Перекрёсток времени

      В Полис — город-столицу — можно попасть двумя путями: лесными общедоступными дорогами и вплавь через реки. Если дорогой путь занимал три дня езды верхом, то пересекая реки на лошади, в Столице окажешься через день максимум. На последнее отваживаются только самые отчаянные — течение рек чересчур сильное. Нередко путники, решившие переплыть реку, тонули как только заходили в воду.       Небольшой отряд, направляющийся в столицу, к отчаянным не относился. Безопасность они предпочли времени. Отряд состоял из семи человек: четверо взрослых и трое подростков. Ехали они уже два дня, останавливаясь только на ночёвку, и с первыми лучами солнца продолжали свой путь.       Ночь давно вступила в свои права. На небе, излучая белый свет, сияли луна и звезды. Бело-голубое сияние выхватило из темноты небольшой шатер с приоткрытым пологом-входом, через небольшую щель внутрь попадал лунный свет и прохладный ночной воздух. Этот шатер стоял в отдалении от других.       Легкий ветерок в очередной раз залетел в помещение и разметал темные волосы спящей в нескольких шагах от входа девушки. Кейт проснулась от дуновения ветерка и села на самодельной лежанке, служившей ей кроватью. В глаза светил назойливый лунный свет. Недовольно поморщившись, она скинула с себя теплое шерстяное одеяло и вылезла из кровати. С полузакрытыми глазами двинулась к выходу из шатра, широко зевая. Солома, устилавшая пол, покалывала босые ступни. Ветерок снова налетел на нее и тронул полы белой туники, взятой из Полиса и служившей своей хозяйке спальной одеждой, белый свет причудливо играл в длинных волнистых от распущенных косичек волосах.       Кейт подошла к распахнутому пологу. Она намеревалась закрыть вход и вернуться обратно в уютную, теплую постельку. Звезды ярко светились на ночном небе, стояла неестественная тишина. Кейт прислушалась. Нет, ей не показалось, дежурные спали, их огонь давно погас.       Девушку озарила мысль. Ночью все кошки серы, как говорят простые люди. Кейт готова согласиться с ними. Ночь — лучшее время для незаконной вылазки. Она быстро прокрутила в уме то расстояние, что они проехали. Немаленькое. Журчание реки предлагало еще один путь. Но хватит ли у нее на это храбрости? — Хватит, — сама себе кивнула Кейт и сделала пару шагов из уютного и теплого шатра.       Босые ноги ступили на холодную и мокрую от росы траву, ветер с остервенением начал трепать ее волосы и тунику. Этого Кейт не учла. Ночью всегда намного холоднее чем днем. Однако это ее не смутило, она уверенно шла через их лагерь к тому месту, где еще вечером привязала своего коня — Беркута. — Не знал, что ты страдаешь лунатизмом. — Негромкий голос прозвучал, словно выстрел из пушки.       Найтблида поскользнулась на мокрой траве и обязательно упала бы, если бы человек, которому принадлежал этот голос, не удержал ее за локоть. Кейт не стало лучше. Она могла отдать руку на отсечение, что когда выходила из шатра, старший брат мирно спал. — Думаю лучше обсудить твою проблему в нашем шатре. — Алекс, крепко держа за локоть, потащил ее обратно. «Весело было бы встреть нас кто-нибудь», — подумала Кейт.       Алекс выглядел не лучше ее. Он выскочил из шатра и бросился на поиски сестры в чем был. Сырая трава студила его босые ступни, а лунный свет выхватывал каждый сантиметр обнаженной верхней половины тела. Повезло еще, что спать он лег в штанах.       