counting the stars behind the clouds

Когда Луи был ребёнком, он всегда думал, что гостиницы были удивительны. Там были длинные коридоры, огромные кровати, а также возможность заказывать на завтрак всё, что захочешь. Теперь, когда он стал старше, в гостиницах всё ещё были длинные коридоры, но кровати не казались такими уж большими, и заказывал он, как правило, что-нибудь быстрое и дешёвое и ехал дальше. Ему не требовалось много времени, чтобы привыкнуть к новому месту, и уже скоро он чувствовал себя как дома в номере незнакомой гостиницы. Его единственным требованием при выборе номера были окна (Лутон был мрачный). Они обычно расплачивались за два номера, которые они могли себе позволить, так как ошиваться на улице было не очень соблазнительной идеей. Кроме того, им нужно было ещё разузнавать, как добраться до места или сопровождать Гарри, если он собирался выступить после интервью. Поэтому то, что Луи сидел в гостиничном номере, чувствуя бодрость, было редкостью. Ещё было непривычно иметь собственную комнату. Он не знал, чем занять себя. У них не было шоу в этот день, потому что им предстояла долгая дорога из Манчестера в Бристоль, и они хотели быть хорошо отдохнувшими для их последнего концерта. А так как завтра был их последний концерт, они потратили больше денег, чтобы остановится в более роскошных номерах; не то чтобы они были намного дороже, чем те, что были до этого. Туалет, кровать, телевизор. Но то, что Луи по достоинству оценил, это печенье, которое было в каждом номере. Луи не хотелось осматривать комнату, вместо этого он подошёл к окну и взглянул на ночное небо. Он должен был пойти спать, но не чувствовал усталость. Прошло много времени с тех пор, как он нормально смотрел телевизор, поэтому сидеть на одном месте даже час казалось ему пыткой. Луи невольно вздохнул, взял свою карточку-ключ и вышел в коридор. — Гарри? Хаз? Хазза? — позвал Луи, стуча в дверь. — Ты спишь? Он услышал шарканье в комнате, прежде чем Гарри распахнул дверь. — Знаешь ли, — сказал Гарри, — даже если бы я спал, то ты бы разбудил меня, так что, разумеется, я не сплю. — Превосходно, — сказал Луи, проходя в комнату. Как Луи и полагал, номер Гарри выглядел точно так же, как и его. Кроме… — У тебя есть мини-бар! — объявил Луи. — Да, — ответил Гарри. — Зейн сказал, что я могу взять один напиток, так как это последняя ночь- — У меня нет мини-бара. Гарри начал было протестовать, когда Луи, оставив маленький холодильник открытым, начал звенеть бутылками, прижимая их все к себе. — Вот серьёзно, — сказал Луи, — Такое чувство, что они мне не доверяют. Луи опустился на пол, раскладывая похищенное перед собой. Он наугад взял один из напитков и, прислонившись спиной к подножью кровати Гарри, самодовольно усмехнулся. Теперь будет интереснее. Он направил Гарри, который, используя свою трость, сел на колени рядом с Луи. Он заметил, как челюсть Гарри нервно дёрнулась, и сунул ему в руку бутылку. Ухмылка расползлась по лицу Гарри. — Последняя ночь? Луи усмехнулся и стукнулся с бутылкой Гарри. — Поднять якоря! Луи почувствовал себя немного лучше, пока они пили, иногда катая бутылки по бедру Гарри, из-за чего тот улыбался. Когда Луи, наконец, почувствовал себя полностью расслабленно, то заставил себя подняться и направился к окну. — Хазза, — сказал Луи, усмехаясь, пока смотрел, — Шестьдесят две звезды. — Вау, — выдохнул Гарри. Луи остался там ещё какое-то время, локтями опираясь на подоконник и молча глядя на