Три оси времени

— Дядя Ичи, ты действительно пришёл! Куросаки радостно рассмеялся, обняв Гинреевого сына, и сделал вид, что собирается подкинуть его в воздух — мужчина шутливо дёрнулся, как будто поверил. Как возмужал, как повзрослел! И не скажешь, что ещё тридцать лет назад этот статный мужчина был маленьким сорванцом, который сидел на его коленках и громогласно заявлял, что «пойдёт служить в отряд к дяде Ичи». Гинрей только за голову хватался, пытаясь облагоразумить сына. Ичиго отлично помнил этот момент — как маленький ураганчик семьи Кучики запрыгнул к нему на руки, громко фыркнул и сказал: «Сам в своём отряде служи. Я хочу к дяде Ичи!». Надо ли говорить, что Гинрей был просто убит? «Почему мой сын любит тебя больше, чем меня?!» — Куросаки только заржал, начиная щекотать того хорошенького ребёнка, уже слишком большого для таких забав, но совершенно не смущающегося этого. А теперь — поглядите-ка — их маленький Кумихико женится! Как быстро пролетели эти сорок пять лет — слишком быстро, на его взгляд. Квинси обнаглели, нападая на ближние районы Руконгая, его лейтенант погиб, когда пытался их остановить — в этот раз Куросаки не заморачивался, поставив на должность того самого рядового, предложившего помощь на его первом задании и поймавшего языка. Он уже трижды пил чай с Генрюсаем Ямамото, и в какой-то момент Гинрей с восторгом провозгласил, что первый и третий теперь официально считаются внуком и дедушкой — старик, разумеется, пришёл по материнской линии, и теперь они вместе пытаются найти Куросакину мать. Какой-то радикал даже грешил на Унохану, но после того, как сплетника нашли слегка покалеченным, этот вариант благополучно испарился, а потом Обществу Душ и вовсе стало не до того. Кучики Кумихико, наследник Кучики, уже несколько лет поражавший всех своей прекрасной службой в качестве лейтенанта, собирался жениться! И на ком — на единственной дочери главы Укитаке! Для Ичиго и Гинрея это не было удивительным. Эти двое выросли вместе, они хорошо ладили и всегда были в одной команде в детской игре — нет ничего удивительного, что между ними вспыхнули чувства. Несмотря на то, что будущая принцесса Кучики не обладала выдающимися талантами, а её бесцветные волосы и глаза не блистали красотой, было совершено ясно, что этот брак полностью основан на любви. Кумихико, с самого детства считавшийся завидным женихом, и бывший под прицелом самых знатных семей, был настоящим Кучики и сыном своего отца — если уж он выбрал себе жену, то все её ненавистники в ближайшее время таинственно погибнут в собственных постелях. В надёжных руках остаётся принцесса Укитаке — а уж при условии, что она снискала благосклонность мёртвой химе, у девицы есть все шансы счастливо прожить пару тысяч лет. — Держи нос по ветру, сорванец — и не забывай о любимом дядюшке, когда будешь думать, кому сбагрить детей. — Эй, не замахивайся на моих внуков! Гинрей, которого уже пару раз спутали с счастливым женихом, появился из ниоткуда и больно ткнул друга в бок. Куросаки ойкнул, а Кумихико счастливо расхохотался, обнимая старших шинигами и убегая куда-то вглубь — принимать гостей. Ичиго скрестил руки на груди, делая вид, что жутко обиделся, но довольно скоро он сдался, с довольной улыбкой хлопая лучшего друга по спине. Гинрей будто всё саке этого мира вылакал — Куросаки подозревал, что и сам выглядел также. — Поверить не могу. Почему он так быстро вырос? Лучшие друзья расхохотались, а потом поспешили вглубь особняка — следовало помочь Кумихико и мёртвой химе со всеми этими хлопотами. Гостей было гораздо больше, чем когда женился Гинрей — разумеется, это зависело от знатности невесты и жениха. Сейчас соединялись великие семьи, такие же древние, как и Сейрейтей, и все, кто считал себя аристократом, стремились засвидетельствовать своё почтение. У наследника клана Кучики и счастливого жениха не было времени отвечать всем, так что Ичиго и Гинрей взяли на себя часть его обязанностей — Кумихико сам попросил дядю присоединиться, и Куросаки чувствовал себя невероятно