Вся ситуация, в какую попала Кейт, ни в коем случае не могла быть комичной, но внешний вид братца вызывал улыбку. Будь на месте Кейт кто-нибудь из девчонок Полиса, они бы от счастья в обморок рухнули. Даже в темноте на теле Алекса хорошо виднелись тренированные мышцы, особенно пресс. Что не удивительно с их-то тренировками…       Алек буквально тащил за собой младшую сестру, не останавливаясь ни на минуту. Кейт молчала. Гнев брата ощущался практически физически. Алекс рывком распахнул полог и втолкнул сестру внутрь. Глаза Кейт не успели привыкнуть к темноте, как Алекс зажег свечу. Жестом юноша приказал сестре идти в ту часть шатра, где он спал. — Что это было? — осведомился Алекс, ставя свечу на пол рядом со своей лежанкой.       Кейт сидела на его спальном месте, закутавшись в свое одеяло, словно оно могло спасти ее от прожигающего взгляда брата. — Я нахожу тебя рядом с конем. Ночью. Интересно, что бы ты сделала не приди я? — Алекс говорил тихо, немного отчужденно. Кейт могла сказать, что он спокоен, если бы не видела, как побелели костяшки рук, сжатых в кулаки.       Девушка никак не могла ответить на вопросы брата. Она не знала, как оправдать свой порыв. Сказать, что решила переплыть реку — Алекс точно прибьет, а ничего другого в голову не приходило. Лгать Кейт не умела. — Сестренка, мне кажется, я задал тебе вопрос. Изволь на него ответить. — Если бы ты не пришел, я уже пересекла бы Неман, — правда сорвалась с языка и несколько минут доходила до Алекса. А когда дошла, привела юношу в ярость. — Ты хотела сделать что? — Я хотела переплыть Неман вброд ночью.       Алекс, все это время сидевший на своей лежанке рядом с Кейт, поднялся на ноги и отошел подальше. Гнев становилось контролировать все сложнее. — После всех запретов, даже соваться во все горные реки, ты решилась на это? Зачем, Рин? Просто скажи зачем и я отстану.       Обманчиво тихий и спокойный голос брата стал последней каплей. Все эти дни он игнорировал ее, а сейчас спрашивает зачем?!       Кейт прорвало, она не контролировала себя. — Да, я решилась на это! — внезапно выкрикнула она и выскочила из теплой кровати. — Я захотела переплыть Неман ночью в бурю! Знаешь почему? — Кейт стояла так близко к брату, что ее волосы щекотали ему щеку. — Потому что я надеялась заслужить прощение! Пусть и сильно рискуя своей жизнью. Но ты не дал мне сделать даже этого! Ты каждому из нас многое не даешь! И если ты ничего не замечаешь, могу тебе рассказать про то, что происходит. Про то какая у нас семья! Впрочем, то, что мы представляем собой, трудно назвать семьей. Мы — троица психически неуравновешенных личностей, с которыми Миранда и Грета по ужасной случайности состоят в кровном родстве. Не знаю обращал ли ты внимание на то, что все свое свободное время Норт старается не пересекаться с нами. Наш младший брат, Алекс, только и делает, что составляет новые яды и думает как бы сбежать из Полиса! — Голос Кейт задрожал и сорвался на визг. — Ты все эти дни смотрел на меня как на врага народа. Да, я признаю, что совершила ошибку, но и ты не святой! Тем не менее, я старалась исправить все, что накуролесила! Я не дала Данте и Тео убить твою девчонку! Я спасла ей жизнь! Не знаю как тебе еще доказать, что я раскаиваюсь в том, что совершила. Возможно, если бы я утонула в Немане, всем было бы лучше…       Алекс стоял как вкопанный и смотрел на свою сестру. Злость и самые серьезные сомнения оставляли его. От сердца отлегло. Зря он относился к младшей сестре как к предательнице. Видел же, как она все эти дни из кожи лезла, чтобы ему угодить… — Впрочем, еще не поздно это сделать! — В глазах Кейт появился решительный блеск. Девушка отскочила от брата и кинулась что есть силы к выходу из шатра... чтобы повалиться на колючую солому от умелой подножки. — Успокойся, окаянная! — Кейт билась в руках Алекса. Юноше стоило больших усилий дотащить ее до постели и усадить на мягкую шкуру саблезубого тигра и укрыть ноги одеялом. — Держи. Тебе сейчас это очень нужно.        