Цепной пёс

Так безотказны к страсти, прости. Холодный дождь откуда-то возник. Иди под зонт и руку возьми, Давай вернёмся хотя бы до восьми ©. Пицца — Оружие.

Питер вскидывает брови кверху, наблюдая за тем, как дотошный доктор (злой и мерзкий старикан с ледяными руками и вздорным норовом) едва ли не падает ниц перед Уилсоном. Светило медицинских наук что-то говорит, взмахивает руками и тычет маленькими пухлыми пальчиками в его, Питера, сторону. Явно пытается что-то донести неразумному Уэйду, а тому хоть бы хны, стоит себе, вертит в руках стилет* (о, это ничуть не странно; намека на угрозу не чувствуется). «Я крепко держу доктора за яйца. Во всех смыслах», — как-то раз признался Питеру Пул и рассмеялся. Чем были эти самые «яйца», Паркер не уточнял. По правде сказать, ему насрать, какие рычаги давления использует мужчина, начиная с шантажа и заканчивая похищением чужих интимных фото. Его больше интересует собственная дееспособность и невозможность сходить в туалет без чьего-либо вмешательства или пристального взгляда (Уэйд, если ты будешь так пялиться, то у меня ничего не выйдет). И, пожалуй, новости на ведущих каналах. Интернетом, как и другими средствами связи, Питеру не разрешалось пользоваться. Дверь резко захлопывается, вырывая мальчишку из задумчивости. В палате остаётся «веселая парочка». — Детка, Док сказал, что тебе нельзя полноценно двигаться ещё минимум месяц, — улыбается Уэйд, вгоняя стилет в стенку. По самую, мать его, рукоять. И кто так сбрасывает стресс? — Поэтому никакого полноценного секса, как бы ты не любил меня и мой член. Нет и нет, у нас шесть месяцев воздержания. И да, твоя нога… — Как мне такое пережить? — фыркает шатен и закатывает карие глаза. Он не раздражается, а просто принимает правила чужой игры. — Минет никто не отменял, если что, или, — Уилсон пошло ведёт рукой, имитируя мастурбацию в «полевых условиях», без смазки и одетым, — так. — Так что с моей ногой? — мальчишка выдыхает, щурится немного и нетерпеливо кусает нижнюю губу. Писк чёртовых приборов ни капли доверия не внушал, но без него было бы в разы хуже. Можно сказать, пугающе. — Придётся купить трость. Например, как у доктора Хауса, со всполохами огня, — Уэйд растягивает губы в подобии улыбки (выглядит отвратительно-неестественно). Маску в палате он принципиально не носил, сверкая ровными белыми зубами и выразительно ведя бровями. Прятать такое личико за супергеройской (нихуя подобного! анти! анти геройской) личиной считалось кощунственным. — Мне плевать на все твои недостатки, малыш. Я люблю таким, какой ты есть. Почему-то плохая новость Питера не пугает и он осознанно обвиняет в этом огромное количество медицинских средств, в число которых, наверняка, входят и успокоительные. — Я хотя бы жив и полон, чтоб его, сил, — ломко улыбается Паркер, рассматривая собственную руку, из самой яркой вены на сгибе локтя торчала острая металлическая игла. Голос вернулся пару недель назад, дышать стало легче, но боль в теле никуда не делась. Питер горел, а эти шрамы так легко не затягиваются. — Ты дашь мне телефон, наконец? Семья волнуется. Семья паникует! Волнение — это уже пройденный этап. — Чтобы ты связался с Драконом? О, нет! Я украл принцессу из замка не для того, чтобы потом вернуть её! Не такой уж дерьмовый из меня злодей, — Уилсон шлепается рядом с Питером, чуть двигая того в сторону, и рассматривает собственноручно изрисованный вдоль и поперёк гипс. Слово «член» и «цыпочка» Паркер перечеркнул почти сразу же, демонстрируя Дэдпулу средний палец, как ответ его оригинальной (ничерта!) идеи. — К тому же, детка, я дал понять той рыжей фурии, что ты в норме. Наша свадебная фотография из Вегаса оказалась как нельзя кстати. — Та, где ты в белом платье с кружевом? — Та, где я без него, — улыбается он, игриво ведя бровями. — И ты, кстати, тоже. Муж и… муж? Толерантное общество, сука! Паркер вздыхает: — Телефон, Уэйд. Мне нужен долбанный телефон. — Такими темпами мы с тобой разойдемся, милый, — Уэйд заигрывается. Он запечатывает целомудренный поцелуй на скуле дона Луккезе и перекидывает через него руку. Красно-чёрный костюм протяжно скрипит. — Нет. — Что?.. — Я хочу, чтобы ты работал на меня, — Питер обречённо вздыхает. Наверное, задней мыслью понимая, что без Уэйда ему из больницы не выбраться из-за самого до одури настырного