***
Октавия чувствовала вину за страдание этого землянина. Поднявшись наверх, она увидела, как ее брат нещадно избивает ее спасителя. Октавия не могла никак это прекратить или помешать. В первый раз Миллер чуть насильно не отправил ее вниз, если сейчас она начнет лезть в дела Беллами, это повторится. Октавия хорошо помнит, что видела днем. Когда она выбралась из той пещеры и побежала к лагерю, землянин сбил ее с ног и прижал к дереву. На том месте, где только что она стояла, оказалась Рома — любовница брата, и в нее угодило копье. Октавия готова была поклясться, что копье, убившее Рому, предназначалось ей самой. Но сколько бы Октавия не доказывала брату, что пленник спас ей жизнь, тот стоял на своем. Самым обидным было то, что в пылу гнева Беллами выпалил: «Моя жизнь закончилась, когда ты родилась». Она так и не отошла от его неосторожных слов. Серия новых ударов, один сильнее другого, не подействовали на землянина. Он стойко выносил эту боль. Он вообще не кричал. Крик, на который прибежала Октавия, издал Дрю. Беллами очень злило, что, несмотря на все его методы, землянин так и не заговорил. Он очень хотел знать, что этим людям нужно от них и зачем они объявили им войну. Пленение его драгоценной малышки О, заставляло его применять к пленнику самые жестокие методы. — Хватит! — Октавия ненавидела насилие. В человеке, который занес над пленником нож, она с трудом узнавала своего старшего брата. — Я же сказала тебе, что он спас мне жизнь! Не он убил тех троих! Он нам ничего не сделал! Прошу тебя, Белл, прекрати! Все ее детство Беллами заботился о ней, рассказывал интересные истории. Он любил ее. Октавия надеялась, что брат исполнит эту небольшую просьбу и прекратит пытки. — О, ты не должна была приходить сюда, — Беллами отвлекся от пленника и отложил нож. — Ты считаешь, что он белый и пушистый? — брат криво усмехнулся. Подойдя к сестре и взяв ее за локоть, он потащил ее к столу. На нем лежал блокнот. — Это из его личных вещей. — Беллами открыл блокнот и начал тыкать пальцем в рисунки. — Наш лагерь, наша численность, даже твой портрет. Будешь еще говорить, что он ничего не делал? Кларк, взбежавшая на второй ярус, помешала Октавии ответить. Она принесла им плохие вести. Октавии было плевать на Финна, но Беллами, похоже, нет. Не замечая сестру, он шагнул к пленнику. Октавия упустила все его требования. Новая волна насилия ужаснула ее — брат проткнул ладонь землянина ножом. — Почему ты позволяешь ему делать это? — за прошедшее время Октавия думала, что Кларк нормальная. Но разве нормальные люди позволяют пытать других? — Финн отравлен. У твоего… спасителя должно быть противоядие. Пузыречки, лежащие у ног землянина, Октавия заметила только после слов Кларк. Беллами тем временем резал до мяса руки землянину. Стоявший в комнате тяжелый металлический запах сводил Октавию с ума. — Вы нашли антидот? Финн не дышит! — Рейвен была готова бить и крушить все, что попадало под руку. «Вторая ненормальная», — мысленно окрестила ее Октавия. Глядя как грозно та что-то требует у землянина, Октавия хотела написать ее портрет и пририсовать ей рожки и хвост, а в руки дать вилы. От представившейся картины ей стало одновременно смешно и горько. Смех прекратился, когда Рейвен буквально за пару минут сделала шокер и направилась к землянину. Октавия едва не упала, услышав его то ли сдавленный крик, то ли рычание. Рейвен сдержала слово и ударила его током еще пару раз. — Где противоядие? Октавия чувствовала, как от ужаса подкашиваются ноги. Лучше бы она сбежала к Мари. Жить в диком лесу намного лучше, чем общаться с этими монстрами в человеческом обличии. Вдруг ее взгляд привлек нож, тот