звёзды, чей свет тускнел из-за нескольких разбросанных по небу облаков. Он уже давно не видел такой ясной ночи. Когда он вернулся в комнату, Гарри удовлетворённо улыбался. Луи не знал, было ли это воздействие алкоголя или звёзд, но полагал, что последнее. Это заставило его нахмуриться. Когда Луи сел, Гарри лениво возился с пустой бутылкой. Луи наблюдал за движениями его пальцев пару секунд, пытаясь думать. Луи молчал, и Гарри крепче ухватился за бутылку. Он протянул руку и нашёл рукав Луи, дёргая его слегка. Луи вскоре понял, что так Гарри проверял, был ли он ещё здесь. Луи слегка покачал головой, возвращаясь в реальность. Он заметил, как Гарри вновь начал расслабляться, но хмурый взгляд всё ещё оставался на лице Луи. — Лу? — позвал Гарри. — Почему ты всегда хотел, чтобы я считал звёзды? — спросил Луи наконец. Гарри снова начал играть с бутылкой, раздумывая над ответом. Луи всегда был озадачен этим; всё началось с тех пор, как Луи и Зейн спорили о том, сколько звёзд они видели, сидя в задней части автобуса и играя в какую-то пьяную игру. Часами позже Луи начал проваливаться в сон на своём кожаном сидении, пока не услышал, как Гарри тихо спросил, сколько же звёзд было на небе. Луи заставил себя подняться и посмотреть только потому, что тон Гарри был очень серьёзен. После этого Гарри просил его считать их каждую ночь, пока Луи не начал автоматически говорить ему это. Нет, звёзды не влияли на какие-то чувства Гарри, но то, что он знал, сколько их, делало его счастливым, поэтому Луи согласился. Гарри колебался, перед тем как заговорить. — Просто то, что я не могу их увидеть, прикоснуться, понюхать или ещё что-то вроде того — не означает, что их там нет. Луи ждал, что Гарри продолжит, но он этого не сделал. Вместо этого он упёрся затылком о ножку кровати, позволяя бутылке мягко укатиться на пол. — Я не понимаю, — сказал Луи. — Я и не ждал, что ты поймёшь, — Гарри не звучал грустно, разочарованно или сердито; он словно просто констатировал факт. Луи не знал, что ответить, поэтому протянул руку и начал медлительно играть с кудряшками Гарри. Он наблюдал, как небольшая ленивая улыбка расползлась по лицу Гарри, когда он сделал свои движения мягче. — Ты собираешься начать мурлыкать? — спросил Луи дразня. — Я бы мог. Луи мягко улыбнулся, глядя на Гарри. Все черты его лица были полностью расслаблены. Он прикусил губу, когда его взгляд упал на челюсть Гарри, и он подумал о том, что было бы, если бы он снова коснулся её. — Мур-мур, — проговорил Гарри монотонно. Луи издал поражённый смешок, и Гарри счастливо улыбнулся. — Придурок, — сказал он, пиная Гарри в лодыжку. И Гарри, смеясь, пнул его в ответ. Луи уже взял подушку, чтобы бросить её в Гарри, но вскоре его осенило, и он самоуверенно выскочил из комнаты. Гарри всё ещё звал его, когда Луи вернулся и выстрелил пистолетиком Nerf прямо в грудь Гарри. — Ау! — вскрикнул Гарри. — За что? — Вооружайся. Луи бросил Гарри другой пистолет, и тот улыбнулся, поняв, что это. Луи дал ему минуту на зарядку, но вскоре пуля застала его врасплох, и он вскрикнул, из-за чего Гарри рассмеялся. Чёртов садист. — До первых десяти попаданий, — объявил Гарри. Затем Луи бросился в бой, получая удары и промазывая больше раз, чем он мог признать. Они уже не в первый раз играли в это, и Луи всегда расстраивался из-за того, каким хорошим стрелком был Гарри; кудрявый часто дразнил его тем, что Луи был настолько шумным, что Гарри всегда знал, где он. Вероятно, это было