***
В лагере что-то изменилось, и это «что-то» явно не несло в себе ничего хорошего. Мы это осознали сразу же, стоило нам вернуться в лагерь, слишком уж хитро кривил губы в усмешке этот парень, Джон Мерфи, и тот, что был рядом с ним — Атом. Но что именно произошло, я так и не узнала — Финн по горячей просьбе Кларк отнес меня на второй ярус челнока и куда-то скрылся, оставив в гордом одиночестве. Пустынность второго яруса челнока несколько угнетала, шершавость раскладушки была непривычной. После кроватей тюремной камеры все казалось каким-то не таким, странным и неправильным. Мои руки дрожали — ужас произошедшего с Джаспером просто так не хотел проходить. Пострадавшая лодыжка ужасно болела, медленно и осторожно я сняла ботинок и стянула носок — опухшая горячая нога требовала покоя. В покое она не так сильно болела. Я слегка прилегла на раскладушку. Тишина яруса действовала мне на нервы. Кажется, прохромай я прямо сейчас к лестнице и спустись на нижний ярус и не увижу никого, настолько было тихо. На Тюремной станции было не так тихо, а если и появлялись редкие минуты тишины, та тишина не внушала никакого страха. Звук шагов я встретила едва ли не с облегчением, а когда увидела поднявшуюся на второй ярус сестру с емкостью в руках, резко села на раскладушке. — Лежи, лежи, — замахала руками Кларк. — Тебе нужно держать ногу в покое. Кларк поставила небольшой тазик рядом с раскладушкой и присела рядом со мной. — Что-то случилось? — спросила я. Кларк даже с виду была сама не своя. Создавалось впечатление, что она едва сдерживает праведный гнев. — Случилось. — Она, как можно осторожнее, начала осматривать мою ногу, словно сомневаясь в своем диагнозе. — Беллами Блейк случился! Я чуть не подпрыгнула на месте от боли, когда она случайно задела самое болезненное место на моей поврежденной ноге. — Ау! Осторожнее! — вскрикнула я. — Прости-прости. — Кларк открыла аптечку и вытащила оттуда небольшой отрез ткани, намочила холодной водой и обмотала компрессом мою лодыжку. — Ты представляешь он вместе с Мерфи и тем, другим, парнем, что удумали делать: браслеты снимать с людей! А то, что эти браслеты передают жизненные показания на Ковчег, их не колышет! Я неосознанно плотнее натянула рукав кофты на запястье, украшенное массивным браслетом. Не дай Бог Блейк или этот Мерфи захотят устроить мою мнимую смерть! — Сколько? — Двадцать четыре, — недовольно ответила Кларк. — Включая Уэллса. С него, как я поняла, они в первых рядах браслет сорвали. Это же так смешно устроить мнимую смерть сына канцлера! Я вытаращила на нее глаза. Уэллс? Здесь? Джаха настолько бессердечная сволочь, что отправил с нами в этот Лес Невезения собственного сына? Он что соблюдал священное правило: «Я тебя породил, я тебя и убью?»? — Неужели никто ничего не сказал? Ответ я примерно знала. Уэллса все недолюбливали: по вине Принца Ковчега как минимум десяток членов Сотни оказались пойманы на совершении преступлений. — Я сказала. Высказала Блейку все, что думала. Знаешь, что он мне ответил? Я покачала головой, с интересом смотря на сестру. — Он сказал… — Кларк сняла с моей ноги уже не такой холодный компресс, и я отважилась взглянуть на свою лодыжку. Зрелище было то еще: нога опухла, вокруг сустава расплылся фиолетовый синяк. — Цитирую: «Не слушайте ее: она — одна из привилегированных. Если они спустятся сюда — им будет только лучше! А как на счёт всех остальных?! Эти ваши браслеты, они ограничивают свободу! Мы не собираемся играть по их правилам! Они обещали простить вам преступления, а я говорю вам — вы не преступники! Вы боритесь, чтобы выжить, и мы ещё покажем этим землянам!». Кларк глубоко вздохнула и начала готовить новый