чему. — Что ты знаешь о Куго Гинджоу? Но то, что произошло, заставило седьмого капитана удивлённо моргнуть и собрать ауру назад. Рирука испугалась — её сила отчётливо окрасилась ужасом, она сама сжалась в комок и задрожала. — Куго?.. Вы похитили меня и можете даже убить… из-за Куго? Куросаки постарался успокоить пленницу, посылая ей спокойствие, но живая девочка не привыкла к такому обмену сил, и поэтому отдачи не было. — Просто расскажи нам всё, что ты знаешь о Куго. Сколько вас в его группировке, как много солдат, планируете ли атаку на Общество Душ? Расскажешь и иди на все четыре стороны. Хирако отчётливо хмыкнул, но Ичиго сделал вид, что ничего не заметил — и, кажется, их пленница тоже не заметила. Испуг сменился растерянностью, и капитану даже показалось, что они говорят о совершенно разных вещах. — Мы не собираемся ни на кого нападать. Мы не солдаты, ничего такого — просто люди с особенностями, которым стоит держаться вместе. Мы объединились, чтобы избавиться от наших сил, и всё. То есть, я знаю, что Куго раньше был временным шинигами, но это ведь вы предали его, а не он вас, верно? То есть… — Прекрати мучить пленницу — видишь, девочка напугана? Ворвавшийся в подвал Роз вполне мог бы сойти за героя, если забыть о том факте, что девочку связали его сторонники, а не союзники, прибывшие из Общества Душ. При таком раскладе защита от вайзарда выглядела просто смешно, и даже растерянная Рирука преисполнилась скепсиса. — Заметь, не я её связал. Кстати, добрый вечер, бывший третий капитан — давно не виделись. Сколько столов вы разломали с момента моего прибытия? Лицемерие Роза злило неимоверно, но Ичиго позволял себе только язвить, вспоминая приёмы разъяренного Гинрея на официальных вечерах в доме семьи Кучики. Эх, дать бы Оторибаши в холёную, флегматичную морду! Увы, он скорее разразится пафосной речью о недопустимости насилия, чем врежет в ответ. Вайзард даже сейчас встал в позу и заунывно вещал мораль. — …Неужели ты настолько привык к убийству беззащитных? Неужели уже забыл, каково это — при виде детей не хвататься за клинок? Пусть ты и презираешь правила, но мы чтим законы шинигами… — Роз, ты влез совершенно невовремя. Такие вещи как минимум стоит обсуждать за закрытыми дверьми и, в любом случае, Куросаки уже начал работать. Лиза попыталась отвесить вайзарду фирменный пинок, подсмотренный у самого Ичиго в те славные времена, когда они служили под началом Кьёкару Шисуя, но Роз увернулся. Седьмой капитан был с ней полностью согласен — если следовать плану, то сначала следовало выслушать девочку, сделав вид, что они верят каждому слову, проверить всю информацию и потом работать по ситуации. Хирако предлагал снарядить экспедицию к Маюри, чтобы попросить какой-нибудь хитрый препарат, Лиза предлагала классику, но Ичиго хотел сначала выжать всё, что можно, гуманными способами. Увы, появившийся Роз вполне мог всё испортить, а то и выпустить их пленницу под предлогом того, что удерживание женщины в плену противоречит его чести. — В любом случае, Куго мог изменить её воспоминания, так что… Что имел в виду Роз, осталось тайной за семью печатями — Лиза заткнула ему рот, услышав тихий, но вполне различимый хмык. Сначала Оторибаши отбивался, но потом тоже замер — Рирука вполне отчётливо пахла весельем. Поймав взгляд Ичиго, она мило улыбнулась. — Куго не умеет менять воспоминания. Этим занимался Цукишима — он предал нас и сбежал, поймаете, плакать не будет. Однако, для страшной и серьёзной организации вы крайне мало знаете о человеке, за которым пришли… Наверное, она хотела добавить что-то ещё, но осеклась, посмотрев в глаза Куросаки. Капитан сжимал кулаки и сдерживался из последних сил. Если это правда, то вся информация была ложью. Всё, что знало о Куго Общество Душ, было