- Я обязательно продам её, - продолжала начальница колхоза, - Безболезненные фьоновыжималки сейчас - на вес золота! Получу кучу денег и буду жить богато... Настоящий кайф!
Пока Оливия Тимофеевна грезила о предстоящей красивой жизни, Трикси осторожными движениями лап освободила пленницу и от рыболовных сетей, и от фьоновыжималки. Когда начальница колхоза была освобождена, к ней вместе со свободой полностью вернулись рассудок и здравый смысл. Посмотрев ещё раз на фьоновыжимательный аппарат, она рассердилась и начала ругаться, и Трикси теперь уже узнавала в ней прежнюю Оливию Тимофеевну:
- Но всё-таки, морра побери, эти фьеги проклятые испортили мне соковыжималку за десять миллионов! Весь колхоз скидывался на неё, сколько денег за неё было отдано, сколько пота и крови было пролито! Ну ничего, попадитесь вы мне, разбойницы! Я вам такое устрою, мало не покажется!
Акиме и Луна в это время находились неподалёку и пили из бочки подмороженный филифьоникс. Точнее, пила только Акиме, а Луна просто стояла рядом, мучаясь от жажды, но не смела даже прикасаться к бочке, так как знала, чем это чревато - Акиме могла избить её даже за распитие подмороги, так как считала, что только она имеет право на удовольствие. Бедная Луна стояла и смотрела на Акиме, которая, находясь в блаженном состоянии и не обращая на неё никакого внимания, уже лежала на фанерке с закрытыми от удовольствия глазами. Под ней находилась лужа филифьоникса, который она нечаянно пролила из стакана. Но филифьонке казалось, что это не лужа, а бескрайнее море, и что сейчас она находится на диком пляже и там блаженствует на доске для сёрфинга, окружённая пальмами и хемулями с мускулистыми торсами. Гневные крики Оливии Тимофеевной, дошедшие до слуха филифьонок, прервали эйфорическое состояние Акиме.
- Эта пипка мне весь кайф обломала! Сейчас я ей устрою!
Она поднялась, и, взяв Луну за лапу, помчалась в сарай.
Тем временем Трикси почувствовала ужасный голод, как в тот раз, в яблочном саду. Это было вполне естественно, ведь филифьонка, пока находилась в госпитале, не ела абсолютно ничего. Там готовили так невкусно и противно, что отвратительную больничную взять в рот было просто невозможно. За исключением огурцового фарша с холодной печёной фасолью, конечно – да только огурцы в желудке мгновенно растворялись и утекали, а фасолью её потом рвало. А голодать три дня - ну извините! Трикси металась по сараю в поисках чего-нибудь пригодного в пищу, и наконец, нашла. Это был фьони, взятый у Оливии Тимофеевной фьоновыжимательницами и наполнивший собой целое ведро. Он был прозрачным, как капли дождя, а это говорило о его отменном качестве. И хотя Трикси когда-то давно зареклась, что никогда не будет пробовать чужой фьони (недавно Трикси заметно возросла над собой - от депрессии начала курить, задумалась о вечном и подалась в вегетарианцы), она взяла ведро и начала пить фьони прямо из него. Ей было абсолютно фиолетово, фьони ли это, или томатный суп, лишь бы утолить голод. Филифьонку не остановило даже появление Акиме и Луны в сарае. Трикси выпила всё до дна. Акиме гневно смотрела на неё, а Луна радовалась - теперь уже фьони не достанется этой "принцессе Македонии в пупырчатой короне", которая позволила себе лишнего.
Начальница колхоза уже успокоилась и передумала жёстко наказывать преступную троицу за испорченную соковыжималку. Оливия Тимофеевна была вспыльчивой, но очень отходчивой филифьонкой: если она на кого-то сердилась, то её гнев улетучивался, так быстро, будто бы его и не было. Если она угрожала, что прибьёт кого-то, то это были только слова, ничего подобного Оливия Тимофеевна в жизни бы никогда не сделала. Кроме того, она считала, что лучшее наказание - это работа, поэтому решила раздать подчинённым приказания:
- Так, Акиме и Луна, ну-ка живо ступайте собирать яблоки! Хорошо, что у меня есть запасная соковыжималка, и мы сможем отрыть филифьон-сезон.
- А мне что делать? - спросила Трикси.
Оливия Тимофеевна посмотрела на Трикси и стала думать, какое задание ей дать. Сбор яблок начальница колхоза филифьонке не доверяла, так как прекрасно знала, что она сможет съесть весь урожай. Наконец, она что-то придумала.
- А тебе, Трикси, особое задание, - сказала Оливия Тимофеевна, - Набери-ка воду из колодца.
