***
Галадриэль распахнула глаза и резко села на кровати. Её тело покрывал холодный липкий пот, а сердце бешено колотилось. Её впервые за долгое время мучали кошмары, образы которых все ещё были живы в сознании. Эллет взглянула на своего супруга, спокойно спавшего на шелковых простынях. Обычно Келеборн приносил ей успокоение и утешение, но сейчас мысли её обратились к верному другу, находившемуся за тысячи верст от дома. Ей нравилось то, что стоило лишь взглянуть в его глаза, как тот всё понимал и без лишних вопросов выполнял любые ее просьбы. На него всегда можно было положиться. И на удивление сейчас она не испытывала угрызений совести за тот вечер, когда нашла утешение в его объятиях. Легкая улыбка тронула её губы. Она выскользнула из постели и, накинув на себя белоснежный бархатный плащ, поспешила к зеркалу, что находилось в Саду в южной части Карас Галадон. Она хотела забыть черный кошмар и вновь погрузиться в воспоминания о том вечере, но вместо этого, на водной глади проступили совсем иные сюжеты. Она увидела её, Элениэль, в объятиях высокого светловолосого эльфа. Его она узнала сразу и уголки губ вновь дрогнули в едва заметной улыбке. Он и Элениэль были счастливы. Решив, что этого довольно, Галадриэль легким движением руки смахнула видение. Нечего ей душу травить иллюзиями. Если такому будущему и суждено свершиться, то это будет не скоро.Глава 19. Серые вершины
12 октября 2018 г. в 12:27
Уже несколько дней Элен была в пути, гонимая вперёд лишь одной мыслью, которая не давала ей покоя, с того самого дня как витиеватые письмена на черном наречии проступили на металлической глади кольца, подаренного ей отцом перед смертью.
С каждой пройденной милей в голове девушки всё отчетливее звучал хриплый старушечий голос, сводивший её с ума ещё в проклятой тесной камере темниц Лихолесья. Как же она его ненавидела и как же сильно желала избавиться от него! Будучи в заточении, Элениэль за многие годы научилась закрываться от преследующего её кошмара. И, как бы глупо и унизительно это не прозвучало, но в этом была немалая заслуга лихолеского принца. Обжегшись о мысль о неприятном ей синда, она поморщилась, заставляя своё сознание вернуться к мыслям о делах более важных и насущных. Не только зазнавшийся эльфёнок, но и знания, изложенные в древних свитках, защищали её тогда от злого шёпота старухи. Дом Трандуила был буквально до краёв наполнен светлой магией, которая становилась преградой для тёмных чар ведьмы. Однако, стоило Элениэль покинуть свою камеру, как голос старухи вновь чёрным вихрем ворвался в её голову, и где-то глубоко внутри вновь зародилось давно позабытое чувство страха. Да, она боялась, пускай и отрицала это. Она тщательно скрывала свой страх, стараясь не показывать слабость, которая могла разрушить до основания все её планы.
Оказавшись достаточно глубоко в лесу, Элениэль спешилась у входа в пещеру. Бросив беглый взгляд на старые давно уже замшелые деревья, которые своими корявыми ветвями оплетали темнеющий проход, она слегка поёжилась. Привязывать свою кобылу она не стала. «Если здесь и водятся хищные твари, то пусть хотя бы у неё будет шанс уйти подобру-поздорову», — подумала она. Прошептав несколько слов, глядя в глаза лошади, она легонько похлопала её по крупу. Кобыла коротко заржала и скрылась в зарослях, а девушка уверенно шагнула в тень пещеры.
Тёмный сырой коридор привел её к мрачной каменной зале с высоким потолком и круглыми грязными колоннами, исписанными древними, едва заметными письменами. Девушка выудила из кармана камень, поднесла его к губам и прошептала несколько слов, и помещение наполнилось холодным голубым светом. Этот слабый свет позволил ей рассмотреть алтарь, расположенный в центре комнаты: холодный камень, который уже был изрядно истёрт и местами покрыт трещинами и многовековой пылью; в изголовье стояла скульптура волколака, которую раньше видимо использовали в качестве подставки для свечей. Элениэль хмыкнула и задумчиво провела пальцами по застывшему на камне воску.
Вдруг из одного из ходов, расположенных в самом дальнем конце залы, послышались шаги. Девушка вздрогнула и на лбу проступила едва заметная испарина. Элениэль наконец увидела её: старую иссохшую старуху в грязных лохмотьях. Старуха глухо откашлялась и расплылась в кривой улыбке, обнажая свои кривые зубы. Что ж, её наставница ничуть не изменилась. Ведьма остановилась чуть поодаль от девушки:
— Я знала, что ты придешь, дитя, — сказала она. — Ты наконец решила забрать то, что принадлежит тебе по праву рождения.