компресс. Этот Блейк, похоже, умеет выводить людей из себя. Никогда не видела, чтобы Кларк так заводилась. — Подержи компресс минут двадцать, пусть опухлость еще немного спадет. После — я наложу тебе давящую повязку. Она снова обернула ногу в холодную тряпку. Я не жаловалась, холод нес хоть какое-то облегчение, притупляя боль. Но Кларк отчего-то хмурила лоб, глядя на мою ногу. — В чем дело? — решила спросить я. — Я же просто подвернула ногу — пустяк, а не травма! «Хотя болит так, словно лодыжка вывихнута», — подумала я. — Это не пустяк, — немного подумав, отозвалась Кларк. — Ты не только подвернула ногу, но еще и повредила связки. Не сильно, но все-таки повредила. С учетом того, как здесь безопасно жить, я подумаю насчет костылей. Я ничего ей не ответила, только кивнула. Костыли так костыли. Я за безопасную жизнь в этом совершенно небезопасном месте, где людей могут запросто проткнуть копьем, как бабочку иголкой. Воспоминание о бедняге Джаспере вызвало тупую боль под ложечкой и чувство стыда — мне-то Кларк помогла, как могла, а про него и не вспоминает! — Кларк, а как же… — тихо начала я, но сестра меня перебила. — Джаспер? — договорила она. — Совсем скоро начнутся сборы, я уже сообщила о произошедшем. Кларк не солгала. В течение двадцати минут, которые я сидела с компрессом на ноге, на второй ярус челнока подтягивались добровольцы, готовые идти в спасительный поход. Кларк вела отбор очень жестко. Пришедшего первым Уэллса она забраковала сразу же — все время, что мы провели в тюремной камере, Кларк винила Уэллса в смерти отца, потому и сейчас отказалась брать. Предал однажды — предаст дважды. Не помогли даже его уверения самому нести Джаспера и раздобытый где-то мешок. — Мари, ты же знаешь, что на меня можно положиться! — вскричал Уэллс, когда Кларк показала ему, где выход. Я предпочла смолчать и отвести глаза в сторону, чтобы не наговорить лишнего. Джаха все мое детство меня за человека не считал, а теперь «Мари, помоги», «Мари, заступись». Монти не попал в отряд из-за своей незаменимости — случись что с ним, и мы лишимся инженера. Ему Кларк отказала более вежливо, чем Уэллсу. А пришедший третьим Финн Коллинз огорошил уже нас. Парень, казавшийся нам таким храбрым и решительным, решил бежать в кусты. — Эх ты, — вырвалось у меня. — Летать в открытом космосе не боялся, а сейчас трусишь. Финн пробормотал что-то про здравый смысл и был таков. Своим отбором Кларк разогнала добрую треть добровольцев. Волей случая остались только те, к кому она идти не хотела — Беллами и его шестерка и надеющийся на милость Кларк Уэллс. — Возьми Уэллса, — не дожидаясь вопросов Кларк, посоветовала я. — Он подходит тебе — принес мешок, сам вызывается нести Джаспера. Если достанет — закопаешь. Последний аргумент сестру рассмешил. Правда, долго смеяться не позволила вся серьезность ситуации — Джасперу помощь нужна срочно, на смех нет времени. — Ну, если и вправду достанет. Ладно, возьму его с собой. — Она замолчала, а потом прибавила. — Но у меня есть план получше. — Это еще какой? — Возьму с собой нашего грозного будущего лидера. Он не откажется. — Кларк посмотрела на часы. — А сейчас давай я тебе перевяжу ногу. Она размотала уже совсем не холодные тряпки. Вытащив из упаковки бинт, стала накладывать мне повязку. После вытащила из аптечки небольшой пузырек с таблетками и положила одну из них себе на ладонь. — Держи, — она протянула мне таблетку, — это обезболивающее, эффект от компресса скоро пройдет и тебе вновь станет больно. Я проглотила таблетку насухо, в горле сразу же появилось неприятное першение. — Бинт не снимать, много не двигаться, — раздавала указания Кларк. — В идеале тебе лучше вообще не