***
Финну Коллинзу значительно лучше — такой вывод сделала Кларк, осмотрев утром парня. Ее вердикт слышали помимо Финна Рейвен и Беллами. Первая была готова прыгать до потолка от счастья, Блейк отреагировал куда сдержаннее — он позволил себе только улыбнуться и никакой больше бьющей через край радости. Кларк была благодарна ему, что он решил так скоро покинуть помещение и сделать вид, что не заметил ее истинных чувств. Несколько дней упорного сторонения Финна никак не улучшили состояние Кларк. Она влюблена в него и с этим ничего не поделаешь. Те дни Принцесса просто изнывала от тоски по нему. Собрания, вылазки, совместные планы и принятые правила с Беллами не помогали. Кларк бежала от своих чувств, но они бумерангом возвращались обратно к ней, увеличившись десятикратно. Это невыносимо. Комок в горле появлялся от постоянной картины того, как Финн заботится о Рейвен, целует Рейвен и вполне, возможно, спит с Рейвен. Девушка хотела бы уйти, куда подальше от этой сладкой парочки, но не могла. Теперь не могла. Она стала лидером их людей. Многократно усиленная вибрация — сигнал. Ковчег выходит на связь. Кларк совершенно не знает как преподнести им смерть Ромы, Диггса и Джона. Ребята стали невинными жертвами непонятной всей Сотне войны. Что разумный лидер делает, когда трезвонят сверху? Правильно, отвечает. Обрамляющие лицо красивые светлые слегка вьющиеся волосы, голубые глаза — это кого-то умиляет. Точно не Кларк. Она старательно улыбается или изображает подобие улыбки, чтобы никто и не подумал о той боли, что кислотой разъедает ей сердце. Гибель друга — удар. Уход сестры — удар. Предательство матери — слепота. Предательство возлюбленного — вырванное сердце. Глядя в карие глаза убийцы своего отца, Кларк видит себя. Маленькая, но уже такая отчаянная девчонка. Неужели когда-нибудь она станет такой, как Джаха? От этой мысли ее прошиб холодный пот. Чей-то голос что-то говорил и говорил. Так тихо и мелодично, вежливо, уважительно. Она его вначале не узнала. Только спустя целую вечность до нее дошло, что это говорит она сама. В этот момент очень хотелось, чтобы Беллами был рядом. Его присутствие придавало ей уверенность и надежду на лучшее. А ведь когда-то она прямым текстом говорила тому, кто был если не другом, то единомышленником, что он полный идиот. Как же это было давно… К несчастью, Беллами совершил очень серьезное преступление. Кларк знала, что он не будет говорить с канцлером ни при каких обстоятельствах. Беллами страшно, в этом она не сомневалась. Он — обычный человек, которого подростки прозвали Королем. Все люди испытывают страх. Храбрый не тот, кто не боится, а тот, кто может контролировать свой страх, не давать ему повелевать собой. Координаты ближайшего бункера с оружием были как нельзя кстати. Гелиевая ручка с фиолетовой пастой уверенно строчила цифры на клочке бумаги. Совсем скоро Кларк откроет карту и найдет данный объект. Вежливое «до свидания» и тихий писк опустили занавес этого действия спектакля. Взрыв хохота буквально в четырех метрах от Кларк резал сильнее ножа. Рейвен почти сидела на бедрах Финна и пыталась его неловко поцеловать. Это уже слишком! Вход на второй ярус был строго приватным, но для лидеров всегда открыт. Землянин продолжал висеть, привязанный ремнями к стенам. Он все еще жив, значит Беллами пока ничего не узнал. Кларк, по правде сказать, плевать на землянина, ее интересовал только Блейк. — …и последнее: не допускай мою сестру сюда ни под каким предлогом. — Вижу, день задался. Беллами, едва не подпрыгнув от неожиданности, резко обернулся к ней. В его глазах светилось много разных чувств. Кларк не дала ему ничего сказать и спросила сразу: — На болотах есть бункер. Сходишь со мной? Да, она правильно поступила, сразу обратившись к Беллами. Заинтересованный огонек появился в его глазах сразу же, как только она сказала про бункер. Покончив с важными делами, сообщив о смерти ребят, к примеру, и прихватив пару пакетиков сушеных орешков, они отправились искать бункер с оружием. Король и Принцесса так и не заметили, что, кроме Октавии, проводившей их озорным взглядом, их заметил кое-кто другой. Семнадцатилетний Дэкс помнил свою сделку с предателем на Ковчеге и свою часть в ней, поэтому, крепче перехватив нож, он поспешил за лидерами.***
Солнце приятно припекало. В такую погоду самое то купаться или загорать. В лагере рядом с рекой детей и подростков пруд пруди. На это есть адекватная причина. В таких местах детей проще обучать. Они предоставлены сами себе, делай, что хочешь. Охотиться и рыбачить многие из них умели уже в шестилетнем возрасте, а вот сражаться единицы. Женщина средних лет, Анья, с явной неохотой обучала фехтованию девочку десяти лет. Ребенок должен был защищаться. Как она это сделает, никого не волновало. Всех их учили чуть ли не с пеленок быть достойными воинами клана. Для девочки этот спарринг — худший день в жизни, для других — веселое зрелище. — Вставай! — Маленькая костлявая девочка не выдержала натиска наставницы и пропустила удар. Боль растекалась по всему организму с ужасающей скоростью. Девочка не могла пошевелиться, не то что встать. Анья все это видела и становилась злее с каждой секундой. — Я сказала: вставай! Несколько пар глаз уставились на несчастную. Коренастый светловолосый парень ловил от происходящего настоящий кайф. В Столице бы он такое никогда не увидел. Тамошняя малышня слишком сильная. Еще бы шесть часов силовых тренировок в день и так ежедневно! Эти дети —другие: не такие подготовленные, слабые, не выдерживающие обычную программу тренировок найтблид. Девочка ощущала на себе насмешливые взгляды других. Она чувствовала себя ужасно. Чтобы там не говорила ее мать, что Анья тренирует лучше всех, она не верила в это. — Если ты сейчас же не поднимешься, я возьму плеть, и тебе мало не покажется! — Злость Аньи достигла своего пика. — Ты меня поняла, Зэма? Зэма что-то тихо пропищала. Ее слов никто не расслышал, зато действия увидели все. Опершись о палку, девочка с трудом встала. Ее локти разбиты в кровь, а нога начала медленно опухать. Она подвернула ее. Зэма была вынуждена закусить губу, чтобы не застонать. Она и так выглядела слишком жалко. — Какая же ты слабая! Сомневаюсь, что из тебя получится воин. — Анья всегда поддевала своих учеников хлестким словом. — Иди, приведи в порядок наше оружие, на большее ты не способна. Так хоть какую-то пользу принесешь. Здесь никто не бездельничает! Со своими выводами Анья поторопилась. Бездельники в лагере все-таки были. В далеком шатре, сидя на подстилке из сухой травы, двое подростков играли в кости. Они были из Столицы и для них словно не звучал приказ Аньи. Вернее он не звучал для одного только Алекса. Юноша любил, а главное умел, нарушать правила. Младшая сестра всего лишь за ним повторяла. Вот так и получилось, что в разгар дня они играли на желание. — И плюс одна тысяча мне! Сестренка, я снова победил! Кейт фыркнула и кинула в него кубики. Она так и не поняла этой игры и теперь ей это аукнулось. Уговор был, если он победит три раза подряд, то ей придется исполнять его желание. Как же она ненавидела себя за то, что согласилась! — И мое желание будет… — Алекс задумался. В серых глазах парнишки скакали бесенята. — ...Расскажи мне о чем ты задумалась. Кейт выдохнула. В этот раз у брата нормальное желание, не то что до этого. В прошлый раз извращенной фантазии ее братца хватило заставить ее обежать три раза ночью вокруг Казарм в ночной рубашке и босиком. Ему было весело, а ей пришлось прятаться во тьме от вышедшего «подышать» Титуса. — Я думаю о Линкольне. Третий день пошел уже. Я боюсь, что он мертв. — Не волнуйся. Он и не в таких передрягах бывал, скоро вернется. Да и вспомни слова Аньи: «Будем ждать пять дней, если ничего не изменится, атакуем». Все будет в порядке. — Алекс ни словом не обмолвился о своей сделке с Мари. В душе он надеялся, что девушка поторопится с исполнением своей части сделки, а то его терпение не железное. Слова брата немного успокоили Кейт. Алексу она доверяла небезгранично, конечно. Главное, что этот балагур держит свое слово, а остальное пустяк. Шум тренировочного боя долетал и до их шатра, так же, как и крики Аньи. Женщина кричала на нерадивых учеников так, что уши закладывало. — Зачем же так орать?! — Алекс убрал ладони от ушей. — Люди же не глухие! — Идите сюда, негодники! Не будете здесь через минуту, узнаете, почем фунт лиха. Оба! Анья все же заметила, что двух подростков не хватает. На это ей понадобилось четыре часа. Вчера времени ушло намного больше. Алекс успел смотаться к их жилищу, отправить шкуру на просушку, и обратно. — Кажется, поиграть можно и позже, — тихонько заметила Кейт. — Не думал, что скажу это, но я с тобой полностью согласен. Я люблю бесить Титуса, но точно не Анью. Она в три раза опаснее нашего старика. Алекс и Кейт пулей вылетели из шатра и припустили к центру лагеря, где Анья тренировала следующего несчастного. Брата с сестрой с мерзкой ухмылочкой встретил Данте. Обычное начало дня.***
На болотах царила особая атмосфера. Торжество природы над человеком здесь усиливалось в несколько раз. Один неверный шаг и ты по горло увязаешь в трясине. Лучший вариант — это найти гать, а не идти через трясину в надежде не утонуть. Беллами сам начал искать дорогу через болото после того, как Кларк чуть не провалилась. Незаметная дорожка отыскалась не так уж быстро. Кларк за это время успела несколько раз свериться с картой. Они шли правильным маршрутом. Болото они перейдут минут за десять, а там останется идти совсем чуть-чуть. Гать из крепких бревен выглядела совершенно небезопасно. Беллами знал, что другого пути через болото нет, также как и пути назад. Не желая показаться трусом, парень первым ступил на дорожку. Бревна зашатались. Плохой знак. — Кларк, беги за мной! Движение бревен под ребятами не прекратилось. Бревна шатались, трещали, их заливала вода. Гать полностью ушла под воду, когда Кларк и Беллами добежали до берега. — Кажется, мы застряли. — Не бойся, Принцесса, прорвемся! Беллами припустил дальше. Карту он уже вернул Кларк, но хорошая фотографическая память подсказывала ему куда идти. Потенциальный бункер уже близко. Кларк устала от этой разведки, но не смела и слова сказать. Предыдущая попытка заговорить с Беллами привела к тому, что со-лидер ее изящно заткнул. А все потому, что речь зашла о канцлере. Ковчег в самом ближайшем будущем должен приземлиться. Встреча Беллами и Джахи приближалась. — Мы на месте. — Замечание Беллами не требовалось. Перед ними стояло большое здание. Бункер должен располагаться внизу. — Я поищу вход. Вскоре вход был найден, и лидеры Сотни спустились в бункер. Беллами на ходу ел сушеные орешки. В кустах рядом с заброшенным зданием притаился Дэкс. Предатель знал, что когда-нибудь Беллами выйдет. Убить Беллами Блейка — вот какая его часть сделки.***