правдой. Тем не менее, он не мог объяснить, почему проигрывает, имея прекрасное зрение. Девять — шесть. Счёт оставался таким же, пока Луи не выстрелил в лодыжку Гарри. Тот неуклюже упал на кровать, ударяясь об пол. Луи, в свою очередь, начал истерически смеяться. — Упс, — произнёс Луи между смехом. Он перекатился к краю кровати. Через мгновение он моргнул от неожиданности, когда почувствовал, как пуля попала ему в плечо. Он обернулся и увидел ухмыляющегося Гарри. — Привет, — сказал он. — И это десять. — Ты гнилой мошенник. Гарри сел на прежнее место, и Луи соскользнул с кровати, чтобы присоединиться к нему. И если Луи уселся ближе на этот раз, он был единственным, кто должен был знать об этом. Но судя по тому, как небольшая улыбка появилась на лице кудрявого, Гарри, очевидно, заметил это. Луи сглотнул, задаваясь вопросом, сколько раз Гарри на самом деле замечал, когда Луи пытался не выдавать себя. — Спасибо, — сказал Гарри. Луи смотрел на него в замешательстве какое-то время. — Пожалуйста? — Остальные относятся ко мне так, словно я собираюсь сломаться. Ох. Луи замер на мгновение, наблюдая, как весёлые огоньки потухают в глазах Гарри, и морщинки появляются на лбу. Луи открыл и закрыл рот пару раз, придвигаясь ближе к Гарри. — Ну, очевидно, что это не так, — сказал Луи. — Знаешь, я считаю, что ты здоровее, чем я. Гарри слегка улыбнулся. — Моя рука не такая уж большая по сравнению с твоей на самом деле. — Да, это так. — Не забывай, что я трогал твою руку. Я знаю, — ответил Гарри, дразня. Луи издал небольшой смешок. — Тем не менее. Твои руки достаточно велики, чтобы доказать, что ты не сломаешься. — Но мои руки никогда не были проблемой, — Гарри вздохнул. Луи прикусил губу, слегка нахмурившись. — Знаешь, — сказал Гарри, — ты ни разу не спрашивал у меня, почему я слеп. Мысль о том, чтобы задать вопрос, никогда не приходила в его голову. Гарри всегда был слеп? Или он мог видеть раньше? Да, Луи как-то думал об этом несколько раз, но не так усердно, чтобы спросить. Луи не знал, должен ли был, и начал слегка паниковать. Может, Гарри думал, что он бессердечный. Может, Гарри думал, что ему плевать. Может быть, Гарри давно хотел поговорить об этом. — Это не значит, что меня это не интересует, я… Хочешь сказать, что… — быстро начал Луи. — Лу, — сказал Гарри, прерывая его. — Я не прошу тебя, спросить меня об этом, — Гарри вздохнул. — Я спрашиваю, почему ты другой. — Почему я… — повторил Луи, останавливаясь. — А что, остальные спрашивали? — Да, — ответил Гарри. — Я имею в виду, это мило, что они спрашивают. Я не против. Думаю, лучше спросить, чем сидеть и париться из-за этого. Но остальные ходят со мной очень медленно, в то время как ты ходишь с такой скоростью, с какой пожелаешь. Ты можешь бросить в меня подушку, когда остальные думают, что я развалюсь, если они слишком сильно дотронутся до меня. Ты можешь издеваться надо мной, когда остальные боятся оскорбить меня. — Ты выставляешь меня не в лучшем свете сейчас, — сказал Луи. — Нет, — в его голове начало расти разочарование. — Я хотел сказать, что ты сосредоточен на том, что я могу делать. Остальные делают акцент на том, чего я не могу. Луи сидел молча, не зная, что должен сказать. — То, о чём я спрашиваю у тебя, — повторил Гарри, — почему ты другой? Луи пришлось раздумывать о своих действиях уже второй раз за эту неделю. Он вспомнил Блэкпул; как сидел с Лиамом за баром и отвечал на вопрос «Как ты это делаешь?». Луи не знал, почему