Алекс протянул сестре в руки бурдюк.       Кейт сделала большой глоток и поперхнулась. В бурдюке хранилась не вода, а вино. Она пораженно, даже испуганно, посмотрела на старшего брата. — В Полисе тебе никто не продал бы алкоголя, — медленно проговорила она. Спокойствие пыталось укрыть ее теплой волной. — Ты его украл?       Кейт старалась ничем не выдать своей паники. — Украл. Из запасов Титуса, — спокойно подтвердил Алекс. — Тебя же за это высекут! Возможно, даже публично!        Страх плескался в ее карих глазах. Алекс слабо улыбнулся ей, взял из ее рук бурдюк и сделал небольшой глоток, потом вернул сосуд обратно сестре. — Ну, высекут и высекут — невелика беда. Публично еще никого не пороли. Это негативно влияет на устойчивое мнение о высокой духовности ночнокровок. Да и от прута и плети еще никто не умирал, сестренка. Запороть Титус нас не может: кнут ему никто не позволит использовать в воспитательных целях, а максимальные сорок ударов розгами могут привести в самых тяжелых случаях только к потери сознания. — Видя недоверие в глазах сестры, он улыбнулся ей шире. — Я таскаю вино и эль из погребов Титуса с четырнадцати лет и меня ни разу не поймали. А как ты знаешь: не пойманный — не вор.       Взор Кейт затуманился. Вино действовало на нее. Алекс аккуратно вытащил из ее слабых пальцев бурдюк и закрыл его. Кейт с небольшой помощью брата упала на подушку и, укрывшись одеялом, заснула. — Я прощаю тебя, сестра, и надеюсь, что в скором времени мы вернем разрушенное доверие, — прошептал Алекс, укладываясь рядом и туша свечу.

***

      Над спящим лагерем Сотни вставало солнце. Ребята еще нежились в своих кроватях и не желали вставать. Не спали только юноши, дежурившие на вышке, да Октавия Блейк. Она проснулась от кошмара средь ночи и с тех пор не смогла уснуть. События прошлого дня давили на нее, заставляли просыпаться в холодном поту от собственного крика. Всякий раз, как она закрывала глаза, перед ней стояла картина: мертвые посиневшие тела жертв Мерфи, ее брат, трепыхающийся в красной ременной петле. Октавия проклинала тот день, когда поддавшиеся извращенному порыву справедливости, мальчишки решили вздернуть Мерфи на крепкой ветке.       Солнце осветило ее лицо, и Октавия, опираясь на сгоревший сарай, встала на ноги. Она и не подозревала, что так закоченела. Чувствительность ногам удалось вернуть только усиленной ходьбой по лагерю. С покрытой сажей рукой все обстояло намного проще. Ее Октавия отмыла за пару минут. — Я думал, ты спишь, О. — Октавия резко обернулась и встретилась с карими глазами своего брата.       Беллами, как обычно, появился незаметно. Он одарил свою сестру самой приветливой улыбкой, но в его глазах застыло выражение тревоги и озабоченности. — Кларк и Финн не вернулись? — вместо приветствия спросила Октавия. Беллами покачал головой. — Нет, они должны были вернуться еще два дня назад. Не знаю, что и думать.       Октавия подозревала, что Беллами не равнодушен к Кларк. Теперь она окончательно в этом убедилась, однако должной радости открытие ей не принесло. Память о том, как она себя чувствовала, после гибели Атома еще жива. Она не желала брату когда-нибудь пережить подобное. — Они вернутся живые и невредимые, вот увидишь, Белл. Нужно надеяться на лучшее. — Октавия ободряюще сжала плечо брата, стараясь вложить в этот жест всю свою поддержку. — Спасибо, О, — хрипло поблагодарил ее Беллами, аккуратно убирая со своего плеча худенькую руку сестры. — Что-то я в последнее время совсем расклеился. Ты права: нужно надеяться на лучшее.       