покидать челнок, но как получится. На всякий случай оставлю тебе таблетки, только умоляю: не глотай их горстями — это все же не леденцы. Кларк положила пузырек в изголовье раскладушки, спешно собрала рюкзак и обернулась ко мне. — Надеюсь на твое благоразумие. Она в два шага сократила расстояние между нами, прижала меня к себе и невесомо поцеловала в макушку. — А я — на твое, — тихо отозвалась я. — Береги себя. — Обязательно. Кларк отстранилась и направилась к открытому люку. Я тяжело вздохнула. Не повреди я ногу, наверное, отправилась бы вместе с Кларк и отрядом на поиски и спасение Джаспера. Да, было бы до дрожи и заикания страшно, но я была бы рядом со своей сестрой, а не сидела бы в относительной безопасности лагеря в ожидании вестей.***
Кларк была довольна собой. Беллами согласился. Понадобилось всего лишь сказать, что ему сложно стать лидером, если все будут считать его трусом. Кларк не отрицала, что Блейку плевать на Джаспера. Не отрицала она и того, что Беллами хотел стать лидером Сотни, и станет им в любом случае, но добавила, что вызволение Джаспера, живого или мертвого, из плена местных жителей ускорит это самое становление в несколько раз. Конечно, это был не более чем симбиоз, не требующий никакого доверия. Все держалось на одной сплошной выгоде для обеих сторон. А обе стороны держались своих союзников: Кларк — Уэллса, а Беллами — Мерфи, но девушке было как-то спокойнее, что спасать Джаспера она идет не одна. В одиночку можно и погибнуть. Последнее делать сегодня Кларк точно не собиралась. Она просто не имеет право умереть и бросить сестру совсем одну. Выжить — вот ее стезя. — Ты серьезно будешь доверять этому? — недоверчиво пробурчал Уэллс. — Какие бы у нас разногласия не были с Мари, я считаю, что она лучше этого. Мари и Уэллс всегда имели разногласия. Кларк, зная это, никогда не оставляла друга и сестру наедине. Иначе в ссоре они бы не пожалели никакую мебель. Неконтролируемый гнев был одной из проблем Мари. Мама решила эту проблему быстро — записала дочь в секцию. Это помогло, но лишь до новой стычки с Уэллсом. Кларк видела, как мучительно переносила сестра свои срывы. С возрастом Мари смогла контролировать свои эмоции и не давать им выход наружу, но горький осадок от контактирования с Уэллсом у нее остался. Так же как и у Уэллса. — Мари по-любому не смогла бы прийти из-за травмы ноги, — нехотя оповестила бывшего друга Кларк. Мысленно она продолжала убеждать себя, что она здесь исключительно ради Джаспера. Она чувствовала отвращение, разговаривая с Уэллсом. Этот предатель донес на ее отца папочке-канцлеру, из-за него начался весь этот кошмар с практически годовым тюремным заключением! Тем временем небольшой отряд прошел луг и свернул на узенькую тропку — короткий путь до места их вчерашней стоянки. По тропе шли гуськом и молча. Нужно быть начеку, а разговор лишает бдительности. Их беззаботный настрой пропал, как только новость о покушение на Джаспера пришла в лагерь. — По-моему, ты совершаешь глупость, доверяя Блейку, — заголосил Уэллс, когда они вошли в темный лес. Кларк закатила глаза, но Уэллс не замечал раздражения подруги. Он только и думал о том, что в лагере должна была быть власть как на Ковчеге. Все должно быть строго и сурово. Уэллс был сыном канцлера, режимы и формы правления он впитал с молоком матери. Ему неизвестна другая жизнь, отличная от той, которую навязали ему в детстве. — Ты же будешь совсем одна! — Не совсем. Финн Коллинз догнал группу спасения до того, как они пересекли опушку. Осужденный за превышенный расход кислорода, очевидно, задумался над словами Мари. Найти группу из четырех человек не составило ему особого труда. — Лучше поздно, чем