Поворот. Еще один. Дальше напрямик. Прямо перед воротами лежала большая уродливая коряга. Это меня не смутило. Я ее легко перескочила и толкнула ворота. Часовых я не встретила. Одна частичка меня твердила: «Очень странно. Никто разумный не дошел бы до такого», зато другая хлопнула по плечу: «Расслабься, подумаешь: отошли по нужде. Скоро вернутся». На отлынивание от обязанностей забить удалось легко. На странности, творящиеся в лагере, не получилось совершенно. Не мог же мне померещиться Джаспер, орудующий обычной палкой, словно это меч джедая. А я точно ничего не пила и не курила! «Н-да это не лагерь Сотни, а настоящий наркопритон». Обнимающий сосну парнишка не самое худшее зрелище. Куда отвратнее видеть, как полностью обнажённая Харпер отплясывает румбу в паре с Брайном. Зрителей единицы, да и те в неадеквате. Глупый смех, писклявые выкрики — на каждом шагу. Парочки обжимались у всех навиду. Куртки, штаны, кофты, белье… Куда не глянь — одежда валяется повсюду. Выбирай на свой цвет и вкус. Ребятам явно кто-то сплавил ЛСД. У всех неадекватных расширен зрачок, не думаю, что подобного эффекта они добились бы, куря обычную травку. Глядя на это безобразие, я чуть не забыла за кем и чем пришла сюда. Ноющая рука, крепко перебинтованная, напомнила о недавней сделке. Друга Алекса нужно вызволять. Только как это сделать? Одурманенные психотропным веществом подростки были как никогда беззащитны. Пользоваться слабостью своих товарищей подло, однако мне некогда заморачиваться с моралью. Правда не думаю, что моего терпения долго хватит на то, чтобы сидеть в темном углу первого яруса и смотреть на пустой стол. Монти, я знаю: вы поймали землянина. Где он? — На себе я чувствовала расфокусированный взгляд паренька. Даже как-то жутко, особенно, когда понимаешь, как хреново ему будет завтра. — Харпер, разве ты забыла, что он в челноке? — Отлично, все, что нужно, я узнала. Монти нес еще какую-то несусветную чушь, но я ее не слушала. У меня в графе план на день стояло два пункта «Вызволить безымянного землянина» и «Достать лекарство». Малолетние ЛСД-эш… ой, то есть преступники, меня не больно волновали в эту минуту. План по спасению землянина покрылся трещинами, стоило раздаться адекватному голосу Миллера. Вот это подстава подстав! Придется выдумывать план В, а если не прокатит то С и так далее по алфавиту. Пока Миллер сидит на втором ярусе, мне и близко не подобраться к землянину, но, как говорится, «терпение и труд — все перетрут». Правда, не думаю, что моего терпения долго хватит на то, чтобы сидеть в темном углу первого яруса и смотреть на пустой стол.***
В военном бункере было много интересного. Тайные проходы в большие комнаты, сокрытые в стенах. Нижние ярусы с подсвеченной холодным светом плиткой пола. Кларк согласна, что этот военный бункер — склад тайн и истории. Конечно, как и любое жилище, он не мог не хранить вещи прежних жильцов. Осматривая одну из комнат, Кларк случайно наткнулась на порножурнал. Находка немедленно полетела, как сама выразилась Кларк, «с глаз долой». Беллами, бывший свидетелем этого, посмеялся над заливающейся краской спутницей. Принцессе оказалось достаточно посмотреть ему в глаза, чтобы тоже начать смеяться. Веселье прекратилось, когда они нашли, спустившись в подвал, в одной из бочек с маслом автоматы. Беллами Блейк, только увидев их, начал меняться на глазах. Из напуганного мальчишки он превратился в более-менее уверенного в себе юношу. — Нужно испытать это оружие, — прекратив вертеть автомат в руках, заявил Беллами. Ярко-красное полотно, висевшее на одной из стен подвала, идеально подходило. Беллами проверил магазин автомата. Оружие заряжено. — Смотри и учись. — Беллами прицелился и выстрелил. Пуля не повредила мишень. Глухой звук упавшего патрона озадачил его. — Кажется, не такой уж ты и мастер. — Патроны холостые. Они не смогут поразить цель. Зато ты сможешь научиться стрелять. Беллами помог Кларк правильно взять автомат и прицелиться. — Вот так, правильно. Жми на спусковой крючок! — Громкий звук выстрела едва не оглушил их. Когда все стихло, Кларк посмотрела на мишень. Маленькая аккуратная дырочка появилась ближе к нижнему краю. Патроны в автомате, который достался Кларк, были боевыми. — Ничего себе! — только и смогла вымолвить потрясенная девушка. Беллами сдержанно улыбнулся. — Ты должна тренироваться. Его назидательный тон не испортил настроения Кларк. Она была приятно удивлена своим первым попаданием в мишень. Беллами, наблюдавший проявления истинной радости на лице Кларк, не мог ее разделить. С тех пор, как они нашли оружие, он чувствовал себя странно. Мир словно кружился вокруг него, предметы расплывались, а руки неизвестно от чего дрожали. — Мне нужно выйти подышать, — кинул девушке Беллами, чувствуя как начинает задыхаться. Ничего не понимающая Кларк решила продолжить тренировку, но внезапно появившийся голод заставил ее искать, что можно съесть. Полпачки аппетитных орехов — то, что нужно. Большие и солоноватые на вкус они утолили ее голод. Вновь взяв в руки винтовку, она прицелилась. Выстрел прозвучал где-то очень далеко отсюда. Голова начала кружиться безбожно, и Кларк показалось, что все предметы решили станцевать танго. Она закрывала-открывала глаза, но это не помогало. Внезапно ноги ослабели и подогнулись. Кларк упала на колени на холодный пол подвала. Накатившая слабость не дала ей подняться. Сознание начало медленно заволакивать. Руки и ноги онемели, к горлу подкатила тошнота. Кларк не понимала, где находится и как оказалась на полу. Веки внезапно стали слишком тяжелыми, чтобы держать глаза открытыми, и она зажмурилась. Ужасное самочувствие прошло, также быстро и незаметно, как наступило. Кларк смогла пошевелиться и открыть глаза. Первое, что она увидела — расписанные углем стены камеры Ковчега. Все те же кровати, металлический стол у стены, унитаз в углу. Камера совершенно не изменилась. Кларк осторожно поднялась на ноги, прислушиваясь к себе. На удивление все в полном порядке. Она подошла к расписанной ею стене. Руки сами потянулись к цветку розы, выполненному в графике. — Не верится. Этот голос она узнала бы из тысячи. Такой родной. Человек, кому принадлежал этот голос, рассказывал ей сказки, убаюкивал, когда она видела кошмар, и научил ее многому в этой жизни. Перед ней стоял ее отец — Джейк. Кларк не верила своим глазам. Сколько времени она грезила о встрече с ним, сколько раз надеялась увидеть его снова не во снах, а живого. Время шло, а дурацкие детские мечты просто забывались и теряли свою силу. — Папа... — Такое короткое слово, но сколько чувств она в него вложила. Неверие и радость переплелись между собой. Кларк особенно крепко обнимала отца, совершенно не заботясь о том, что может ему причинить боль. Их воссоединение — самое счастливое событие, произошедшее за последний год. Кларк любила отца, для нее большим потрясением стала его смерть. — Ты подросла, малышка. Широкая улыбка Джейка заставляла искриться радостью глаза Кларк. Девушка благодарила всех богов мира, в которых не особо верила, за это воссоединение. — Не расскажешь, что произошло с тобой, пока меня не было? Кларк рассказывала и рассказывала ему все события своей жизни. Про сестру, друзей, мать… На последней она сделала особый акцент. — Ты должна ее простить, милая. — Я не могу, пап. Это выше моих сил. Кларк продолжила свой рассказ, пока снова не вернулась к матери. Ее поступок ужасен. Она. Предала. Своего. Супруга. Отца. Ее. Детей. Ничто не заставит Кларк изменить свое мнение о матери. — Послушай меня. Прощение — это не то, что можно заслужить. Слова отца должны были убедить ее, но они имели полностью противоположный эффект. Гнев на предательство матери оказался слишком силен. — Нет, прости. Я не могу. — Кларк не узнала собственный голос. Он звучал тихо и хрипло. Лицо отца переменилось. Вместо доброты в серых глазах в них появилось злорадство. — Ну и черт с тобой! Пораженная Кларк вскочила с кровати, на которой сидела, и уставилась, не мигая, на расплывающиеся очертания отца. Он никогда с ней так не говорил. Сильный удар приклада по голове избавил ее от необходимости решать эту задачу.***
