Темная кровь

      — Какого черта?!       Громкий женский крик эхом разнесся в тронном зале Дол Гулдура, заставляя юного мага, удобно устроившегося на троне, который некогда принадлежал Некроманту, вскочить от неожиданности. Его глаза расширились от удивления, а сердце забилось в бешеном ритме. Наконец, он узрел ту, о которой так долго грезил. Наяву она была еще более прекрасна.       — Что ты себе позволяешь? — грубо рявкнула темноволосая, приближаясь к нему и выставляя перед собой руку, чтобы произнести заклинание. Секунда, другая и юноша оказался прижат спиной к холодной каменной кладке на высоте более двух метров от пола. Он извивался в попытках избавиться от невидимых пут, которые удерживали и душили его. Юноша хотел было попросить его госпожу о пощаде, но из горла вырывались лишь жалкие хрипы. Он с ужасом наблюдал, как пауки наполняли зал. Они уже едва умещались на стенах...       — Я просила тебя о такой малости, — прошипела сквозь зубы Элениэль. — Тебе было велено отвлечь стражу, но, ты, идиот, даже этого не смог сделать. Вместо того, чтобы заняться дело, ты спал на троне, коего не достоин! Ты не достоин даже вдыхать воздух этого зала, ничтожество!       Хватка на шее юноши многократно усилилась. Он неистово забил ногами по черной стене, корчась от боли и удушья. Кажется, это были последние секунды его жизни. Вдруг девушка неожиданно повернула голову в сторону подошедшего к ней паука и удивленно приподняла брови. Хватка начала слабеть и юный маг с хрипом сделал несколько глубоких вдохов, которые тут же смешались с кашлем.       — И это правда? — обратилась девушка к магу.       — О чем вы? — просипел юноша.       — Совсем забыла...       Как-то отстраненно произнесла она, а потом продолжила:       — Эльфийский страж. Где он?       — Внизу, — прохрипел маг. — В темницах.       — Ну, что же, — она опустила руку и юноша тут же упал на каменный пол. — От тебя все же есть кое-какая польза.       Она подошла к нему и присела на корточки прямо напротив, с интересом рассматривая его лицо. Юноша отполз к стене так, что уперся в нее спиной. Он все еще держался за горло.       — Как звать тебя, милый?       Она провела тыльной стороной ладони по его щеке. Рука показалась ему неестественно холодной и сильной для такой хрупкой девушки. Он хотел было произнести свое имя, но не смог толком ничего ответить. Хрипы и кашель душили его и раздирали глотку. Она нахмурилась.       — Мор… — сказал маг и снова сильно закашлялся. — Мордред.       — Милое имечко.       Улыбнулась темноволосая.       — Я — Элениэль, дочь Саурона.       Глаза Мордреда округлились от ужаса и удивления. Такого поворота событий он не ожидал.       — Хотя, ты знаешь, мне до ужаса надоели эти глупые эльфийские имена. Зови меня просто — госпожа Элен. А теперь ответь мне на один вопрос: готов ли ты, изгнанный маг Мордред, служить мне?       Юноша, понимая, что отрицательный ответ равен попытке самоубийства, кивнул и вновь закашлялся, пытаясь сказать что-то еще, но девушка уже поднялась и направилась к трону.       — Мы долго ждали этого дня!       Сказала она, обращаясь уже явно не к нему, и ее голос эхом разнесся по залу.       — Слишком долго мы сидели в темноте. Теперь настало время выйти из своих нор и пещер. Я верну то время, когда от нас бежали в страхе и ужасе. Настало наше время — время страха!       Ответом ей была тишина, которая наполнилась непонятным магу рокотанием, а потом пауки склонили свои головы перед своей истинной госпожой. Их преклонение перед этой девушкой было лишено того притворства, с которым они склонялись перед Мордредом.

