Три оси времени

В огромный дворец, служивший домом для Главнокомандующего, третий капитан шёл со смешанными чувствами. Он возглавлял заградотряд уже несколько лет, и, кажется, неплохо справлялся, но общаться тет-а-тет с Генрюсаем Ямамото ему ещё не приходилось. Рано или поздно это должно было случиться — недаром третий капитан стоит вплотную к первому, вдали от остальных. Пока что работа была непыльной — его ребята следили за неблагонадёжными элементами, наблюдали за экспериментами и испытаниями и работали с военными преступниками. Поскольку официально в Обществе Душ царила мирная доктрина, Ичиго ещё не сталкивался с прямыми обязанностями капитана заградотряда — но чаепитие с Главнокомандующим вполне может это изменить. Вопреки всему, Ямамото Генрюсай действительно встретил его с чайником и удивительно благожелательным «Присядь. Как дела?». Ичиго присел — куда деваться? — и даже выпил предложенный напиток, натужно похвалив отвратительный вкус. Главнокомандующий тут же раскудахтался, с энтузиазмом объясняя процесс сбора и обработки крайне редкого чайного листа, добываемого под непрерывной атакой пустых, и немедленно добавил, что к этому чаю надо подавать моти. Лакомство почти сразу оказалось на низком столике, но первый капитан даже не прикоснулся к нему, заявив, что это совершенно не то. Разумеется, за этим сразу последовало требование попробовать, и Ичиго из вежливости умял почти половину своей порции — Главнокомандующий тем временем сетовал на то, что более-менее приличные сладости можно найти только у Шихоин, но аристократы охраняли свои рецепты круче, чем Гнездо Личинок, и не поставляли продукцию даже совету Сорока Шести. С каждым словом Куросаки терялся всё сильнее — Генрюсай напоминал доброго, слегка поехавшего дедушку, который дорвался до общения с внуками. Он прямо лучился доброжелательностью и спокойствием, ничуть не напоминая того Главнокомандующего, которого капитаны видели на собрании. Казалось бы — отличные новости и невероятное доверие, но Ичиго чувствовал, что что-то не так. Со стороны старшего шинигами всё было идеально — но он слышал, как ворчал Рюджен Джакка. Занпакто считал, что его хозяин слишком осторожен и напрасно переигрывает, и его недовольство полностью перебивало ворчание доброго дедушки. Значит, Ямамото действительно к чему-то ведёт — Куросаки подобрался и постарался сохранять сосредоточенность. Как только чайник был выпит, а моти понадкусаны и частично съедены, Главнокомандующий отбросил пустую болтовню и стал серьёзнее. Он легко поднялся с места, опираясь на свой меч, и вышел на веранду, предлагая третьему капитану следовать за собой. Рюджен Джакка облегчённо полыхнул, Куросаки послушно встал и приготовился к настоящему разговору. — Думаю, ты уже понял, что я не просто так позвал тебя, третий капитан. Я хочу, чтобы ты сопровождал меня в мире живых. Пойдём тайно, в маскировке, и я ожидаю, что ты сделаешь всё, что в твоих силах, для успеха миссии. Готов? Ичиго кивнул, поправляя свой занпакто, и Главнокомандующий одобрительно улыбнулся. Из его широкого рукава сразу вылетела демоническая бабочка, открывая дверь прямо в самом сердце Общества Душ. — Тогда в путь. В этот раз их вынесло ближе к городу, и Ичиго поразился, насколько эта Япония напоминала Общество Душ. Конечно, архитектура изменилась, а количество театров Кабуки превышало мыслимые и немыслимые пределы, но это был всё тот же феодальный островок, закрытый от всего мира. Какой сейчас век? Семнадцатый? Восемнадцатый? До двадцать первого двести или триста лет, так что, наверное, действительно что-то в этом духе. Даже удивительно. Главнокомандующий не стал спускаться к городу, осторожно проходя по узкой дороге. Он почти сразу изменил свой внешний вид, превратившись в типичного бедного фермера