Песня Пяти Ветров

Глава 18 "Караван" "Дорога возникает под шагами идущего" - индийская пословица. *** Апостол называл эту дорогу Песчаной Нитью. Она тянулась вдаль, сквозь дюны, и казалась бесконечной. Роналд сплюнул и отпил из бурдюка. Жидкость воняла серой, но другой тут не попадалось. Редкие пруды, что они находили по дороге, обжигали своим жаром и дымом, однако это было лучше, чем ничего. Пустынники остужали воду, закапывая на ночь глубоко в песок, но к утру она оставалась тёплой. Жажда мучила их сильнее с каждым днём, а Солнечный Лорд не спешил присоединяться к каравану. Роналду начинало казаться, что наемники уже давно мертвы. Животное под ним застонало и качнулось. Хэрон Ксифос называл этих горбатых тварей верблюдами и утверждал, что лучше них никто не сможет провести людей через пустыню. Глупая ложь. Целыми днями сидеть в кожаном седле между двух верблюжьих наростов было невыносимо: его ноги покрылись синяками и волдырями, внутри которых блестело что-то красное, а на каждое движение отзывались болью. Поводья истерли руки, на губах запеклась кровь. Когда они останавливались на отдых, Роналд не мог даже сам слезть на землю, и Далиле приходилось накладывать повязки из тертых листьев и глины, что занимало много времени. Кирван молчал, но его черные глазки все время смотрели на него с недовольством и раздражением. В желтых песках было мало еды, воды и даже воздуха - только тёплый влажный пар. Этот унылый край, растянувшийся к югу от Арониша, состоял из низких холмов и голых, обветренных равнин. Иссохшие реки, заполненные белой как кость глиной, бурые колючки, которые жевали верблюды, да потемневшие от времени камни - вот и все, чем была богата эта мертвая земля. Когда они выезжали из города, их было всего двадцать человек. Кирван Эшкос, приземистый темнокожий торговец слоновой костью из Самарканда, вел караван на юг. Через шесть дней с запада явился Ксифос, апостол Богини из Карфакса, и привёл дюжину своих людей вместе с тремя фургонами еды. С ним был ещё бродячий фокусник, которого апостол называл дураком, хотя Роналду молчаливый человек, не снимающий стальной маски даже в самые жаркие дни, казался скорее жутким, чем глупым. Кирван не возражал - в пустыне лишних людей не бывает, а отказать апостолу в помощи считалось оскорблением для Богини, и торговец это знал. Роналд, пожалуй, был рад этому решению. Ксифос из Карфакса хорошо говорил на общем языке, многое знал и ещё больше умел, хоть и казался слабым в своём широком одеянии. А когда они ночью устраивали привал, никто не мог развлечь его лучше апостола, который сильно любил поболтать. Солнечный блик отразился от наконечника копья Хиварта и ужалил его прямо в глаз. Роналд зажмурился, снова проклиная солнце Авроры. И как они могут этому поклоняться? Пять лет в Аронише и Сартеке не прошли для него даром - он многому научился у тамошних жителей, но вот веру в Богиню, как не старался, разделить с ними не мог. Он помнил пышную зелень Альбиона и свежесть его вод. "Если в пустыне и живут боги, то на свете нет более жестоких созданий", уверенно думал Роналд. Он попытался вдохнуть полной грудью, но не вышло - воздух давил на пески, словно мокрая вата. Проклятье. Когда уже кончится эта Нить? -Устал от езды, лунный сын? Он дернулся от неожиданности. Апостол засмеялся низким, гортанным голосом. Белые зубы блестели на тёмной, как эбен, коже. Мягкий тюрбан цвета слоновой кости плотно облегал его голову, пурпурный плащ лениво колыхался на ветру. В ножнах из верблюжьего волоса виднелась рукоятка широкого меча. Лунный сын. Так они называют всех, кто прибыл с севера, в насмешку над белизной кожи альбионцев. И хотя Роналд давно был темен, как лампадное масло, его светлые глаза и волосы выдавали в нем чужеземца. -Конечно, Ксифос. - слабо усмехнулся он. - Одно дело - торговать шелком и китовым усом, и другое - день за днём умирать от жары и понимать, что ещё немного тряски между горбами этой скотины - и член точно отвалится. Апостол с улыбкой кивнул и молча протянул ему бурдюк. Роналд отпил. -Вино? - с удивлением понял он. -Храм Сартека дал мне пару бутылей про запас. - Хэрон Ксифос весело подмигнул. В его говоре слышался лёгкий акцент. - Пей. Если ты умрёшь в дороге, с кем мне тогда разговаривать? Мой