Avantage

Марта проснулась от жажды. Во рту было сухо и кисло, язык распух и давил на нёбо. Она попыталась проглотить вязкую слюну и закашлялась. — Ну-ну, все хорошо, — послышался скрипучий голос. Марта едва разлепила глаза. Мир вокруг казался алым и нечётким. На периферии постоянно мелькало что-то — яркие красные всполохи, размытые черные фигуры. Марта зажмурилась, но фигуры пробрались под глаза и принялись плясать — черное на черном. — Ты споткнулась в тумане, упала и ударилась головой, — ответила Аделайн и протянула стакан с водой. — Люсьен принес тебя в дом. — Сколько времени прошло? Аделайн поджала губы, будто вопрос ее расстроил. Она вертела в руках какую-то блестящую безделушку, но Марте никак не удавалось рассмотреть, что же это. — Несколько часов. Семь, если быть точной. Люсьен вернулся в город. А ещё тебе кто-то звонил, раз десять — не меньше. — Что ты… Марта попыталась встать, но голова взорвалась болью, к горлу подступила желчь. Она вспомнила, как туман заползал ей в глотку, и тошнота усилилась. Однажды Пэм напилась так сильно, что постоянно повторяла, между приступами рвоты: «Я умираю, я точно умираю». Марте хотелось так же: сесть, обхватив руками колени, и ждать смерти. Или вызвать скорую. Вдруг у нее инсульт? Аделайн уложила ее обратно в кровать и поправила плюшевое одеяло. Комната была ослепительно-светлой, хотя одинокая лампочка под торшером едва светила. — Почему Люсьен уехал? — прошептала Марта. Даже шепот дался ей с трудом — слабость окутывала все тело. — У мальчика всё дела, работа. Но он скоро вернется. А ты можешь пока сходить к оракулу, он… знает многое. Но сначала тебе нужно поесть, хорошо? Сейчас Аделайн казалась безобидной старой женщиной; ее голос был ласковым, движения и взгляд — спокойными, но Марта все равно чувствовала себя в опасности. «Убила бы ее, если бы не Люсьен, — подумала Марта, и ей стало немного легче. — Но почему Люсьен меня останавливает? Он же никто». Она пообещала себе подумать об этом позже. После еды ей действительно стало легче. Аделайн была настоящей ведьмой — ее суп был изумительным, как и брускетты, травяной чай, блинчики со смородиновым джемом… Марта не любила еду — ни есть, ни готовить; она бы с радостью перешла на калорийную еду в тюбиках, будь такая возможность. «Я просто устала и перенервничала», — убеждала она себя, подливая в кружку третью порцию чая. Аделайн смотрела на нее почти с умилением — настоящая добрая бабушка. — Оракул… Мне нужно не предсказание будущего, а защита. Чем он поможет? — Он не только будущее предсказывает, но и раскрывает истинную сущность вещей. Сможет рассказать, кто ты. И почему все это с тобой происходит, — Аделайн задумчиво пожевала лимонный кекс. — Но нужно спешить, а то поздно вечером он не любит гостей. Тревога кольнула Марту в живот. — Я дождусь Люсьена, — Марта медленно прожевала и проглотила последний блинчик. В одно мгновение еда показалась склизкой и невкусной. — Он хочет написать книгу… обо мне. Поэтому разозлится, если хоть что-то упустит. Лицо Аделайн расплылось в улыбке слишком широкой, чтобы назвать ее искренней. — Конечно. Я не хочу расстраивать внука, ему и так досталось, бедненькому. Марта только коротко кивнула и вызвалась помыть посуду. Чтобы хоть как-то отвлечься, она вышла на улицу. Обычная улица, одинаковые, будто из пудры и глазури, домики, мокрые после непогоды дороги. В доме напротив кто-то ругался, немного отдаль, возле почтового ящика, играли дети. «Тогда все было нереальным или сейчас?» — думала Марта. Она больше не могла не верить в мистику и сверхъестественное, как бы не заставляла себя. Наоборот, теперь ей виделась чертовщина в каждом камешке и каждом движении соседа, который подстригал живую изгородь. Когда вернулся Люсьен, Марта вздохнула с облегчением. Ей даже не хотелось ругаться, хотя Люсьен и поступил как настоящий мудак. — Выглядишь отдохнувшей, — сказал мужчина