никогда. — Кларк улыбнулась ему. Группа двинулась дальше. С приходом Финна им стало везти. Они нашли камень с каплями свежей крови. Характерный след на земле показал, что Джаспера волокли. А спустя две мили они нашли самого Джаспера. Парнишка был крепко привязан к дереву. С него сняли футболку. Рана на груди была закрыта какими-то растениями. По слабо вздымающейся груди Кларк поняла, что он еще жив. — Надо его снять. Не дожидаясь никакой реакции своих спутников, Кларк сорвалась с места и, не глядя под ноги, подбежала слишком близко к дереву. Она не думала, как будет справляться с тугими веревками, которыми его примотали к стволу, не думала она и о том, как аккуратно спустит паренька на землю. Она действовала импульсивно, по инерции. Разверзшаяся у нее под ногами внешне твердая почва стала неприятным сюрпризом. Кларк не успела испугаться, когда полетела в провал, только глупо взмахнула руками и зажмурилась. Чья-то сильная хватка не дала ей свалиться в яму, она же вытащила Кларк из глубокой ямы, и обладатель хватки аккуратно поставил ее на землю за пределами ямы. Кларк открыла глаза и посмотрела на своего спасителя. Беллами Блейк только кивнул и бросил: — Осторожнее, Принцесса, так недолго и на тот свет отправиться. Кларк заглянула в яму, куда едва не угодила, и содрогнулась. Из ямы наконечниками вверх торчало несколько десятков копий, не поймай ее Блейк — Кларк бы с легкостью превратилась в решето. — Снимайте его, — велел тем временем Беллами Финну и Уэллсу, указав на Джаспера. Финн с Уэллсом безропотно подчинились. Взобравшись на дерево, они перерезали веревки и аккуратно спустили еле живого Джаспера на землю. — Земляне превратили его в приманку, мило, — усмехнулся Мерфи, с довольным видом наблюдающий за происходящим. Кларк похолодела. Они сделали из Джаспера приманку точно не для небесных людей, а для кого-то другого. Для этого же они вырыли яму и спрятали там десятки копий. Они охотились. Джаспер был приманкой для зверя! Она тут же представила какого размера должен быть зверь, чтобы на его убийство потребовалось бы столько оружия, и содрогнулась. — Нужно уходить. — Кларк повернулась к спутникам. — Скорее! Но было уже поздно. Эти звери и сотни лет назад перемещались очень тихо, практически бесшумно. Катастрофа лишь усилила их природные способности. Усилила в худшую для жертвы сторону. Большая черная пантера показалась на горизонте. Хищника приманил запах крови. Огромных размеров кошка с лоснящейся на солнце шкурой — щедрая добыча для умелого охотника. Кларк, как и остальные, испуганно замерла. Она старалась смотреть в любую сторону, но только не в глаза зверюге. Пантера смотрела на испуганных подростков недолго. Все надежды Кларк, что кошка уйдет, превратились в ничто. Оскалившись, хищник прыгнул. Беллами и Кларк еле успели уйти. Это раззадорило животное. Оно приготовилось к новому прыжку. Кларк, наплевав на все, что знала об этих кошках, как можно быстрее начала взбираться по дереву. Надежда на то, что огромная кошка решит не преследовать жертву на дереве, еще присутствовала. Беллами, предчувствуя еще одно нападение, открыл огонь по зверюге. Однако пули никак не могли ее убить. В какой-то момент пистолет выпал из его рук, и он оказался опрокинутым огромной черной кошкой на землю. Кларк тихо вскрикнула — животное практически придавило Блейка к земле. Раздавшиеся выстрелы, ставшие неожиданностью для всех, исправили ситуацию. Зверюга обмякла и завалилась в сторону. Кларк изумленно смотрела на Уэллса с пистолетом в руках, более потрясенным выглядел, пожалуй, только Беллами, откатившийся подальше от мертвой пантеры. — Ты хорошо стреляешь, Джаха, — только и смог вымолвить Беллами. Кларк спустилась с дерева и посмотрела на убитую пантеру. Они нашли ужин для девяносто девяти человек.***