самый нож, что извлекли из Финна. Если ей повезет, то на нем будет еще яд. Октавия готова принять участие в игре, которую ведет Беллами. — Хватит! — снова закричала она, привлекая внимание всех к себе. — Мне он умереть не даст, — брат не успел ее остановить. Отравленный нож разрезал кожу, как масло. Октавия смогла сделать только пару шагов к землянину. Яд быстро распространялся по ее организму. Мгновенная слабость не позволила ей стоять на ногах. Она упала на колени рядом с землянином. Прямо перед ней лежали четыре колбочки. — Скажи, где противоядие, — она едва могла говорить, но многого не требовалось. Октавия чувствовала, как с каждой минутой дышать становится все сложнее и сложнее. Лечь на кровать и заснуть было самым главным желанием. Колбочка с бледно-желто жидкостью едва не вывалилась у нее из рук. Это был антидот. Октавия, как в тумане, ощутила горькость во рту. Очень медленно слабость покинула ее. Поддерживаемая братом она спустилась вниз.***
Кларк мокрой тряпкой протерла лоб спящего Финна. Антидот подействовал мгновенно, но Финн, едва не погибший от неизвестного яда, слишком устал. Сон — лучший способ восстановить утраченные силы. — Я принесла одеяло для Финна. Рейвен, вернувшаяся со второго яруса, пристроилась на раскладушке рядом с раненым. Она ничего не сказала про тот ужасающий способ пыток, как будто это не она пытала человека. — Хорошо. Посидишь с ним? Мне надо промыть раны нашему «гостю». Кларк опустила тряпку в небольшое ведерко с водой. Вокруг усыпляюще спокойно. Большинство Сотни, успокоившись спасением Финна, мирно спали. Беллами и преданные ему люди тихо переговаривались, решая, что делать дальше. Кларк понимала, что завтра ей придется объявить еще свод правил насчет пленника. Беллами придумает их вместе с ней. Иначе никак — они оба имели власть над остальными. Царившее умиротворение способствовало стиранию границ между ней и Беллами. Землянин все также был крепким орешком. Кларк не смогла начать промывать его раны. Из-за ее присутствия на пытках он ей не доверял. Почему-то у нее засосало под ложечкой. Неприятное чувство, которое она так и не смогла прогнать. Совесть наказывала ее за участие в том кошмаре. — Давай лучше я. — Октавия появилась настолько незаметно, что Кларк едва не выронила тряпку. По лицу младшей Блейк ничего нельзя было прочитать. Кларк могла только предполагать, что сейчас бушует в душе Октавии. — Октавия… — Не надо, Кларк. Не говори ничего. Кларк поняла, что сейчас лучше оставить Октавию в покое. Молча передав ей тряпку, она направилась к лестнице. Октавия не готова их простить — это как ясен пень. Она показала свое недовольство действиями брата, не подпуская его к себе, когда действие яда прекратилось. Кларк стоило большого труда осмотреть и обработать тот порез. Это оказалась всего лишь поверхностная рана, Октавия не сильно навредила себе, но сама готовность так рисковать собой заставляла задуматься. На нижнем ярусе стояла мертвая тишина, Кларк готова была поклясться, что когда она уходила, здесь не было так тихо. Она рассматривала всех с повышенным интересом. В душе Кларк молилась, чтобы Беллами не спал — его общество ей жизненно необходимо. Со-лидера она нашла, сидящим на полу рядом с дверью челнока. Скудный свет фонарика позволял Беллами просматривать блокнот землянина. Он был очень сосредоточен. — Привет, — Кларк показалось, что ее голос прозвучал очень громко, хотя говорила она тихо. Чего только не почудится в такой-то тишине! Беллами оторвался от блокнота и уставился на Кларк. Он смотрел так, как будто впервые ее увидел. Несколько раз моргнув, он смог только выдать: — А, это ты. Кларк не была знатоком всех