вместо приветствия. Поездка в город пошла ему на пользу — он сменил костюм, возможно, наложил немного больше косметики, чтобы скрыть синяки под глазами, но факт оставался фактом: сейчас Люсьен выглядел ослепительно. Его глаза горели энтузиазмом после рассказа Марты об таинственном оракуле. Аделайн фыркнула на вопрос Марты, как далеко ехать к оракулу, и повела их на задний двор. Возле гаража была небольшая пристройка, напоминавшая древний сельский туалет; чахлая трава вокруг и разбросанные ветки выбивались из окружающей идиллии. У входа было настоящее крошечное болото, в воздухе повис тяжелый запах стоячей воды. — Оракул принимает… здесь? — не удержался Люсьен. Огонь в его глазах слегка померк. Аделайн ласково погладила его по руке и шепнула: — Нет, мальчик мой, вам придется спуститься немного ниже. Марта сцепила зубы от злости — опять секреты и всякая чертовщина! — и рывком открыла дверцу. Изнутри дохнуло сыростью и холодом старого подвала. Она включила фонарик на телефоне и, не оборачиваясь, сделала первый шаг. * Сзади хлопнула дверь, послышались торопливые шаги Люсьена. Чужое дыхание казалось невыносимо громким, каждое движение отдавалось громким эхом. — Твоя бабка могла бы лампочку здесь повесить, — фыркнула Марта, убирая с лица налипшую паутину. Злость перевешивала страх: все же Люсьен был рядом, значит, их не закрыли здесь навсегда. Но как эти ведьмы и прочие любили все усложнять! Совсем как в фильмах. — Сколько усилий, и все ради привлечения легковерных в шатер шарлатана. — О, так ты не веришь в этого… оракула? — Марту кольнула обида от снисходительного тона Люсьена — она-то верила, хотя и не до конца понимала, почему. — Зачем тогда пошел за мной? — Жизнь слишком скучная, чтобы отказываться. Сколько в подвале может быть ступенек? Десять, двадцать? Марта принялась считать в какой-то момент, но постоянно сбивалась и забывала число. Но их было точно больше сотни. «Мы словно в ад спускаемся», — подумала женщина, но промолчала. Часы на телефоне показывали, что они идут уже пятнадцать минут. Марта никогда не боялась тесных темных помещений, но ее нервы медленно начинали сдавать. Воздух был слишком густым и холодным, словно замороженная водка, а скользкие ступеньки все не кончались. — Думаю, нам пора уже прийти, — над ухом послышался голос Люсьена. И ступеньки закончились. «Совпадение», — подумала Марта, а затем повторила это еще несколько раз, пока не поверила. Она посветила телефоном на огромные железные двери, покрытые ржавчиной. Люсьен не спешил открывать их или заходить первым; он стоял отдаль, скрестив руки на груди. В густой тьме были видны только его сверкающие, словно у кошки, глаза и кусок подбородка. «Я доверилась чужому, опасному человеку», — устало подумала Марта, но отступать было глупо. Женщина бросила на Люсьена короткий взгляд и открыла дверь. Ржавое железо поддавалось тяжело, оно визжало и скрипело, будто вот-вот рассыплется на куски. Люсьен закатал рукава рубашки и подошел, чтобы помочь, но едва он коснулся двери, его отбросило назад. Люсьен вскрикнул в темноте и возмущенно выругался. — Я тебе расскажу обо всем, — пообещала Марта, переступая порог. У нее не было ни сил, ни времени разбираться, почему Люсьен не может войти. Так было даже лучше — делиться всеми секретами ей не хотелось, да и некоторые потом можно будет выторговать у Люсьена за дополнительные услуги. В чем-то приврать. Переиграть Люсьена в этой сделке стало для Марты делом чести. * За дверью была тонкая полоска бетона, к которой кто-то прибил лестницу. Марта спустилась по хлипкой деревянной лестнице в просторную комнату. Посреди помещения стоял трон, на котором вальяжно сидел юноша. У него были красивые черты лица, которые портил нездоровый вид и гнилостный цвет кожи. От одного взгляда на него у Марты болезненно сжался желудок, но отвести взгляд она не могла. Чем дольше смотрела, тем сильнее