Три оси времени

Это началось на рассвете. Солнце, безразличное и неумолимое, поднялось из-за горизонта, зашагало по земле, и каждый его шаг отдавался криками и страхом. Там, куда попадали солнечные лучи, мира больше не было — он будто стирался ярким светом, как специальный слой с дурацкой лотереи Мира Живых, обнажая чужую душу с высокими домами, раскрашенными в белый. Боги и Пустые, сколько душ уничтожил Яхве, чтобы открыть эту дверь? Ренджи, стоящий прямо за его спиной, тихо выругался и перехватил свой занпакто, полыхнул испугом и жаждой убийства. Ичиго поднял раскрытую ладонь, призывая шестой оставаться на местах — в принципе, у него не было причин не доверять лейтенанту Бьякуи, но они никогда не работали вместе, так что следовало перестраховаться. Построение охватывало сердца Общества Душ, отряды щерились мечами, мерцали едва сдерживаемой реацу. Они были единым организмом, единым остриём копья. Впервые на памяти Ичиго цифры значили только цифры, и вверенные ему разведчики собирались драться также, как полиция, спецназ или заградотряд. Выделялись только специалисты Кидо — они сменили чёрное на ярко-красный, и сейчас были равномерно распределены по всей армии шинигами. Заклинатели собирались атаковать — и то, что готовилось сорваться с их пальцев, было смертельно опасным, кровавым и запрещённым. — Их меньше, чем я думала. Йоруичи цыкнула и сплюнула себе под ноги, в сотый раз прикоснувшись к своему мечу. Роз, с закрытыми глазами что-то бормочущий себе под нос, печально выдохнул и хрустнул шеей. — Вопрос не в количестве, а в качестве, принцесса Шихоин. И я очень надеюсь, что они одиночки, и плохо работают в команде. Ичиго тихо фыркнул, но демонстративно кивнул — Роз сказал это для рядовых, потому что капитаны отлично знали, что штернриттеры не допустят ошибок. Шинигами, как и на собраниях, разделились на чётных и нечётных, так что прямо сейчас по левую руку от Ичиго стояли вторые, а по правую восьмые, и четвёртый, замещающий шестого, находил это ироничным. Не будь он так сильно напряжён, он бы посмеялся — но сейчас на это не было сил или времени. — Лейтенант Абарай, будьте готовы принять командование в любой момент. Он обращался к своему временному подчинённому, но кивнули Роз и Принцесса, отдав аналогичные приказания. Куросаки махнул рукой Хирако, стоящему напротив, и превратил собственную реацу в квинтэссенцию предупреждения. Пятый понятливо отправил утвердительный ответ, и Ичиго мог только надеяться, что осторожность разойдётся волнами по остальным. Роз, наблюдая за тем, как привычно-серьёзный Хитсугая что-то жёстко диктует Апельсинке, протяжно выдохнул. — Может, обойдётся? Ичиго мрачно вглядывался в ползущий портал. Он даже завидовал — остаться оптимистом в такой ситуации было просто невозможно. — Нет. Он вглядывался снова и снова, он очень хотел верить в то, что это хитрый план. Напрягал все органы чувств, пытался уловить хоть тень присутствия Короля, заставлял себя абстрагироваться от будущего и заняться стратегией. Что угодно, что может помочь осознать тот факт, что Яхве не было среди атакующих. Были флегматичные штернриттеры, были умирающие квинси, отдающие жизнь всё ещё открывающемуся порталу, а Врагу будто и не было до этого никакого дела. Будто он сейчас сидит где-нибудь в уголочке, попивает чай и смотрит на всё это со стороны, не понимая, зачем они это затеяли. Только вот совершенно неважно, как это выглядело со стороны — если Яхве нет среди атакующих, то он может быть только в одном месте. А это значило, что всё пошло не по плану. Всё началось одновременно — голос Шисуя прогремел по рядам, отдавая указания, мир остановился, и элитные воины квинси начали двигаться. — Не отклоняться от плана! Держать строй! Капитаны, ждите сигнала! Подготовка к перемещению во Дворец идёт в заданном ритме! Он кричал что-то ещё, но его слова потонули в грохоте. Готей-13 атаковал, единым зверем бросаясь на квинси, старались смять и уничтожить, пока враги не перешагнули границу Общества Душ. В