В животе Октавии внезапно заурчало, и она покраснела. За все время, что она провела на улице, не получила ни крошки. — Раз уж мы не спим, предлагаю позавтракать.       Она смогла обойтись без слов, чтобы выразить свое согласие. Беллами, приобняв сестру за плечи, повел ее к челноку. Наскоро вскипятив воду и подогрев мясо, они уселись на две кровати, стоящие напротив друг друга на верхнем ярусе. Между ними стоял небольшой стол, на который Беллами поставил тарелки с мясом и местными овощами, две кружки горячего травяного чая, небольшую емкость с ярко-красными ягодами и блюдечко со свежими семенными лепешками с любистком. — Всегда хотела попробовать крольчатину.        Октавия взяла несколько кусков мяса, уложила их на тарелку, сверху положила пригоршню овощей и ягод. — Кроликов здесь полно, а лосей и кабанов они искать боятся. — Беллами отправил в рот кусок мяса и отломил от лепешки. — Не все такие храбрые как ты. Ты бегаешь по лесам, переходишь реки вброд и совершенно ничего не боишься. Почему? — Так получилось. Жизнь — это борьба. Чтобы выжить в этом недружелюбном мире, нельзя проявлять слабость. — Октавия отхлебнула из кружки, мяса и овощей в ее тарелке поубавилось. — Я не хочу быть той слабачкой с Ковчега.       Смешинки появились в глазах Беллами. Не каждый день услышишь такой пафос от его малышки О. — Ты не слабая, О, и никогда ей не была. — Беллами отложил вилку и стряхнул крошки на пол. — Я не желаю слышать, как ты называешь себя. — Не волнуйся, не услышишь. — Октавия положила вилку в пустую тарелку и залпом допила уже остывший чай.       Она первой встала из-за стола и спустилась на нижний ярус. Ребята уже проснулись: они потягивались и с закрытыми глазами натягивали куртки и зашнуровывали кожаные ботинки. Октавия понимала: будь их воля, провалялись бы в постелях до обеда. — С добрым утром. — Монти Грин, удивительно бодрый и веселый, протиснулся между рядами гамаков и раскладушек. Для человека, что едва не стал жертвой Мерфи, парнишка выглядел слишком жизнерадостным и беззаботным. — Ты сегодня рано на ногах. — Октавия у нас жаворонок. — Беллами слегка подтолкнул сестру, прижавшуюся спиной к лестнице. Монти посторонился, чтобы освободить немного места для брата и сестры. — Не я одна, — отмахнулась Октавия, чем вызвала улыбку на лице Беллами. Сегодня ей особенно удавалось поднять настроение старшему брату. — Тебе лишь бы возразить. Ну да ладно. Я не буду делать тебе никаких замечаний, сестренка, только прошу, воздержись хотя бы сегодня от прогулок по лесу.       Беллами кивнул Монти в знак приветствия и покинул челнок. Октавия ничуть не удивилась той поспешностью, с какой брат покинул ее общество. Она понимала — у их лидера есть дела важнее, чем долгое времяпрепровождение с сестрой-Покахонтос. — Как насчет того, чтобы немного прогуляться? — Монти решил нарушить неловкую тишину.       Он и сам ошеломился внезапному приказу Беллами, завуалированному под просьбу. Обычно Блейк смотрел на все вылазки Октавии в лес сквозь пальцы. — Пошли, — девушка ответила Монти, как-то отстраненно. Она так хотела сбежать к Мари, а теперь, если она предпримет хотя бы попытку, брат не станет медлить с наказанием.       Октавия брела рядом с Монти, изредка отвечала на его вопросы. Она не сомневалась, симпатичный парнишка уже давно догадался, что к чему, но из вежливости не подавал виду. Они шли по территории лагеря и всякий раз, как проходили мимо ворот, сердце Октавии тоскливо сжимались.       