Я покинула верхний ярус челнока, как только подействовала таблетка, и прихватила с собой пузырек. Снаружи вовсю кипела жизнь: ребята делали бочки для воды и ящики для прочих припасов. Рядом с челноком стояло много палаток. Поодаль от них несколько человек разожгли костер. Строительство лагеря началось. Возможно, через недельку тут можно будет ничего не бояться. А пока стоит подумать, как пережить все опасности, что таит в себе радиоактивная планета. На ступенях челнока сидела недовольная Октавия, ее нога была заново перевязана плотным бинтом. Настороженный Атом держался поблизости. «А этот Блейк — вовсе не идиот, — подумала я. — Сам пошел добиваться титулов и регалий, но и про сестру не забыл. Использовать верного приспешника, как няньку для сестры — гениальное решение». Я мысленно поблагодарила Кларк за здравомыслие и решение не пасти меня, как племенную кобылу, за которой нужен глаз да глаз. Сестра в этом плане более адекватная, чем Блейк, и понимает, что я ни за что и никогда никуда не уйду с территории лагеря. Местные леса с самого момента нашего приземления несли одну жуть, а теперь какие-то люди из этих лесов пришпилили Джаспера копьем, как бабочку булавкой. Нужно быть полной идиоткой, чтобы прямо сейчас отправиться догонять ушедший спасительный отряд. Это как минимум глупо, как максимум, даже если бы я отважилась на такую несусветную глупость, покалеченная нога мне бы этого просто не позволила сделать. Крепко сжав в руке пузырек с анальгетиком, я приблизилась к Октавии. Она в это время, закусив губу, спустилась на землю и заковыляла в сторону зажигающих первые костры ребят. — Октавия, — негромко позвала ее я. — Подожди! Она остановилась настороженно заозиралась по сторонам, увидев меня, смягчилась лицом. Очевидно, после вчерашних приключений я, в ее глазах, заслуживаю более теплого отношения чем многие другие члены Сотни. — Мари… — нерешительно произнесла Октавия, словно боясь ошибиться. Я кивнула. — Да, верно. — На лице Октавии промелькнула легкая улыбка, которую она поспешила смущенно спрятать. — У меня кое-что есть для тебя. Октавия заинтересованно посмотрела на меня и поспешила, так быстро, как могла, сократить и без того небольшое расстояние между нами. Я болезненно поморщилась, когда она шла, хромая. — Это от боли. — Я вытащила из кармана пузырек и продемонстрировала его сестре Блейка. — Достаточно одной таблетки и боль притупится. Октавия медленно, словно в чем-то сомневаясь, протянула руку, и я вложила в нее пузырек. Девушка удивленно взглянула на меня. Похоже, нормальное отношение к ней для нее самой — сказка, несбыточная мечта, сладкий сон. — Всего одна таблетка? — тихо спросила она. — Да, — кивнула я. Октавия воровато посмотрела по сторонам, настороженно покосилась на Атома, что спокойно беседовал с девушкой, если я правильно расслышала, по имени Харпер. Убедившись, что все тихо-спокойно, и никто не будет отбирать у нее драгоценные пилюли, Октавия достала одну таблетку и насухо ее проглотила, после — вернула мне пузырек. — Спасибо тебе, — негромко, но ясно проронила Октавия. Я слегка улыбнулась. — Рада была помочь! Подожди немного — скоро лекарство подействует. Не зная, что еще можно сказать, чтобы не показаться слишком навязчивой, я коротко кивнула Октавии и неспешно побрела внутрь челнока. Хотелось о многом с ней поговорить, хоть как-то сблизиться, но это покажет всю мою навязчивость и, возможно, вызовет у сестры Блейка вполне справедливое раздражение… — Мари! — донеслось мне в спину. — Подожди! Я обернулась: Октавия как-то очень ретиво вскочила