дурак, хвала Богине, все больше молчит, а твой толстый господин не умеет думать о чем-то, кроме своего золота. -Он не мой господин. Это была правда. Кирван Эшкан дал ему свой кров и место на корабле, а взамен попросил стать одним из его караванщиков. Работа не казалась сложной, пока они ездили только между городами. Но теперь солнце светило как в аду, а у пустыни не было ни конца, ни края. Роналд все чаще смотрел на горизонт с отчаяньем, и все чаще его мучил вопрос: "Куда же ты ведешь нас, Кирван, сукин ты сын?". Апостол будто прочёл его мысли. -Значит, он не сказал, куда вы едете в этот раз? -Нет. Только разбудил на рассвете и приказал собирать обозы. С тех пор мы движемся только на юг, а зачем, известно одному Аво. Ксифос мягко улыбнулся. -Богине тоже кое-что известно, лунный сын. Например то, что двадцать человек, из которых лишь девять имеют оружие - жалкая защита в этих местах. Роналду пришлось согласиться. Про Мёртвые Земли ходили разные слухи - один хуже другого, а Кирван не желал и слушать о найме вольных всадников. У него была иная затея, которая с каждым днём казалась жалкой выдумкой скупого торговца. -Он говорит, что Сыны Дня помогут нам. - ответил Роналд, отпив ещё вина. Из меха пахло пряностями и благовониями, а вкус напоминал кислый мёд. -Олторцы? - с сомнением спросил апостол, и его белый с рыжими горбами верблюд качнулся. - В Сартеке говорят, что люди северных песков честолюбивы, заносчивы и во всем ищут выгоду. Среди них много наемников, и Сыны Дня - самые гордые из всех. Не представляю, что толстяк должен был посулить Солнечному Лорду, чтобы тот согласился отправиться так далеко на юг. -Может, одну из своих жён? Роналд не был уверен, что это правда, но капитан с одной рыбацкой галеи в Аронише клялся, будто у Кирвана их шесть. -Быть может. - кивнул Хэрон, ни капли не смутясь. - Наемники падки на женщин. Впереди, в одном из храмовых обозов, послышался звон колокольчиков, ругань и крики. Ксифос раздражённо поглядел в ту сторону, щелкнул кнутом и направил верблюда вперёд. -Что-то опять с Вергой. Нужно поглядеть. -А вино? -Оставь себе. Но не пей слишком часто, а то захмелеешь. Последний слова он сказал, отъехав на пол фута. Роналд кашлянул и сплюнул опять. Слюна была почти невидима на горячем песке. "Что-то с Вергой... Конечно, она ведь больна!" - хмуро подумал он. Вергу, старую жрицу с обвисшими грудями, апостол привёз вместе с остальными. Карфаксийцы называют их "кшори", но Кирван предпочитает слово "мертвецы". Роналд многое слышал об этом обычае. Далила когда-то давно рассказывала ему, что в Авроре умирающих жрецов хоронят в криптах Дотхора - великого храма на том конце Песчаной Нити, где оканчивается мир. Стариков, калек и больных в последний путь сопровождает один из апостолов Богини, избранных в городе. Когда Ксифос привёл этот жуткий караван к ним, старуха Верга мычала от боли в своей повозке, а рядом с ней плакала женщина с умирающим ребёнком. Роналд с ужасом смотрел, как кшори толкаются, стонут и хрипят, но ничего не мог поделать. Другие обозники не обращали на них никакого внимания, лишь изредка вздрагивая по ночам, когда бедолаги особенно громко скулили. Но Роналд этого терпеть не мог. От кшори воняло потом, гнилью и смертью, а благовония дурака в стальной маске придавали этим запахам цветочную приторность. Первые дни Роналд ехал по левую руку от обоза Ксифоса, и его мутило от смрада. Когда однажды Верга завопила особенно сильно, его чуть не вырвало - страх, вонь и жара смешались в одно. С тех пор он ехал в заду каравана, рядом с фургонами еды и питья, содержимое которых таяло с каждым днём... Этой ночью они остановились, только когда звезда Арилона высоко поднялась в небе. Кирван приказал разбить лагерь у подножия обветренного мелового холма, который во мраке ночи казался чёрным, и выставил пятерых дозорных. Огни дюжины костров усыпали стоянку, как упавшие звезды. Роналд шёл среди палаток из грубой ткани и слышал, как пустынники тихо переговариваются на своём языке. Кто-то жарил на огне мясо ящериц, кто укладывал вещи на телегу, а кто-то уже давно спал - из шатров доносился их храп. Эшкон и Ксифос сидели у костра рядом с одним из господских фургонов. Купец что-то негромко втолковывал апостолу, а тот слушал, прикрыв