становилась боль. Что-то в облике юноши казалось неправильным, и это что-то пугало сильнее, чем все, что происходило с Мартой ранее. «Это не человек», — мелькнуло в сознании. Марта сделала еще несколько шагов навстречу и тихо спросила: — Ты оракул? — Лилиан, — юноша повел плечом. Голос его оказался сухим, как старая бумага. — Так можешь называть меня. Марта заставила себя кивнуть. Движение далось с трудом — от страха и холода мышцы одеревенели. Комната была почти пустой; стены и потолок покрывала плесень, ковер на полу набух от влаги и позеленел. Но трон, на котором сидел Лилиан, выглядел идеальным. Он ярко сверкал золотом в полумраке, жемчуга на изящных подлокотниках и спинке были размером с человеческий глаз. «Может, это глаза и есть», — мрачно подумала Марта, впиваясь взглядом в огромную жемчужину над головой Лилиана. Ей казалось, что камень движется. — Твой друг, наверное, очень расстроился, что не смог войти, — юноша почесал острым ногтем щеку. — Потому что я расстроен. Очень. У меня не часто бывают гости. — Так ты… — Марта запнулась. «Он — кто? Оракул? А что такое оракул?» У нее не было названия для этого жуткого создания. Лилиан тихо рассмеялся. Он все делал тихо — двигался, говорил, дышал… Разве он дышал? Марта подняла взгляд на юношу. Одежды на нем были богатыми, но ветхими, тусклые, будто присыпанные пылью волосы были заплетены в изящные косы. Аделайн настрого запретила задавать лишние вопросы — оракул сам выбирал, на какие отвечать, если вопросов было много. Но Марта чувствовала, что узнать тайну Лилиана даже важнее, чем узнать собственную. Вопросы щекотали щеки изнутри и почти побеждали страх. — Сколько времени ты пробыл здесь? Лилиан даже не пошевелился, только уголки его губ дернулись. — Невежливо спрашивать такое, трикстер. Марта порылась в памяти, но ее никогда не интересовала ни мифология, ни фильмы Марвел. Она — нарушительница порядка? Архетипический персонаж, что балансирует на грани добра и зла? Что там ещё говорили на лекциях… — Я лучше покажусь невежливой, чем останусь без ответов, — наконец ответила Марта. Ее страх медленно рассеивался, а вместе с ним и боль. Бледное сияние вокруг Лилиана померкло, и комнату поглотили тени. Марта сделала несколько шагов навстречу — под ногами что-то треснуло, в воздух взвился сладкий запах гнили. «Я совсем сошла с ума, раз не бегу прочь», — подумала женщина. Лиллиан ничего не спрашивал — Марта сама начала рассказ и говорила, пока слова не кончились. О том, как впервые поменяла пол, о двойной жизни, восставшей из мертвых девушке и странном нечто, что душило ее на кухне. Она не видела смысла лгать, к тому же Лилиан не выглядел заинтересованным — на его странном лице читалась откровенная скука. — Аделайн сказала, что ты можешь рассказать мне больше, чем я знаю. — Слишком размытая формулировка, не находишь? Да и за любую услугу полагается плата, об этом Аделайн не упомянула? — юноша обнажил фарфоровые зубы в хищной улыбке. Она удивительным образом оживила его лицо. — Твой друг за дверью, отдай его мне. А я отвечу на вопросы. Марта не стала спрашивать, зачем ему Люсьен, только отрицательно покачала головой. Но Лилиан сам был не против рассказать. Он поерзал на троне и прошептал: — Его тело выглядит удобным. И достаточно сильным, чтобы выдержать. Казалось, мысли о подобном пробудили в юноше давно похороненные эмоции. «Не эмоции, — поправила себя Марта, — а жажду. Может, он демон? Фэйри? Они вроде бы злые и коварные». Аделайн действительно не упомянула о плате, но и Марта — дура — не спросила. В этом мире никто бесплатно не работает, поэтому требование Лилиана разумное, но чем этому ублюдку не угодили деньги? — А что же мое тело, не подходит? Лиллиан смотрел долго и очень внимательно. В его безжизненных прежде глазах вспыхивало то любопытство, то жестокость. — О, так ты не знаешь? Совсем ничего не знаешь, да? Слааавно. Он расплел одну