наук, но то, что Беллами необходимо лечь и поспать, она знала точно. Бледная кожа, темные круги под глазами — все это последствия прошлой бессонной ночи и тяжелого дня. — Беллами, не думаю, что мучить себя раздумьем об этом блокноте — хорошая идея. — Этот блокнот мы отняли у землянина. В нем все про нас. Я просто хочу понять, что им от нас нужно. — Это все прекрасно, но этим можно заняться и утром, а сейчас лучше поспать. Затянувшееся молчание медленно начало усыплять саму Кларк. Бороться со сном практически невозможно. Не помогали ни закусывание губы, ни щепки руки. — Возможно, ты права. — Беллами отложил блокнот, встал на ноги и направился к постели. — Нам следует поспать. Кларк, сама того не замечая, перестала слышать голос Беллами. Упав в ближайший гамак, не разуваясь, она мгновенно заснула.***
Стук упавшего на пол будильника мгновенно разбудил меня. Взгляд немедленно метнулся на соседнюю кровать. Она аккуратно застелена так же, как и вчера, когда я ложилась спать. Создавалось впечатление что-либо Шарлотта не ночевала в бункере, либо рано встала. Лично я больше склоняюсь к первому варианту. Шарлотта всегда была соней, но еще она очень ответственно подходила к моим поручениям и указаниям. Странно, что она не вернулась. — Возможно, возникли сложности из-за погоды. Один день — это еще ничего. Бить тревогу нужно будет, если она не вернется на третий-четвертый день. Самовнушение иногда помогало. Только что был именно такой случай. Я смогла успокоиться и прекратить представлять, как Лотту пожирает какое-то чудовище. Этого никогда не случится. Она — умная девочка и не полезет хищнику в зубы. Когда я была маленькой, мама сказала мне свой принцип жизни «Не хочешь спать — вставай и делай что-нибудь полезное». Этим принципом я живу уже который год. Прогоняя остатки сна, я вылезла из-под одеяла и побрела в душ, прихватив сменную одежду. Последствия вчерашней тренировки были ощутимы: мышцы рук и спины ныли, но, как говорила моя тренерша, миссис Харвент: «Болит — значит развивается». Холодная вода действовала отрезвляюще. Желание пойти и заснуть на пару часов плюс-минус как отбило. Холод немного помог моим натруженным мышцам. Они стали болеть чуть меньше. Зубная паста, найденная мной неделю назад, была сокровищем. Сомневаюсь, что химический состав геля способен мне как-то навредить. За прошедшее время не было никаких симптомов отравления. Лучше чистить зубы пастой, которую никто не открывал сто лет, чем получить кариес. Утренняя гигиена дала небольшой заряд бодрости. Это хорошо, но мне нужно больше. Кинув спальное в шкаф и застелив постель, я в темпе вальса отправилась в спортзал. Сначала зарядка, а потом уж завтрак. «Спорт — это жизнь!» — слова миссис Харвент снова всплыли у меня в голове. Она повторяла это на каждой тренировке. Не удивительно, что я их запомнила. — Что ж посмотрим с чего мне начать. Глаза разбегались. Решив разогреть мышцы бегом, я направилась к беговой дорожке. Включив ее на средней скорости, я начала свою тренировку. День только начался, но, похоже, он будет улетным!***
Шарлотта проснулась с нестерпимой болью в руке, потяжелевшей головой и больным горлом. За ночь ожог смог немного подсохнуть, но от этого стал болеть намного сильнее. Девочка не хотела думать о том, почему ей так плохо; почему хочется лежать и не двигаться. Небольшое приподнимание головы от рюкзака вызывало слабость. Хуже всего было то, что при глотании горло горело огнем. Шарлотта не желала принимать то, что проведя ночь в мокрых вещах, она простыла. Чувство голода, появившееся так внезапно, требовало удовлетворения. Покосившись на две корзины с орехами и ягодами, девочка