Колодец находился на другом конце сада. На первый взгляд это был бы совершенно обычный колодец, выложенный из камня, если бы из него не торчал кусок трубы, проведённой в нём. Вода подавалась по этой трубе. Стоило только отрыть клапан, как вода начала бить из колодца фонтаном. Но так как этот клапан находился в самом низу, достать его можно было только очень длинной палкой. Но как быть, если никакой длинной палки рядом нет? Тогда приходилось спускаться в колодец. Никто из колхозников этого не любил, так как в колодце было темно и стоял противный запах сырости. К тому же над сим коллегой Марио нависала довольно масштабная опасность сорваться, упасть в воду и утонуть.
Вот и Трикси пришлось спускаться в этот морров колодец, чего она ужасно не хотела, но делать нечего - нужно набрать воду. Трикси поставила ведро рядом с куском трубы, а сама осторожно обхватила её всеми четырьмя лапами и тут же съехала вниз, так как труба была ужасно скользкая. Дотронувшись до клапана, филифьонка стала карабкаться вверх по трубе, но постоянно соскальзывала и катилась вниз. Скатываясь, она ругалась такими словами, которые приличной филифьонке не положено даже знать, а затем снова пыталась подняться вверх. Через некоторое время филифьонка обессилела и упала где-то под трубой. Ей было тошно. Филифьонку вырвало за ржавый бок трубы, и она успокоилась. Освободившись от лишней органики, филифьонка ощутила прилив сил и вновь заработала. Трикси потратила четыре, а то и все пять часов, чтобы вылезти из колодца.
Присев на край колодца, филифьонка увидела, что весь сад заполнила вода. Яркие, слепящие блики играли под изумрудными дворцами деревьев. Слабый розовый свет заката призрачным одеялом окутывал затопленные поле, луг, огороды и пастбища. По образовавшимся лужам плыли, активно работая ушами и недовольно хрюкая, утратившие ипотекусвиньи. Меж ними пестрели поплывшие изумруды арбузов и качанов капусты. Опалом "Огненный закат" сверкала плывущая в новой тачке тыква. Сарай, жилые дома и прочие постройки затерянной Атлантидой просвечивали из-под воды, создавая эффект приближения к тайне. Казалось, что и колодец, на котором сидела Трикси, скоро неминуемо сокроет убийственная пучина. Филифьонку охватил ужас случившейся катастрофы, но она и не догадывалась, что потоп произошёл по её вине, поскольку Трикси не закрыла клапан подачи воды в колодце. К счастью, мимо проплывала Оливия Тимофеевна в лодке. Трикси прыгнула к начальнице колхоза, радуясь внезапному и столь радостному спасению. Оливия Тимофеевна усердно гребла вёслами и пела:
Из-за острова на стрежень на простор речной волны...
Конечно же, было весьма странно слышать эту мужественную песню в исполнении начальницы колхоза, у которой, к тому же, совершенно не было музыкального слуха.
Выплывают расписные остромордые челны!
Это отвечал начальнице колхоза многоголосый хор, состоящий из остальных колхозников. Они тоже плыли на лодках, челноках и тазах за Оливией Тимофеевной. Позади всех плыл маленький хемуленок на надувном круге "ПоНЯША Даймонд Тиара". На голове хемуленка сияло пластмассовое ведерко сигнально-красного цвета, отлично гармонирующее, кстати, с завершающим караван судном. Судном, которое выделялось своим белым цветом и синей надписью "Полиция". В лодке сидели двое хемулей-полицейских: один грёб, а другой охранял задержанных филифьонок, которыми были Акеми и Луна. Половина кожи на морде Акеми была утрачена, а на теле Луны явственно выступали окровавленные следы зверских и жестоких побоев. От прекрасного платья не осталось и слеа - филифьонка была полностью обнажена. Вы наверняка спросите: "А почему с ними не было Акиме"? Оказалось, группировку фьоновыжимательниц, незаконных торговцев фьони и убийц малолетнего хемулёнка уже давно разыскивала полиция. В последнее время они скрывались в колхозе. Их всё-таки поймали, но Акиме уже успела сбежать. Впрочем, полицейские её и не искали. Они праздновали раскрытие трудного дела и на радостях пели:
Эх, выплывают расписны-ые полицейские челны!
А Трикси, сидя в лодке начальницы колхоза думала о том, как прекрасна сельская жизнь, несмотря на трудности и катастрофы.
Позже стало известно, что Акиме скрывается где-то за границей, но никто не знал, в каком государстве. А Оливия Тимофеевна всё-таки продала фьоновыжималку и получила за неё крупную сумму, которая оказалась в разы больше, чем те десять миллионов, за которые была куплена бывшая соковыжималка. Эти деньги были потрачены на восстановление колхоза после потопа.