Самым муторным занятием было ожидание. Октавия почти засыпала от скуки. Делать абсолютно нечего, а цель «ждать» растягивалась до бесконечности. Как назло Миллер со своего поста не отлучался ни на минуту. «Ну и как его теперь выпроваживать?!» Октавия сидела в челноке и не выходила наружу, поэтому она не знала, какой беспорядок там происходит. Когда же ей пришлось выйти наружу, Октавия почувствовала: удача на ее стороне. Все ребята невменяемы. Наркотики никто делать не умел, значит их так занесло из-за местной еды. На ум пришло только одно слово «орехи». Давать галлюциногенные орехи Миллеру жестоко, но Октавию больше волновал землянин. Он назвал ей свое имя в ответ на ее доброту. Орехи свалили Миллера очень быстро. У Октавии появилась фора в несколько часов. Первым делом она влетела на второй ярус, перешагнула через растянувшегося на полу Миллера. Надзиратель съел всю пачку орехов за раз. Землянин смотрел на нее прямо, веревки до крови натерли ему руки. Он думал, что его убьют. Слова Линкольна, а именно так звали незнакомца, все еще звенели в ушах Октавии, как гонг. «Меня зовут Линкольн. Я хочу, чтобы ты узнала мое имя до того, как меня убьют». — Держись, Линкольн, я тебя вытащу! Сегодня ты точно не умрешь. Октавия заметалась по верхнему ярусу в поисках ножа. Она выкидывала все предметы из встроенных в стену ящиков. На полу оказалась приличная горка разных пузырьков, связок трав, справочников. Ножа, так необходимого ей, среди этих вещей не было. Октавия от злости только локти не кусала. — Похоже, я вовремя. — Октавия, готовая вырубить всякого, кто сюда сунется, ахнула. В паре ярдах от нее стояла Мари. В руках у подруги был охотничий нож. — Чтобы ты делала без меня, О? Мари перерезала веревки, сдерживающие Линкольна, и землянин, не удержавшись, рухнул на пол. За несколько дней плена его конечности онемели. — Отлично. Одну часть причин, почему я здесь, я выполнила. Пора переходить к другой. Октавия не без удивления наблюдала за тем, как Мари присела возле горы медицинских побрякушек. — Что ты делаешь? — Ищу обезболивающее, антибиотики и немного календулы. Лотта заболела и нехило себе руку обожгла. — Мари внимательно изучала лежащие перед ней предметы. — Ага, вот и они. Октавия порадовалась тому, что убирать весь этот беспорядок ей уже не надо. Подруга, обычно не склонная делать чужую работу, все аккуратно разложила по своим местам, спрятав перед этим добытые снадобья в рюкзак. — Приятель, не знаю, как тебя зовут, встать сможешь? Я принесла тебе одежду, чтобы эти идиоты, устроившие нудистский пляж и показ мод в стиле «ню», тебя не узнали. Мысленно Октавия поздравила себя с тем, что не видела ничего из сказанного Мари. Землянин, все это время увлеченно рассматривающий свои искалеченные руки, поднял глаза на Мари. — Меня зовут Линкольн. Ваши люди недолго будут под действием орехов Джобби. Скоро они придут в себя. Несмотря на слабость от плена, Линкольн встал на ноги и начал натягивать на себя чью-то кофту с капюшоном. Когда Мари протягивала ему его вещи, он схватил ее за руку и внимательно изучил повязку на левой ладони. — Ты заключила сделку с кем-то из Ночной Крови? — Не понимаю, о чем вы говорите. Я обещала вызволить вас отсюда местному парню. Мы скрепили сделку кровью. Все. Ничего странного не произошло. Мари не стала говорить незнакомцу, что странные вещи как раз и были. Кровь того парня — Алекса — оказалась черной, как нефть. Догадка о том, что здесь у всех черная кровь отпала, когда она увидела темно-бордовую корочку на ране у Линкольна. — Этого парня зовут Алекс. Он из Ночных Братьев. Не связывайся с ним, девочка, проблем не оберешься. Не от него, — заметил Линкольн ошарашенный взгляд Мари, — от других. Октавию тут же заинтересовала тема Ночной Крови и потенциального парня Мари, но она понимала, что время не ждет и поторопила остальных. — Вам пора идти. Линкольн и Мари сразу же умолкли. До них дошло, что не время языком чесать. Линкольн, слегка покачиваясь, побрел к люку на первый ярус. У самого хода он не удержался и притянул к себе Октавию. Чувствуя теплое прикосновение его губ к своим, Октавия сначала опешила, а потом ответила. Рана на сердце от смерти Атома начала медленно затягиваться. — Линкольн, подождите! — внезапно окликнула освобожденного пленника Мари. — Я хотела узнать есть ли средство от ожогов? — Нужна календула и ягоды тотчти. Они ярко-синие и светящиеся. Кивнув девушкам Линкольн начал спускаться с верхнего яруса. С довольным видом Октавия наблюдала, как темно-красный капюшон исчезает в отверстии люка. Мари позволила себе очень теплое прощание. Она крепко обняла Октавию и шепнула, чтобы та приходила к ней в бункер. Вскоре подруга растворилась в сумраке.***
Кларк сдавленно застонала. Металл пола неприятно холодил кожу. Подняться на ноги — выше ее сил. Стоило ей только чуть-чуть приподнять голову, как ее простреливала вспышка боли. Дэкс нехило приложил ее. Выстрелы и громкие крики усилили и так не самое лучшее состояние Кларк. Она впервые чувствовала себя так паршиво: голова болела, руки дрожали, мутило. «Чтобы я еще раз взяла в рот эти орехи». Собрав волю в кулак, Кларк резко вскочила на ноги и… чуть не упала. Устоять на ногах ей помог разваливающийся стол, который несколько часов назад она даже не заметила. Тем временем снаружи, судя по звукам, кипела нешуточная схватка. Выстрелы и проклятия сыпались только так. По голосам Кларк поняла: дерутся Беллами и кто-то еще. Кто именно она сказать не могла. Спустя, казалось бы, целую вечность дрожь в руках и тошнота прошли, голова болела не так сильно. Кларк отпустила стол и сделала шаг в сторону. Ничего не произошло. Мир не танцевал вальс. Все закончилось. Кларк решила не терять времени на обдумывание побочных эффектов орехов. Она со всех ног мчалась на звуки выстрелов и ругани. Последняя была очень разнообразна. Таких витиеватых выражений она еще нигде не слышала. На Землю уже спустилась ночь. Кларк пробиралась на помощь приятелю буквально наощупь. Звезды и луна не больно освещали ей путь. Длинные тонкие ветки больно били по лицу, но она двигалась к своей цели, не останавливаясь ни перед чем. — Прости, приятель, но сделка есть сделка! Звук взводимого курка раздался у Кларк прямо над ухом. Луна осветила человека, и Кларк едва не задохнулась от изумления. Это был Дэкс — один из охотников. Она бы никогда не заподозрила его в таком. Дэкс уже опустил палец на спусковой крючок и почти покончил с бренным существованием Беллами, но не тут-то было! Кларк выскочила из кустов и кошкой бросилась на мальчишку. Она сама от себя не ожидала подобного. Все движения, которыми когда-то пыталась научить ее Мари, удавалось выполнить с легкостью. А ведь на Ковчеге это был девятый круг Ада! Дэкс, пытаясь сбить с себя Кларк, выпустил из рук автомат, и тот полетел аккурат к Беллами. Предатель этого словно не заметил. Кларк, расцарапавшая ему лицо и нещадно бьющая, волновала его больше какого-то автомата. В определенный момент ему повезло: девушка промахнулась и не успела увернуться от его серии ударов. Дэкс с силой ударил ее кулаком в солнечное сплетение и оттолкнул, как котенка, к большому булыжнику. О камень она разбила себе лицо. — Надо было тебя сразу же убить, маленькая сучка! Кларк сидела, приложившись к холодному камню, и тяжело дышала. Удар в солнечное сплетение — это вам не шутки. Эх, если бы у нее был хоть пресс подкачан… Возможность нормально вдохнуть возвращалась, но медленно. Пока Кларк не могла ничего сделать, Дэкс снова напал на Беллами. Их бой начался заново. Удары сыпались один за другим. Они дрались не только врукопашную, Дэкс постоянно хотел вонзить охотничий нож в живот Беллами. Наконец, Кларк смогла свободно дышать. Боль от удара в грудь утихла. Снова не понимая, что делает, она вскочила с земли и понеслась к месту схватки Беллами и Дэкса. Все произошло очень быстро. Кларк толком не успела ничего сделать, как оказалась в незавидном положении — Дэкс крепко держал ее, прижав к горлу нож. — Знаешь, а ведь я не хотел убивать тебя, но ты здесь. Ничего личного. Шамуэй сказал: никаких свидетелей. — Кларк не верила ни единому псевдосочувствующему слову Дэкса. Полчаса назад он называл ее «маленькой сучкой». Дэкс прижал нож к горлу девушки еще сильнее. По шее Кларк потекла тоненькая струйка крови. Она зажмурилась, ей стало очень страшно. Кларк не слышала никаких слов Беллами, зато отчетливо услышала прозвучавший выстрел и чьи-то сдавленные хрипы. Нож от ее шеи убрали, и Кларк приоткрыла глаза. У ее ног лежал мертвый Дэкс. Страшная дырка в горле показывала, куда попала пуля. Беллами поднял глаза на Кларк и сразу же развернулся. Блейк смог пройти всего десять ярдов, а после упал у корней могучего дерева. Беллами завыл, как раненая собака. Пятерней он нещадно рвал на себе волосы. Он рыдал от всей той боли и безысходности, но слез не было. — Боже правый! Моя мама… Если бы она знала, что я наделал. Кем стал. Она хотела вырастить меня хорошим человеком, а я только и могу, что делать другим больно. Я — чудовище! Кларк больше всех, желающая задеть Блейка за живое после изгнания своей сестры, молча подсела ближе к нему и нерешительно сжала его плечо. Видя стенания Беллами, она смогла окончательно его простить. Душевные муки Блейка — это что-то необычное. Будь на месте Кларк Монти он бы показывал пальцем на Беллами и смеялся, но Кларк — не Монти. Минута слабости Блейка помогли ей разглядеть настоящего Беллами, а не того, чью маску он носит. — Эй, ты только что спас мне жизнь. Может, иногда ты ведешь себя, как сволочь, но ты мне нужен. Как и всем нам. Никто из нас не выжил бы здесь, если бы не ты. Если тебе нужно моё прощение, я тебе его дам. Ты прощен, Беллами. Только не уходи. Беллами посмотрел на Кларк с таким страданием, что у нее перехватило дыхание. В глазах Блейка отражались боль, вина, стыд, раскаяние и сомнение в прощении. — Ты прощен, Беллами. — Кларк повторила свою фразу еще раз и сделала то, что никогда бы не сделала пару недель назад. Она крепко обняла приятеля. — Мы справимся. Кларк верила в то, что говорила. Этот поход завершился для них удачно. Забрав одеяла и оружие, ребята отыскали другую дорогу в лагерь. Тело Дэкса Беллами сжег, прежде чем уйти. Спустя несколько часов Король и Принцесса снова выступили с пламенной речью и объявили о начале тренировок, успокоив этим перепуганных побегом землянина ребят. Отношения со-лидеров на глазах крепчали. Кларк и Беллами помогали друг другу во всем. Кларк чувствовала волнение Беллами во время разговора с Джахой. Ей снова пришлось натянуть на лицо милую улыбочку. Кларк знала, что все люди увидят на Ковчеге ее выражение лица, но никто из них не заметит, как крепко она сжимает руку Беллами под столом. Никто из этих людей не сможет проглядеть глубину их связи. Кларк рада этому. Пока еще не время афишировать их слишком уж сложные отношения.***
