Темная кровь

      — Госпожа...       Едва слышно прошелестел паук, ближе подползая к девушке, лежащей без движения на соломенной подстилке.       — Госпожа...       Повторил паук, но, казалось, она не слышала его. Сейчас Элениэль вообще не слышала ничего. Она вновь была в плену кошмаров и вновь металась в бреду. Золотое кольцо на ее пальце нагревалось, и на его гладкой поверхности проступали едва заметные символы, слова древнего проклятья. Ей казалось, что сама Тьма наполнила камеру и теперь пыталась проникнуть в ее разум, которой сейчас снился далекий город из ее детства с гигантскими цветущими деревьями и резными сводами стеклянных крыш. Она словно со стороны наблюдает за происходящим: маленькая колыбель, украшенная прекрасными игрушками и поделками ручной работы и украшениями из хрусталя, стоящая в тронном зале огромного дворца, пуста. Шелковые простыни скомканы и беспорядочно свисают с края кроватки. Девушка подходит к ним. Такие мягкие на ощупь и еще совсем теплые. В этот момент ее отвлекает какой-то шорох за спиной, и Элениэль быстро оборачивается.       По залу тотчас разносится детский плач, от которого у нее буквально закладывает уши. Она с ужасом видит, как не то призрак, не то какая-то чудовищная тень уносит ребенка, что лежал в колыбели, прочь из родного дома. Маленькая девочка корчится в слезах от страха и хочет вырваться из рук похитителя, но Тень не оставляет ей шансов. Элениэль хочет последовать за ними, но внезапно картина меняется. Теперь она видит перед собой прекрасную эллет в белом одеянии. Свет, исходящий от нее слишком ярок, и девушка хочет зажмуриться. Эллет явно чем-то напугана. Она бросается к пустой колыбели, и зал наполняется криком отчаяния и боли…       — Госпожа, — уже в который раз повторил паук и девушка, наконец, открыла глаза.       Элениэль тяжело дышала, все еще пытаясь отойти от кошмара. В голове все еще звучали отголоски детского плача и пронзительный крик его матери.       — Госпожа, приготовления почти завершены. Совсем скоро мы будем готовы...        Немного успокоив дыхание, девушка обратилась к пауку, стараясь сохранять спокойный надменный тон своего голоса.       — Он поверил?       — Да, госпожа. Нам кажется, что его влечет к вам. Он слепо следует за вами, куда бы вы ни пошли.       — Хорошо, если так. Я не намерена здесь больше задерживаться.       — Что ты сказала?       Она вздрогнула, услышав голос по другую сторону решетки.       — А ну, повтори!        Подле прутьев ее клетки стояла рыжеволосая эллет. В этот раз она выглядела как-то по-другому: лицо ее было бледно, а под глазами залегли глубокие тени, указывающие на многие бессонные ночи. Элениэль неприметно махнула рукой, приказывая пауку скрыться. Девушка поднялась с подстилки и подошла к решетке.       — Кого я вижу, — с вызовом усмехнулась заключенная. — В последнее время гости ко мне так и зачастили.       — Повтори, что ты сказала, — не обращая внимание на колкости Элениэль, повторила командир стражи.—       — О чем ты, Тауриэль?       — Ты и сама знаешь, что я имею ввиду. Ты с кем-то разговаривала...       — Мне надоело здесь сидеть в одиночестве, вот и болтаю сама с обой. Поверь, и тебе бы наскучило созерцать стены камеры вот уже на протяжении нескольких сотен лет. Я выучила уже каждую трещинку и каждый камешек в этой камере. Я знаю, сколько шагов от одной стены до другой...       Ответом ей было молчание.       — Что-то случилось? Элениэль неожиданно стала серьезной, уловив в поведении Тауриэль что-то, что ее насторожило.       — Не твое это дело, — буркнула эллет и, резко крутанувшись на каблуках сапог, уже сделала несколько шагов вверх по лестнице.       — Все ясно. Дело в принце, — крикнула заключенная ей в след и эллет замерла.       — Это не твое дело!       Со злостью процедила рыжеволосая.       — А может все же дело в его отце?! Он ведь уже начал сходить с ума, я права?