Лиам вдруг начал задавать все эти вопросы, но ещё больше он не знал, почему так трудно было отвечать на них. Ведь всё было в порядке вещей; так Луи обычно действовал. Гарри задал тот же вопрос, что и Лиам, поэтому Луи сглотнул и попытался выразить словами то, что сам с трудом понимал. — Полагаю, всё потому, что, — начал Луи и замялся, — я никогда не воспринимал тебя как «слепой, которого зовут Гарри». Я всегда воспринимал тебя как «Гарри, который был слеп». Думаю как-то так. Из-за неопределённости, Луи потянулся за ещё одной бутылкой. Чёрт. Он понятия не имел, какой ответ хотел услышать Гарри, и на этот раз выражение лица кудрявого ни о чём ему не говорило. Луи надеялся, что сказал достаточно или не слишком много. Он просто хотел, чтобы Гарри сказал что-нибудь. — Ты никогда не воспринимал меня как просто работу, не так ли? — спросил Гарри. Луи взял свои слова обратно; он просто хотел, чтобы Гарри сказал что-нибудь, что не ввело бы его в замешательство. — Что ты имеешь в виду? — Так я думал какое-то время, — ответил Гарри. — В Ньюкасле. Луи начал беспокоится, что упустил момент, когда Гарри успел полностью напиться. — Ты всегда был, не знаю, — начал Гарри колеблясь, — более внимателен, думаю. Ты всегда хотел ходить со мной всюду, разговаривать со мной всё время, несмотря на то, что мы и так всегда были вместе, и мне казалось, что ты… — Гарри затих, сглатывая. Луи почувствовал себя незащищённым и уязвимым, ему стало неловко. Он был окружён алкоголем, но всё, чего он хотел, была вода, так как в горле стало сухо. Когда Луи ничего не сказал, Гарри продолжил. — Но потом я вспоминаю то, что случилось в Ньюкасле. И я просто задаюсь вопросом, как я мог понять всё так неправильно, ведь на самом деле… Гарри, казалось, надеялся, что Луи понимает, о чём идёт речь, но шатен просто беспомощно слушал его. Луи хотел, чтобы Гарри остановился, но в тоже время ему было интересно узнать, что на самом деле случилось в Ньюкасле, что заставило Гарри отдалиться от него. — Я думал, что ты видишь во мне только работу. Что на самом деле тебе всё равно; ты делал всё это, потому что тебе платили. А я был просто очередным заданием. — Нет! — возразил Луи. Луи был совершенно сбит с толку. Всё, что Луи мог вспомнить, так это как он подошёл к Гарри после того, как тот спел свою новую песню и подарил ему объятие. Луи пытался прокручивать эту сцену в голове снова и снова, но так и не смог ничего понять. Когда Гарри двинулся дальше, Луи, с радостью, сделал то же самое. Сейчас они вновь вернулись к этому, и Гарри говорил какую-то бессмыслицу. — Почему, чёрт возьми, ты так думал? — спросил Луи. Луи пришлось очень постараться, чтобы прочесть эмоции на лице Гарри, но когда он это сделал, то пришёл к выводу, что в них столько же смысла, сколько и в его словах. Грусть, чувство вины и поражение. Луи ненавидел это и не знал, как всё исправить. Гарри был в таком же замешательстве, как и Луи. Он выглядел немного подавленным. Луи растерялся ещё больше. — Потому что ты отверг меня, — прямо ответил Гарри. Луи разинул рот. Гарри сказал это так, словно это было до смешного очевидно, и нахмурился ещё больше, пока Луи, изумляясь, сидел в тишине. — Я не виню тебя, — начал Гарри, говоря раздражающе быстро, — У меня никогда такого не было. Я имею в виду, это то, что помогало мне, но это что-то совсем другое — хотеть быть со мной на самом деле. Я про то, что было бы очень трудно, я уверен. Я бы никогда не судил кого-то, если бы он