решила пока довольствоваться тем, что ей дала старшая подруга. Найдя в себе силы встать на колени подле рюкзака, Лотта вытащила оттуда две лепешки и мед. Положив в центр каждой лепешки немного меда и размазав его, она свернула их рожком. Какими бы сухими и невкусными не были эти лепешки в своем первоначальном виде, с медом они становились тем, что можно съесть и попросить добавки. Расправившись с подобным завтраком и выпив немного воды, Лотта почувствовала, как слабость снова находит на нее. Не в силах ей противостоять девочка снова свернулась калачиком, положив голову на рюкзак. Боль в руке перестала быть такой уж нестерпимой, и девочка снова провалилась в негу сна. Не будь Шарлотта настолько больна, она бы обязательно услышала, как в коридоре неподалеку от нее раздались шаги и странные звуки, сродни звериному рычанию.***
Было ошибкой думать, что буря пройдет без следа. Она бушевала целую ночь и изменила до неузнаваемости местность. Когда я вылезла из бункера, обнаружила множество поваленных деревьев. В основном это были либо молодые деревья, либо засохшие старые. Силки и ловушки пропали без следа или были сломаны. Я помню про слово, данное Алексу (или как там его зовут), но ловушки — способ найти пищу. Действенный способ. Думаю, с другом этого мальчишки ничего не случится, если я перенесу его спасение, скажем на завтра. Ребята, а особенно Беллами, захотят узнать все о местном населении, землянина они в ближайшую пару дней не убьют. Делать заново ловушки и устанавливать силки — не самая приятная работа. Руки снова покрывали мозоли, занозы и царапины. Кроме новых ловушек мне пришлось оттащить подальше упавшие деревья, разумеется, те, которые я смогла оттащить. Да, я занимаюсь спортом, но все же я не Халк. Местность, окружающая бункер, почти вернулась в тот вид, в каком она была вчера. Кустарники стали более редкими, а взявшиеся откуда-то камни поломали еще несколько молодых деревьев. Сломанные деревья никоим образом не повлияли на освещенность, как было мрачно, так мрачно и есть. При всем моем недовольстве из-за поломанных деревьев, могу сказать спасибо, что ветер не обрушил мне на бункер пару секвой. В противном случае я оказалась бы замурованной в бункере. Я везучая. Возможно, простое везение поможет мне вытащить приятеля Алекса из загребущих рук Беллами… Нет, только полагаться на везение — это не выход. Надо составить план. Открыв люк, я вернулась в бункер. Вроде бы я где-то тут находила блокнот. Отлично, теперь он будет моим личным дневником. План составить точно будет где.***
Аромат яблок и корицы витал в воздухе. Через большое окно, незакрытое шторами, в комнату попадали солнечные лучи. Лучи падали прямо на лицо спящей белокурой девочки. Она всякий раз что-то мычала и отворачивалась от окна, уходя от надоедливого солнца, мешающего ей спать. С тихим скрипом отворилась дверь, и в детскую вошла молодая женщина. Ее длинные светлые волосы со слегка вьющимися кончиками развевались от ворвавшегося в комнату ветерка. Голубые глаза светились нежностью, когда она смотрела на спящую дочурку. На губах появлялась улыбка при всякой попытке девочки уйти от солнечных лучей. — Лотти, — тихий голос женщины прозвучал у девочки над ухом, — просыпайся. Девочка нехотя открыла глаза и посмотрела на ту, кто ее разбудил. Женщина звонко рассмеялась, заметив выражение лица дочки. Шарлотта морщилась и терла глаза кулачками. — С добрым утром, cher. — Женщина присела на кровать и поцеловала дочь в лоб. Девочка прижалась к ней. От рук матери сладко пахло лавандой, видимо, она собирала букет. — Переодевайся и спускайся вниз завтракать, — заговорщицки подмигнув, дочери она добавила. — Твое