Невезение — это то, что Алекс особо не переносил. Им знатно досталось за то, что нарушили приказ Аньи. До самых звезд их не отпускали с тренировочной площадки. Это при том, что других детей Анья распустила через двадцать минут после прихода Алекса и Рин. Брат и сестра считались хорошими бойцами, но к концу тренировки они не могли пошевелиться. Анья знала толк в наказаниях. Изнуряющая тренировка — ее любимое. Самым обидным было то, что вечером все собирались на охоту. Алекс и Рин никогда не пропускали охот с отрядом. Возможность пропуска сильно досаждала им. — Все старшие идут, а нас не берут только из-за того, что мы видите ли бездельники. Гнев клокотал в Алексе, и это видела сестра. Рин сжала его руку и загадочно улыбнулась: — Они возьмут нас. К сожалению, тут она ошиблась. Анья не стала ее даже слушать. Попытка добиться своего криком закончилась плачевно: женщина дала ей мощную затрещину, свалившую Рин с ног. Рин распирало от негодования. Еще никогда. Никогда! Никогда ею так не пренебрегали, как десять минут назад. — Нас оставили стеречь малышню! Они — стадо овец, чтобы их стеречь?! — в тысячный раз шипела девушка. Алекс был готов повеситься, только бы не слышать сестру. Будь она мальчишкой, он бы встряхнул ее как следует, чтобы мозги встали на место. Но Рин — девушка, да и к тому же сестра-погодка. Алекс молча направился в темный угол шатра, куда в порыве злости Рин швырнула мокрую тряпку, служащую компрессом для щеки. — Успокойся, — он отвел от ее щеки множество темных тоненьких косичек. — То, что нас оставили здесь — не значит, что нам не повезло. Сейчас уложим мелких и можем делать, что нам заблагорассудиться. Алекс выскочил из шатра, оставив сестру переваривать его предложение, и направился к ближайшему сборищу детей. У костра их сидело около десяти человек. Достаточно для одного лагеря. Алекс помнил, как сам в четырнадцать лет любил попадать в подобные отряды. Как же давно это было… Дети не замечали его до тех пор, пока он холодно не объявил им: — Отбой. Разойдитесь по своим шатрам. Малышня беспрекословно повиновалась ему, хоть выглядели дети при этом уныло. Когда последний ребенок ушел спать, к насиженному месту вышла Рин. Пока брат командовал, она успела переодеться. Ночь — лучшее время, когда люди клана Трикру могут себе позволить облачиться в одежду из шерсти и меха, оставив на ногах привычные плотные штаны и высокие кожаные сапоги. — Ух ты! Даже прическу исправила. И правда Рин успела заплести себе косу из множества тоненьких косичек. — Всегда надо выглядеть подобающе. На лице сестры нет и намека на улыбку. Алекс понимал, что еще чуть-чуть, и они вдрызг разругаются. Что-что, а ссориться с сестрой — последнее, чего он желал. Необходимо как-то отвлечься. Рука сама собой полезла в карман его собственного жилета и нащупала игральные кубики, перо и бересту. — У меня идея. — Широко заулыбался мальчишка, обнажив ряд белых зубов. Приметив неподалеку пенек, он направился туда. Рин из чистого любопытства пошла следом. Алексу понравилось выражение ее лица, когда она увидела, что он принес. — Не хочешь взять реванш, сестренка? — Все! Я больше с тобой не играю! — Рин демонстративно отвернулась от брата. С ее частично обтянутой кожаной перчаткой руки на стол скатились два игральных кубика. На бересте была начерчена таблица из двух столбцов. В первом стояла цифра 5000, во втором 3200. Алекс обыграл сестру в десятый раз. — Зачем же так эмоционально реагировать? Тебе ничего не грозит! Мы же играли просто на интерес. — Алекс с видом кота, объевшегося сметанки, вышел из-за пня. В два счета он подошел к сестре и крепко обнял ее. — Предлагаю сыграть еще одну партию и идти спать. Хитрость она и в Африке хитрость. Алекс знал, что сестра очень хочет выиграть. Рин отказывалась принимать, что кости, как многие другие азартные игры, зависят только от элементарного везения. На этот счет у Алекса все в полном порядке. Он никогда не проигрывал, играя в кости или покер. Рин выигрыш в подобных играх доставался редко. Только брат и сестра присели на траву рядом с пеньком, только достали новый кусок бересты и перо, как в кустах, в паре ярдах от них, послышался шорох и треск веток. — Черт подери того, кто решил нарушить наше спокойствие! — Алекс недовольно отложил все предметы для игры, поднимаясь на ноги. Поймав насмешливый взгляд сестры, он кинул ей короткое: — Жди, скоро вернусь. Поймать свою потенциальную жертву Алекс смог быстро. Достаточно было просто зайти в кусты и ухватить кого-то за руку. Только выйдя вместе со своей «добычей», парнишка узнал кто это. Девчонка шестнадцати лет. Темные волосы заплетены в косу, серые глаза недобро сверкают. — Мари? — Алекс опешил, увидев свою знакомую. — Что ты тут делаешь? — Пришла сообщить, что выполнила свою часть сделки. Твой друг вернулся к себе, — она говорила так, словно вытаскивать людей из плена все равно, что сходить в лавку за хлебом. Алекс порадовался, что стоит спиной к костру, и Мари не видит улыбки, растянувшейся на его лице. — Алекс, ничего не хочешь мне рассказать? — Рин вернула брата с небес на землю. Юноша запоздало сообразил, что сестре о своей сделке с Мари ничего не сказал. Теперь придется выкручиваться. Рин делала вид, что верит в сбивчивый рассказ старшего брата. Мысленно она восхищалась его находчивостью. Подумать только, он нашел выход из трудной ситуации и вместе с тем союзника. — Мари, что тебе нужно? Сомневаюсь, что ты пришла сюда безоружная только погулять. — Я не безоружная. Алекс поймал взгляд сестры и сразу же понял его. Рин собиралась напасть на Мари. Он не стал останавливать сестру только, потому что она дала понять: бой будет учебным. Все произошло в мгновение ока: Мари спокойно стояла рядом с ним, но, благодаря стремительному нападению Рин и подсечке, теперь лежала на земле. — Тебе стоит больше тренироваться. Ты — очень уязвима. — Рин помогла подняться девчонке. — Так зачем ты пришла сюда? Здесь очень опасно бывает. — Моя подопечная обожгла руку, мне нужны ягоды тотчти. — Я принесу их тебе, — кивнула Рин. Маленькая девочка с обожжённой рукой — это ужасно. Кем бы ни была эта Мари, а ей стоит помочь. — Советую вам все обсудить. Алекс проводил взглядом удаляющуюся фигуру сестры. Думать о том, что сказать Мари, он не представлял совершенно. Она — другая и этим отличием нравилась ему. — Ты вообще знаешь, что такое чувство самосохранения? — Алекс немедленно набросился на девчонку. Впервые он не потрудился скрыть свои настоящие чувства. — Ты точно ненормальная! — Я знаю, что такое чувство самосохранения, и я не безумна. Я такая же, как ты! — Мари говорила так спокойно, что Алекс невольно восхитился ее выдержкой. Предугадывая следующий вопрос парня, девушка поспешила перевести разговор на другую тему. — Твоя сестра ничего так и не узнала о нашей сделке? Как бы ни старалась Мари говорить все равнодушно, в голосе появились нотки удивления. — Я не все рассказываю Кейт, — коротко ответил Алекс. — Я не хочу втягивать ее в свои дела. Обычно они заканчиваются не очень хорошо. Но знаешь, в одном она права: тебе и правда нужны тренировки. Легкие шаги известили обоих ребят, что их разговор тет-на-тет подходит к концу. Рин вернулась. — Вот держи. Для ребенка ничего не жалко! — Девушка протянула Мари емкость со светящимися неоновым светом ягодами. Мари благодарно улыбнулась ей. — Постарайся больше не приходить сюда, наши не любят чужаков. Мари поспешно скрылась, выслушав обещания про тренировки. Рин терпеливо дождалась ухода Мари из их лагеря и с силой толкнула брата к ближайшему дереву. Обученная приближенными Командующей искусству боя она могла задать хорошую трепку любому. Родной брат — не исключение. — Ну ты и кретин! Привести девчонку в наш лагерь! А тебе в твою тупую башку не приходила мысль о том, что с ней сделали бы, обнаружь ее?! — Младшая сестра чуть ли не рычала. — В лучшем случае ее бы убили, а что было бы в худшем? Пытали бы? Отправили бы к Лексе? — Рин вдавливала брата в ствол дерева, не замечая этого. Ее гнев был слишком велик. — Угораздила же меня быть в родстве с тупицей! Ошеломленный грубостью сестры Алекс не сразу понял, что Катрина ушла. Это первый раз, когда оскорбивший его человек не получил в глаз сразу же.***
Алекс сдержал свое слово. На следующий день произошла наша первая тренировка. Обучал он меня рядом с бункером. Далеко мы решили не отходить — одной дозы лекарства было мало, чтобы Лотта выздоровела. Тренировка не слишком затянулась. Всего пара часов. Для Алекса это мало, для меня, ни разу не державшей в руках меч, долго. Меч казался непомерно тяжелым, и от этого сильно уставали руки. К концу тренировки я полностью забыла какую ногу надо выставить вперед и каким образом наносить удары мечом. Алекс, надо отдать ему должное, был терпеливым учителем. Всякий раз, когда я лажала, он не уставал объяснять прием заново и наглядно показывать его. За всю нашу тренировку он ни разу не засмеялся, хотя имел на это полное право. Я неимоверно тупила. — Многое ты выполняешь неидеально, но видела бы ты моего младшего братишку, Норта, когда он впервые взял в руки настоящий меч. — Слова Алекса меня немного успокоили. Кажется, не все потеряно. Желая отточить свое умение владеть мечом, я пропадала по пять часов в спортзале. С появлением меча я смогла упражняться с фехтовальным манекеном. Дополнительное самообучение влияло на наши занятия с Алексом. Вес меча все еще заметен, но понемногу я начала привыкать к нему. Меч, подаренный Алексом с гравировкой на лезвии Gladius potentis — a bellator meam, медленно становился продолжением моей руки. Секунды складывались в минуты, минуты — в часы, часы — в дни. Три дня я упорно тренировалась, не замечая ничего и никого. Успех бежал ко мне с черепашьей скоростью. Тренировки же с каждым днем становились все длиннее и длиннее и прерывались только дачей лекарств девочке, обедом, душем и сном. Складывалось такое ощущение, что Алекс горит желанием сделать из меня первоклассную фехтовальщицу, знающую их язык. Парень не забыл ни одно свое предложение. Так вчера мы во время фехтования изучали еще и их местную лексику. Что я запомнила? Только два выражения: Jus drein jus daun и Yu gonplei ste odon, они переводились так: «Кровь за кровь» и «Твой бой окончен». Запомнить остальные