Цепной пёс

Похороны — это абстрактная церемония. В них нет истинного ощущения смерти ©. Марла *** Суть дела заключается в том, что люди Паркера обязаны (подчеркнуть три раза и красным маркером) предоставить Локи защиту. Точнее, товару, который он каким-то чудом смог перевезти через Американо-мексиканский барьер: наркотики, медикаменты, запрещенные в США, и новые виды оружия (впечатляющие образцы). Обычно дон Дженовезе не шёл на риск, занимаясь тремя крупными поставками в один день, поэтому привычное «прикрытие» семьи Луккезе его устраивало, но не в этот раз. Над сделкой Питер работал несколько дней (чуть больше трёх недель), подключал связи (сенатор и начальник Нью-Йоркского департамента по борьбе с наркотиками), находил компромат (ох, уж эти честные политики с их беззащитными семьями и молодыми любовниками/любовницами) и действовал так, как должен был работать дон Луккезе. Жестоко, властно и думая лишь о собственной выгоде. Питер был чист перед законом: в сделках никто не упоминал его имя, оно не звучало на каждом шаге, многие из Семьи до сих пор не знали своего Босса в лицо, а по телефону с представителями мафии говорили другие. Перестраховаться не значит быть трусом, это лишь доказывает, что голова на плечах нужна не только для того, чтобы в неё стреляли. Наташа улыбается и называет Босса новым Карлеоне, тот только жмёт плечами в ответ. Может быть. Может быть она права. Новое — это ведь забытое старое, не так ли? Мальчишка учёл многое, но не всё. Да, за его спиной стояли дон Боннано и дон Дженовезе, на голове покоилась незримая корона Главы Пяти Семейств. У Питера была сила, мощь и власть. А ещё, пожалуй, гениальный пытливый ум. Всё, что нужно, чтобы поставить многие кланы на колени. Паркер забывает лишь об одном: кто-то убил его отца, так почему этому «кому-то» не переключиться на сына? В здании Совета неизвестные цепляют несколько «паучьих кладок» из взрывчатки и выжидают. Осторожные и невнимательные насекомые (беспозвоночные твари) станут кормом для нового потомства. И это естественный, одобренный природой процесс. Питер — восьмилапый паук-волк*; вид тот же, а класс другой. Пауки иногда жрут других пауков, чтобы насытиться или устранить конкуренцию. Аве, Мать всего живого, Аве. Дон Луккезе впервые видит Босса семьи Гамбино: мужчина одного с ним роста, чёрные волосы стянуты резинкой в низкий хвост на затылке, серые глаза, под которыми залегли тёмные круги, и выражение крайней обреченности на лице. Он носил имя Баки Барнса, и его Семья собирала контракты на убийство. — Питер, — мальчишка протягивает ладонь, представляясь. — Баки, — говорит он и пожимает чужую конечность. Левая рука Барнса — это металлический протез нового поколения. Или ещё одно опасное оружие Тони Старка, который не жалеет сил для «друзей». На том знакомство прекращается, и Паркер переходит к дону Коломбо. Тот выглядит более внушительно и угрожающе. Альтрон, кажется, так зовут нового знакомого. И его внешний вид противоположен внешности Локи. Если Лафейсон чёрноволосый, в меру мускулистый и жилистый мужчина, то Альтрон не такой: светлые волосы, голубые глаза, лёгкая небритость на щеках и широкая ухмылка, искажающая пухлый рот. В строгом тёмном костюме проглядывают сильные плечи, здоровенные руки и… угроза. — Дон Луккезе, — улыбается блондин и тянется вперёд, заключая мальчишку в объятия. Горячее дыхание опаляет шею. Паранойя в голове Питера стучит, словно Биг-Бен в безбожно ранний час, — со всей своей ударной мощью. Начинает побаливать голова. — Рад с вами познакомиться. — И я рад, — Паркер легко похлопывает мужчину по спине, не меняясь в лице. Дыхание ровное, пульс не сбивается. Питер контролирует своё тело, как тот йог с обложки книги про медитацию. Локи весело подмигивает шатену и усаживается на место, подле дона Бонанно, который, кажется, уснул. Для Тони официальная часть означает «охренеть какая скучная», поэтому он смело забивает на неё. И это, видимо, никого не смущает. — Мы впервые за долгое время собрались вместе, — говорит Альтрон, поправляя синий галстук. — Занимательное событие. Будем клясться друг другу в верности и давать обещания на мизинцах? Потому что я