с широкополой каса, буквально разваливающегося на ходу. Генрюсай согнулся, всем своим весом опираясь на Рюджен Джакку, и закряхтел, передвигаясь в десять раз медленнее положенного. Ичиго оторопел — маскировка маскировкой, конечно, но преображение поражало. И не скажешь, что перед тобой легендарный первый капитан! Который, кстати, неодобрительно косился на его капитанскую форму. — Тебе тоже следует замаскироваться, Куросаки. Помни — ты руконгайский бродяга за чертой бедности. Ичиго тут же устыдился своей недогадливости, используя реацу, из которой состояла его одежда, для преображения. Через некоторое время форма вернётся к первоначальному виду, но едва ли их миссия продлится настолько долго. Кстати об этом — что у них вообще за миссия? Третий капитан бросил нерешительный взгляд на Главнокомандующего, но тот явно не собирался ничего объяснять. Он сосредоточенно ковылял вперёд, прикладывая кучу усилий, чтобы выглядеть немощным и больным — даже Ичиго, точно знающий, на что способен первый, ловил себя на том, что верит. В какой-то момент они поравнялись с ятай, продающей сладости — главнокомандующий, вместо того, чтобы просто пройти мимо, подлетел к прилавку и хрястнул по нему Рюджен Джаккой. Молоденький парнишка, явно остановившийся передохнуть, бросился на защиту своего имущества, а легендарный Главнокомандующий затопал ногами и крикнул самым мерзким дедовским голосом: — Почему не узнаёшь Генрюсая Ямамото?! В глазах парнишки тут же расцвело узнавание, он остановился и сам хлопнул по прилавку ятай. — А кто в прошлый раз не заплатил?! Главнокомандующий тут же изобразил оскорблённую невинность, а потом начал извергать такую ругань, что ему позавидовали бы все сплетницы первого руконгайского круга. Ичиго, признаться честно, просто стоял столбом — после первоначального шока его начал распирать смех. Зрелище, представшее его глазам, было настолько абсурдным, что третий капитан зажал рот обеими руками, силясь не рассмеяться. Комичности добавляло и то, что Рюджен Джакка сохранял достоинство и сосредоточенность — и плевать, что в этот момент им пытались зарядить в лоб продавца. Предмет спора был ясен — Главнокомандующий хотел получить бесплатные моти, а продавец отчаянно сопротивлялся. К тому моменту, как Куросаки более-менее пришёл в себя, вокруг ятай разразилось настоящее побоище — Генрюсай пару раз приложил парнишку посохом в глаз. Стало ясно, что пора вмешаться — Ичиго огладил свои штаны, нацепил самую дурацкую улыбку из возможных и бросился вперёд, упираясь ладонями в лопатки капитана. — Вот ты где, старый хрыч! А я тебя везде ищу! Уж прости старика Ямамото, добрый человек — он к старости немного тронулся головой. Последнюю часть фразы Куросаки произносил громким шёпотом — настоящий старик ни за что не смог бы расслышать, а вот Главнокомандующий должен был распознать жирный намёк. Первый капитан сделал вид, что сопротивляется — начал сучить руками и ногами, делая это достаточно аккуратно, чтобы не прибить Куросаки слишком резким ударом. Парнишка, только что оживлённо ругающийся, смутился и покраснел, потом отвёл взгляд и пробурчал: — Ладно, сойдёмся на половине цены. Гони деньги и проваливай. Главнокомандующий, понявший, что игра окончена, резко стал нормальным, благочестивым стариком, и быстро рассчитался. Ичиго получил еду, они отошли за поворот и ушли в шунпо, чтобы оказаться на крыше аскетичного, но богатого здания в центре города. Генрюсай, выбравший это место, вернул себе нормальный внешний вид и чинно уселся на плоскую черепицу. — Удивительной силы мальчик — видит нас, даже не понимая, что мы не принадлежим миру живых. Иногда мне кажется, что лучше убить его прямо сейчас, получив такую сильную душу — но потом я вспоминаю, зачем создал Готей-13, и хочу лишь следить за