In the sky with diamonds

Ванда просыпается, но боится шевельнуться. Боится, что это все-таки сон. Это даже смешно, почему так перехватывает дыхание? "Мы просто спим вместе"... Она сотни ночей провела здесь, удерживая его на земле, не давая выстрелить себе в висок. Cотни раз просыпалась, глядя в его спину, робко касалась пальцами - и чувствовала, как напрягаются, каменеют от прикосновения худые лопатки. Четыре года она время от времени засыпает на этой койке, рядом с этим человеком, казалось бы, что нового? Всё. Всё теперь по-другому. Они - как это правильно сказать? - вместе. У Ванды кружится голова, когда она пытается это осмыслить. Она давным-давно разучилась мечтать. Она просто была его оружием. Ей было не до того, чтобы представлять себе всякие... вещи. Как оно может быть по-другому. От этих мыслей горят щеки: хорошо, что Клинт спит. Ванда почти не помнит, как они вчера добрались до его каюты. Дошедшие уже до смертной усталости металла, цепляющиеся друг за друга, чтобы не упасть прямо в коридоре. Клинт рухнул на откидную койку, она присела рядом. Вдруг растерялась, не зная, что теперь делать: остаться или уйти. А он приподнялся на локтях, лег ничком к ней на колени и тут же уснул. Отключился мгновенно. Когда его рука соскользнула вниз и бессильно повисла, касаясь пальцами пола, Ванде почему-то стало страшно. Даже проверила пульс. Его сердце билось уверенно и ровно. Она сидела, прижав два пальца к тому месту на горле, где в них яснее всего толкалось биение крови. Не хотелось больше ничего. Только сидеть так всю жизнь. Он спал у нее на руках - теплый, тяжелый, взъерошенный. Тянуло нагнуться и поцеловать его беззащитный затылок, но Ванда боялась пошевелиться. Вдыхала его запах, перемешанный с с резким больничным привкусом дезинфекции и еле заметным, горьковатым, пыльным запахом Поверхности. Как и у всех "призраков". Видимо, в какой-то момент она все-таки заснула. Видимо, Клинт ее... раздел? Проснулся среди ночи - и уложил ее спать. Оставил только старую линялую майку. Ванда понимает это, и у нее тут же начинают полыхать уши. Стащил с нее ботинки и черные форменные штаны, а она и не проснулась. Как же все это нелепо... Но у нее все внутри вздрагивает от огромной, щекочущей, невероятной нежности. Видимо, она спала очень крепко. По детской привычке свернулась на боку, подтянула колени к груди - раньше так делала только когда спала одна. ...А потом разделся сам и лег рядом, так что ли? ...Она утыкается носом ему в ямку под горлом, между ключицами. Он дышит ей куда-то в макушку. Руки-колени-плечи - они вдвоем как сложенный пазл. Он во сне осторожно прижимает ее одной рукой к груди. Будто боится, что кто-нибудь из них исчезнет. *** - Белая зона Убежища - это сама подземная база ЩИТ, - рассказывает Скотт. - То, с чего мы начинали. 5 уровней, каюты-коридоры-хранилища, компьютерная сеть, вентиляционная система с фильтрами, все дела. Готовили на случай ядерной войны, не иначе. Нам невероятно повезло, что Тони Старк любил поразвлечься взломом секретных файлов ЩИТа. Мы знали, куда отступать. Мы ушли под землю и увели с собой остатки выживших. Ну и хаос же был в те дни, страшно вспомнить. Люди спали вповалку в коридорах. Половине нужна была медицинская помощь, а у нас были только Беннер с его теоретическими знаниями, да Бартон, привыкший штопать раны зубной нитью и обезболивать все это вискарем. Когда нашлись двое настоящих хирургов и пятеро студентов-медиков, Кэп чуть от радости по потолку не бегал. Это же ты привел доктора Хейли с Поверхности, помнишь? Ну, маленькая такая седая женщина с огро-омной медицинской сумкой всякого добра. Пожилая леди со стальными яйцами, я всегда так говорил. Вы столкнулись в Пятой больнице, ты там искал лекарства, она тоже. Помнишь, она с перепугу чуть не пристрелила вас с Зои из своего дамского "Глока"? Только представь, она уже несколько недель жила на Поверхности, с "Глоком" против бладжеров, а? Собрала группу выживших, они даже построили себе какой-то схрон... Роджерс на радостях