готов. Старк хрюкает во сне, укладывая ладонь под голову. Видимо, даже в бессознательном состоянии Энтони реагирует на хорошие шутки, приправленные сарказмом. — Ты всегда готов на всякие глупости, дорогой друг, — Локи щурится по-хищному и подпирает подбородок ладонями. — Что сейчас, что в детстве. — Боже, — Баки проводит ладонью по уставшему лицу, — надеюсь, вы не будете драться, как девчонки. Снова. Потому что тут нет никого, кто бы хотел вас разнять. Или заснять на камеру мобильного телефона. Сюда запрещено проносить любые записывающие устройства, а отличная заглушка не даёт и шанса спецслужбам узнать «тайны братства». Дон Бонанно лично отвечал за сохранность техники, её эксплуатацию и прочее. Колоссальное доверие! — На этот раз мы старше и умнее, — скалится Коломбо. — И умеем пользоваться не только огнестрельным оружием, не так ли? — Может быть, но я по-прежнему красивее тебя, — улыбается Локи, словно желает продолжить спор. — Не сегодня? Этот диалог для двоих человек, но Питер все равно прислушивается. Запоминает, вникает и щурится опасливо. — Нет, у нас «коронация», — Дженовезе кивает в сторону притихшего Паркера. — Перейдём к делу? И Пять Семей начинают своё Тайное Вече. Ловушка захлопнулась: мухи попали в капкан. *** Мир ломается пополам. Люди не бегут, но стоят и записывают всё на камеры. Через пиксели и экраны сотовых смерть не кажется такой уж и жуткой. *** Питер честно не понимает, что происходит. Вокруг валятся несущие балки, кричат люди (Стив?) и… тяжело дышать. Глаза слезятся от углекислого газа, а нога… Питер её не чувствует. Он, кажется, попал в Ад, как говорится в Библии, за грехи свои и грехи чужие. — Эй!.. — кричит Паркер. Не кричит: изо рта вырывается рваный хрип и почти что тишина. Его найдут, конечно, найдут. Но будет слишком поздно. Глаза закрываются. *** Питер просыпается в полумраке под мерный писк приборов и с чувством, что у него больше нет тела. Перекачали седативными, транквилизаторами и чем-то ещё. Дон Луккезе был плох в медицине, а доктора всегда и всё знали лучше. В фильме «Убить Билла» главная героиня пыталась пошевелить пальцами. Мальчишка мысленно смеётся: ему бы разгрести кашу в своей голове, разобраться с мозгами. Потому что воспоминания о взрыве/криках/крови картинками проплывают перед глазами. И его немного подташнивает. Хочется пить. И, может быть, совсем немного хочется больше не просыпаться. *** В следующий раз Питер просыпается под чьё-то занудное бурчание. Неизвестный ругается, вставляя в собственный монолог тонны мата, и, судя по звуку, с остервенением рвёт страницы книги/журнала. Он говорит, что концовка в ней/нем откровенно сосёт, и совсем не так, как нравится «настоящему мужику». Он говорит, что в больницах жутко воняет лекарствами. Он говорит, что Питер мудак. И Питер соглашается с каждым из пунктов. Особенно с последним. — Мне даже не пришлось тебя целовать, — над Паркером нависнет нечто красно-чёрное, расплывчатое и, без сомнения, опасное. — Хотя, что уж там? Было пару раз. Но ты особо не сопротивлялся и я принял это, как «да». Теперь мне придётся на тебе жениться? «Да хоть сейчас», — почти вырывается изо рта, но пацан только губы облизывает и хрипит. — О да, говорить тебе будет ну очень трудно в первое время! Надышался всякой дрянью, чуть не погиб в огне… Плохой, плохой мальчик, так бы тебя и выпорол. Губ касается нечто влажное, прохладное и жутко приятное. Питер почти блаженно урчит. Вода. — Тебе нельзя пить, только смачивать губы, Док так сказал, — неизвестный пожимает плечами, от чего пара прохладных капель, слетавшая с губки, коснулись шеи парня, исчезая в вороте больничной рубашки. — Малыш, могу с уверенностью заявить, что пока тебе не о чем париться! Она в тебе не заинтересована. Пока. На случай твоей дырявой памяти, меня зовут Уэйд, детка. И я украл тебя у всех. Маска с лица мужчины исчезает, и Луккезе почти давится воздухом. Он помнит Уэйда. Помнит свою подростковую влюбленность в него и разочарование от последней встречи. — Украл на время, — поправляется Уилсон. Питер думает, что ему срочно нужно связаться с Наташей, заявить о том, что он жив. Но вместо этого он просто закрывает глаза.