груди полыхнуло, Ичиго коротко застонал, но не остановился — среди штернриттеров затерялись другие части тела Короля Душ. Это причиняло боль, сводило с ума, заставляло его душу разрываться на части, но Куросаки пёр вперёд, как тяжёлая тележка, которую столкнули с обрыва. Он пытался прорваться к Укитаке, занять место за его спиной и немного успокоиться, но ему мешались сами шинигами — Готей-13 чисто физически не умел драться единым флангом. Штернриттеры флегматично смотрели на приближающуюся армию, а потом ударили, и мир резко потонул в боли и чужих криках. Атака просто захлебнулась — квинси без особых усилий повернули атаку шинигами против них самих. После этого начался хаос — рядовые дурели от ужаса, капитаны пытались удержать их и атаковать, но, не привыкшие сражаться в плотном строю, больше вредили, чем помогали. Они оказались в ловушке, которую захлопнули хитроумные квинси. Одно сражение — и, после сотни поражений, они щелчком пальцев изменили ход войны. Хотя нельзя сказать, что Готей-13 не пытался — шинигами дрались с отчаянием смертников, и в безумной мясорубке пачками гибли квинси. Теснота места, сотни тел с каждой стороны, жар кидо и холод случайных стрел равняли их, вычёсывали до равных — штернриттеры, как и капитаны, не могли использовать свои способности в полной мере. Один упал прямо на глазах Ичиго, сражённый курсантом-недоучкой, в нужный момент выставившим меч. Здесь, в давке тел, нет изящества, сложных техник и расчёта — есть удача, болтающая ногами и плюющаяся кусочками персика. Сидит где-то там, наверху, смотрит и решает, кому суждено пережить этот день и ночь. Тело разрывало на части, но Куросаки везло — обезумевший, ослепший, оглохший, он вцепился в мысль о вверенном ему отряде и вёл их за собой, расчищая путь и не обращая внимания на летящие стрелы. Парни Бьякуи сохраняли спокойствие — держали строй, швырялись кидо и прикрывали ему спину, на этот день признав его за божество. Они были копьём, рвущим хаотичное безумие испуганных дезертиров, оказавшихся между молотом и наковальней, и стройные ряды запыхавшихся квинси. Где-то справа ревел, сходя с ума от крови, Зараки Кенпачи, и ему вторили боевые выкрики его сумасшедших ребят. Один раз Ичиго заметил клан Кучики — опознал по розовому смерчу, превращающем лучников в фарш. Аристократы танцевали — синхронно подпрыгивали, извивались, вскидывали руки и мотали головой, заставляя распущенные волосы обвивать шею и лицо. Они казались обманчиво-хрупкими, обманчиво-беззащитными, но их единый меч, сложенный из тысячи мечей дома Кучики, был самым смертоносным оружием на этом поле. Время вдруг потерялось, стало тягучим и непонятным. На смену пришли механические движения, крики и кровь, свинцовая усталость в руках — существует огромная разница между тренировкой и реальным разрубанием живого мешка из мяса и костей. Земли не было, они буквально дрались на медленно исчезающих трупах, часть шестого погибла, но их место заняли другие шинигами, и Куросаки не брался их идентифицировать. Дышать всё ещё было тяжело, хотя Укитаке умудрился завалить одну из вражеских конечностей Короля Душ, а вокруг второй водили хороводы мастера Кидо. Вопреки ожиданиям, какой-либо системы так и не появилось, и можно было понять только общие тенденции - либо они теснили квинси, либо наоборот. И, к собственному ужасу, терпели поражение. Уже несколько раз одинокий штернриттер прорывался в строй шинигами и использовал собственные уникальные способности, после которых почти не оставалось живых. Потом до него добирался ближайший капитан, и квинси погибал, но такая атака уничтожала слишком многих, и шинигами не могли ответить тем же — их было гораздо больше противника, и высвобождение капитанских мечей заденет своих, а не чужих. В какой-то момент по полю боя пролетел протяжный гул, обозначающий, что путь во Дворец Короля Душ открыт. Ичиго честно попытался добраться до точки сбора, но безнадёжно завяз — он был в самом центре, и сдвинуться куда-либо можно было только с