ее на руках внес в медблок. Помнишь, она смеялась: "Чувствую себя богатой невестой-перестарком, а из тебя, мальчик, получился бы отличный жиголо". -Не помню, - качает головой Уилсон. -Ну ничего, это не страшно. Так, о чем я... Белая зона, да. Мы тут нашли склады консервов и оборудования, медблок, маленький, зато с какой аппаратурой! Думали, провианта хватит надолго, но люди все прибывали. Кэп решил - мы примем всех, кого сможем спасти. Тони подумал и сказал: как-нибудь изъебнемся. Я, кстати, предложил написать эти слова на мемориальной доске, во-от такими золотыми буквами, потому что, по-моему, это история всей нашей жизни, но Тони почему-то отказался... В общем, мы стали строиться дальше. Пробивали и расширяли тоннели, строили жилые отсеки. Спали и работали в три смены. Так получилась Фиолетовая зона, я тебе тоже ее покажу. А потом стало не хватать воды и еды, и мы спустились на нижние уровни, чтобы пробить артезианскую скважину. Я сам спускался в пробную скважину на разведку, Сэм, ну и жуть же это была. А потом меня как выбросило наверх фонтаном воды, как пробку из шампанского! Вылетел, как пуля, хорошо, что когда я маленький, я прочнее. Там внизу был водоносный пласт под давлением. Нам повезло. Воду не надо было качать с глубины в 200 метров - ее наоборот, пришлось закрывать, чтобы не залило все вокруг. - Уровни, палубы, отсеки... Это все похоже на... такой корабль, - медленно говорит Уилсон. - Ну длинный такой, как его... где есть эти... самолеты. Он вертит ладонью, морщит лоб, пытается вспомнить слово. -Авианосец! - догадывается Скотт. -Да, вот... авиа... носец. Только под землей. -Ты помнишь авианосцы, Сэм? -И небо, и самолеты... Помню... как устроено... то что внутри самолета. Двигатель. -А еще что помнишь? Сэм морщится, потирает висок. -Помню... Сирию. Помню штурвал самолета в руках. А еще помню бабушку. Она... пекла рулеты... с яблоками. -Видишь, сколько ты всего уже вспомнил, Сэм! - радуется Скотт. - И меня вспомнишь когда-нибудь, вот увидишь. -Я не... знаю, - плечи у Сэма опускаются. - Это все... картинки... как будто чужие. Я сегодня... проснулся и не мог вспомнить, кто я, представляешь? Проснулся, а я стою возле двери и не помню, кто я и как здесь оказался. Это так страшно... -Кто я, Скотт? - шепчет он, закрыв глаза. - Скажи, что ты знаешь, кто я. -Конечно, знаю,- Лэнг успокаивающе берет его за плечи. Ты - Сэм Уилсон. Мой друг. Летчик. Ты герой. Неважно, помнишь ты это или нет - ты спас много людей. Если снова забудешь, кто ты, - приходи. Я расскажу тебе столько раз, сколько будет нужно. -Хорошо, - выдыхает Сэм. - Может быть, я... привыкну. -Слушай, - говорит Скотт. - Если ты еще не устал, давай-ка я свожу тебя вниз, покажу тебе Зеленую милю и все наше хозяйство. Там круто. -Не устал, - отзывается Сэм. Они спускаются вниз по стальной лестнице - 6 уровней вниз - и вот он, уровень минус 7. Живое, бьющееся сердце Убежища. -Здесь у нас реакторный отсек, - объясняет Скотт. -Там внутри, - он показывает на бронированную дверь, - дуговой термоядерный реактор сборки Тони Старка. Энергии хватает на все. Пойдем, дальше нам сюда, - он тащит за руку Сэма в узкий коридор. - Здесь подстанция: трансформаторы, распределительные щиты... А прямо за подстанцией - "Зеленая миля". Только не называй ее так при Беннере, он до сих пор немного... обижается. -Но ведь даже на двери написано... - Уилсон неуверенно показывает пальцем на высоченные металлические раздвижные створки. Чья-то злодейская рука прикрепила к ним скотчем скромный листок с надписью "Зеленая миля. Оставь надежду всяк, сюда входящий". Еще более злодейская рука поверху исправила "надежду" на "одежду". -Это ребята Бартона опять развлекаются. Дай-ка сюда... Скотт срывает листок и прячет его за пазуху. *** Они выходят через дверь на узкую техническую площадку под потолком и спускаются вниз по лестнице. Зеленая миля огромна. Она, похоже, впечатлила Сэма: тот только молча вертит головой. Справа ярко сияют многоярусные металлические конструкции "теплиц", где