слова и выражения, которыми пичкал меня Алекс в перерыве между ударами, я не в состоянии. «Длительные тренировки, лексика во время фехтования, что же он придумает сегодня?» Нормальный человек освободил бы меня от занятий, но Алекс к таким не относился. Я это поняла, когда вчера он мне кинул: «Встречаемся в долине завтра в полдень. Не опаздывай». Если обычно я радовалась любой возможности потренироваться, то точно не сегодня. Этот день особенный. Сегодня День Единства. Я очень хотела вернуться с Лоттой к нашим, отпраздновать. В моем присутствии девочке бы разрешили войти в ворота лагеря. Только как теперь вернешься? Из-за этого мальчишки мы обе лишены праздника! — Не надо. — Шарлотта легонько сжала мою руку. — Не злись. Разве ты не видишь, что Алекс к тебе испытывает? Я удивленно воззрилась на нее. Шарлотта сидела рядом со мной на диванчике в библиотеке, в ее руке была книга «Азы выживания. Том 3», но вот уже минут пятнадцать она не читала ее. — Ты серьезно не замечала этого? — Девочка так удивилась, что положила книгу на стеклянный журнальный столик и схватила другую мою руку своей, полностью забинтованной. За три дня серьезные ожоги не проходят. — Ну и ну! Не думала, что ты настолько слепа! Этот брюнетистый красавчик не просто же так с тобой занимается и обучает, он явно влюбился в тебя. И ты еще старше меня! Шарлотта, не переставая удивляться, продолжила разглагольствовать на тему: «Как можно не замечать влюбленного красавчика». — Ты обязана пойти с ним на свиданку, ой, то есть на тренировку! Против этого маленького танка не попрешь. — Хорошо, я пойду тренироваться с Алексом. — Я сделала особый акцент на слове «тренироваться». — Но ты в это время наведешь порядок в библиотеке, своей части нашей спальни и гостиной. Вернусь — проверю. Возможно, Шарлотта и кивнула мне в знак согласия, я этого не видела. Взгляд сам собой был привлечен часами и двумя стрелками на них. Без четверти двенадцать. Придется бежать, чтобы быть в долине вовремя.***
Октавия не любила День Единства. Посещать праздник, от которого за милю несло ложью, лестью и лицемерием, невыносимо. Год за годом, проведенным на Ковчеге, День Единства скатывался все ниже и ниже. Октавия никогда его не посещала вживую, зато видела множество видеоотчетов о проведенном мероприятии. С каждым годом они мало менялись. Мать Октавии, Аврора, часто говорила: «Не посещая эту пустышку, ты теряешь не много». Октавия никогда, не посещавшая праздник, не знала как реагировать на то, что делают ребята: Монти гнал свою фирменную самогонку, а Рейвен устанавливала на улице необходимое ей оборудование, Кларк и Беллами о чем-то шептались. На нее никто не обращал внимания. Это шанс незаметно улизнуть из лагеря туда, где ей будут рады. Считается, что за три дня ничто не может сильно изменить человека. Не правда, три дня изменили Октавию. В ней проснулась маленькая авантюристка. Сначала осторожно, потом все более решительно она сбегала под покровом ночи из лагеря. Пещера Линкольна — всегда встречала ее теплым очагом и приветливой улыбкой ее хозяина. Октавия снова влюбилась. Встречи с Линкольном нужны ей, как воздух. С каждым днем потребность видеть этого благородного землянина росла. Октавия обманывала, хитрила, шла против правил, но свое получала. Мягкие шкуры на полу, теплый очаг и диковинное оружие — это настоящий идеал жилища лично для нее. Линкольн никогда не обманывал ее. Если она спрашивала что-то, он отвечал честно и прямо, не меняя темы и не отводя глаза. Обычно такие разговоры происходили за чашечкой местного чая. Такого вкусного, что Октавия готова была пить его литрами. «На Земле все иначе. Здесь чувствуется все острее», — мысленно напоминала себе Октавия каждый раз. Всякий раз, когда утомленная днем девушка засыпала прямо за столом, хозяин жилища брал ее на руки и укладывал на одну из своих лучших шкур, укрывая сверху легким одеялом. Утром Октавия одаривала его своей благодарной улыбкой и уходила. Ей нужно было собрать немного ягод. Как это обычно бывало, Беллами не заметил, что его любимая сестренка ночевала в пещере с его врагом. Отмазки в виде «я встала с утра пораньше», «я была на пробежке», «я ходила к бабочкам» работали безотказно. Беллами верил любому слову малышки О, забывая, что Октавия уже вовсе не малышка — ей семнадцать лет. Семнадцать лет — опасный возраст, но старший брат этого словно не знает. Зато знает Линкольн. Он на пару-тройку лет старше Октавии и понимает ее. Но все равно на ее просьбу дать ей меч, чтобы она смогла стать воином, подобным ему, отмахивается и переводит разговор на другую тему. В следующий раз, когда она снова его просит, дает ей охотничий нож и учит нескольким простым приемам рукопашного боя. Октавия довольна, часть ее мечты осуществилась. Она на полпути к становлению настоящим воином. Октавия еще раз оглядывает территорию лагеря, как бы прикидывая какова вероятность того, что ее план покатится в тартарары. Во рту в это время появляется стойкий привкус того чая, а кожу уже припекает предчувствие приятного теплого очага. Девушка снова оглядывается по сторонам. На нее никто не смотрит. Вмиг срывается с места. Длительные пробежки уже давно не причиняют ей неудобств. Так же, как и не доставляют дискомфорта ветки, хлещущие по лицу — все это такие мелочи. Ради того, чтобы оказаться по-настоящему в родном месте, она готова потерпеть. Она бежала, пересекая небольшую долину и спускаясь вниз по склону. Ощущение чего-то родного усиливалось.***
Как бы я не торопилась, прийти вовремя у меня не получилось. Я не только опоздала, а еще и заблудилась. Чаща, в которой я оказалась, была незнакомой. Здесь я никогда не была. Переплетение веток высоких деревьев лишало это место света. Грязь, хлюпающая под ногами, была скорее знаком, что рядом болото, а не горная долина. Заросли веха и камыша усиливали подозрение. Пройдя, еще пару ярдов я почувствовала, как нога медленно увязает в грязи. Нет, дальше мне идти нельзя. Обратная дорога заняла у меня меньше времени, чем дорога до этого болота, но она не привела меня к нужной тропе. Там, куда я вышла, не было даже намека на развилку. Эта тропа завела меня еще глубже в лес. Той кромешной тьмы, что царила на болоте, здесь не было, правда, не было и света. Я благодарна тому, что у меня отличное зрение, иначе бы я не заметила поворот тропы. Я шла прямо по этой тропе. По обе стороны от дороги росли кустики ягод. Приметив один такой с самым большим количеством ягод, я присела на корточки рядом с ним и нарвала горсть. Ягоды похожи на чернику только крупнее и с блестящей гладкой темно-синей кожицей. Время уже, скорее всего, за полдень, а завтракала я в восемь. «Ничего мне не будет, если я съем горсть этих ягод», — мысленно рассудила я и поднесла руку ко рту… Тонкий свист рассек воздух, и в ствол дерева, прямо передо мной, вонзилась стрела с красным оперением. — Стой! Выброси их! — Не знаю чему я удивилась больше: тому, что Алекс нашел меня, или тому, что он стрелял в ствол, стоящий рядом со мной. — Это же ягоды вороньего глаза! — Мальчишка одним движением ладони скинул все ягоды на землю. — Вороний глаз очень ядовит. Того, что набрала ты, вполне хватило бы для смертельной дозы! Вот вам и хороший ботаник! Алекс спас мне жизнь. Снова. Я не могла вспомнить, как оказалась на заросшем травой и кустарником берегу реки. Вроде бы еще минуту назад была в темном лесу, а уже на свету. Это место Алекс выбрал для тренировок. Высокий кустарник хорошо скрывал нас. С противоположного берега мы незаметны, зато нам был хорошо виден и противоположный берег и его окрестности. Идеальное место. Прежде чем начать тренировку парнишка заставил меня вымыть руки песком и глиной. — Можешь пока положить меч на землю. Я хочу показать тебе кое-что новенькое. — Алекс начал только тогда, когда убедился, что я вымыла руки. Он дождался, пока я сниму перевязь с ножнами и положу ее на камни, и достал что-то завернутое в ткань из сумки. Что это я узнала только после его объявления темы урока. — Полагаю, с метанием ты знакома. Сегодня я научу тебя, как метко попадать в цель. Алекс развернул ткань и моему взору представились уложенные рядом два десятка кинжалов. Они — разные: разного размера, разной толщины лезвия и у некоторых рукоять инкрустирована драгоценными камнями. — Впечатлена? — Улыбнулся мне Алекс. — Думаю, это тебе понравится больше Алекс достал из своей сумки два предмета и протянул их мне. Это была пара набедренных ножен. Я взяла за позолоченную рукоять один из кинжалов и вытащила его из ножен. Длинное хорошо наточенное лезвие сверкало на солнце. Приглядевшись к кинжалу внимательнее, я заметила на нем инициалы М.Э.