глаза, и перекатывая в пальцах какой-то тёмный шарик. Пурпурный плащ он сменил на просторную белую мантию, а тюрбан и вовсе снял, открыв блестящую темную лысину. -А, добрый рыцарь... - приветливо улыбнулся Хэрон, заметив его. - Присядь, выпей с нами. Роналд уселся на кусок свергнутой ткани. Дрова в костре разгорались, выплевывая снопы золотых искр. -В Дотхоре мы вас оставим. - сказал апостол, протянув ему винный мех. Напиток пропах имбирем и гвоздикой. - Мне нужно провести кшори в белый чертог, а это займёт несколько дней. Золото получите от верховного жреца. Кирван отмахнулся. -Не гневи Богиню, Хэрон. Я не стану выпрашивать деньги за помощь апостолу. А вот люди бы мне пригодились. Ксифос из Карфакса кивнул. -В храме вы их получите, вместе с едой и новыми верблюдами. Однако... - тут он прищурился и наклонил голову вбок. - Если они спросят, куда идёт добрый торговец с востока, что он сможет ответить? Эшкон усмехнулся, но вышло это натянуто. Роналд ждал его ответа, затаив дыхание. -Торговец ответит, можешь не сомневаться. Он скажет, что ведёт свой караван на юг, к горе Крона. Роналду это ничего не говорило, но апостол изменился в лице. -В город костей? - отрывисто произнёс он и сжал шарик в руках. В свете огня он оказался янтарным - внутри, в прозрачном золоте, виднелись тоненькие чёрные линии, похожие на паутину. - Ты рехнулся, Эшкон, да простит меня Богиня. Самаркандец криво усмехнулся. -Не больше, чем ты сам, Ксифос. Только не говори, что веришь в сказки о духах пустыни, которые сидят и ждут, когда к ним явится кто-нибудь и потребует золото мертвецов. -Это я и хочу сказать. -Да? Значит, ты должен помнить легенду. Там, под землёй, быть может, горы золота и серебра, но никто из вас, аврорианцев, даже на лигу не может подойти к Кроне. Неужто вас пугают призраки? Апостол поднялся. В его тёмных глазах блеснула ярость. -Вы, чужеземцы, всегда мните себя умнее нас. - его тихий голос резал, как сталь. - Ты не первый самаркандец, который ищет на юге богатства из старинных преданий. И твой труп не будет последним, поверь. Если ты не боишься, то почему не сказал своим людям, куда вы едете? Думал, что они откажутся? Он пристально посмотрел на торговца, а затем и на Роналда. Рыцарю от этого взгляда стало не по себе. -Храм не даст тебе людей, Эшкон. - тихо проговорил он. - Только чужаки могут быть настолько глупы, чтобы идти на верную смерть. Чужаки - а ещё олторцы. На лице Кирвана отразилось злорадство. -Тогда мне повезло, что Солнечный Лорд - олторец. Когда придут Сыны Дня... -Если придут Сыны Дня. Ксифос отвернулся и зашагал прочь, к своему шатру. Оттуда донеслось тревожное бряцанье колокольчиков - и Роналда словно проняло холодом. Слова апостола посеяли в нем сомнения. -Это правда, Кирван? - спросил он, когда Хэрон скрылся. - То, что он сказал о тех землях? Купец громко рассмеялся. Пожалуй, слишком громко. -Конечно нет. Да если и правда, что тебе с того? Глупец боится бесплотных духов, когда у него в руках сталь. Ты ведь не знаешь истории о мертвом городе, верно? Аврорианцы часто рассказывают её в своих храмах. Поверь мне, Роналд, там внутри золота больше, чем у любого из альбионских лордов. Если мы доберемся до Кроны, ты получишь столько денег, что сможешь вернуться к себе домой и скупить полкоролевства. Он поднялся и дружески похлопал его по плечу - руки у купца были влажные. "Он боится. - вдруг понял Роналд. - Боится того, о чем говорил Ксифос, чем бы оно ни было." -Знаешь, Роналд, будет лучше, если ты пока помолчишь о том, что сегодня услышал. Эти пустынники суеверны - пусть думают, что мы едем в Дотхор. Я не хочу пугать их раньше, чем к нам присоединятся наемники. Роналд кивнул, уверенный, что нарушить это обещание будет непросто - язык пустынников он знал так же плохо, как и язык змей. -Вот и хорошо. Пойду-ка я спать, а ты пригляди, чтобы дозорные не отправились туда же. Кирван нетвердой походкой зашагал к своим обозам, и Роналд понял, что торговец пьян. В сумрачном небе зажигались звезды. Искры костра взлетали вверх, пытаясь до них дотянуться, и таяли, как снежинки. В черно-серой мгле крался по песку ветер. Роналд смотрел туда, где заканчивался горизонт, а в голове плясала одна мысль. "Куда же ты ведешь нас, Кирван, сукин ты сын?"