из косичек и принялся заплетать ее наново; белые пряди мелькали между белыми пальцами, но остальное тело оставалось неподвижным, взгляд тоже замер, будто Лиллиан погрузился в себя. «Мартин быстро бы его разговорил», — Марта поморщилась от своих мыслей. Мартина здесь нет, только она, и она со всем справится в одиночку. Еще и Люсьен так некстати остался за дверью. Почему он не смог пройти? Что-то защищало эту комнату от Люсьена или Люсьена от этой комнаты? Аделайн не хотела, чтобы ее внук пострадал, но если бы она начала его отговаривать, это насторожило бы Марту. Но к чему эти сложности? Аделайн спокойно могла убить Марту щелчком пальцев. — Назови другую цену. Эта мне не подходит, — сказала Марта после долгого молчания. Пауза в разговоре, казалось, совсем не смущала Лилиана. — Я предлагаю тебе сделку, глупая смертная. Видишь ли, я здесь заперт. И не просто так. В семьдесят шестом я заключил соглашение с одной ведьмой, но она обманула меня. Превратила в никчемного оракула в сыром подземелье. Я хочу уйти. Убей ведьму, а я убью то, что за тобой гонится. Марта сглотнула и едва не подавилась слюной. Она ненавидела торговаться, но от этого существа, возможно, зависела ее жизнь. — Ведьму не так просто убить, — осторожно начала она. — Когда Аделайн злится, ее сила пострашнее той, что едва не убила меня в квартире. К тому же, я даже не знаю, кто ты. Возможно, я выпущу в мир чудовище, которое его поглотит. — О, это бы тебя опечалило? — Лилиан склонил голову, словно удивлённая собака. С каждой минутой он все меньше походил на человека: почти не моргал и двигался как-то… Марта не могла понять, слишком быстро или слишком медленно, резко или плавно — движения были лишены малейшей логики. — Я готова пожертвовать небольшим городком ради своего спасения. Возможно, даже городом-миллионником, но не целым миром. Лилиан широко улыбнулся. «Слишком широко», — ужаснулась Марта, тонкая струйка пота потекла от подмышки вниз. — Ты мне нравишься, трикстер. Я помогу тебе. Но сначала обезвредь ведьму. Снотворное, удар тупым предметом по голове — что угодно. Найди в доме мой контракт и сожги его. Тогда я выберусь из этого подвала и убью ведьму. А после научу тебя убивать демонов. — Так за мной охотится демон? И… с чего ты взял, что твой контракт в доме? Марта сразу поняла свою оплошность: нужно задавать по одному вопросу за раз. Лилиан ответил только на второй. — Я чувствую это всем телом. Кровь взывает ко мне. «Самый жуткий парень из всех, что я видела», — подумала Марта, и эта мысль странным образом принесла ей облегчение. Она хотела спросить о множестве вещей. О Пэм, о родителях, о Люсьене, но что-то ей подсказывало, что Лилиану не понравится такая викторина, даже если Марта ему целый мир взамен предложит. Женщина медленно покачала головой. — Мне нужно подумать. Ты не ответил ни на один мой вопрос, и хотя я в отчаянии, но не дура. Лилиан поднялся с трона. Очень медленно. Он оказался высоким и худым, хотя разглядеть что-либо мешал длинный, расшитый золотом и опалами наряд. Юноша подошёл к Марте — самообладания женщины едва хватило, чтобы не броситься прочь — и зашептал самым прекрасным голосом из возможных: — Хочешь знать, какая у нас с Аделайн сделка? Я отвечаю на вопросы посетителям, а взамен раз в год забираю одного себе. Любого, кроме тех, что приходят с веточкой розмарина. Но что-то я у тебя не вижу этой проклятой вонючей травы, смертная. Марта попятилась. Ковер под ногами громко чвакнул, запах болота ударил в ноздри. Ей не хотелось верить Лилиану, но такой вариант не стоило исключать. Аделайн сказала: «Тебе нужно поговорить с оракулом», и Марта представила себе почетного старца или старуху-цыганку. Никто не предупреждал, что это будет не человек. «К тому же, магия Аделайн дважды едва меня не убила. Почему я такая дура?» — корила себя Марта. Лилиан не спешил нападать. Он замер в нескольких шагах и рассматривал