ложью! Доклады Гинрея, доклады Гина, больные Урахары… Ложь, вокруг сплошная ложь. Или правда? Или девочка сейчас врёт, прячет своего подельника и пытается запутать легковерных шинигами? Ложь или правда, правда или ложь… Как же он это ненавидел. — Мне надо выйти. Хирако, работай, Лиза, страхуй. Роз — подойдёшь к пленнице, получишь в морду. Если бы кто-то сейчас рискнул с ним заговорить, он бы натурально взорвался. Щиты, удерживающие его в форме человека, опасно трещали, и его сила огромным костром взлетела до небес — Ичиго был готов поклясться, что столб из его реацу можно было разглядеть с крыши любого Каракурского здания. Все планы и схемы, которые были выстроены в его голове, рухнули в один миг. Уже доказанная вина Куго рухнула в один миг. А Куросаки Ичиго крайне не любил, когда у него выбивали почву из-под ног. И, даже если Рирука Докугамине пустила парфянскую стрелу просто так, из природной вредности, ему придётся полностью отбрасывать всю имеющуюся информацию и работать над планом заново. Определённо, Каракура плохо на него влияет — он становится слишком нервным, будто сопливый подросток, а не древний капитан. Или это от того, что он заново учится быть живым? Ноги вынесли Ичиго к милому дому за высоким забором, и он позволил себе пройти сквозь кирпич, а потом прислониться к ней спиной и прикрыть глаза, воображая себе, что он на полянке особняка Кучики. Вон, гормоны, прочь, нервы — да здравствует трезвый расчёт и многолетняя мудрость! — Вы тут, Куросаки-сан? Тихий голос рыжей риока не дал Ичиго вступить даже в первую стадию медитации, и он весь напрягся, надеясь, что она просто уйдёт, а не будет лезть к нему в душу сейчас, когда он выведен из равновесия странными снами, сводящей с ума комнатой и осознанием, что даже информации от верных друзей нельзя доверять на сто процентов. — Я не знаю, там ли вы, но я следовала за вашей реацу. Я знаю, что вам запрещено приближаться ко мне, и у вас могут быть неприятности, но сегодня мне приснилось, словно вы лежите у меня на коленях на веранде с колокольчиком, и спрашиваете, почему я так рано умерла, а я говорю, что так было надо, так что… Звучит, как какая-то ерунда, правда? Это было слишком. Безумное продолжение дурацкого, безумного дня, когда всё идёт наперекосяк и отказывается следовать правилам. — В любом случае — мне жаль, что она умерла, Куросаки-сан. Я не знаю, жаль ли мне, что её душа была во мне — ведь она всё равно умерла, и если бы это была не я, то был бы кто-то другой. Но, кажется, уже ничего не изменить, и, даже если вам очень грустно, она не вернётся, правда? И я пришла, чтобы спросить… Скажите, как её зовут? Он помнил. Ему всё время напоминали — сама мелкая упорно пыталась услышать от него своё имя лет сорок, потом о ней говорил влюблённый Синсенгуми, и её имя требовалось для оформления недвижимости. Сейчас, наверное, оно почти забылось — и Цветочек, и капитан Хитсугая называли её просто бабушкой, а нынешний лейтенант второго отряда вряд ли хотел вспоминать. Он и сам не хотел — но помнил, и будет помнить до конца. — Татами Сакисакаи. Дурацкое имя, которое ей дали по названию первого предмета, на который упал взгляд, и фамилия по названию округа Руконгая. «Цветущие окраины» — совершенно не подходит для той разрушенной, забытой Богами и Пустыми местности, сквозь которую он пытался выбраться к цивилизации. Орихиме молчала. Ичиго чувствовал, что она развернулась и прислонилась спиной к забору — точно к тому месту, где прислонился он сам. — Спасибо. Куросаки тихо хмыкнул, подняв голову вверх. Этой женщины давно нет — нет и веранды, и колокольчика. Но даже сейчас, даже так она умудряется поддерживать его, возвращать душевное равновесие. Дайте ему ещё пару минут — набраться сил, чтобы начать всё заново.