Г. Это же мои собственные инициалы! Как он их только узнал? Ладно бы только фамилию, но второе имя… Как это только возможно? Мое второе имя —Эланор, не представляю у кого Алекс его выпытал. — Спасибо большое. Какая же я дура! Сказать про такой шикарный подарок просто «спасибо большое»! Беспросветная идиотка! — Это только, чтобы мне не приходилось спасать тебя по десять раз на дню, — сухо объявил мне Алекс, но кончики его ушей покраснели, выдавая настоящие чувства своего хозяина. — Советую не убирать этот кинжал в ножны, он тебе понадобится прямо сейчас. Алекс кивком головы приказал мне следовать за ним. В пяти ярдах от того места, где я оставила меч, росло высокое дерево. На его коре уже была нарисована аккуратная мишень. Похоже, Алекс готовился к моему приходу. — Дай угадаю: ты пока еще новичок в метании ножей. — Я молча кивнула. — Есть два способа метание, чтобы показать свою меткость и чтобы убить. Я научу тебя второму. — Алекс говорил тихо и спокойно, но каждое его слово надежно фиксировалось в моем сознании. — Чтобы нанести травму или лишить твоего противника жизни, ты должна вложить в бросок свою силу. Чем больше сила, с которой пущен нож, тем больше вероятности, что твой противник может серьезно пострадать и даже умереть. Большое значение в метании имеет расстоянии от тебя до твоей потенциальной жертвы. Если ты хочешь, чтобы нож пролетел, как можно дальше, бери его как можно ближе к центру. Этот прием хорошо помогает, если ты видишь, что жертва достаточно далеко от тебя. Если же она близко — хватай нож ближе к краю. Никогда бы не подумала, что от положения ножа в руке и силе, с которой он послан, так много зависит. — Думаю, довольно теории, пора перейти к практике. Алекс вытащил кинжал из своего сапога, отошел на приличное расстояние от дерева, прицелился и запустил. Кинжал серебряной молнией слетел с рук мальчишки и вонзился по рукоять в дерево. Серебряная рукоятка торчала из круга, дающего сто очков. — Примерно вот так. — Мой учитель подошел к дереву и вырвал из него клинок. — Теперь ты. Я отошла на то же расстояние, что и Алекс до меня. В руках я крепко сжимала рукоять нового кинжала. Стараясь отогнать от себя ненужное волнение, я прищурилась, прицеливаясь, схватив кинжал за середину лезвия, я размахнулась и, что есть силы, запустила в дерево. Нож летел не так стремительно, как посланный Алексом, а как-то вяло. Первая попытка принесла мне десять очков. — Неважно. Давай еще раз! Вторая попытка была не лучше первой. Нож летел, совершая кульбиты, и попал в большое кольцо. Третья-пятая попытки помогли мне немного освоиться. На десятый раз я поняла, как именно нужно запускать нож. На двенадцатой попытке нож попал в яблочко — «десятку», и лицо Алекса просияло впрочем как и мое. Я решила закрепить навык и посылала в мишень все новые и новые ножи. Из двадцати ножей только три попали в «десятку», остальные пронзали «девятки», «восьмерки», «семерки». — Ты молодец! — не сдержал восклицания Алекс. Его слова нагнали меня, когда я выдергивала двадцать кинжалов из дерева. Я не поняла ни слова из того, что он сказал. Похоже, и правда придется учить их язык. — Ты же знаешь, что я не понимаю ваш… как его… — Тригедасленг, — подсказал мне Алекс. — Я сказал, что мы должны сделать перерыв перед нашим занятием по фехтованию. — О, знаешь это круто! В смысле, что ты знаешь такой замудренный язык. Пошли обратно к зарослям, там такой живописный пейзаж. Возможность немного передохнуть меня вполне устраивала. От метания руки начали немного болеть, и появилась жажда. — Думаю это то, что тебе просто необходимо, — Алекс очутился рядом со мной незаметно. Мне повезло, что я уже сидела на земле иначе бы подпрыгнула от неожиданности. — После тренировок мне всегда хочется пить. Мальчишка протянул мне большой кожаный мех с водой. Вода была прохладной с привкусом лимона. Сделав несколько больших глотков, я вернула мех его хозяину. — Ты — необычная девушка, Мари, — заметил через некоторое время Алекс. — Восхищаешься обычными вещами, удивляешься нашей жизни, ведешь себя так, словно все впервые для тебя. Скажи, как ты жила до этого? Я просто рассматривала пейзаж и противоположный берег. — А я и не жила. — Лицо Алекса вытянулось. — Я выживала. На Ковчеге все иначе, чем здесь. Там казнь — обыденное дело. Справедливость — пустой звук, иногда она играет против тебя. Подставы, доносы — кругом. — Ваша отправка сюда, что это было? Наказание или награда? — Наказание. Они посчитали нас подопытными кроликами и отправили на незнакомую планету выяснить, можно ли им приземлить здесь свои задницы. Многие наши уже погибли. Алекс внимательно вслушивался в мои слова. Пару раз он хотел вставить что-то в мой рассказ, но промолчал. Зато после того, как я закончила, он задал мучивший его вопрос: — Ты выжила и даже пытаешься понять нашу культуру. Почему? — Чтобы сложить по-настоящему объективную картину о человеке или народе, надо смотреть вглубь. Конечно, я многое о вас еще совсем не знаю, например, ваш запутанный язык… — Я научу тебя ему, — клятвенно пообещал мне Алекс. — Я научу тебя всему, что знаю сам. Ты можешь верить мне, Мари kom Skaikru. Он хотел что-то добавить, но я прижала палец к губам. — Пора продолжить тренировку. Поговорить мы еще успеем. Меч с легкостью выскочил из ножен и оказался у меня в руке. Тяжел, но не настолько, как тогда, когда я взяла его в руки впервые. Алекс уже приближался ко мне с обнаженным мечом. Нас разделяла пара ярдов. Тренировочный бой вот-вот начнется. Я машинально встала в стойку и подняла меч. Алекс напал без предупреждения. Пару дней назад такой маневр меня бы сразу же обезоружил, но не сегодня. К тренировке я готовилась. Я смогу продержаться хотя бы десять минут. На выпады Алекса я отвечала, если не уходом, то точно парированием удара. Мне везло, этот мальчишка так и не выбил у меня оружие. Но как говорится: все хорошее рано или поздно заканчивается. Вот и Алекс, подыскав момент, выбил у меня из рук меч. — Неплохо, — сразу же оценил этот спарринг парень. — С каждым днем ты улучшаешь свое мастерство. Нужно продолжать тренироваться. Не успела я передохнуть, а он уже протягивает мне мой меч и продолжает тренировку. Тренировка закончилась только тогда, когда небосвод над нами окрасился в алый цвет от заходящего солнца. — Ты стала сильнее, — удовлетворенно заметил Алекс. — Помни тренировка, тренировка и еще раз тренировка. А теперь идем, провожу тебя до твоего бункера. Всю дорогу через лес Алекс делился со мной множеством интересных фактов. Оказывается, у их клана есть мост мира. На нем заключаются все сделки и соглашения. Также парень посоветовал мне запомнить фразу на тригедасленге: Oso gonplei nou ste odon и всегда делать так, чтобы она оставалась правдивой. Очутившись рядом с бункером, Алекс поспешно попрощался со мной и скрылся из виду. После такой тренировки хочется, как следует отдохнуть. Я потянулась к крышке люка… — Мари, подожди! — Рука замерла на люке. Сомневаюсь, что появление Финна рядом с моим убежищем к добру. — Ты должна кое-что сделать!***
Целый день ребята тренировались под чутким руководством Беллами. Многие из Сотни впервые познакомились с автоматом сегодня. Что уж и говорить о том, что только несколько ребят стреляли сносно. Зато вечером они начали веселиться. День Единства всегда встречали так, словно это последний день в году. Пусть в этом году они встречают этот праздник на Земле, традиция есть традиция. Ее нужно соблюдать. «Кажется, они не только соблюли традицию, но и немного перестарались», — подумала Кларк, когда увидела, как Сотня подготовила площадку для праздника. Она огибала все важные места их лагеря — челнок, склад с едой, недавно подготовленный тоннель. В центре площадки расположили специальное место для танцев. Благодаря Рейвен радио поймало волну Ковчега, на которой постоянно играла музыка. По углам площадки стояли столы с закуской и выпивкой — тут особо постарались Джаспер и Монти (оба показали хорошие результаты на дневной тренировке, поэтому Беллами их отпустил пораньше). Они смогли подготовить самогонный аппарат и сделать первую партию выпивки вовремя. Все остальное пространство занимали столики с разными играми, так или иначе связанными с выпивкой. Фантазия ребят приятно удивила Кларк. Впервые за долгие недели пребывания на Земле она смогла расслабиться и отвлечься. Кларк с удовольствием играла в карты с Фокс и Монро и с тем же удовольствием наблюдала за их вытянувшимися лицами от того, что она улыбнулась и тихо рассмеялась. — Что вы так на меня смотрите? Я тоже человек! Кларк не смогла обойти стороной самогон Монти. Она плеснула в стакан совсем немного алкоголя и выпила жидкость залпом. Алкоголь обжег горло, и Кларк закашлялась. Если исключить неприятный казус с произведением Монти, то больше ничего плохого и неприятного не случилось. Кларк стояла, прислонившись спиной к березе, и наслаждалась музыкой. Этот вечер был прекрасен. Но как говорится: все хорошее когда-нибудь заканчивается. Для Кларк закончился и этот вечер. И закончил его не кто-нибудь, а тот, кого она избегала последние несколько дней, и от имени которого ее сердце билось чаще. — Кларк, ты должна кое-что сделать прямо сейчас. Финн Коллинз появился внезапно. Рядом с ним Кларк увидела Мари. Сестра выглядела очень недовольной, а ее растрепанные волосы как бы говорили, что их обладательницу вырвали прямо из постели и заставили идти сюда. — Куда это я должна идти? Финн, объясни все по-нормальному! Несколько долгих минут Финн молчал, собираясь с мыслями, а потом вдруг выпалил: — Я сделал первый шаг к перемирию между нами и землянами. Ты завершишь наши начинания. Ты заключишь с их лидером мир! Внешне Кларк выглядела совершенно спокойно, выслушав требование Финна, но внутри… Внутри у нее все кипело. Хотелось подойти к Финну и влепить ему хорошую затрещину. Такую, чтобы мозгов прибавилось! — Хорошо. — Кларк взяла все свое негодование на короткий поводок. — Сходи за Октавией. Не веря, что их лидер так быстро согласилась провернуть то, что ей не нравится, Финн внимательно посмотрел в глаза Кларк. Они не отражали ничего. Лучше бы там были хоть какие-нибудь эмоции. Было бы проще. — Иди, Финн, — повторила Кларк. Уход Финна был бы прекрасным способом остаться с сестрой наедине и обсудить эту бредовую идею Следопыта. Финн послушался требования бывшей возлюбленной, чувства к которой еще не успели угаснуть, и направился вглубь лагеря. Однако, сделав пару шагов от Кларк, он вспомнил кое-что еще. — Кларк, ты только Беллами не говори о нашей маленькой операции. Повернувшись к девушкам спиной, Финн ушел на поиски Октавии. Сестры, наконец, смогли поговорить наедине. — Я уж думала, что он никогда не уйдет, — призналась Мари. Кларк заметила, что сестру буквально трясет от негодования. — Представляешь, он, как маньяк, меня подкараулил у бункера! Я шла домой, думала, как здорово принять теплый душ, и тут он! Я только и успела покормить Шарлотту и принять душ, как этот потащил меня сюда. Всю дорогу вдалбливал мне, как замечательно будет заключить мир, паразит! Кларк едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Мари выглядела, как разозлённый бурундук. — Какой поганец! — нарочито спокойно вымолвила Кларк. — Не волнуйся, Мари, за то, что он с тобой сделал, я теперь просто обязана сообщить о его плане Беллами. Слова старшей сестры подействовали на Мари удивительным образом. В сверкающих