Крик вспорхнувшей с ветки птицы и сильный удар, сбивший ее с ног, заставил Октавию схватиться за данный Линкольном нож. Она, крепко сжимая оружие, встала на ноги и встретилась взглядом с человеком, сбившим ее с ног.       Кларк Гриффин выпутывала из светлых волос маленькие тоненькие веточки. Ее лицо покрывала запекшаяся кровь, руки сплошь в порезах, одежда местами порвана. — Где Беллами? — Кларк сфокусировала взгляд на Октавии. — Где он? — Он с Рейвен, — быстро ответила Октавия. — Что с тобой случилось, Кларк? — Земляне, — вместо Кларк ответил Финн, и Октавия во второй раз поразилась состоянием появившихся в лагере ребят. — Они хотели нас убить, но мы сбежали. — Важно не это, — перебила его Кларк. — Земляне планируют нападение. Они атакуют сегодня. — Немедленно отправляемся к Беллами.        Октавия спрятала нож и повела всю компанию вдоль уцелевшего склада к небольшой палатке. Беллами может и отвлечься от разговоров с Рейвен. Возвращение Кларк и Финна, их ужасная новость важнее всех остальных дел.

***

      Два дня — вот какой срок мне понадобился, чтобы взвесить все «за» и «против» и принять окончательное решение. Бесспорно, я не могу позволить Шарлотте участвовать даже в предположительном сражении. Она очень мала и неопытна для этого. Земляне — выносливые и опытные воины, проверенные множеством сражений. Не сомневаюсь, пощады для ребенка, недавно взявшего в руки нож, не будет. Шарлотте не выжить в грядущей заварушке. Совсем другое дело я. Занятия стрельбой из лука, метание ножей и худо-бедный уровень фехтования дадут мне небольшое преимущество. К тому же последние тренировки с Алексом были намного лучше самых первых.       Разговор с Шарлоттой был далек от простого. Девочка и слышать не хотела мои доводы. Вконец разругавшись со мной, она убежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Я еще долго слышала, как она швыряла в стены что-то тяжелое. Через пару часов после нашего разговора все звуки в комнате Лотты затихли. Я осторожно приоткрыла дверь. Комнату, словно перевернули верх дном. Стопки книг, что до этого аккуратно лежали на столе, валялись по всей комнате. Деревянная полочка лежала на полу, рядом с ней — множество красивых безделушек. Две табуретки валялись перевернутыми у двери. На кровати среди всего этого безобразия мирно спала Лотта.       Я подняла с пола теплый плед и укрыла им девочку. Потом собрала разбросанные книги и разложила их стопками, подняла и повесила на стену полку, на нее поставила металлические безделушки. В комнате уже не такой бедлам. Я закончила уборку подниманием табуретки и расправлением загнутого ковра. В спальне снова восторжествовали чистота и порядок. Больше делать нечего: Лотта спит, выжатая эмоциональной вспышкой. Будить спящего ребенка без веской причины — последнее дело.       Я направилась к двери, уже коснулась дверной ручки, но отчего-то резко одернула руку. Неведомое чувство заставило меня сделать это, напомнило, что в этой комнате я сделала еще не все. Развернувшись на носках, я посмотрела на свернувшуюся калачиком под бурым пледом спящую девочку. Повинуясь внезапному порыву, приблизилась к ее кровати и села на краешек. Руки сами потянулись к ее лицу и отвели мокрые от пота светлые пряди. «Что если я последний раз ее вижу? Что станет с этой маленькой девочкой, если земляне убьют меня? Какова вероятность того, что она не озлобится, не будет мучиться ночными кошмарами или вообще выживет?»       