потоком. Верному Гину удалось сдвинуть его на целый отряд, но потом поток стрел разделил их, и Куросаки отбросило назад. Тем временем упал первый заклинатель — держать проход к Королю было слишком тяжело даже для мастеров. Добравшихся до цели капитанов было девять — двое Кенпачи, Кучики и Маюри, пустивший в ход свои тайные разработки, ещё на стадии идеи запрещённые Советом Сорока Шести, остались в мясном желе. Зараки должен был остаться с самого начала, чтобы помочь с добиванием нападавших, Маюри вызвался добровольцем, а Бьякуя не мог покинуть свой клан, да и, сказать по правде, не хотел. А вот Ичиго, вопреки всему, оказался в настоящей ловушке — а, вместе с ним, и всё Общество Душ. И он, Боги и Пустые, ничего не мог сделать — только отбиваться, махать мечом и с ужасом смотреть на остальных. Ужас ситуации, даже не зная всего, осознавал только Гин — он бился и выворачивался в стальной хватке Комамуры и что-то орал. Потом на нетипичное поведение третьего обратил внимание Укитаке — и, поняв, в чём дело, полыхнул ужасом и рванул к нему. Поздно — ещё один мастер Кидо рухнул, проход к Королю Душ схлопнулся и исчез. Куросаки Ичиго, меч Короля Душ, оказался отрезанным от единственного пути к Хозяину. Четвёртый пьяно рассмеялся и вспорол живот какому-то резвому квинси, перекатился, отрубил чью-то руку, потом быстрым движением руки выбил глаз. Душа рвалась наверх, к Величеству, но тот хранил молчание, и даже не вспоминал о своём бесполезном мече. Мертвецы. Мертвецы-мертвецы-мертвецы. Они все — жалкие, тупые, уже мёртвые мертвецы. И он убьёт их всех, прежде чем умрёт сам. Отчаянная рубка набирала обороты, шинигами гибли всё быстрей, а он, так и не получивший ни одного серьёзного ранения, с диким рёвом врубался в чужой строй, атакуя снова и снова. Сам себе армия, сам себе командир, сам себе убийца — он выкладывался больше, чем на полную, и выходил за пределы своих сил. Не думал о последствиях, не думал о желаниях — он бросил всё на кон и орал, взывая к небесам. Он уже порядком охрип, но небеса не слышали. В какой-то момент оказалось, что выжившие шинигами собираются за его спиной, ползут целыми кучками, а потом подхватывают боевой клич и кидаются на врагов. Броситься, убить, умереть, отступить — броситься, убить, умереть, отступить, броситься, убить, умереть, отступить. Как волна на скалы, как ветер в окно, как кавалерист на ощерившуюся пиками пехоту. Теряя людей, теряя силы, но, отступая, унося жизни врагов — плевать, что цена за одну голову стоит в десять. Одна из атак вдруг замерла — Ичиго, с залитым чужой кровью лицом и дрожащими руками даже не сразу разобрался, что к чему. Пробежал ещё несколько метров, замахнулся, собираясь снести голову ближайшему лучнику — а потом замер, ощутив то, чего никак не должно было тут быть. — Готей-13 терпит поражение. Айзен стоял прямо за его спиной, будто опираясь на огромную гарганту, и Ичиго пришлось обернуться, выпуская из поля зрения врагов. Что же, он сделал это — и теперь, если квинси смогут выпутаться из плена иллюзий, он умрёт раньше, чем сможет вздохнуть. Куросаки уже открыл рот, чтобы ответить, когда лицо Айзена вдруг изменилось, перетекло из надменно-закрытого в отчаянно-умоляющее. Чужая реацу мягко обволакивала, держала вязким облаком, успокаивала и не давала вздохнуть. Впереди — чужая рука, протянутая, молящая, раскрытая. — Пойдём со мной, Куросаки Ичиго. Я спрячу Уэко Мундо так, что он его не найдёт. Общество Душ уже мертво, ты знаешь это даже лучше меня — пришло время думать о живых. Ну конечно. Конечно, чёрт возьми — как можно было подумать, что Айзен поступил бы иначе? Он подумал. Только вот права оказалась Йоруичи — его веры недостаточно. — Ты не собираешься выступать против квинси, верно? Айзен будто заледенел и закрылся — схлопнулся, как дверь на слишком тугой пружине. — А ты собираешься попросить меня об этом? Четвёртый капитан рассмеялся и помотал головой, делая несколько шагов назад. Соуске тихо выдохнул и потёр пальцами переносицу. — С чего бы