праведным гневом глазах зажглись искорки радости, а на лице растянулась широкая улыбка. Она была довольна свершившимся правосудием. Кларк, видя эффект своих слов, решила окончательно его закрепить. Это несложно. Достаточно только посмотреть на растрепанные волосы младшенькой — Мари никогда не ходила простоволосой, она всегда заплетала свои волосы в косу или собирала в хвост. — Только, прежде чем я пойду к Беллами, давай приведем тебя в порядок. — Знаком Кларк показала на место у ближайшего костра. Идеальное местечко — людей нет, а свет костра хорошо все освещает. — Присаживайся. Близко к огню стояла скамья. Ее сделал Беллами из валявшегося в лесу бревна. Мари подчинялась сестре беспрекословно. Она молча села на скамью и откинула волосы за спину, на ее запястье мелькнула простая черная резинка. — Тебе что плести? — Обычную косу. Кларк немного ошиблась. Слова успокоили Мари не до конца. Хоть сестра и не подает виду, она напряжена, из-за чего Кларк не знала и не очень-то хотела знать. Если Мари захочет рассказать, она сама расскажет. — Расслабься и откинь немного голову назад. Кларк умелыми движениями разделила слегка пахнущие лавандой волосы сестры на три пряди и начала плести косу. Она умела делать красивые прически кому угодно, кроме себя. Так уж получилось, что в большинстве случаев она тренировалась на волосах сестры. Свои, хоть и не уступали в длине, неудобно заплетать. Себе Кларк могла сделать только самую элементарную косу и хвост. — Готово, — объявила Кларк, как следует закрепив на конце темной косы резинку. — Посиди, пожалуйста, здесь, мне нужно сходить к Беллами. План Финна хорош, но подстраховаться необходимо. Кларк разговаривала с Беллами недолго. Ее уход не заметили ни Финн, ни пришедшая с ним Октавия. — Пора, — объявил собравшимся Финн. Идти по темному кишащему опасностями лесу — точно не самое лучшее занятие из всех, что можно было придумать. Лес пугал до чертиков. Никто из ребят до этой ночи и помыслить не мог, что они будут шарахаться в кусты от каждой пролетающей над ними птицы или долго прислушиваться ко всем шорохам. Кларк немного успокаивало то, что Беллами идет следом за ними, остальные же, не зная этого, проявляли нешуточную осторожность. Страхи ребят начали медленно улетучиваться, только когда на востоке появилась небольшая полоска света. Ночь заканчивалась, и наступал рассвет. Место встречи — большой каменный мост, переживший первый апокалипсис, уже можно было ясно рассмотреть. — Мы почти пришли, — Финн, сам того не желая, нарушил не только сонную утреннюю тишину, но и хрупкое спокойствие Кларк. Девушка внезапно вспомнила, зачем она согласилась идти с Финном. «Оказывается, быть лидером не так-то и просто!» Волнение, доселе незамеченное, за пару секунд накрыло ее. С каждым шагом, приближающим ее к мосту, оно только накалялось. В таком состоянии Кларк была только один раз в жизни. Почти тринадцать лет назад, будучи пятилетней малышкой, она нервничала так, что коленки тряслись, и все только из-за того, что нужно было знакомиться со своим классом, с новыми ребятами. Тогда ее успокоила мамина теплая рука, теперь неизвестно, что может хоть немного унять эту ужасную тревогу. Кларк страстно хотела уйти подальше от моста, но не смела. Она не может отступить тогда, когда уже почти пришла к своей цели. Легкий цокот подошвы ботинок по камню векового моста тому подтверждение. Они на месте… — Мы пришли первыми. Подождем наших…собеседников. — Кларк отчеканила это настолько стальным тоном, что Октавия и Мари, шедшие позади и посмеивающиеся над чем-то, притихли. Несколько долгих минут четверо ребят только стояли и осматривали мост или тихо перешептывались. Перешептывания прекратились, как только на дороге поднялась еле заметная пыль — сюда кто-то ехал. Кларк приготовилась сделать глубокий вдох, уже вдохнула, да так и поперхнулась воздухом: словно из неоткуда на мосту возник человек. Смуглая кожа, темные глаза, краешки множества татуировок виднелись на теле — это был тот самый землянин, которого схватил Беллами. Землянин направлялся прямиком к ним, ничего не боясь. «Интересно, как ему удалось сбежать от нас?» Эта загадка решилась очень быстро. Октавия Блейк, мило улыбаясь, отошла от Мари и двинулась навстречу землянину, постепенно переходя на бег. На глазах у своих же Октавия обвила шею землянина руками и слилась с ним в нежном поцелуе. Теперь стало понятно, кто его отпустил. Не будь Беллами тоже здесь, Кларк немедленно бы ему рассказала с кем шляется его сестричка. Кларк не понимала, как можно так доверять противоположной стороне, после всего того что она сделала. Хотя… Тут взгляд Кларк упал на Мари. Младшая сестра умилялась трепетному обращению с Октавией. Волнение понемногу начало отступать. Эту передышку Кларк использовала с пользой. Она дернула сестру за рукав кожаной куртки, заставляя обратить внимание на нее саму. — Что за? — Тихо. Я должна кое-что тебе сообщить. — Кларк посчитала своим личным долгом посвятить сестру в курс последних событий так или иначе связанных с Ковчегом. — Очень скоро здесь будет Ковчег. В первой делегации они спустят охрану, врачей, ученых, всех, кто может нам помочь. Мари переваривала услышанное и вдруг посмотрела прямо в глаза сестры. — Мама… она тоже прилетит? — пролепетала пораженная девушка, причем слово «мама» она произнесла на удивление мягко и нежно. — Прилетит. Кларк не было нужно гадать, почему так изменилось поведение сестры. Это элементарно! Мари очень соскучилась по матери, просто не хотела это признавать. Кларк уже начала догадываться, что сестра простила матери все ее преступления и ждет ее возвращения с тем же нетерпением, что и сама Кларк ждет каждой встречи с Мари. — Кларк, они идут! Финн мог бы это и не объявлять, Кларк не слепая. Она прекрасно видела, как с противоположной стороны моста остановилось двое всадников в плащах с капюшонами. Всадники спешились и откинули капюшоны. Это была женщина средних лет и юноша, совсем мальчишка. Оба светловолосые и вооружённые до зубов. Женщина что-то сказала мальчишке, тот только кивнул, и направилась к центру моста. — Кларк должна идти одна. — Подсказка Линкольна (его имя Кларк сообщила Октавия) выглядела как приказ. Она сочла за лучшее подчиниться ему. То, что они попортили землянам немало крови, Кларк уже известно. Тем не менее хлесткие слова Аньи, так звали ту женщину, ее жесткие обвинения задевали Кларк не хуже меча. Кларк знала, что в любой беседе стоит выслушать своего оппонента, сохраняя при этом ледяное спокойствие. Последнее, оказалось сделать труднее всего, постоянно ловя на себе буравящий взгляд белобрысого мальчишки, приехавшего с Аньей. Кларк не была хорошим дипломатом, по правде сказать, она не была дипломатом вообще, но ей удалось мало-мальски сдвинуть переговоры в свою пользу. — Ты гарантируешь, что никто из ваших людей не нападет? Кларк оставалось только ответить «да» или «нет», но один выстрел из автомата не дал ей сделать даже этого. Переговоры сорваны — неприятный холодок пополз по коже. Кларк чувствовала непривычное опустошение. Столько сил потрачено впустую! На мосту и в его окрестностях началась ожесточенная схватка, а Кларк не могла и пошевелиться. В себя ее привел свист стрелы, едва не попавшей в Октавию. Сестру Беллами спас Линкольн, вовремя схлопотавший эту стрелу. — Кларк, надо уходить! — непонятно сколько надрывно кричал Финн. Кларк тряхнула головой, сбрасывая с себя наваждение. В голове у нее стучало «бежать, нужно бежать!». Четверка ребят и Линкольн со всех ног бросились с моста в окрестные леса. Кларк всей душой проклинала Беллами и того, кто начал стрельбу. Если до этого войны можно было избежать, то с этого момента она официально началась. Кларк и остальные, не сбавляя скорости, бежали по лесу к лагерю. Никто из этой компании так и не заметил, что их трое, плюс Линкольн. Исчезновение сестры Кларк произошло незаметно. Кларк так и не увидела, как в младшую полетела стрела, вонзилась в ногу, и что от боли Мари сначала рухнула на холм, а потом по нему скатилась в куст, расцарапав себе руки и лицо колючками.***
Я не строила иллюзий по поводу этих переговоров и предполагала много вариантов их развития один хуже другого. Однако то, что произошло, не попало ни в один из этих предположений. Подумать только: все мы были в смертельной опасности! После двух недель жизни в собственном бункере грань между коренными жителями и мной немного стерлась. Я думала, что начала понимать этот народ. Как я ошибалась! Стрела с красным опереньем вонзилась в переднюю часть бедра. Я всего лишь прикрывала Кларк… Когда я упала в куст, с меня словно спали шоры. За две недели мне не удалось досконально изучить землян. Все это время от смерти меня спасал Алекс. Он же пытался научить меня азам боя и языка. Как же я была глуха! Алекс сам намекал мне, что моя встреча с их лидерами будет для меня нежелательной. Кейт и Линкольн говорили мне это прямо. Я просто не слушала или не хотела услышать! Хруст веток совсем близко со мной, незнакомая речь — кажется, на этот раз мне точно крышка. Сбежать — не выход, уже пробовала. Стрела доставляет много неудобств — с места не сдвинуться — больно, по этой же причине я не могу бежать. Человек, говоривший на неизвестном языке, больше не приближался. Он во все стороны кидал камни. Один угодил мне прямо в больную ногу. Крик, вырвавшийся из глотки, заглушила чья-то ладонь. Утопая в своих страданиях, я не заметила, как ко мне кто-то подкрался. Я не могла сказать точно, что это за человек, был ли это мужчина или женщина я также не могла знать, единственное, что мне удалось узнать о подкравшемся ко мне — на руке этого человека красовалась черная кожаная перчатка. — Ш-ш-ш спокойней. Шепот был настолько тих, что просто чудо, что я его услышала. Должно быть, своими словами человек хотел успокоить меня, но все получилось совсем наоборот. Я сильно дернулась, рука, зажимающая мой рот, опустилась, неизвестный больше не сдерживал меня. Этот рывок дорогого стоил. Не рассчитав свои силы, я всем весом рухнула на