***

      Леголас с трудом открыл глаза и увидел до боли знакомый потолок своих покоев. Эллет в белом шелковом платье, увидев, что принц очнулся, тут же подскочила к нему.       — Как вы себя чувствуете, мой принц?       Быстро защебетала она, одновременно кладя руку ему на лоб и с облегчением отмечая, что жара более нет.       — Все в порядке.       Ответил Леголас и слукавил: тело его ныло, и любое движение доставляло ему боль, но он был не из тех, кто мог подолгу пребывать под присмотром лекарей.       — Вы можете быть свободны, — отдал он распоряжение сестре из Палат исцеления.       — Передать вашему отцу, что вы проснулись? Он наверняка захочет проведать вас...       — Нет, не стоит, — отрезал он. — Я сам навещу его, как приму ванну. Ступай.       — Не нужна ли вам еще какая-нибудь помощь, мой принц?       — Ступай!       Пожалуй даже слишком резко сказал принц, и эллет, в миг побледнев, поспешила выскочить в коридор. Принц явно был не в настроении.       Дверь захлопнулась и принц, превозмогая боль, поднялся с кровати и, накинув на плечи шелковый халат, подошел к зеркалу, украшенное серебряной ковкой в виде виноградных лоз, в которых ягодами служили сиреневый драгоценные камни, аметрины. Гномья работа. Подарок его отцу от эреборских гномов, оставшийся еще с тех времен, когда их народы дружили. Леголас поморщился, глядя на свое отражение. Он чувствовал себя, мягко говоря, паршиво, но не хотел, чтобы об этом узнали, иначе его запрут в Палатах исцеления минимум на неделю, а ему этого не хотелось.       — Выглядишь ты просто отвратительно, — с ухмылкой он обратился к собственному отражению.       Волосы его были спутаны, на теле красовалось множество синяков и рубцов, еще виднелись красноватые отметины заживающих ран. На правой руке в двух местах были наложены тканевые повязки. Угораздило же его наткнуться на пауков.       — Мой принц...       В его покои без стука, словно легкий осенний ветерок, влетела Тауриэль. Леголас неожиданно для себя почувствовал какое-то тепло внутри, словно солнце осветило его душу. Он мягко улыбнулся.       — Я узнала, что вы пришли в себя, и захотела..., — она запнулась, вероятно, смутившись чего-то, а затем продолжила,       —... захотела лично убедиться в том, что вам обеспечили должный уход и вы идете на поправку.       — Со мной все хорошо, Тауриэль. Мне намного лучше. Спасибо за твою заботу.       Она улыбнулась принцу, чувствуя, как начинаю пылать кончики ушей.       — Но скажи, кто спас меня и вернул домой? Последнее, что я помню, я следовал за пауками до руин Темной крепости, и там на меня напали. Пауков было очень много. Я бился... Полагаю у них там гнездо.       — Вас принес в замок Радагаст Бурый. Однако, он не рассказывал, что нашел у Темной крепости... как оказался он там. Радагаст покинул замок до того, как ваш отец пожелал побеседовать с ним и узнать, что делал он в Дол Гулдуре. Вы уже видели своего отца?       — В твоем голосе слышится тревога, — удивился принц. — Все ли в порядке с ним?       — Я… мой принц, я не уверена, что могу говорить с вами об этом, — опустила глаза в пол эллет, вспоминая последнюю свою встречу с Трандуилом в тронном зале.       — Ты можешь сказать мне все, что посчитаешь нужным, Тауриэль.       Леголас подошел к ней и положил руку на плечо, чтобы немного приободрить.       — Я боюсь, его разум... помутился, — едва слышно прошептала она и подняла глаза на принца.        — В ту ночь, когда на вас напали, он на несколько часов собрал всю стражу замка в тронном зале, и не уведомил меня об этом. Король просто велел всем воинам оставить свои посты... Сюда мог проникнуть кто угодно, понимаете? Сейчас я целыми днями занимаюсь тем, что веду проверку всех обитателей дворца. Сейчас такое темное время, мой принц, шпионы повсюду и я боюсь, что один мог... Я не знаю, что мне делать и что думать… Я…совершенно сбита с толку.       — Не волнуйся, Тауриэль. Я здоров и готов помочь тебе, — ободряюще улыбнулся юноша. — А мой отец...Я уверен, есть какое-то разумное объяснение его поведению.