Марту голодными блестящими глазами. «Я нужна ему. Одна жертва в год — слишком мало. Ему нужна сделка, а не моя смерть. Но, напугав меня, он выторгует более выгодные условия. Думай, Марта, думай!» В сказках всегда нужно было обмануть чудовище или убить, но Марте казалось, что это не сработает. Женщина посмотрела Лилиану в глаза — прямо и уверенно, насколько это было возможно в подобной ситуации. — Ты убьешь меня, если я не соглашусь, — начала она, не отводя взгляда. В глазах Лилиана пряталось нечто жуткое и уязвимое, смотреть в них было неприятно до отвращения. — Но если убьешь, то не получишь даже шанса на спасение. У меня нет сверхспособностей, чтобы запросто уничтожить ведьму. К тому же, Люсьен мне помешает. Это его бабушка, но его я убивать не хочу. Поэтому мне нужно немного времени, чтобы все обдумать. Лиллиан подошел вплотную. Марте в нос ударил запах прелой травы и плесени; от страха и нервного возбуждения подкосились ноги. Она почувствовала, как падает сквозь мокрый пол и землю, сквозь груды человеческих костей и сплетение корней. Падению не было конца, но чьи-то руки подхватили ее, вытащили обратно — невредимую. — Он все равно будет для тебя бесполезен, если узнает, что ты сделала, — сказал юноша ласково. Его пальцы крепко держали Марту за талию, дыхание обжигало кожу. Он был столь красивым… Как Марта могла подумать, что он ужасен, как могла испугаться? «Он не человек. Не человек…» — напомнила Марта, с трудом сбрасывая наваждение. Лилиан остался таким же красивым, но страх вернулся — даже не страх, а благоговейный ужас от его прикосновений, запаха, голоса. Видели ли другие посетители его истинную сущность или он представал перед ними кем-то иным? Безобидным, безопасным. Может, раньше он был иным, но годы заточения превратили его в чудовище? — Я придумаю что-то, чтобы Люсьен не узнал, — ответила Марта, отстраняясь. Дышать сразу стало легче. — Но ты поклянись не рассказывать ему. Лиллиан рассмеялся, но как-то горько. Он вернулся на трон и раскинул вокруг него свои одежды, будто король давно погибшего государства. — Такие как мы не клянёмся. Марта открыла рот, чтобы спросить, почему, но что-то удержало ее. Лилиан должен будет ответить, но после он точно ее убьет. — Другие посетители видят не это, ведь правда? — спросила Марта и, не дожидаясь ответа, добавила: — Тогда почему я вижу так, как есть на самом деле? Все вокруг и… тебя. Лилиан беззаботно пожал плечами. — Потому что ты трикстер. — Хорошо. Кто или что такое трикстер? — Трикстер — это ты, — ухмыльнулся юноша и закрыл глаза, показывая, что разговор окончен. Злость победила в Марте все остальные эмоции. Женщина подошла к трону и коснулась руки Лилиана. Острая боль пронзила все ее тело и разум, но руку Марта не одернула. «Пусть тебе будет так же больно, как мне, ублюдок!» — подумала она, сильнее впиваясь пальцами в худую кисть Лилиана. Из глаз потекли слезы. Марта сморгнула их и увидела, как две капли крови падают на золотые одежды. Ткань моментально впитала их и стала сверкать еще ярче. — Это невозможно, смертная, — наконец ответил Лилиан, выдергивая руку из цепкой хватки. — Мне уже намного, намного больнее. Марта ошарашенно уставилась на юношу. Неужели она сказала это вслух? И что значит «намного больнее»? Разве возможно такое? Ей казалось, что она вот-вот выблюет все свои внутренности, даже моргать было больно, к тому же ресницы слиплись от крови. — Если твоя помощь будет такая же бесполезная, как ответы, то лучше убей меня сразу. — Кто-то просто не умеет задавать вопросы. «А кто-то не умеет не быть ублюдком хотя бы минуту», — подумала Марта, злорадно надеясь, что Лилиан прочитает эту мысль, но лицо юноши осталось бесстрастным. Она вытерла кровь с лица и сказала: — Как насчет мини-сделки? Я даю тебе немного крови, предположим, стакан на двести миллилитров, а ты полно и честно отвечаешь на три моих вопроса. — Ох, какой