его совершенствованием. Куросаки осторожно уселся рядом, протягивая сладость первому капитану и принимаясь за восстановление своей формы. Гернюсай с удовольствием взял маленький шарик, осторожно перекатив его между пальцами. — Ну, а ещё у него лучшие моти во всех мирах. Попробуй — ни в какое сравнение с нашими не идёт. Впервые за этот безумный день Главнокомандующий снова выглядел нормально — спокойным, источающим силу и мудрость командиром, несущим на себе всю тяжесть Общества Душ. Несмотря на то, насколько непочтительно Ичиго обошёлся с ним, Ямамото выглядел умиротворённым и расслабленным. — Ты первый капитан, быстро раскусивший, но решившийся поддержать мою маленькую игру. Мало кто готов последовать твоему примеру. Куросаки только пожал плечами, пробуя лакомство. Главнокомандующий — древний и опытный шинигами, ровесник Уноханы-сан. Если он хочет вести себя, как добрый дедушка или сбрендивший старикан, значит он имеет на это свои причины, и от подчинённых требуется только принять это и подыграть. Генрюсай будто прочитал его мысли — он слегка улыбнулся, устремляя взгляд в даль. — Ты знаешь, что я выбирал между тобой и Роджуро Оторибаши, потому что вы оба убивали людей до того, как пришли в Готей-13? Оторибаши подходил гораздо лучше. Злопамятный, замкнутый, тяжело сходится с людьми — именно такой шинигами хорошо приживается в третьем отряде. Но вот что интересно — чем больше я изучал тебя, такого яркого, добродушного и публичного, тем лучше понимал, что ты подходишь под это описание гораздо больше. У тебя много друзей — но либо они приходили к тебе, либо их приводил капитан Кучики. Ты дружелюбен, прямолинеен, иногда наивен и глуп — но до сих пор воротишь нос от пятого отряда из-за давней обиды. И, что самое главное — ты готов биться насмерть за свои идеи. И я позволил себе поверить, что речь идёт не только о твоей смерти. Мир живых, несмотря на непрерывное давление, был очарователен. В Обществе Душ такого не бывает — там нет смеха, эмоций, ярких вечерних огней. Там никто не спешит жить, никто не пытается угнаться за временем — там оно медленно бредёт, стреноженное тягучей патокой спокойствия мертвецов. — Но задатков никогда не бывает достаточно, третий капитан. Ты относишься к тому типу людей, которые либо умирают в первую сотню лет, либо цепляются за должность на многие тысячелетия — и мы сможем понять, из какого ты теста, лишь после того, как твоя служба начнётся по-настоящему. В конце концов, мы оба понимаем, что третий отряд — это не только шпионаж и патрули. Несколько листов бумаги, перевязанные лентой, появились из чужого рукава быстрее, чем Куросаки успел моргнуть. Столбики иероглифов, красивый портрет — несколько печатей, подтверждающих, что всё уже согласовано и решено. — Здесь документы на целую семью. Пятьдесят человек, тридцать из них так или иначе имеют отношение к шинигами. В бумагах — доказательство, что они готовили государственный переворот, собираясь выступить против Готея-13, совета Сорока Шести и самого Короля Душ. Советую ознакомиться — зверства, которые уже были совершены, полностью исключают прощение. Приговор — смерть и забвение. Взрослые и дети старше тринадцати должны исчезнуть до рассвета. Те, что младше… по ситуации. Бумаги жгли руки, как раскалённые угли. Тлели, раскалялись, проедали до костей. Он уже видел их — отчёты, скреплённые этими печатями. Старые приказы, старые награды — история, с которой он был обязан соприкоснуться, как новый третий капитан. Держать приказ в ладонях было совершенно иначе. — Почему… Листы пролистнулись, показывая знакомый портрет. Ничем непримечательное лицо одного из лейтенантов — открытое, доброе, переданное с помощью туши и кисти известного художника. — Заградотряд занимается всеми, кто так или иначе служит в