мне вмешиваться? Мне нет дела до этих людей, ослеплённых собственным мнимым всегомуществом. Они эгоистичны, они живут в собственном мире и никогда не слушают. Я смогу защитить свой мир, и этого достаточно. Я здесь ради тебя, а не ради них. Идём со мной, Ичиго. Если хочешь, я открою дверь в любую часть Общества Душ, и ты заберёшь с собой, кого пожелаешь. Только пойдём, пока этот мир не рухнул. Он вновь протянул руку — такой несчастный, расстроенный, раскрытый. Прикоснись — разорвёт кожу, пустит руку под рёбра. Ложь или правда, Айзен? Правда или ложь? Ичиго коротко усмехнулся, прежде чем высвободить банкай. Это было глупой идеей, отчаянным порывом, безнадёжным, глупым жестом отчаяния. Теорией, которая родилась в его голове, пока он был мёртв, и которую не было возможности проверить. Он выпустил Мидори но Бураши меньше, чем на секунду, но этого хватило. Мир вокруг дрогнул, иллюзия спала, и всё пришло в движение. Квинси всё ещё оставались за его спиной, и Куросаки сделал ещё несколько шагов назад, пряча меч в ножны на поясе и раскидывая руки. Смирившийся, спокойный, беззащитный. Губы дрогнули, словно в ответ на полный ужаса взгляд, разошлись тёплой улыбкой. Разомкнулись, тихонько шепнули: — Я верю в тебя. Айзен коротко взвыл, и в следующее мгновение оказался за его спиной, отражая страшный удар, который наверняка переломал бы его тело. Короткий приказ, и из гарганты белыми вспышками вылетели девять пустых — арранкары, из тех, кто добрался первым. Ичиго счастливо рассмеялся и вытер чужую кровь со лба. Правда, бледный до синевы Соуске, вцепившийся в его плечи, не разделял эту радость.  — Ты доволен?! Теперь — доволен?! Я сделал это — выступил на стороне тварей в чёрном, послал своих солдат защищать червяков, которых презираю сильнее всего на свете! А своему Гинрею ты тоже такие фокусы показывал?! Он на секунду замолчал, переводя дыхание, а потом продолжил — тихо, проникновенно, выплёскивая тонны своего неизменного одиночества. Бездонное, вечное — сгорай, вздымайся до небес, всё равно не прогонишь до конца. — Неужели моё общество настолько ужасно, что ты предпочёл самоубийство? Смех резко оборвался, Ичиго стиснул рукоять меча и стал чудовищно серьёзным. Вцепился в чужие предплечья, впился глазами в глаза. Раньше ни за что бы не попросил — сейчас времени осталось слишком мало. Начать говорить получилось не сразу — в горло вгрызлась предсмертная, отчаянная, безумная надежда. — Соуске, мне нужно во дворец Короля Душ. Друг-не-друг резко замолчал, и несколько секунд они просто буравили друг друга взглядом. Мимо пролетела чья-то оторванная голова, за ней из пульсирующей гарганты прыгнул очередной пустой, всё рычало и рвало друг друга на куски. — Это самоубийство. Глаза в глаза — давно он не смотрел так на Айзена. Почти Бог, не скрываясь, искал признаки безумия в его глазах — и, к собственному ужасу, не находил. И не нашёл бы — сознание Куросаки Ичиго было чистым, как никогда. — Во дворец Короля Душ, Соуске. Прямо сейчас. Айзен полыхнул злостью, пару раз моргнул и лёгким движением руки отразил атаку стрелы-меча. К дерзкому квинси сразу подлетел Улькиорра, какой-то незнакомый пустой прикрыл самого Куросаки, и битва сместилась куда-то влево. Они стояли так несколько минут, буравя друг друга взглядами. И, впервые, Соуске Айзен отвёл глаза первым. Мир под чужой ладонью дёрнулся, и очередная гарганта открылась вплотную к ним, обдав Ичиго энергией от разрыва мира и полыхнув чужеродной силой. — Иди. Я присоединюсь, когда закончу. И развернулся, разрубая ближайшего квинси напополам. Ичиго всё равно кивнул — плевать, что в спину — и без колебаний нырнул в проход. Он упал на ступеньки, рядом с убитой женщиной с искусственными руками, и гарганта сразу захлопнулась за его спиной. Тело сразу начало разрывать от близкого присутствия Яхве и Хозяина, но Ичиго принимал эту боль с радостью. Немного отдышавшись, он кинулся вперёд — туда, где танцевали блики света на стенах, а капитаны тихо переговаривались между собой.