Одним экстрим, другим смерть: Волна-стена идёт на город, Забить на всё и суметь достать рукой до дна. Идёт на город волна!.. Слот — X-Stream
***
Питер предельно осторожен: он не выходит из дома, не посещает саммит Большой пятёрки и изредка позволяет доктору осматривать раненую ногу, от которой пользы-то теперь. Локи по скрытому каналу видеосвязи называет его «продуманным малым» и улыбается так, как улыбаются звёзды с экранов телевизора. Паркер немного да ведётся на изысканные речи и чёртов английский акцент, но виду не подаёт. А ещё, Лафейсон землю роет в поиске «идиота, подложившего бомбу туда, где его и похоронят» наравне со Старком, у которого нет ни чувства такта, ни манер. Доверенные люди дона Луккеза собирали разного рода информацию на всех членов Круглого стола, искали слухи/ложь/факты на каждого члена. Питер играл на два фронта, Питер знал, что находится меж двух огней. Крот осел дома, крот знал всех и всё. — Это мог бы сделать Беннер, — говорит Уэйд, вгоняя металлическую иглу в самодельную мишень с изображением Локи. Рога и прочие дьявольские атрибуты украшали темноволосую напечатанную на матовой бумаге голову. — Страшный злобный Брюс! У меня от него мурашки… У мужика раздвоение личности, знал? И он работает на Тони Старка, самого гениального мутного типа в моей сраной жизни! Я бы, на твоём месте, присмотрелся к ним. — У дона Бонанно переломаны обе руки и трещина в тазобедренной кости, не говоря уже об ожогах второй степени, — Питер хмурится, вчитываясь в отчёты новичков. Им бы нанять учителя по английскому языку, потому что ошибки скользят в каждом втором слове. Неграмотность раздражает. — И он клянётся отыскать сукиного сына. Но ты прав, не стоит доверять никому. — Ты только что сказал, что я, в общем-то, всегда прав и ты не против объявить о наших отношениях всем? Мы пока не спим вместе в платоническом смысле, но «да» с твоей стороны исправит ситуацию. — Не говорил я такого… — Значит послышалось, — Уилсон облизывает губы. — А тот белобрысый мудак не кажется тебе подозрительным? Мне — да. У него рожа предателя, говорю тебе! — Это ты по чему понял? — фыркает Питер, вскидывая брови кверху. Возможно, ему просто не хочется верить, что крыса среди них. Возможно, все не так просто, как кажется. Или просто, и это Паркер легкомысленный доверчивый мальчишка. — Шестое чувство, детка! — доверительно сообщает Дэдпул, скрипя эпичным красно-чёрным костюмом. — Кто у нас следующий?.. Волосатый заросший мужик с металлической рукой? Мне кажется, он часто ей мастурбирует — своя, как чужая. Семья восприняла Уэйда, как должное, и немного побаивалась его бессмертности (хэй, это не так!) на пару с безбашенностью (а это так). Тот периодически ломал себе руки, срезал кисти, как садовник свежие розы, и выселял собственные мозги из черепной коробки, оставляя ошмётки плоти на любой горизонтальной или вертикальной поверхности. А ещё, частенько нагибал каждого второго (всех, если быть точнее, считая Романов и Роджерса, которые и сами-то ого-го) идеальными навыками ведения боя (пожалуй, убивать у Уэйда получалось в разы лучше, чем говорить) и демонстрировал идеальное владение любым видом огнестрельного оружия. Если по началу Паркер поражался военной подготовке настырного поклонника, то со временем удивление перешло в горделивое молчание. Дэдпул всегда был лучшим среди лучших, ему просто не давали шанса показать этого, направить реку в нужное русло. — Даже думать не хочу, как ты пришёл к такому выводу. — Просмотр порну!.. Эй, ты чего! Я же не кончил… Звучит о-очень двусмысленно, — брови мужчины игриво приподняты. Ручка врезается аккурат в затылок Уилсона, стукаясь о черепушку и валясь на пол. Тот поджимает губы, обиженно пялясь в сторону предполагаемого начальника, и тут же растягивает губы в