под искусственным светом растет бледная зелень и гидропонные овощи. Слева высятся цистерны с белковыми водорослями. -За Зеленой милей - наша "водокачка" - и все. Там не очень интересно - просто скважина, много труб и гигантские резервуары с водой. Я тебя лучше свожу на грибную плантацию или в перерабатывающий цех, где делают наши "любимые" белковые плитки и этот зеленый хлорелловый кисель. Кстати, это ты придумал называть его "Сопли Сатаны" - тоном экскурсовода говорит Скотт. - Сейчас отыщем Беннера, он тебе еще что-нибудь расскажет. "Командный пункт" Брюса - это небольшая каморка в боковой пристройке. Половину места занимает громадный пульт управления, с монитором, куда выведены данные со всей Зеленой мили. У стены стоит старая жесткая кушетка, в углу - умывальник и вешалка с рубашками, халатами и джинсами. Под вешалкой сморщенной лягушачьей кожей валяется костюм химзащиты. У Брюса есть своя жилая каюта, но кажется, что он там только ночует, а живет - здесь. Брюс присел на краешек рабочего стола и делит пополам белковую плитку. Его гость - Тони Старк, нагло развалился на кушетке и, задумчиво вертя в пальцах свежий лист салата, лекторским тоном излагает: ... в общем, объект L51 - привет, Скотт, привет, Сэм, - оказался поляритонным кристаллом со сложнейшей вертикальной геометрией. В нем можно одновременно управлять электронными и фотонными резонансами, что, как ты понимаешь, дает невероятные возможности... -Держи, - Брюс протягивает Тони половину плитки. - И если честно, с какого-то момента я тебя перестал понимать. Скотт, Сэм, хотите кипятка или белковый коктейль? Тони, ты мне просто скажи - эта штука годится для постройки твоего квантового компьютера? -О, да! - Старк с хрустом отправляет в рот зеленый лист. - Еще и как годится. -Эээ, Тони, - Скотт усаживается рядом. - Не ожидал тебя тут увидеть, мы хотели отвлечь Брюса минут на 10. -А я скоро пойду, у меня просто обеденный перерыв, Брюс как ответственный человек каждый день берет меня за шиворот и ведет кормить. Боюсь, я такими темпами поправлюсь. Мы же теперь с нашим Королем-под-Горой соседи, ты не знал? - ухмыляется Тони. - Я занял под постройку отсек наверху, рядом с реакторным. Суперкомпьютеру нужно много места и электроэнергии. Да, он будет большой, почти как первые компы IBM - видел их? -Только в кошмарных снах, - ворчит Скотт. *** Сны расплывались, перетекали друг в друга и таяли, как клочья тумана. Не запомнились. И ладно. Клинт проснулся оттого что губы щекотнула теплая прядь волос. Осторожно открыл глаза. В тусклом свете ночной лампочки он увидел прямо перед глазами, полускрытую волосами линию тонкой шеи, изящную мочку уха, тень голубой жилки, пульсирующей на горле. Ванда... Такая хрупкая девочка. Он скользнул взглядом ниже - и чуть не задохнулся. Там, прямо под его рукой, растянутая лямка старой майки сползла, обнажая плечо и грудь. Жемчужно-белая кожа, - показалось ему - сияла, сквозь рассыпавшиеся пряди волос - так, что он зажмурился, часто дыша. С усилием открыл глаза, скользнул взглядом ниже, - о боже... Потянулся губами - медленно, как умирающий от жажды - к воде, долго, как через целую Вселенную. Где-то на том конце Вселенной обжигающе прикоснулся, забывая дышать. Ванда вздрогнула, выгнулась навстречу, подставляя жемчужно-белое, сияющее, теплое... Осторожно потянул с нее майку - Ванда выскользнула из лямок легко, как змейка. Целовал ее ключицы, по-подростковому выпирающие из-под кожи, плечи, шею, маленькие темные соски, спускался поцелуями к животу, умирая от нежности, боясь поспешить и боясь промедлить. Ему казалось, - ее можно переломить между пальцами. Хотя и знал, что это не так. От ее робких, неумелых прикосновений под кожей разливался огонь. Он вздрагивал, стискивал зубы, давил стон, подавался навстречу. Забери меня себе, всего. Возьми меня в свои ладони. Я хочу раствориться в тебе, прорасти навстречу тысячами невидимых нитей, ведь слово для "жизни" и "любви" - на самом деле одно, и если не ради этого, то ради чего тогда вообще?