Уэйда, который немного «того». — Хочешь купить меня? Мне стоит чувствовать себя шлюхой? — Уилсон утыкается носом в шею мальчишки, вдыхая запах медикаментов и цветочного геля для душа. Трогать Паркера — привилегия Дэдпула. И только его. Ну, или ребят, у которых просто есть лишние конечности: руки, ноги… член? А почему бы и нет. *** Первым, что делает Наташа, когда видит Питера на больничной койке, судорожно вздыхает, кидается на шею к Боссу и всхлипывает. Но не плачет, только отчитывает Питера, проверяя целостность его костей своими тонкими и сильными пальчиками. Глаза мерцают, блестят. Вторым, что делает Романов, так это бьёт Уэйда по роже. Тот пораженно валится на пол, хватаясь за поломанную челюсть, и моргает часто-часто. — Какого хуя, малыш? — спрашивает Уилсон, пока Натали разминает руку. — За дело, ублюдок, ты украл нашего Босса. — Её можно понять, — снисходительно произносит Паркер, взволнованно рассматривая Дэдпула. — Ты в порядке? — Я — да, — мужчина пожимает плечами и встает. — Что со мной станется, крошка? Я бессмертный и накуренный, что может быть лучше этого! Русская кривится и выуживает телефон из маленькой чёрной сумочки, перекинутой через плечо: — Внизу нас ждёт машина. Охраны не много, я не стала акцентировать внимание на том, что иду за тобой. Привычный «обход территории», знаешь, самая непримечательная отговорка. Стив остался в особняке, присматривать за «молодняком». После взрыва и твоего «чудесного спасения», как выразились некоторые, к нам хлынула волна народа. — Что ещё? Питер поднимается с больничной койки, радуясь тому, что Уилсон таки притащил ему одежду и даже помог - я не буду лапать тебя, во всяких неприличных местах, малыш! Во всяком случае, не сейчас — привести себя в порядок. И он принёс трость, красивую и резную. — Питер, ты… — Наташа замолкает, рассматривая мальчишку. — В порядке, — Паркер неловко улыбается. — Я в полном порядке. Идём, Уэйд? — Но… — Он со мной, Наташа, — и сталь сквозит в голосе. *** Уэйд на удивление быстро приживается на новом месте и так же на удивление ловко избегает каверзных вопросов со стороны Паучка (я видел твои боксёрки, Пити, ты теперь не отвертишься). Он упрямо игнорирует почти пять лет, случившихся с ним, и не говорит о них и слова. Словно тех и не было. Уэйд просто вышел за молоком в старой потрепанной рубашке, а вернулся спустя пару минут неубиваемым монстром с двумя катанами за спиной. Гусеница превратилась в бабочку. Отстойный эволюционный скачок. Во всяком случае, с Уэйдом было так. — Когда-нибудь ты сдашься, — Питер пихает Уилсона в бок, когда тот в очередной раз ладонями закрывает уши и вопит дурацкую шотландскую песню. Кружит по кабинету, словно шмель, и старается привлечь больше внимания к себе. Так и хочется прихлопнуть его свежим выпуском Нью-Йорк Таймс. — Идиот… — Не знаю зачем тебе лезть туда, где полным полно дерьма, детка, — Уэйд шлепается на письменный стол задницей, прекращая свой идиотский «танец». — Я же в твоё не лезу. — Некуда лезть, — фыркает мальчишка и хмурится, утыкаясь носом в исписанные белые листы. В век цифровых технологий вполне можно было бы обойтись и компьютерами, что и делал Питер, но особо важную информацию он предпочитал получать вот так, написанную на простом листе бумаги в единственном экземпляре. Так казалось надежнее. — И, вообще, какого чёрта ты дома? — А что? — Стив часа три назад отправил тебя на полигон, — кивает Паркер. — Сам же вызвался… тренировать «сопляков». — Да? — Определенно, да. — Я не помню, — качает головой Уэйд и улыбается, заваливаясь спиной на ровную поверхность стола, забитого всякой дребеденью. Письменные принадлежности давят на кожу сквозь плотную ткань красно-чёрного костюма. — Ты спал с девушками, Спайди? — Какого черта ты спрашиваешь это? — Мне интересно, — важно кивает Пул и морщится, выуживая из-под спины канцелярский нож, успевший вспороть кожу на лопатке. — Хоть капля крови попадёт на отчёты, и я тебя лично прикончу. — Так спал? — Сам как думаешь, — Питер вздыхает, трёт переносицу указательным пальцем. — Мне же не пятнадцать, Уэйд. — А с парнями? — Нет. — Значит я буду у тебя первым? — Да, Уилсон, я только тебя и ждал… — Паркер саркастично улыбается. — О, я знаю. Шутит он или нет, чёрт его разберет. Питер не собирается копаться в голове друга, он просто рад, что тот рядом.