хотел, чтобы было легко, но ты всегда заставлял меня чувствовать так, словно тебе легко со мной, и ты не жалел меня. Поэтому я надеялся, что если кто-то заботится о тебе, но не имеет к тебе чувств, то это прекрасно. Я никогда не хотел, чтобы тебе приходилось любить меня только из-за того, что я слеп, и ты не сделал этого, поэтому это тоже прекрасно. Но мы никогда не говорили об этом, а завтра последнее шоу и я могу не увидеть тебя больше, поэтому я хотел выяснить всё, понимаешь? Но ты и так всё знаешь, поэтому я не хочу тратить наше вре- — Гарри, — сказал Луи. — Я ничего не знаю. И я понятия не имею, о чём ты говоришь. Гарри полностью успокоился, его брови поднялись вверх, а губы слегка приоткрылись от удивления. — Но ты отверг меня, — сказал Гарри. Луи приложил все усилия, чтобы следить за каждым словом, которое произносил Гарри, но совсем не понимал, о чём он. Когда он пытался, то чувствовал, что всего слишком много. Это были просто слова, которые он не мог сложить вместе и заставить нести какой-то смысл. — И когда же я отверг тебя? — спросил он, словно хватаясь за предложение Гарри. — После «Something Great», — медленно произнёс Гарри, как будто беспокоясь за умственные способности Луи. Луи не имел ни малейшего представления о том, что произошло в тот день. Тем не менее, он знал достаточно, чтобы знать, что он неправ. — Чушь, я не делал этого. — Делал, — голос Гарри стал неуверенным. — Нет, я просто дал тебе понять, что знаю, о чём была твоя песня. — Именно. — И что? — Ты сказал «мне жаль». — Ну да. — Так ты отверг меня. — Я ничего не понимаю. Гарри выглядел так, словно был разорван между разочарованием и желанием ударить Луи или спросить, в порядке ли всё с его головой. — Я спел тебе песню, а ты сказал, что тебе жаль. — Верно. Гарри нахмурился ещё сильнее, разочаровываясь ещё больше. Луи подумал, что Гарри выглядит очень мило, и мысленно отругал себя за то, что отвлекается. Затем Гарри, казалось, понял что-то. — Постой, — сказал он, — так о чём, ты думаешь, была моя песня? — О твоём зрении, — торжественно ответил Луи. — О моём зрении, — медленно повторил Гарри. — Да. Никто, кроме меня, кажется, не понял это. Выражение лица Гарри полностью изменилось, сначала на удивление, потом на лёгкую панику. Он закусил губу и начал возиться с концами своей рубашки. — Лу, — тихо сказал он. — Все поняли, кроме тебя. — Ох, — расстроенно произнёс Луи, будучи горд тем, что, как он думал, понял песню. Потребовалась секунда, чтобы его мозг начал навёрстывать упущенное. — Подожди, так о чём была песня? — Э-эм, — сказал Гарри заикаясь. — Я не хочу говорить. Гарри почесал затылок и отвернулся от Луи. Луи нахмурился. Он ненавидел мысль о том, что все знали что-то, кроме него, особенно когда это касалось Гарри, человека, к которому Луи был ближе всех. Чёрт, они были вместе изо дня в день. Луи не имел ни малейшего понятия, откуда у Гарри было время на секреты от него. — Можем ли мы, пожалуйста, просто забыть об этом? — Нет, ты должен сказать мне, — настаивал Луи. — Я, правда, не хочу. — Ты должен. — Нет. — Ну же, Хаз. — Ты не можешь заставить меня. — Все остальные знают. — Я не против того, что они знают. — Но против того, чтобы об этом знал я? — Разве это не очевидно? — Скажи мне. — Нет. — Я позову Лиама и спрошу у него. — Они не скажут тебе. — Держу пари, я смогу вытащить это из Найла. — Ты не посмеешь. Затем Луи замолчал и перевёл взгляд на Гарри. Тот так сильно сжимал рубашку, что костяшки