любимое бенье, целая тарелка, стоит на столе. Сон с девочки, как рукой смахнуло. Она соскочила с кровати и кинулась ее застилать. Бежевое покрывало идеально подходило к темной древесине кровати, а джинсовый сарафан отлично сидел на Шарлотте. Любимое бенье было еще теплое. Пышка таяла во рту, а выпитый черный чай разливался по венам приятным теплом. Шарлотта внезапно осознала, что она находится не на Ковчеге. — Мы не на Ковчеге? — Разумеется нет. Это особняк на юге Франции. В четверти часа ходьбы отсюда есть лавандовое поле. Отец Шарлотты погладил руку жены: — У тебя, Мишель, всегда был отменный вкус. Девочка успокоилась и вгрызлась зубами в другую пышку. Сладость наполняла ее, насыщала, давала сил на новые свершения. Наесться Шарлотта смогла тремя пышками. — Все. Я больше не могу есть. Я скоро лопну. Мишель понимающе улыбнулась и встала с кресла, чтобы забрать посуду. Она легко взяла на руки целую пирамиду тарелок. Забирая тарелку Шарлотты, она невольно продемонстрировала золотой браслет. — Дорогая, все в порядке? — голос отца донесся до Лотты сквозь вату. Девочка задумалась насчет маминого браслета. Этого браслета она никогда не видела на маме при жизни. Внезапно Шарлотту озарило: ее родители выглядят моложе и свежее. В силу нехватки денег Мишель и Уильям были вынуждены много работать. За работу переводчицы, которую Мишель получила исключительно из-за своих французских корней, не больно-то и платили. Ей приходилось брать на себя дополнительную работу в другой сфере. Шарлотта отчетливо помнила, как родители выглядели перед казнью. Изможденные, еле живые. Не так, как сейчас. — Я сплю? Она не хотела, чтобы это было правдой. Ведь, если это будет правдой, то проснувшись, она обязательно забудет этот момент. Нормальную жизнь. Папа, мама и она в большом особняке на юге Франции, где есть поле с лавандой, и нет Джахи и Совета. Это была бы идеальная жизнь. — Да, ты спишь и в скором времени должна проснуться и не предаваться скорби, — Мишель говорила твердо и требовательно, но в глазах так и плескалось сожаление. Больше всего на свете женщина хотела быть рядом со своей малышкой, помогать ей, защищать ее. Но у судьбы было другое мнение на счет участие Мишель в жизни своей дочери. — Нет! Пожалуйста, не заставляйте меня просыпаться! Я не хочу этого! Я хочу быть с вами! — Шарлотта выскочила из-за стола. Боль, притупившаяся за прошедшие три года, ударила по ней с новой силой. Это было невыносимо. — Папа! Мама! Прошу вас не надо! Мишель обернулась на мужа. Уильям понял все без слов. Их малютка не сможет вернуться, если не узнает об опасности, приближающейся к ней. — Дорогая, ты не думай, что мы хотим избавиться от тебя. Но опасность все ближе и ближе к тебе. Если ты не проснешься, то погибнешь. — Мужчина подошел к замершей девочке и взял ее за руку. — Я покажу тебе этого монстра. Перед глазами Лотты возникла диковинная картинка: темные тоннели пещеры по ним идут несколько человекоподобных существ. Они высокие широкоплечие с помутившимся взглядом и странными татуировками по всему телу. Картинка неожиданно приходит в движение, и теперь она видит себя саму, мирно спящую в углу пещеры, и слышит приближение чудовищ. — Их называют жнецами. Они не знают человечности. Ты должна возвращаться и искать выход из пещеры. — Мам, я заболела. Я чувствовала это, когда просыпалась в первый раз. Я не смогу быстро бежать, когда все вертится. Мишель присела на корточки перед ней и, смотря прямо в глаза произнесла: — Ты сможешь. «Шарлотта» переводится как «мужественная». Cher, поверь мне, я знаю, как тебе страшно и сложно ступить на эту нелегкую тропу и отпустить нас. Но ты должна это