похабной улыбке: — Ты так привлекаешь к себе внимание, да? О, дорогуша, наверное, ты подумал, что я совершенно про тебя забыл! Но нет, нет-нет-нет… — Даже не думай, Уилсон, — Питер хмурится, когда Пул вскакивает с мягкого дивана, и сам поднимается. — Сядь туда, где ты сидел минуту назад. Немедленно, Уэйд! — Правда? Уэйд скалится так, что Питер невольно сглатывает, обходя стол по кругу. Нога немного побаливает, вытерпеть всполохи боли не так уж и трудно, а вот увернуться от железных объятий — нет. — О, Господи, ты идиот… — ворчит шатен, когда наёмник запрыгивает на стол, свалив на пол письменные принадлежности. Задирает голову кверху, пялясь на Дэда снизу вверх и морщит свой хорошенький носик. Уилсон улыбается, валит мальчишку на пол и трётся лбом о чужой подбородок: — Я тебя обожаю, милашка. Паркер только печально вздыхает, расслабляясь под мужчиной. Всё равно сбежать не получится. Никогда не получалось.***
Спальня и кабинет у Питера смежные, точнее почти. Одно от другого отделяет только хлипкая преграда в виде двери, которая закрывается с одной стороны. Такое положение дел мальчишку вполне устраивало. Во-первых, всегда можно было вздремнуть, когда мигрень/усталость/апатия накрывало с головой. Во-вторых, идти до кровати было не так уж и далеко, что значительно упрощало передвижение. Ну, а в-третьих, спальня Босса была единственной в этом крыле, поэтому странствующих полуночек встречать не приходилось. И третье, по сути, было лишь на руку Уилсону, которому часто не спалось по ночам. Особенно одному; особенно без Питера под боком. — Иногда мне кажется, что это я у тебя в комнате живу, а не наоборот. — Тебе двадцать один год, — не в тему брякает Уэйд, шляясь по комнате в розовой махровой пижаме с «Hello Kitty». В левой руке стакан с тёплым молоком, в правой — тарелка с овсяным печеньем; на ступнях сорок четвертого размера пушистые тапки с заячьими ушками и хвостиком поверх пяток. В самой комнате пахло на удивление приятно и как-то по-домашнему уютно: свежей выпечкой, корицей из-за ароматических палочек и немного, если принюхаться, виски. А Питера, чтоб вы знали, это нисколько не трогает! Прям совсем… — Да, мне уже двадцать один, — вяло соглашается он, осторожно упирая трость в стену, — а тебе под сорок скоро, старпёр. И в твои-то годы пора бы научиться спать одному, не маленький. Съестное с лёгким стуком приземляется на прикроватную тумбочку. — Тс-с, детка, — говорит мужчина, прикладывая указательный палец к пухлым губам мальчишки. Тот вскидывает брови, рассматривая нависшего над ним мужчину. — Слышишь? — Что слышу? — шёпотом отзывается Питер, насторожившись. Он пытается оглядеться по сторонам, но широкие ладони Уэйда мешают крутануть головой, ложась на бледные щёки. Глаза в глаза. — Кроме нас тут никого нет, — улыбается Уилсон. — Ни рыжей беспардонной русской, ни принципиального раздражающего патриота, ни снующих туда-сюда идиотов. Только ты и я, смекаешь? — Я заметил, — фыркает мальчишка, закатывая карие глаза. — Ну и что? — Как насчёт заняться всякими непристойными вещами? — Например? … Питер тяжело выдыхает, упираясь лицом в подушку, и тут же протяжно стонет. Тело полностью расслабленно, в голове царит блаженная пустота, в которой так приятно тонуть. Мысли о предателях летят в глубокую яму, как и прочие насущные проблемы. — Ох, Уэйд, продолжай! — стонет Паркер, когда Уилсон ёрзает на заднице своего Босса, продолжая методично массировать тому спину. Косметическое масло пахнет зелёным чаем и мелиссой, оно легко впитывается в кожу. — А ещё, я нашёл пиратскую версию пятой части «Пиратов Карибского моря», — весело тянет Уэйд и мысленно приписывает этот вечер к третьему свиданию. — И нашёл, в моём понимании, значит забрал у того, кому она была не нужна. Питер вяло кивает головой.