Хозяин Ортханка

Изенгард был частично естественным горным образованием, а частично творением рук нуменорцев (дунаданов). Кольцом его опоясывали каменные стены высотой не более 100 футов (около 30 метров) с единственными воротами, расположенными на юге. От ворот дорога вела к бродам на реке Изен. Внутреннее пространство представляло собой окружность диаметром в милю, изначально наполненным зеленью, фруктовыми деревьями, которые питались от потоков сбегавших с гор к озеру, но во времена владычества Сарумана зелени уже не было. В центре кольца стояла башня Ортханк высотой более 500 футов (около 150 метров), одна из трех важнейших башен Гондора (две другие находились в Минас Анор и Минас Итиль). — справка из интернета Два в одном — Ортханк 2759 после создания материала для великого кольца. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть. Из х.ф. «Тот самый Мюнхгаузен» Пробуждение для Александра было, мягко говоря, неприятным. Та же головная боль, с которой он засыпал, казалось, распространилась на все тело. Он понял, что чудовищно проспал и наверняка уже давно опоздал на работу, но соскочить с постели сейчас было бы невероятным подвигом. Во рту было сухо как в пустыне, а в голове крутилась каша из неясных образов и обрывков сна разгоняемых вспышками боли, сопровождающимися визуальными эффектами вспыхивающих перед глазами желтых пятен, постепенно затухающих пульсаций и меняющих цвет в сторону зеленого. А на периферии зрения мелькали яркие белые точки-звёздочки оставляя за собой короткий быстро пропадающий шлейф. И это восхитительное шоу он наблюдал с закрытыми глазами. Вот только вся эта феерия его ничуть не радовала и ни капельки не восхищала. Часть внимания от боли оттягивал неимоверно чешущийся левый глаз — верный признак лопнувшего сосудика. При этом тело ломило так, что можно подумать, будто отлежал его целиком. Помнил он, похожее ощущение было после практики в институте, когда приходилось весь день заниматься тяжелым физическим трудом – он уставал так, что приехав домой уже не мог заниматься каким-либо еще делом. Сил оставалось только помыться, закинуть что-нибудь в «топку» и упасть спать. Примерно после третьего дня такого режима он вымотался до такой степени, что проспал всю ночь ни разу не повернувшись во сне, и с утра всё тело ломило неимоверно. Необходимости начать шевелиться Александр для себя определил четко, нужно найти какую-нибудь таблетку. Аспирин, анальгин, на крайний случай подойдет и быстродействующий яд, главное добраться до него поскорее. Поскорее не получилось, сначала пришлось бороться с ощущением дезориентации. Притормозив немного «карусель», он рискнул открыть глаза. Дезориентация пропала, а вот диссонанс с тем, что он помнил, что вчера лег в свою кровать, появился. От невероятной новости, что он находится непонятно где и сидит в странном кресле, вместо того чтобы лежать в своей кровати, куда он вчера и лег, ощущение вращения земли снова начало крепнуть. И почему в древности люди считали, что это солнце вращается вокруг земли, когда совершенно очевидно вращение земли? Даже захотелось вцепиться в подлокотник кресла для сопротивления центробежной силе. Но удивляться не было сил. Встав, пошатываясь, он пошел на поиски аспирина и воды. Сделав пару неловких шагов Александр понял, что совершенно не представляет где искать аспирин и воду, но его ноги сами привели его к громоздкому шкафу, а руки, открыв привычным движением, безошибочно вынули колбу с прозрачной жидкостью и опрокинули на вкус лимонно-кислое со слабой сладостью содержимое сосуда внутрь измученного организма. Поставив пустую колбу назад в шкаф, тело практически само вернулось к креслу и осторожно село в прежнюю позицию. Чудо-средство начало действовать сразу же. Сначала кузнецы, что устроили ленинско-стахановский субботник в голове, объявили забастовку, а потом и вовсе обидевшись, ушли в неизвестные дали, прихватив с собой эту жуткую мигрень. Затем чудо-средство затормозило эту проклятую карусель и уняло тошноту: больше не нужно было всё время сглатывать слюну, чтобы подавить рвотные позывы. Потом пропали невидимые тиски, что давили суставы, и жгуты, что стягивали мышцы. По всему телу разлилось такое блаженство, что Александр застыл и физически, и в мыслях, еще не до конца поверив, что боль ушла, и опасаясь, что она может вернется. *** В своем лабораторном