польщённым. Если гостей и напрягал «безродный бастард клана Шиба, возомнивший о себе невесть что», им хватало воспитания никак не продемонстрировать своего недовольства, так что всё прошло, как по маслу. Глядя на то, как молодые обмениваются саке, Ичиго чувствовал настоящую отцовскую гордость. Подумать только — совсем недавно в этом же зале женился Гинрей, а теперь они стоят и смотрят, как его сын становится мужчиной. После официальной церемонии их пригласили к праздничному столу, и Куросаки с радостью двинулся вглубь огромного зала, предвкушая чудесный вечер в обществе Уноханы-сан. Она наверняка скажет что-то вроде «Это уже вторая свадьба в доме Кучики, на которой ты оказываешься далеко от молодожёнов и близко ко мне. Мне стоит расценить это, как намёк, капитан Куросаки?», он ляпнет какую-нибудь ерунду, она рассмеётся и будет подшучивать над ним весь вечер. По крайней мере, он собирался насладиться каждой секундой праздника. На двенадцатого капитана он наткнулся совершенно случайно. Кирио Хикифуне стояла у самого прохода, задумчиво перекатывая саке по небольшой пиале, и смотрела на стремительно напивающийся одиннадцатый отряд. Женщина, как и он, осталась в форме, и её присутствие здесь разрушало тихую безмятежность царящего праздника. Они оба были такими — собранными, немного мрачными, чужеродными в бурлящем потоке чужого счастья и слепоты. Ичиго-то ладно, ему по службе положено — но двенадцатая? — Капитан. Хикифуне несколько раз моргнула, возвращаясь в реальность, и подвинулась, давая Куросаки возможность расположиться рядом. Он послушался, присоединяясь к наблюдению — кажется, кто-то уже напился достаточно, чтобы носиться по двору, спустив штаны. — Вас что-то беспокоит, двенадцатая? Женщина слегка нахмурилась, а потом обречённо вздохнула. — Полагаю, это всё равно станет известно на следующем собрании. Капитан Куросаки, заметили ли вы, что дальние районы Руконгая растворяются? Ичиго задумался, но отрицательно помотал головой — никто не сообщал ему ничего подобного. Двенадцатая ещё раз вздохнула. — Что-то нарушило баланс. Количество душ, прибывающих в Руконгай, сильно уменьшилось — из-за этого наш мир расщепляет неживую материю, стремясь восполнить потери. Фактически, мы скатываемся в Мир Живых. И ни одно исследование не объяснило мне, куда девается реацу. В голове у Куросаки щёлкнуло, он мрачно усмехнулся допил свою долю. Всё ясно. — Я знаю — их воруют квинси. Женщина сразу же закрылась, нацепила на лицо выражение вежливого недоумения и лёгкого презрения. Да, конечно — вы даже на пороге гибели будете всё отрицать. — Капитан Куросаки, ваши сомнительные идеи… Это раздражало, и Ичиго мгновенно вышел из себя. Он отбросил пустую пиалу и вцепился в её плечи, наплевав на правила приличия. — Да хоть раз в жизни прислушайся к моим словам! Не хочешь слышать меня — включи мозги и ответь на простой вопрос! Мы точно знаем, что энергия, которую собирают квинси, принципиально отличается от той, которую используем мы. Так скажи же — с чего вы взяли, что занпакто и духовные луки оказывают одинаковое воздействие? Не хочешь — не верь, но ты будешь последней дурой, если хотя бы не проверишь. Он говорил гадкие слова, даже оскорбления, и был готов к удару и вечной вражде. Но, вопреки всему, Хикифуне не стала вырываться. Она, должно быть, билась над разгадкой уже несколько десятилетий, и даже такие абсурдные, давно анекдотичные слова, как его «во всём виноваты квинси», вполне могли стать ключом к ответу. — Хорошо. Не могу поверить, что я говорю это, но я проверю твою теорию. И, если она окажется ложью, ты публично отречёшься от всех своих обвинений и никогда больше не будешь выдвигать свои идеи в совете. Ответа и не требовалось — двенадцатая отрывисто кивнула и исчезла в шунпо, оставив Ичиго на крыльце. Позади шумели и веселились, его ждали Унохана-сан и Кучики Гинрей. Третий капитан вздохнул, отбрасывая дурные мысли, и с широкой улыбкой вернулся в дом — он точно не будет портить праздник Кумихико из-за своей мнительности и глобальных неприятностей.