***

      Тем временем Ар-Трандуил пребывал в бешенстве, он рвал и метал, то и дело срываясь на своих подданных. Его идеальная прежде выдержка теперь трещала по швам: если обычно ни один мускул не дрогнул бы на его ничего не выражающем лице, то сейчас в его глазах тлела чистая ярость, а бледная кожа то и дело приобретала розоватый оттенок.       Он не мог поверить в то, что этой девчонке удалось сбежать из его темниц и покинуть пределы дворца. Но что более всего выводило его из себя, так это то, что она заявилась в его покои и забралась в его ложе, где после смерти его любимой жены, не бывало ни одной эллет. Трандуил вспомнил о событиях той ночи и дрожь прошла по его телу. В памяти ясно встали воспоминания о том, как эта мерзавка Элениэль издевалась над его телом. Так нагло, так дерзко, словно он безраздельно принадлежал ей. Её руки властно и требовательно скользили по его груди... От одного воспоминания об этом королю становилось дурно, но вместе с тем где-то глубоко внутри зарождалось неистовое плотское желание, о котором не могло быть и речи. Он ругал и корил себя, заставляя себя буквально силой перестать думать о ней, но одного отрицать он теперь не мог — ему стало ясно, почему его сына так влекло к этой обольстительной ведьме.       Минуло уже два дня с тех пор, а беглянка даже никак не пыталась заявить о своем освобождении. Воины Трандуила рыскали по Лихолесью в поисках хотя бы малейшего следа, способного привести их к месту ее укрытия, но все было тщетно. Бездействие и отсутствие каких бы то ни было сведений о ее нахождении сводили эльфа сума. Спустя столько лет, в течение которых он позволял себе быть с ней грубым, оскорблять ее, лишать пищи и сна, Элениэль оказалась на свободе, и короля откровенно пугал этот факт. Он не спал и не ел, выжидая, когда же Элениэль решит совершить возмездие над ним. Он ждал, какой же именно момент она выберет для того, чтобы втоптать его в землю. Именно это он прочел в ее взгляде, когда она с нескрываемым наслаждением выводила узоры на его груди заговоренным лезвием.       Трандуил прикрыл глаза и невольно провел ладонью по груди. Сквозь невесомый шелк его рубахи все еще ощущались рубцы шрамов, которые, несмотря на все усилия, приложенные лихолесскими лекарями, не собирались исчезать. И вновь перед его глазами всплыл ее образ: эти бездонные глаза, полные ненависти, и алые губы, изогнувшиеся в довольной улыбке, ее антрацитовые волосы, черные, как сама ночь... Король помотал головой, прогоняя наваждение. Он открыл глаза и остервенело смел со стола все бумаги, что до этого рассматривал. Больше всего на свете он хотел разгадать следующий шаг беглянки.       — Отец, — послышался голос за его спиной. — Ты в порядке?       — Нет… Я не в порядке!       Закричал король, рывком вставая из-за стола.       — Я не в порядке, раз из моих темниц можно выбраться с такой легкостью! Я не в порядке, раз в мои покои так легко попасть! И куда смотрели стражи, раз паукам с такой легкостью удалось проникнуть в замок?! Знаешь, что разочаровывает меня больше всего? Леголас, непонимающе воззрился на отца. Раньше он никогда не разговаривал с ним в таком тоне. Трандуил презрительно сощурил глаза и продолжил:       — То, что мой собственный сын не смог справиться со столь простым заданием: поймать сбежавшую преступницу! Ты, именно ты, Леголас, подвел меня больше всех!       — Мы уже решили этот вопрос, — с нескрываемым раздражением произнес Леголас. Он устал от скандалов, которые вот уже второй день устраивал его отец.       — Виновные наказаны, отец, а тот, кто помог ей бежать — скончался на следующее утро без посторонней помощи. От себя пока могу принести лишь извинения за то, что недостаточно хорошо следил за ней в темнице.       — Все не так, как должно быть. Не так! И ты делаешь недостаточно, раз она до сих пор не вернулась в свою камеру, — пробубнил себе под нос Трандуил и махнул рукой в сторону двери, веля сыну убраться из его покоев.       Леголас кивнул отцу и вышел в коридор, где его уже поджидала Тауриэль, томившаяся от любопытства.       — Как он?       Тут же с вопросом накинулась она на принца.       — Ты слишком напоминаешь мне девчонку из Людей, — сердито покачал головой Леголас, а Тауриэль тут же вспыхнула от смущения. — Ты слишком любопытна и несдержана для эллет. Отойдем от его покоев подальше, не хочу, чтобы он нас услышал.       Рыжеволосая эллет кивнула и они пошли по коридору, ведущему к тронному залу.       — Отец все так же: он зол и во всем винит меня, дескать, это я не досмотрел за ней, а теперь еще и делаю недостаточно, чтобы вновь ее пленить...       Хмуро продолжил Леголас.        — Ты должна помочь мне, Тауриэль. Я сейчас не приказываю тебе, а прошу об услуге...       — Мой принц, — она почувствовала, как на ее щеках запылал румянец. — Мы вместе обязательно придумаем что-то и вернем беглянку в то место, где ей и полагается быть до конца жизни.       — Спасибо, Тауриэль, я знал, что могу на тебя рассчитывать. Мне пора. Встретимся с тобой после вечернего обхода.