на ноги и поморщилась — анальгетик еще не совсем убрал боль. Но, несмотря на боль, девушка старалась идти быстро. Поравнявшись со мной, Октавия быстро заговорила. — Если я не ошибаюсь, ты сейчас, как и я, предоставлена самой себе? — Я коротко кивнула, ожидая продолжения ее сбивчивой речи. — Как насчет того, чтобы прогуляться? «Прогуляться? Она же имеет в виду: медленным шагом обойти наш медленно строящийся лагерь и ничего большего?» Мысль о том, что Октавия, возможно, хочет прогуляться куда-то за пределы лагеря, заставила содрогнуться. — Я только «за», — тем не менее, ответила я. Лицо Октавии озарилось радостью, она посмотрела по сторонам, убеждаясь, что Атом и Харпер продолжают разговаривать и ничего не замечают. — Тогда идем. Октавия взяла меня за руку, и мы быстрым шагом обогнули челнок, а после прошли еще около сотни ярдов в сторону темнеющего на фоне надвигающегося сумрака леса. Только тут я, наконец, остановилась, гадая, почему не сделала этого раньше. Идти в лес — настоящее безумие! Там же обитают дикие звери, мутанты, невообразимое множество ядовитых и зубастых чудовищ, что порвут тебя, стоит тебе ступить на их территорию! — Все нормально? — Октавия легонько тронула меня за плечо. Я тяжело сглотнула. Лес смотрел на меня, как ловкая мышеловка на мышь — войдешь, и ловушка захлопнется, оставив свою жертву во мраке опасности и ужаса, пока та не испустит свой последний вздох. — Все в порядке. — Я выдавила слабую улыбку. — Ты хочешь идти в лес? Может, лучше погуляем по территории лагеря? Я попыталась сделать все, чтобы последние слова не выдавали страх в моем голосе. Октавия ничего не ответила, задумавшись. Думала она не так много времени, как мне могло показаться, но когда я для себя решила, что сейчас мы в лес точно не пойдем, она дернула меня за рукав: — Смотри! Я проследила за ее взглядом: в лесу, не так далеко от челнока, что-то светилось. Со своей смотровой точки мы могли заметить лишь слабое свечение бледно-голубоватого цвета. — Интересно, что там? — Октавия сделала шаг ко входу в лес и обернулась ко мне. — Идем! Я глубоко вдохнула, делая свой собственный шаг в этот кошмарный темный лес, сердце в груди сильно забилось. Меня и Октавию окружает один темный лес, а у нас никакого оружия, и идем мы лишь на непонятный свет. Напряжение и желание скорее убраться из этого места преследовали меня все то время, что я старалась не отставать от Октавии. В какой-то момент я ощутила в своей руке ее руку, и страх чуть спал. Голубоватое сияние во тьме с каждым десятком пройденных нами ярдов становилось все ярче и ярче. Совсем скоро из бледно-голубого оно переросло в насыщенно синий цвет, а мы каким-то неведомым образом оказались на залитой этим светом поляне. Покрывающий пень мох, корни деревьев и сами деревья от ствола до тонких веточек вершины светились сиренево-голубым сиянием. Где-то оно было ярче, где-то бледнее. Я на миг онемела от красоты этой поляны. Поляны, для которой, кажется, чужда жестокость, мутанты и черный, как нефть, мрак. — Ничего себе! — воскликнула, такая же, как и я, ошеломленная Октавия. — Как здесь красиво! Она опустилась на колени подле заросшего светящимся сиреневым мхом пня, пропустила тонкие нити сквозь пальцы. Сиреневое сияние осветило ее белые ладони. Это выглядело настолько…волшебно, что не вписывалось в нынешнюю картину мира. Что-то ярко-синее приземлилось на пень, ближе к светящимся деревьям. Пока Октавия любовалась светящимся мхом, я медленно пошла к пню. Яркая светящаяся и переливающаяся во тьме синяя бабочка с блестящими фиолетовыми вкраплениями на задних крыльях вспорхнула мне на руку, освещая кожу сине-фиолетовым сиянием. От восхищения у меня