кресле сидел совершенно поседевший Саруман. Эта ошибка чуть было не обошлась мне слишком дорого. Будь проводник короче, и дух спокойно успел бы пройти через весь объем, и к моменту реанимации был бы совершенно свободен. Но случилось иначе, реанимация буквально разорвала дух, перетекающий через проводник, на две части. Часть духа протащило через проводник в обратном направлении, что я считал практически невозможным. Ведь материал при пропускании духовной энергии приобретает вместе со свойством тяги еще и четкую направленность этой самой тяги и делает невозможным ток в обратную сторону. Сам материал, изначально весьма прочный, приобретает дополнительную физическую прочность и становится еще более тугоплавким. Вторая часть духа прошла в нормальном направлении. Очнулся я уже стоя у своего стола в состоянии тихого отчаяния. Тело действовало на каком-то невероятном рефлексе, ища спасение от жуткой боли, что поселилась внутри. Я, легко задавив непонятное мне отчаяние, внутренне собрался и быстро, как только мог, прошел к шкафу со своими химико-медицинскими выкидышами придуманными во времена странствий по северу. Приняв лекарство, я вернулся в кресло и наконец взглянул на проводник. Половина его, та, что пропустила дух в обратном направлении, пришла в полную негодность, зато вторая половина получилась просто превосходной и даже сейчас еще продолжала немного светиться. Кольцо из такого материала должно получиться. Несмотря на ушедшую боль я ощущал внутри себя смутную неправильность, ощущение, что я забыл что-то важное, причем это чувство давило почти физически. А когда чувство паники стало возвращаться, я понял, что опыты со своим духом не прошли бесследно. *** Санёк в чужом теле. Руки были не мои, да и всё тело было не мое. Это сразу стало понятно, как только оно начало двигаться само. Сначала, несмотря на мое нежелание двигаться, страх возвращения боли был слишком велик, а воспоминание о ней слишком свежо и реалистично, оно (тело) посмотрело на стол. На столе лежала проволока длинной примерно метр сечением на глазок немного меньше квадратного миллиметра, половина проволоки была темной и порыпанной, другая половина блестела будто свет шел у неё изнутри. При взгляде на светящуюся проволоку, возникали мысли о радиоактивности и стойкое нежелание брать её в руки. И опять несмотря на мое нежелание руки взяли проволоку и безжалостно отломили темную часть от сияющей. Темная часть в отличие от «радиоактивной» была очень хрупкой. Внутри меня стала подниматься паника, руки были не мои, делали что сами захотят, а потом оно заговорило. — Что происходит? — тихо, как себе, произнес незнакомый голос изнутри меня. *** Саруман. Задумавшись над странностями творящимися со мной, я, разговаривая сам с собой, проговорил: — Что происходит? — И сразу же паника буквально вскипела во мне. — Морготово отродье, да что это?! И тут я услышал его. — Ты кто? Где я? Как я тут оказался? Посыпались на меня вопросы голоса, звучащего у меня внутри головы. Вот уж побочный эффект от моих опытов… — Кто бы ты ни был, УСПОКОЙСЯ! — потребовал я. Ощущение паники голоса передавались мне полностью, и приходилось прилагать все усилия, чтобы не повести себя как «принцесса, лишившаяся девственности». Благо голос проникся моим требованием и замолчал. — Что ты помнишь последнее? Это очень важно, вспоминай как можно подробнее! — в этот момент мне казалось, что это часть моего духа обрела какую-то самостоятельность, но при этом не имеет памяти. Ведь я отчетливо помнил, как разрывался мой дух. — Я помню, как у меня болела голова. — начал голос, и я уже был почти уверен в своей скороспелой теории, но голос продолжил — Я лег спать у себя дома. Долго не мог уснуть, но потом все-таки уснул, мне даже сон приснился. А когда проснулся, то у меня всё еще болела голова. Я уже был здесь, когда проснулся. Я хотел поискать чего-нибудь от головной боли или хотя бы просто попить, но только мне удалось встать, как тело само стало двигаться. Дальше «голос» чуть снова не сорвался в истерику, завопил у меня в голове — Это ведь был ты! Где я вообще? Пришлось снова приказать ему успокоится, благо сила моего голоса действовала на него ничуть не хуже чем на других. — На севере меня называют Саруман! — торжественно в голос сказал я. И до меня донесся отголосок эмоций «голоса». «Узнавание, неверие и растерянность». — Я чувствую, ты