— Я пришла, потому что лишь ты можешь дать знания, которые так необходимы мне сейчас, — ответила Элениэль, стараясь не смотреть на ведьму. Её испещренное шрамами лицо пугало ее так же, как в детстве.
— Разумеется, — усмехнулась она. — Я верно служила твоему отцу, и обучила тебя всему, что знала сама, по его просьбе. Я знаю, я вижу насквозь твою душу, Элениэль… ты получишь те знания, о которых грезишь.
Ведьма схватила девушку за запястье, грубо раскрывая её тонкую маленькую ладонь. Элениэль вздрогнула от неожиданности, когда старуха поднесла её руку к лицу и шумно вдохнула запах.
— Ты справишься… Да, может быть, — едва слышно зашелестела ведьма себе под нос. — Я уже не так молода и не так сильна, но ты… ты же — юный цветок, который только-только пустил ростки в эту землю. Да…молода и прекрасна.
Ведьма шептала и шептала, не выпуская руку Элениэль и продолжая водить ей под своим уродливым носом. Девушка брезгливо поморщилась. Она пришла сюда не за тем, чтобы слушать бред старой сумасшедшей ведьмы.
В следующий же момент старуха что есть силы вцепилась зубами в её белоснежной запястье. Элениэль вскрикнула и, едва она успела выдернуть руку, как её тут же невидимой силой откинуло к стене. Девушка повалилась на пол, поднимая вокруг себя столб вековой пыли. Старуха и не подумала останавливаться, и следующая атака оказалась столь же внезапной.
Элениэль зло зарычала и, вскочив с земли, кинулась на ведьму, но опыт и преклонный возраст, как это ни странно, были лишь на руку старухе.
— Ах ты, старая дрянь, — просипела девушка, не сумевшая отразить молниеносную атаку старухи.
Элениэль потерла то место, куда со всей силы ударила ведьма своей тяжелой клюкой.
— Мне, твоя сила будет принадлежать мне, — завизжала тем временем ведьма.
— Это мы ещё посмотрим, — ухмыльнулась Элениэль, в голове которой созрел план того, как одолеть мерзкую старуху.
Да, она была не так опытна и сильна в чарах, но и у старой карги не было кое-чего, что было у Элениэль: скорость, которая рождала второе преимущество — внезапность, ну и было в арсенале Элен еще кое-что, о чем ведьма и догадаться не могла. Девушка ухмыльнулась, аккуратно пригладив платье в районе бедра, где кожу приятно холодила сталь. Проклятая сталь. Осознание того, что у неё есть план, придал девушке сил. Элен продолжала ловко парировать удары, и, когда победа медленно начала склоняться на сторону старухи, наконец решила прибегнуть к силе проклятого клинка, который она намедни заговорила собственной кровью. Ах, да и кровью Трандуа тоже, но силы этого нытика она практически не брала в расчет, хотя и выводить символы на груди своего тюремщика было крайне приятно. Выхватив клинок из ножен, она рассмеялась, наблюдая за тем, как растерянно забегали глаза ведьмы. Вероятно, она догадалась, что клинок в руках её ученица просто не мог оказаться простым. Лезвие, впитавшее в себя кровь сразу нескольких бессмертных, накалилось в руке девушки. Железная ручка жгла нежную кожу, но Элениэль не атаковала, выжидая удобного момента. И вот он настал. Быстрая атака, толчок в вельмину грудь, сбитое дыхание, и вот она уже сидит на старухе, которая в панике пытается сотворить хоть какое-нибудь заклинание. Поздно. Слишком поздно, ведьма.
— Тебе не победить, девчонка, — сипло расхохоталась ведьма, и её мерзкий смех эхом разнёсся по пещере.
Лёгкое, почти грациозное движение руки, и вот уже она перерезала её горло. Наконец наступила тишина. Элениэль откинула клинок в сторону, слезла с ведьмы и нарочито внимательно осмотрела на ожог на своей ладони.
— Жить будешь, — с лёгкой усмешкой она обратился сама к себе.
Всё еще не верилось, что этот кошмар закончился, но и отдыхать пока было рано — ей предстояло уладить кое-какие дела.
Решив не терять времени, юная чаровница затащила тело старухи на алтарь и провела ритуал, которому учитель обучила её ещё в детстве, а затем сожгла тело.