перехватило дыхание. — Ух, ты! — ахнула за спиной Октавия. — Сколько же их здесь! Я подняла глаза на деревья и не сдержала восторженный возглас. Синее сияние, что испускали деревья, создавало множество бабочек. Они сидели плотно, как бусины рождественской гирлянды, что покрывает ветки искусственной ели, и все, как одна, светились мягким синим светом. Послышался звонкий смех Октавии, я обернулась к ней: ее волосы и руки покрывали светящиеся бабочки. Октавия в окружении бабочек выглядела более чем невинно — посмотришь и не скажешь, что она — сестра нашего грозного будущего лидера. Новый смех — детский и звонкий — заставил закрутиться в поисках источника звука. Он был за деревьями с колонией. Я неспешно пошла на звук, не чувствуя никакого страха или беспокойства, бабочка, сидящая на пне, взлетела в воздух и полетела в направлении звука, словно указывая мне дорогу. Новую поляну населяло большее количество бабочек. Но самое главное — ее оглашал детский звонкий смех. Я медленно двинулась к центру поляны, стараясь рассмотреть ребенка, что так заразительно смеялся, но смогла разобрать немногое. Всего лишь силуэт простоволосой девочки в длинном платье, силуэт шлейфом окружали синие светящиеся бабочки. Я сморгнула, и изображение исчезло, а смех потихоньку смолк, бабочки разлетелись. — Мари! Октавия и откуда-то взявшийся здесь Атом влетели на поляну. На лице Октавии было беспокойство. — Вот ты где, — выдохнула она. — Я уже думала, что потеряла тебя! Я не знала, что ответить. Как по мне прошло не так много времени, но, наверное, ей виднее. — Что ж, раз уж все друг друга нашли, как насчет того, чтобы всем вместе пойти в лагерь, найти одиночное кострище, развести костер и подождать возвращения Беллами у костра, рассказывая истории, а не бегая по ночному лесу? — предложил Атом. — Я только «за», — немедленно откликнулась я. — Я тоже, — поддержала Октавия. Следующий час мы сидели у костра, разожжённого Атомом, и слушали его байки. Несколько раз я рассказывала свои истории из детства. Как мы с Кларк развлекались в блоке, когда не было родителей, как списывали с одногодками контрольные по математике и науке, когда учитель отошел за кофе, рассказала я также про все свои беззлобные шалости на Ковчеге. Во время своих рассказов я сдерживала вздох сожаления — тогда было так легко и спокойно, тогда не было боли, горя и страдания. — У тебя было… — начал было Атам, но его прервал зычный крик. «ОНИ ВЕРНУЛИСЬ!!!» — доносилось со всех концов лагеря. Я задышала полной грудью — вернулись, значит, живы, значит, все прошло хорошо! Лучше слов и не найти.***
Крик повторялся и повторялся. Я немедля вскочила на ноги и тут же ощутила, как уже начавшая проявляться боль лизнула лодыжку — действие анальгетика подходило к концу, но я упрямо, отринула саму мысль о том, что стоит присесть и подождать новостей. Я уже достаточно их подождала, сейчас — нужно найти Кларк. Я побрела в сторону начала лагеря, морщась при каждом шаге. Боль, еще не совсем раскрывшаяся, начала нарастать. Край сознания захлестнула острая жалость к той несчастной Ариэль, для которой каждый шаг был лезвием ножа, впивающимся в босые ступни. От особенно неосторожного шага я покачнулась и не упала только потому, что Октавия решила не дожидаться вестей у костра и пойти вслед за мной за этими новостями. — Осторожней! — Она обхватила меня за плечо, помогая устоять на ногах. Нас с двух сторон огибали, куда более здоровые ровесники и ребята постарше, те, кто мог бежать вперед, не чувствуя боли в ногах. Октавия помогла отойти мне в сторону, пропуская вперед это голодное до новостей стадо. — Тебе нужно принять еще одну волшебную таблетку, — посоветовала она