простреленную ногу, тут же мой полный боли крик разнесся по лесу рядом с мостом. Кричала я пару секунд, но и этого было достаточно, чтобы привлечь к себе внимание мальчишки, всего пару минут назад отошедшего от куста на добрых два десятка ярдов. — Тихо! — Рука в черной перчатке вновь зажала мне рот и с силой потянула назад, таща глубже в заросли кустарника. В те пять минут, пока неизвестный меня тащил, я так и не смогла обернуться и понять, кто передо мной. Я и не думала узнать, но неожиданно удача улыбнулась мне. На руку, зажимающую мой рот, упала длинная тонкая косичка, крестообразно перевязанная красной ниткой. У кого-то я уже видела такие косы… — Нам оставалось переждать всего лишь десять минут, если бы ты не закричала! — на сей раз это был не шепот, а красивый мелодичный голос, в котором отчетливо слышалась досада. Внутри этих зарослей, куда утащила меня незнакомка, темно, зато обзор стал шире. Я смогла заметить, как белобрысый мальчишка с кем-то переговаривается и кивает почему-то на мое укрытие. — Неужели ты больше не хочешь кричать? — Девчонка, сдерживающая меня, усмехнулась. — В таком случае я тебя отпускаю, сначала бы так! — Я почувствовала, как мягкая кожа, зажимающая мне рот, исчезла. Я тут же обернулась. Рядом со мной сидела Кейт — сестра Алекса. Девушка выглядела уставшей и чем-то озабоченной. Похоже, именно она нырнула в те кусты, где сидела я. Я не смогла сказать ей и слова, поэтому решила продолжить свои наблюдения за белобрысым мальчишкой. Посмотреть было на что. Парень, бормоча себе что-то под нос, медленно двинулся к кусту, где сидела я. Мой крик он точно услышал. «Кажется, пора что-то делать или дать деру». Судя по вмиг ставшему серьезным лицу Кейт, она думала точно также. Заметив приближающегося к нам белобрысика, она сдавленно чертыхнулась и прошипела себе под нос что-то типо: «Только этого недоумка не хватало». Кейт быстро взяла себя в руки и коротко приказала мне: — Сиди тихо и не высовывайся. Легко сказать: «Сиди тихо». Исполнить эту команду оказалось непомерно сложно. Когда я наблюдала, как сокращается расстояние между мной и мальчишкой, в душе все замирало. Между нами двадцать ярдов. Пятнадцать. Десять. Девять. Ток. Ток. Ток. Привлеченная странным звуком я обернулась к Кейт и успела заметить только яркую искру, от которой вспыхнула солома. Прошло не больше секунды и яркое пламя перешло на стрелу. Я припала к земле, и в ту же минуту над моим ухом засвистела тетива. Стрела, охваченная пламенем, летела, рассекая воздух. Далеко впереди она во что-то попала, и это что-то вмиг занялось ярко-красным огнем. Белобрысый сопровождающий Аньи и пара его дружков побежали к неизвестно как появившемуся источнику огня. Я, наверное, еще долго бы зачарованно смотрела на огонь, если бы Кейт не дернула меня за рукав кожаной куртки: — Нужно уходить, пока они не вернулись! Впоследствии я долго не могла понять, как выдержала поездку до укромного уголка Кейт, как вообще смогла взобраться на большого вороного коня. Перед глазами стояла пелена, и дорога до небольшой пещерки не отложилась в памяти. Удивительно, что я вообще не потеряла сознание! Пелена отступила только, когда я рухнула на что-то теплое и мягкое. Это были шкуры. Я находилась в пещерке. Пол и стены завешаны шкурами, в центре жилища горит небольшой костерок. Его совсем недавно разожгли. Краем глаза я заметила Кейт, убирающую в каменную нишу что-то подозрительно похожее на кремень. Девушка уже успела скинуть меховую безрукавку и снять перчатки, и теперь на ней красовалась хлопковая белая рубаха, заправленная в штаны. Сама того не замечая, я смотрела на нее во все глаза. Это был один из редких моментов, когда я понимала, что девушка передо мной моя ровесница. — О, ты более-менее пришла в себя, — заметила мой взгляд Кейт. — Отлично! Чем скорее я исполню данное мной обещание, тем лучше. — Я ничего не понимала, про какое обещание она говорит, но решила продолжить наблюдать за ней. Кейт не делала ничего враждебного. Она всего лишь сняла с полки пузырек из темного стекла и быстрым шагом двинулась ко мне. — Сделай пару глотков этого настоя, — девушка протянула мне флакон, из которого минутой ранее выдернула пробку. На вкус настой был отвратителен. Горький и одновременно кислый от него немедленно захотелось выпить чистой воды. — Ну как? — спросила Кейт, принимая обратно свой флакон. — Отврати… — Договорить мне не дала легкая боль, возникшая в ноге. Кейт не слушала мой ответ. Она вырвала из моего бедра стрелу. — Я знаю каково оно на вкус, — слегка усмехнулась она и тут же нахмурилась, увидев рану от стрелы через дыру. — Рану необходимо прижечь, приспусти штаны! Требованиям этой девчонки подчиняться совсем не хотелось, но она смотрела так, что хочешь-не хочешь подчиняйся или будет хуже. Пока я выполняла то, что было велено, она сорвала с пояса длинный стилет и раскалила его. — Приготовься, — Кейт снова оказалась рядом со мной. Я даже не заметила ее прихода. Посчитав, что с формальностями покончено, она прижала к ране раскаленное оружие. Не знаю, что она дала мне, но боли я не испытывала, только легкое жжение. — Поздравляю! С твоим лечением покончено, — без особой радости объявила Кейт, убирая кинжал в ножны. — Можешь одеваться и идти туда, где живешь. Девушка подняла с каменного пола пузырек с обезболивающим настоем и сделала несколько шагов назад к каменным полкам. Пока она убирала лекарство, я натянула штаны. Без стрелы в бедре жизнь намного лучше. — Ты еще здесь?! — Сестра Алекса удивленно изогнула бровку, уставившись на меня. При всех своих успехах в легкой атлетики, нельзя после извлечения стрелы в сию минуту бегать и прыгать. Я думала, что это понимают все. Ошибалась… — Немедленно вставай на ноги и иди к себе! Приказ Кейт меня удивил. Вернее удивил не приказ, а ее поведение. Девчонка заметив, что я не потрудилась, даже пошевелиться, рывком поставила меня на ноги и выразительно указала на выход из пещеры. — И да, Малия, если ты думаешь, что я согласилась помочь тебе по доброте душевной или просто добровольно приняла этот долг, то ты ошибаешься! — Эти слова меня застали уже у выхода. — Все, что я сделала, было сделано не ради тебя, а ради моего брата! Видишь ли, он в тебя влюбился. Удивительное это чувство любовь, по себе знаю. Она заставляет совершать подвиги, окрыляет. Самое забавное, что нам нельзя любить! — Кейт горько усмехнулась и приблизилась ко мне. — Любовь — это слабость, так нам говорят. Но я знаю кое-что другое. Я знаю, что люблю своего брата и сделаю все, что угодно, чтобы он был счастлив. Поэтому я тебе помогла. Он бы не пережил твоей смерти. Это был первый и, я надеюсь, последний раз, когда я тебя спасала. Вот тебе мой совет: держись от неприятностей подальше, иначе пострадаешь, и еще одно, если ты разобьешь сердце моему брату, советую сразу же бежать, поскольку я найду тебя и убью! — Последнюю фразу Кейт прошипела так, словно была змеей, и посмотрела мне прямо в глаза. — А теперь убирайся отсюда и не смей даже искать это место! Я вылетела из маленькой пещеры, как пробка из бутылки. Четверть часа я просто бежала, выкладываясь по полной. Мимо проносились кустарники, травы, мирная жизнь насекомых и животных. Я все неслась… Я и не думала останавливаться, но мне пришлось это сделать, иначе бы я угодила прямо в топь. Остановившись, я медленно начала осознавать происходящее. Первое — нам официально объявили войну, второе — Кейт не горит желанием иметь со мной какие бы то ни было дела и третье — уже полдень, а стерва-судьба забросила меня невесть куда, необходимо срочно выбираться. Из трех проблем, навалившихся на меня, я смогла решить всего одну. К ночи я была в лагере. Найти дорогу в кромешной тьме мне помогла Октавия. Подруга была несказанно рада меня видеть. По пути до лагеря я рассказала ей все, что произошло со мной. Октавия слушала меня внимательно, а после того, как я кончила свой рассказ, она задумалась. — Не понимаю, зачем Кейт сначала тебя спасала, а потом угрожает тебе смертью. Зачем спасать, если потом убьешь? — Октавия высказала мои мысли. Причем те, которые я гнала куда подальше. — Одно могу сказать точно, ты в рубашке родилась, подруга! Везенье тебя так и обвивает. За разговором мы вошли в ворота лагеря и дошли до группы ребят, оживленно что-то обсуждающих. Фокс говорила так быстро, что я не улавливала смысл ее слов. Впрочем, понимать ее слова необходимости не было, жесты и выражение глубокого потрясения на лице Октавии сделали свое дело. — Что случилось, О? Она не ответила, только указала на небо. — Смотри! Я подняла глаза, да так и оторопела. Маленькая светящаяся точка стремительно летела вниз. Это была не звезда, а небольшой корабль. Сразу же вспомнились слова Кларк: «Очень скоро здесь будет Ковчег. В первой делегации они спустят охрану, врачей, ученных, всех кто может нам помочь. — И ее ответ на мой вопрос. — На этом корабле будет наша мама, Мари». Неприятный холодок побежал по коже. Корабль летел слишком быстро. Еще немного и он разобьется. Сама того не осознавая, я шептала древнюю молитву. Но все без толку: корабль, как летел с огромной скоростью, так и продолжал лететь. Я не отрывала глаз от светящийся точки, не слышала голос Октавии. Я смотрела на корабль, не переставая шептать молитву. Увы, мои мольбы не были услышаны. Корабль рухнул за холмом, видневшемся из нашего лагеря, яркая вспышка была более чем ясным и полным объяснением, что стало с командой. Все они погибли… Не в силах справиться с чувствами, нахлынувшими на меня, я рухнула на колени. До меня доносились возгласы других неотчетливо, словно через вату. Прикосновений Октавии я вообще не чувствовала. Чудовищное отчаяние и ощущение безысходности кислотой разлилось по венам и начало душить. Это невозможно вынести! Волна боли выжгла во мне все, что только можно выжечь. Мой разрушающийся мир окончательно разрушился этой ночью. От былой жизни мне оставили дыру на том месте, где раньше располагалось сердце. А сама я окончательно и бесповоротно утонула в море бесчувственности и апатии.