Цепной пёс

Порой лучший способ борьбы с дерьмом — это отказ от убеждения, что ты — большая ценность. © Невидимки

*** Питер смутно помнит тот день, когда его впервые пытаются убить. Кажется, на его собственное восемнадцатилетие… Снайпер засел на высотке, настраивая винтовку, и приготовился выстрелить в молодого дона Луккезе. Если бы не отблеск от оптического прицела, замеченный дотошным Стивом из машины, Паркеру бы не жить. — Цел, Питер? Питер был цел физически, но уж точно не морально. Руки мелко подрагивали, а глаза судорожно искали в чужих лицах опасность. Он не хотел верить, что в него стреляли, оставив след из трещин на лобовом стекле. Адреналин тёк по венам, горло пересохло. Чувством, пронзившем разум, была паника, слабость и что-то ещё, такое же мерзкое на вкус. За первым нападением следует второе, третье и… считать больше не хочется, как и замечать шрамы на худом бледном теле. Охрана, верные цепные псы, работали оперативно и самозабвенно. Питер перестал выходить из особняка без особой надобности, отдалившись от общества в целом. Редкие гости, старые знакомые и «просящие» посещали Дом с предварительной записью. Попыток убить дона Луккеза стало меньше, а над очередным «наёмником» нависала коса Той-Самой-Женщины с костлявым лицом. Стив чешет затылок и предлагает Боссу заняться своей физической подготовкой. В принципе, Наташа сказала «да» за него, подталкивая мальца к тренажерам. До дня Икс осталось три года. — В двадцать один год я, как наследник семьи Луккеза, получаю главенство над Круглым столом, — выдыхает Питер и морщится, пока Романов обрабатывает сбитые костяшки на кулаках. Тренировки проходили… больно. — Тебе кажется это неправильным? — хмурится Стив, которого пятью минутами ранее отделала русская, и зачёсывает светлые мокрые от пота волосы назад. Прилежный ученик мигом превращается в хулигана. Роджерс всегда был и будет военным/полицейским до мозга костей и ведение боя у него такое же: поставленные точные удары, предсказуемость и опора на грубую силу. Наташа же отличалась небывалой ловкостью, хитростью и пониманием противника. Их совместные тренировки давали результат: Паркер учился обороняться и нападать. — Мне кажется это немного… нелепым? Доверить незнакомому парню, от которого пару лет не было даже слуха, огромную мыслящую Корпорацию? Они не знают меня, не понимают, на что я способен. Возможно, сын Ричарда Паркера отличается небывалой тупоголовостью? — мальчишка вываливает на Стива и Наташу все свои догадки. — Вот почему меня пытаются убить: они не знают, чего от меня ждать. — Неизвестность пугает, малыш, — Романов вплетает худую ладонь в влажные каштановые волосы Босса, а потом, будто мысленно пересилив себя, прижимает Питера к груди. — Я буду за Питером в очередь на обнимашки, — шутит Стивен, приподнимая майку, чтобы хоть немного остудить разгоряченное тело. — И мои руки могут зажить самостоятельной жизнью, я просто предупреждаю. — Он опять хочет столкнуться лицом с деревянным полом? — усмехается парень, принимая поддержку. — Ничему его жизнь не учит, — Наташа сталкивается лбом с лбом Паркера, весело подмигивая. — У нас всё получится, Босс. У них? Шатен улыбается неуверенно. — Не смейте отбивать у меня женщину, дон Луккезе, — Роджерс весело подмигивает, разряжая обстановку. Ему плевать, что там, за дверью тренажерного зала, стоят парочка обученных им же людей. И, возможно, те его слышат. — Иначе мне придётся бросить вам вызов. — Бравый рыцарь пойдёт против Короля? — фыркает Паркер, сдерживая себя от того, чтобы сказать, что Романов слишком стара для него. — Наташа, отделай его, как отбивную. — Как скажете, Босс. Они шутят, иронизируют и… чувствуют себя семьёй. *** Уэйд оставляет огромный кровавый укус от собственных зубов на руке мужчины, который пытался окольцевать Уилсона без его же согласия. Кольцо, правда, больше походило на собачий ошейник и иглами крепилось в нежную кожу, но что уж там. Наручники на руках Уилсона звякают, царапают кожу, а чужая кровь стекает по подбородку, плёнкой ложится на белоснежные ровные зубы: — Ты такой же дерьмовый на вкус, как и местная жратва. — Сукин сын! — вопит доктор, прижимая раненую конечность к груди, и отступает на пару шагов. Кажется, к пистолету с транквилизатором. — Сукин сын! Сложная (и чрезвычайно хрупкая, если уж на то пошло) техника валится на пол, трещина бежит по серебристой поверхности. Кажется, Уэйд попал на крупную сумму и срать как-то, эти ублюдки могут выслать ему счёт… на тот свет. — Не люблю, когда меня принуждают, — Уэйд скалится, подаётся вперёд и снова клацает зубами. Он не жертва, он — хищник. И с такими опасно связываться. — Рискнёте подойти ещё раз, доктор мудила? Доктор рискует и нападает на Уэйда, роняя того на пол. Зря, очень зря… Потому что спинка стула гнётся, а запястье опасно хрустит. Уилсон думает, что это шанс на свободу. И он пользуется ситуацией, чувствуя, как ледяное дыхание опаляет изодранную шею. Она рядом. Сбежать из хосписа оказывается не так уж и сложно. Всё, что нужно, это прикончить врача, занимающегося окольциванием пациентов, напялить его халат и бейджик. А потом… потом включить все свои актёрские способности и импровизировать. Пожалуй, плюс состоял в том, что в воскресенье медицинского персонала было не так уж и много, а охрана не могла знать всех пациентов на лицо. Уэйд сбегает из «Оружия Икс», заранее зная, что он туда ещё вернется. — Рано или поздно, поздно или рано, — нараспев тянет Уилсон, цепляясь взглядом за кровавое пятно на халате. Кажется, на вопрос «местных» он ответил, будто бы кое-кто не слишком вежливый напросился на медленную смерть. — И я сюда ве-е-ернусь! Никому, кроме меня, это не понравится. Но Смерть — особый вид искусства? Уэйд не особо прячется, напротив, он выжидает. Тигр в зелёной траве. In the second attack*. Месть — это блюдо, которое стоит распробовать, не взирая на его термическое свойство. А Уэйд… Уэйд умеет «пробовать» людей на вкус. Dead Pool. Deadpool. А почему бы и нет?