его пальцев побелели. Луи осторожно положил свою руку на руку Гарри, и кудрявый выдохнул с облегчением. Его рука расслабилась под пальцами Луи, и Гарри перевернул её, чтобы нежно сжать его ладонь. — Ты можешь рассказать мне, Хаз, — мягко проговорил Луи. Гарри глубоко вздохнул и сел прямо. Он отпустил руку Луи и откашлялся. Луи почувствовал, как его ладони начинают потеть, и он не знал почему. — Песня была о тебе, идиот, — сказал Гарри. Луи сидел, сбитый с толку. Он не мог вспомнить слова песни. Он провёл столько времени, думая, что она о зрении Гарри, что боролся с тем, чтобы услышать, о чём она на самом деле. Он пробежался по строчкам, которые смог запомнить, и попытался разобраться, что пытался сказать ему Гарри. Затем он вспомнил последнюю строчку. «Youʼre all I want / So much itʼs hurting». (Ты — все, чего я хочу / Так сильно, что мне больно). Строчка, которая запутала Луи. Она не вписывалась в его интерпретацию. Луи не нравилось выражение «загорание лампочки». Он думал, что появление лампочки над головой всякий раз, когда кто-то задумывал шалость, было возмутительно. Слово «прозрение» было слишком пафосно. Всё встало на свои места? Да. Это понравилось Луи больше. Это то, что он чувствовал. Каждая мелочь, казалось, приобретала смысл. И то, что случилось в Ньюкасле, стало ясным как день. Луи чувствовал, как его внутренности начало скручивать. У Гарри были чувства к нему. Гарри спел песню об этом. Луи сказал, что ему жаль. Гарри подумал, что Луи отверг его. Луи стало немного плохо. — Я, — заикаясь, произнёс Луи, — я не знал. — Теперь я знаю, — ответил Гарри. Луи покачал головой и сделал глубокий вдох. — Ну, это пиздец. — Да, — тихо сказал Гарри. — Потому что я пытался не влюбиться в тебя с тех пор, как ты отлил на меня. Гарри, казалось, полностью замер. Его дыхание замедлилось, а пальцы перестали возиться с рубашкой. На мгновение Гарри засветился, но вскоре вновь напрягся. — Ты, — сказал он, колеблясь, — почему ты пытался избежать этого? — Потому что, — Луи пытался унять дрожь в голосе. Если Гарри собирался быть честным, то Луи тоже будет честным, и не важно, сколько усилий он приложит, чтобы справиться со своим страхом. — Я не хотел пользоваться тобой. Гарри не реагировал какое-то время, оставаясь таким же напряжённым. Луи сглотнул, пытаясь держать себя под контролем, выбрасывая плохие мысли из головы. Затем Гарри начал улыбаться. Он коротко недоверчиво рассмеялся и начал расслабляться, опуская плечи и улыбаясь ещё больше. — А я не хотел пользоваться тобой, — сказал Гарри. — Я не хотел, чтобы ты встречался со мной из жалости или что-нибудь в этом роде. Луи, без всякого сомнения, вытянул ногу и ударил Гарри по голени, кудрявый взвизгнул в знак протеста. — Когда я жалел тебя? — Справедливо, — улыбаясь, ответ Гарри. Мозг Луи всё ещё пытался уловить всё сказанное, пока до него, наконец, не начало доходить. Луи восторженно засиял, не пытаясь скрыть волнения в голосе. — Ты любишь меня. Да, Гарри говорил это. Да, Луи знал ответ. Но он не знал ничего до этого момента. Он увидел улыбку на лице Гарри, открытую и сияющую, из-за чего кудрявый выглядел молодым и невинным. Луи, наконец, понял, что Гарри улыбался из-за него. Гарри любил его достаточно, чтобы написать о нём песню. Луи пытался не влюбиться почти год. Луи потратил так много времени, отрицая свои чувства, а потом убеждая себя, что эти чувства неправильны. И он ни разу не подумал о том, что они могут быть взаимны. Гарри