сделать иначе никак. — Но, мама, если я это сделаю. Если проснусь, я потеряю вас навечно. Я никогда больше не увижу вас. Мы больше никогда не встретимся. Мишель встала на ноги и обняла Шарлотту. Уильям прижал к себе их обеих. Девочка не представляла, как она сможет оставить их. — Мы еще встретимся, Шарлотта. Когда это произойдет, не будет ни печали, ни слез. Тогда воцарится покой. — Уильям крепко сжал руку дочери, словно наставляя. — Ну, а сейчас ты должна бороться. Твои враги близко. Ты же слышишь это звериное рычание? Шарлотта прислушалась, рычание действительно было. От него резко стало не по себе. Она поняла. Нужно срочно просыпаться и делать ноги, если она хочет жить. Девочка приняла решение. Подойдя к Мишель, она поцеловала мать в щеку. Взгляд отца, видевшего эту сцену, говорил сам за себя «Молодец! Ты делаешь правильный выбор!» Уильям, поцеловав дочь в лоб, тихо шепнул ей: «Сосредоточься и произнеси Postquam reversus est de hoc mundo somniabunt. — Хорошо. — Шарлотта уже открыла рот, чтобы произнести заветные слова, но Уильям прервал ее: — Дочка, знай: мы всегда будем с тобой. В твоем сердце. Шарлотта начала говорить неизвестные слова, стараясь не расплакаться: — Postquam reversus est de hoc mundo somniabunt. Образы родителей начали расплываться. Синее платье мамы превратилось в яркое пятно, а белая рубашка папы растеклась, подобно пролитому молоку. На нее саму накатила слабость, за ней следовала боль от ожога. Слова сработали, она находилась в реальном мире. Шарлотта проснулась. — «Шарлотта» значит «мужественная». Что же докажем это. Выхватив последнюю лепешку из рюкзака, и убрав ее в карман штанов, она схватила корзину с орехами и высыпала ее содержимое в рюкзак. Ягоды она рассовала по карманам рюкзака и закрыла сам рюкзак. Корзины пришлось бросить в этой пещере. Не велика потеря — в бункере есть еще несколько корзин. Заслышав шаги и рычание жнецов, девочка юркнула в первый попавшийся тоннель и побежала по нему, намереваясь выбраться из этой пещеры. Слабость и боль она почти не замечала.***
Громкий звук, издаваемый компьютером, был сигналом к началу собрания. На нем обязаны присутствовать все. В последнее время собрания участились. Беллами принимал решения и ставил остальных перед фактом. Кларк ему в этом активно помогала. Обычно никто не возражал против внепланового собрания. Только не в этот раз. — Октавия, у нас общее собрания. Ты обязана там быть! — Ничего и никому я не обязана. Не тебе и тем более не Кларк! — Октавия вырвала свою руку из лап Беллами и понеслась к выходу из челнока. У выхода она кинула брату: — Понадоблюсь, приходи на поляну с бабочками. Они намного лучше твоих подданных и точно умнее. Никто из твоих слуг так и не понял, что землянин не говорит по-английски. Октавия лукавила. Вчера, обрабатывая раны своему спасителю, от него она услышала «спасибо» на чистейшем английском. Сказать об этом брату было бы слишком жестоко к этому незнакомцу, поэтому она утаила это. Беллами удержался от желания догнать и встряхнуть сестру, чтобы поняла, как нужно себя вести. Сдержался он только из-за присутствия Кларк. Их отношения только наладились, и он не хотел их портить. К середине первой недели он с удивлением обнаружил, что если жить в ладах с Принцессой, то его люди будут лучше его слушаться. — Она остынет, а нам пора идти к людям. Собрание вот-вот начнется. Кларк удивительно влияла на него. Когда Беллами был в ярости, пара ее слов могла успокоить его. Добрый совет этой девушки помогал найти ему выход из непростой ситуации. Беллами восхищался ее стойкостью и удивлялся, что она младше его самого. Сотня была в сборе и ждала только своих