узнал меня человек. После величественной, как мне хотелось верить, паузы я продолжил расспрашивать «попаданца». Странный термин… Раньше я ничего подобного даже в мыслях не представлял, а тут даже термин специальный знаю, оказывается. И эмпатия возникла ниоткуда, а раньше и этого слова не знал. — Как тебя зовут? — Александр. Александр Никитин. Можно просто Санёк. — Никитин — это имя твоего отца? — Нет. Никитин — это фамилия. А отчество Сергеевич. — Родовое имя… Так ты дворянин? — Не дворянин, в роду были дворяне, но пришедшие в род женщины, поэтому дворянства нет. Я обычный инженер. — Что такое инженер? — Ну-у… Инженер это такая профессия, инженеры рассчитывают конструкции зданий и сооружений, и потом по их расчетам другие строят здания, мосты, дороги, водопроводы, электрические линии, канализацию, да в общем все строят. Еще инженеры налаживают производственные линии отрабатывают технологические цепочки, но это уже особые инженеры — технологи. — Так ты из мастеровой династии. Тогда понятно, почему у тебя есть родовое имя. Наверное, имя рода дано по имени первого мастера, который оказал какую-то особую услугу лорду или королю, возможно тогда и взял в жены знатную женщину. Такой разговор успокаивал «просто Санёка», поэтому я еще немного поговорил с ним о том, что ему хорошо знакомо, но заставляет задумываться и вспоминать. А потом только стал спрашивать, что было на самом деле важно. — Итак «просто Санёк» теперь расскажи мне о сне, который ты видел, перед тем как проснуться здесь. — А, да… Я видел огромную сферу в пустоте. Внутри сферы как солнце горел золотой песок. Это солнце было очень теплое и приятное. Мне хотелось тоже упасть в центр сферы. Сейчас я понимаю, что это были люди, ну, или может их души, и они сгорали сами в себе, упади я туда и, возможно, также сгорел бы. Но какие-то ограничители не позволяли мне выпасть вниз из специального гнезда. Тогда я начал двигаться в другую сторону от центра. Обратная сторона сферы предстала передо мной подобно огромному полю, на котором были кристаллы разных цветов. Тогда-то я и понял, что один из таких кристаллов. Я попробовал еще немного подняться над сферой и в следующий момент почувствовал, что отделился от неё, и меня тут же унесло в холодную пустоту. Времени не было, даже не уверен, что я куда-то двигался, только воспоминание о сфере указывало на движение, что оно должно быть. А потом меня подхватили два потока, хотя не понимаю, как я их различил, и проснулся с самой сильной болью во всём теле. На некоторое время установилась пауза. Саруман размышлял, а Санёк заново переосмысливал случившееся. «Два потока, которые он видел в конце сна — это мой дух, разорванный надвое» «Полет в холодной пустоте можно понять, как пересечение чертогов безвременья, ведь он упоминал об эффекте отсутствия времени» «Гигантская сфера с горящим ядром — это эгрегор его мира. Вот еще один термин всплыл явно не из моей памяти». — Да, наверное, это эгрегор или что-то вроде того — услышал он в голове голос Санька. — Ты слышишь мои мысли? — Ты будто тихонечко бубнил себе под нос, но если прислушаться, то можно разобрать довольно отчетливо. «Поздравляю тебя, ты — попаданец». — Подумал я отчетливо, и сразу получил ответ — Да я уже понял… Как ты сказал, что тебя зовут Саруман, так сразу всё на свои места и встало. Смотрел я этот фильм и даже книгу читал. Саруман белый — седой старик-волшебник, глава Белого совета, поддавшись колдовству Саурона, перешел на сторону зла. Тебя еще должен убить твой же прислужник Грима в конце третьей эпохи солнца. — Что? — вот от таких откровений я немного опешил. — Ну, это сказка такая… — Я уже понял, что ты возможно талантливый сказитель, но ты рассказывал так, будто всё это видел. — Ну, видел, в фильме видел. Вот тут меня и догнала эта мысль, и я понял, что такое фильм. — Мне нужно подумать или, даже лучше, поспать. Отступившая головная боль снова начала возвращаться, и нужно было как можно быстрее дать себе отдохнуть. Неизвестно, какие еще последствия возникнут от пережитого разрыва духа и появления неожиданного соседа. Не дожидаясь ответа от соседа, я подошел к уже пригодившимуся сегодня шкафу с лечебными зельями и выбрал «сонное», отпил немного и поспешил спуститься на один этаж. Подходя к кровати, уже почувствовал начавшее действовать зелье. И стоило только лечь, как я сразу провалился в сон.