мне, обеспокоенная моим текущим состоянием. — Ты же на ногах не стоишь! «Точно нет! — подумала я, ощутив в кармане привычную тяжесть пузырька. — На этой безумной планете могут возникнуть ситуации в сто крат хуже этой, где точно понадобится лекарство. Если я выпью сейчас еще одну таблетку, для худшего случая этой таблетки можно не досчитаться». — Нужно найти Кларк. Октавия тихо вздохнула. Медленно, но верно мы дошли до челнока, где собралась основная масса членов Сотни. У самых его ступеней стояли Беллами Блейк и Джон Мерфи и что-то успешно раздавали. Когда очередь дошла до меня, я поняла что «что-то» было жареным мясом неизвестного животного. Оно было нанизано на длинные палки, по типу шампуров, и лежало на огромном металлическом блюде. — Снимай браслет, Принцесса номер два, — ухмыляясь, потребовал Мерфи. — Еда только за снятый браслет! — заявил Беллами. Я не успела даже возмутиться, не успела выкрикнуть тираду в духе: «Какой же ты лидер, если так шантажируешь свой народ!», а Октавия уже вмешалась. — Белл, ты вообще в своем уме — требовать такую дурь?! — Она выросла перед носом своего брата. — Не знаю, что ты там думаешь, но ни я, ни Мари не будем выполнять этих требований. Она схватила две палки с нанизанными на них кусками мяса и была такова. Я медленно нагоняла свою союзницу, мысленно удивляясь ее бойкости. Так сказать в лицо брату! Мы расположились прямо на мокрой от пролившейся росы траве. Настоящее мясо имело странный вкус и сильно отличалось от химического аналога, который производили на Ковчеге. Я точно не могу описать этот вкус, но, когда я доела свою порцию, ощутила неожиданную сытость, какой не наблюдалось при употреблении химического мяса. — Спасибо тебе, — поблагодарила я Октавию. Яркий свет звезд выхватил радостный блеск ее глаз. — Тебе спасибо! Ты помогла мне намного больше, чем я тебе. «Ты спасла мне жизнь, не дала околеть ночью и загнуться от боли днем», — поняла ее слова я. На ночном небе россыпью сияли звезды, где-то призывно кричала ночная птица. Ночь вступала в свои права. Пора было отправляться спать. — Доброй ночи, Октавия, — Спокойной ночи, Мари. Октавия поднялась на ноги следом за мной и заключила меня в нерешительные объятия. Я ответила ей тем же. Пока я шла к челноку, нога окончательно разболелась, но на душе было легко и спокойно. Поход Кларк прошел успешно, они добыли еды, а у меня, кажется, только что появился первый на этой планете друг. Когда я поднялась на второй ярус челнока, первое, что я увидела, была кушетка, на которой лежал раненый тяжело дышащий Джаспер. Его лицо было красным, а сам он метался в лихорадке. Кларк сидела подле него, то и дело обтирала его разгоряченную кожу влажной тряпкой. Я осторожно прохромала к застеленной покрывалом раскладушке. — Снимай обувь — заново наложу повязку, — велела Кларк. Она прицокнула, увидев, что нога еще немного опухла, но ничего мне не сказала. Новая холодная повязка несла некое успокоение для моей поврежденной лодыжки. Кларк бинтовала неплотно, чтобы нога не онемела, пока я буду спать. Лежа под одеялом на раскладушке, рассеяно перебирая пальцами звенья цепочки на шее, на которой висели медальон с фотографиями моей семьи, я с удовольствием отмечала, что, кроме странной пульсации, лодыжка никак больше себя не проявляла. Перед прикрытыми веками возникла маленькая девочка в окружении светящихся бабочек — мое удивительное видение на той прекрасной поляне. На лице возникла улыбка, рядом со мной послышались шаги, я почувствовала, как легкая рука Кларк отвела волосы от моего лица и поправила одеяло. — Пусть следующий день принесет нам горя меньше, чем этот, — чуть слышно прошептала она. А после я заснула.