рассмеялся, ярко и чисто. — Думаю, тебе стоит вновь послушать мою песню. — Да, стоит, — сказал Луи, затаив дыхание. Луи просто смотрел на лицо Гарри, такое мягкое и счастливое, что внутри начало расти ещё большее волнение. Он подполз к Гарри, замечая, как движение его головы последовало за звуком. Когда он сел на колени перед Гарри, то осторожно протянул руку и коснулся его щеки. Такое же электричество, какое он почувствовал раньше. — Лу, — голос Гарри стал ниже. — Я хочу узнать, как ты выглядишь. Можно? Гарри протянул руку. Луи неохотно опустил свою. Он понял, что Гарри имеет в виду и кивнул. Когда Гарри ничего не сделал, Луи мысленно отругал себя за это. — Я кивнул. Луи наклонился вперёд, навстречу прикосновению Гарри. Он скрестил ноги, Гарри начал осторожно отслеживать его лицо. Луи почувствовал себя странно разоблачённым и ухватился за джинсы, чтобы не ёрзать. Он резко вспомнил о каждом дефекте на своём лице и начал придираться к ним, чего не делал раньше. Луи пытался не паниковать. Во всяком случае, он надеялся, что Гарри нравится то, что он чувствует, хотя понятия не имел, чего ожидал кудрявый. Луи пытался следить за движениями пальцев Гарри, но видел только размытые очертания. Вместо этого он смотрел на Гарри, не отводя взгляда в сторону; он хмурился в концентрации, Луи предполагал, что так же он выглядел, когда писал песню. Он сглотнул. Прикосновения Гарри были настолько деликатны, что Луи едва ощущал, как Гарри медленно проводил пальцами по линии его челюсти, по переносице, по векам и совсем невесомо по его губам. Кожа Луи ещё чувствовала прикосновения Гарри, когда тот отстранился. Луи наблюдал, как мирная маленькая улыбка образуется на его лице. Луи ослабил хватку на джинсах и тяжело вздохнул, улыбка Гарри, казалось, стала только ярче. — Теперь я вижу тебя, Лу, — сказал Гарри довольно. Луи поверил. Гарри провёл так много времени, прикасаясь к его лицу, что Луи не сомневался, что Гарри теперь мог видеть его так же ясно, как и он Гарри. Луи счастливого прогудел. — Ох, да? Я горяч? — спросил Луи. — Ты точно красивый. Луи рассмеялся на это. — Конечно, ты ещё и горяч. Но ты и так знаешь это, тебе не нужен я, чтобы раздувать своё эго. Гарри начал смеяться, и Луи мягко улыбнулся. Его лицо всё ещё было так близко к Гарри, что он мог чувствовать его дыхание. Луи нежно положил руку на щёку Гарри, медленно поглаживая. Кудрявый легко прильнул к прикосновению. — Хаз, — сказал Луи, — я могу поцеловать тебя? — Да, — выдохнул Гарри. Луи сдвинулся, наклоняясь к Гарри, сидящим перед ним скрестив ноги. Он мягко положил обе руки на щёки Гарри, нежно надавливая большими пальцами на его скулы. Губы Гарри слегка приоткрылись, и Луи с улыбкой прильнул к ним. Он прижался к его губам мягко, смыкая рот, и снова поглаживая скулы. Гарри поднял руку и обернул её вокруг шеи Луи, притягивая его ближе. Гарри целовал его настойчивее, и Луи отвечал на поцелуй, давая ему вести. Луи приоткрыл рот, и Гарри сделал то же самое, сплетая их языки вместе. Кудрявый протянул руку, запутывая её в волосах Луи, нежно покусывая его нижнюю губу. Они двигались вместе, как они и делали всегда; Луи позволял Гарри вести, всегда ожидая его разрешения, и Гарри следовал в том темпе, который хотел Луи. Гарри подарил Луи своё доверие, без остатка, а Луи стремился заработать то, что уже имел. Им должно было быть трудно принимать решения, но никакой трудности не было. Не для них. Было так же, как и всегда; это было легко.