лидеров. Ребята уже привыкли видеть их Короля только вместе с Принцессой. Многие быстро смогли забыть о другой девушке. О Мари в лагере не говорили. Всем было легче думать о том, что она сгинула в диких лесах, чем осознавать, что сестра Кларк жива и избрала изгнание, а не их общество и его правила. — Я знаю, что это собрание внеплановое. Сразу приношу извинения за беспокойство, но дело серьезное. Как вы все прекрасно знаете: Финна пытались убить. Мы захватили этого несостоявшегося убийцу. Прежде чем он умрет, мы должны выведать у него все, что он знает. Но пока он у нас в плену, мы должны тщательно за ним следить. Караулить его будем по восемь человек в день. Дежурство по три часа смена. Убедительная просьба отнеситесь к этому серьезно. На кону наши жизни и я не шучу. Беллами посмотрел на притихших подростков. Его речь дошла до них. Как он и хотел. Пусть этот землянин молчит, они добьются ответа от него чего бы это не стоило. Блейк готов был поклясться, что Кларк слушала его речь очень внимательно. Беллами это не могло не радовать — поддержка Кларк ему очень дорога.***
Бегать по темным тоннелям пещеры — не самая приятная вещь. Тусклый свет фонарика не мог осветить все, и Шарлотта уже несколько раз падала и обдирала локти в кровь. Девочка не знала, сколько время прошло с тех пор, как она вошла в эти тоннели. Точно больше пары часов. Лотта успела устать и проголодаться, но рычание позади не прекращалось. Стоило ей остановиться, чтобы глотнуть воды и рык возобновлялся. Меньше всего на свете она хотела попасть в лапы неизвестного монстра. Выдержать давящую обстановку — тяжело. Девочка чувствовала, как ее медленно начинает поглощать раздражение. Она бежала одной и той же дорогой уже в который раз. Хлебные крошки не помогали. Казалось, что тоннели идут кругами. Неожиданно фонарик моргнул пару раз и погас. Шарлотта хотела завопить. Похоже, сегодня все настроено против нее. Уставшая от беготни по кругу девочка прижалась к стене. Сняв рюкзак с плеч и достав оттуда бутылку, она сделала глоток. Холодная вода освежала, помогала ясно мыслить. — Ну и ну. Кажется, ответ на hie, ubi output я не получу. Только она сказала фразу на незнакомом языке, как возникший луч света тонкой ниточкой засветился в полной темноте. Девочка быстро сунула в рюкзак воду и побежала за лучом, гадая не снится ли ей это. Луч привел ее прямо к выходу из пещеры. Эту местность она хорошо знала. Длинная глубокая речка, куда они с Мари ходили рыбачить. Тоннели вывели ее практически к дому. Шарлотта осторожно вышла из тоннеля и покачнулась. Слабость вновь стала овладевать ею. Девочка уже давно поняла, что заболела, и что Мари ее точно отчитает. Бежать при растущей слабости было нелегко. Последние пару сотен ярдов она не бежала, а почти ползла. Бороться с закрывающимися глазами и подкашивающимися ногами становилось все сложнее и сложнее. Когда заветный люк оказался от нее в паре ярдов, она упала на землю, перед глазами все плыло. — Лотта? — Голос, до боли знакомый, раздался прямо над ухом. Лба коснулась холодная рука, и девочка поморщилась. — Да ты вся горишь! Последующие действия она помнила урывками. Вот с нее снимают всю одежду и заталкивают в прохладный душ, вот надевают на нее ночную рубашку и не дают укутаться в теплое одеяло, ее знобит. Горький отвар, который ее заставила выпить Мари, а это была именно она, стал последним, что Шарлотта запомнила перед тем, как провалилась в сон. Шарлотта так и не узнала, что Мари просидела рядом с ней целую ночь, прислушиваясь к тяжелому дыханию и прикладывая мокрую тряпку ко лбу. Ближе к рассвету девушка заснула прямо в кресле напротив кровати своей юной протеже.