ты дотошной стала, смертная. Но этого мало. Три вопроса — это вся кровь в твоем тщедушном теле. И я могу забрать ее в любой момент. — Да, но эту я отдаю добровольно, — Марта ткнула пальцем в небо и, кажется, попала прямо в глаз богу. Внешне Лилиан остался невозмутимым, но в комнате разом что-то поменялось. От пола и стен шла мерная пульсация, словно они находились в огромном алчущем сердце. «Что, если людей пожирает не он, а его клетка? Он должен отдавать ей свою добычу, иначе она поглотит его без остатка», — мысль вспыхнула в голове Марты, чужая и чуждая, а вслед за ней пришла боль. — Я согласен, — тихо ответил Лилиан. — Три вопроса. * — Тебе нужно примирить обе твои стороны. Марта смотрела, как кровь из раны на запястье медленно стекает на влажный ковер. Ее мутило от вида, запаха и от смутного чувства удовлетворения, которое исходило от стен. Это был ее третий вопрос: как научиться превращаться в мужчину в любое время. — Но Мартин — не моя злая сторона, он — отдельная личность. — У вас одно тело и личность одна, иначе это уже хм… шизофрения. Двойственность — корень твоей проблемы. Ты не сможешь превращаться, когда захочешь, пока не поймёшь, что вы одно целое. — Но я не хочу! Мне нравится моя жизнь, Мартину — его. Каждый хоть раз мечтал получить второй шанс и начать заново. Мне выпал джек-пот, я могу жить две жизни. Вместе мы будем кем-то… иным. Лилиан только фыркнул. Он неотрывно смотрел на кровь. Его черты лица заострились, водянистые глаза налились красным. — Так если проблемы нет, зачем ты пришла? Или ты ждешь, что я предложу более удобное решение? Марта неопределенно кивнула. — Договор был на подробные ответы, так что я жду. — Это все, что я знаю. Марта пережала рану ладонью, Лилиан поморщился, будто от боли. Он подошел почти вплотную и втянул сквозь зубы тяжелый воздух. Марта уже перестала обращать внимание на нечеловеческие движения юноши, к тому же от потери крови и новой информации у нее кружилась голова. Лилиан рассказал о трикстерах — мастерах перевоплощений, произошедших от бога Локи. Марта ему не поверила — какой еще бог Локи? — но снисходительно кивнула. Они могли менять пол, возраст, внешность на короткое время. Могли превратиться в любого человека при должной подготовке. Но со временем их род ушел в тень и захирел, оставив после себя несколько сказок и преданий. Марту никто не учил мастерству, но перевоплощение было ее сущностью. Девочка, слабая и беззащитная, напуганная рассказами о месячных, бессознательно выбрала тело мальчика. «Ты думала, что это тебе досталось вместо лунных дней, и так оно было все эти годы. Канва реальности рвется под твоими пальцами, словно тончайшая паутина», — сказал Лилиан, и в его бесцветном голосе было нечто сродни восхищению. Это был первый вопрос. Ответ на второй Марте совсем не понравился, она даже думать о нем не хотела. Но эта информация годилась разве что на эссе в университет. Марта все еще не знала, что с этим делать и как себя защитить. Лилиан взял ее за руку и разжал пальцы, сжимающие рану. Несколько капель скатились по его белом запястье на ковер, и дрожь прокатилась по всей комнате. — Довольно, — юноша одернул руку и кивнул в сторону раны. — Можешь перевязать. Чтобы перевоплотиться, тебе нужно просто захотеть. В спокойной обстановке, без лишних свидетелей. Очисти разум и вырази свое желание предельно ясно. — Но… если у меня получится, это будет так же больно? Лилиан оскалился: — Это четвертый вопрос, но я сегодня добрый. Да, будет. За все нужно платить. Выходя из комнаты, Марта бросила на Лилиана короткий взгляд. Сейчас он выглядел как обычный парень, разве что в чудных одеждах и слишком худой. Он свернулся калачиком на троне. Марте захотелось подойти и утешить его. «Интересно, сколько людей умерло, обманувшись его хрупкостью? — подумала Марта, захлопывая дверь. — И он имел в виду тысяча девятьсот семьдесят шестой год?»