Готей-13, и судит их по законам военного времени. Гражданские находятся под юрисдикцией отряда тайных операций, возглавляемого капитаном Шихоин. Вот оно. Схема, как устроен мир, правила, по которым живёт Общество Душ — то, что он с маниакальным упорством пытался сделать с квинси. Уничтожить одну семью, чтобы не пришлось зачищать район, пожертвовать детьми, пока они не превратились в бездушных взрослых. Превентивные меры, меньшее из зол — обычная работа, не сделает он, найдутся другие. — Разрешите выполнять? Главнокомандующий сохранял спокойствие. Сидел на черепичной крыше, жевал моти, смотрел куда-то вдаль. Будто не его приказ только что перечеркнул жизни пятидесяти человек. Будто он не первый капитан, несущий на себе ответственность за весь Готей-13. — Последнее наставление, и ты свободен. Помнишь, что я только что сказал тебе о методе отбора на место третьего капитана? Так вот — забудь. Неважно, убивал ли ты людей, неважно, насколько ты изолирован от общества. Ичиго на всю жизнь запомнит эти глаза — прожигающие, живые, несущие в себе тысячелетия. Мертвец напротив был гораздо старше Уноханы-сан — старше Готея-13, старше Яхве, старше самого Короля Душ. — Единственное, что имеет значение — сможешь ли ты поступить правильно. Куросаки низко поклонился и отошёл на пару шагов назад, выпуская демоническую бабочку. Кокон реацу порядком истончился, документы жгли ладонь, а впереди была долгая ночь, которая обязательно закончится рассветом. Ты ведь хотел силы, Куросаки? Вот она — осталось сделать шаг. — Ичиго, ещё кое-что. Главнокомандующий, откуда-то доставший свой омерзительный чай, легко улыбнулся. — Можешь называть меня «стариком Ямамото». Мне понравилось. Кивок, поклон, Общество Душ. Он вышел аккурат около бараков третьего отряда, и его сразу встретила небольшая группа из пяти человек. Трое из них носили причёски, так или иначе закрывающие лицо, два других заматывались в ткань. Заградотряд во всей красе — перед ним пятеро ветеранов, пережившие троих капитанов. Центральный шинигами — тот самый, который захватил языка — вышел вперёд и легко поклонился. — Полагаем, вы от Главнокомандующего, капитан. Позвольте нам сопровождать вас — первый капитан не так часто высказывает личные пожелания, но все присутствующие здесь участвовали в таких мероприятиях, так или иначе. По традиции, в курс дела вас должен был ввести лейтенант, но сейчас нет смысла ломать невинного мальчика. Они все пахли кровью — шинигами, готовые в любой момент выступить против своих. Гонимые, проклинаемые, отчуждённые — те, кто приходят в самый неподходящий момент, те, что никогда не бывают побеждёнными. Те, кто в любой момент готовы поднять оружие против приговорённого друга, те, кому неведомы жалость и милосердие. Те, на ком зиждется мёртвое спокойствие Готей-13. — Пошли, ребята. Закончим с этим побыстрее. Той ночью была уничтожена семья опасных бунтовщиков, посмевших открыто выступить против Общества Душ. Все мужчины и женщины так или иначе сопротивлялись, но воины были к ним милосердны, даруя быструю смерть. Все поместья были сожжены, символика и атрибутика — уничтожены. Все упоминания также были стёрты из архивов, и шинигами официально признали, что этих людей никогда не существовало. Ни один ребёнок не пострадал. Все они были тщательно обследованы, после чего им выдали новые имена и пристроили в новые семьи, запретив когда-либо вспоминать о настоящих родителях. Часть этих детей нарушили это правило в первый же месяц, ещё несколько пытались восстановить доброе имя семьи в течение нескольких лет. Все эти попытки были немедленно замяты, а нарушители оказались заперты в Гнезде Личинок, проведя там остаток своих дней. В Обществе Душ не было сказано ни слова об этом происшествии — ни в эту ночь, ни когда-либо после.