Я на миг замерла, пораженная своими ужасными мыслями. Нет, нельзя так думать! Если изначально настроиться на смерть и не делать никаких попыток к выживанию, так все и будет. Я встала с кровати, в последний раз посмотрела на девочку, пытаясь запомнить каждую черточку, и поцеловала в лоб, прощаясь.       На кухне я быстро сварганила себе подобие шаурмы из лепешки, овощей и ломтика вяленой оленины. Перед возвращением к ребятам нужно подкрепиться. Жуя шаурму, проверила стрелы в колчане и целостность тетивы. В гостиной я уже положила на диван меч и кинжалы в ножнах, на спинке кресла висела моя кожаная куртка, у журнального столика стояли сапоги.       Проглотила последний кусок «шаурмы» и вошла в гостиную. Подошла к дивану и скинула домашние тапочки. Подтянула к себе пару сапог и влезла в них. Мягкая кожа приятно облегает ступни и голени. Прикрепила на пояс к бедру крестом двое ножен с кинжалами. Сняла со спинки кресла куртку и надела ее, кинжалы надежно скрылись под курткой. На спине закрепила ножны с мечом, перебросила через плечо колчан, полный стрел. Лук придется нести в руках, но это не беда, справлюсь.       Я готова, оружие при мне в отличном состоянии, записка Лотте давно прикреплена к холодильнику, наше жилище хорошо замаскировано. Пора выходить. По моим подсчетам путь до лагеря займет три-четыре часа, сейчас около полудня. Прежде чем идти через коридоры к люку, я села на диван и маленькими глотками выпила стакан холодной воды. Вот теперь точно все!       Я прошла не более ста ярдов от своего жилища. Хруст веток и топот пары маленьких ножек догнал меня. — Мари! — закричала Шарлотта и вцепилась мне в рукав куртки. — Не ходи! Не надо!       Мягко, но настойчиво я отстранила ее. Девочка смотрела на меня с такой мольбой, что мне стало не по себе, захотелось позволить ей увлечь меня обратно в бункер. «Нет, нельзя», — немедленно одернула я себя, и только что вспыхнувшее желание угасло. — Нет, надо, Лотта, — спокойным голосом проговорила я. — Я делила с этими ребятами кров и пищу. Мой долг — помочь им. — Ценой своей жизни?! — Если до этого дойдет, то да. Я оставила тебе указания, что делать, если я не вернусь по истечении месяца.       Девочка вздрогнула. Я присела перед ней на корточки и взяла за руки.  — Послушай, чтобы не случилось, ты должна оставаться собой. Я учила тебя, как сдерживать эмоции, учила охоте. Сегодняшняя вспышка гнева не должна повториться. Надеюсь, ты держишь в голове те знания, которые я тебе дала. Ты хорошо метаешь ножи, охотиться на мелких животных ты сможешь. К тому же рядом с бункером установлены ловушки, в холодильнике есть мясо. На первое время хватит. — Что мне делать в самом худшем случае? — Голос Лотты дрожал. По ее лицу текли слезы.  — Ты должна жить в любом случае. — Я ласково стерла слезы с ее щек. — Не плачь, Лотта. Мы еще встретимся. — Мы еще встретимся, — прошептала девочка и вдруг крепко обняла и прижалась. — Спасибо за все и прости, что я была слишком грубой и вредной.       Я дотронулась до ее плеча, заставляя посмотреть на меня. — Ты вела себя как обычный ребенок. Не кори себя. — Шарлотта всхлипнув, кивнула. — Отправляйся в бункер.       Лотта отпустила меня и без лишних слов побежала к бункеру. Я дождалась пока крышка люка плотно закроется, прежде чем продолжить свой путь до лагеря наших.

***

      Рассказ Кларк и Финна произвел эффект разорвавшейся бомбы. Беллами и слушать ничего не хотел о немедленной эвакуации. — Мы жили здесь достаточно время, хоронили в этой земле наших погибших. Мы не можем просто так все бросить и уйти. — Беллами начал мерить второй ярус челнока шагами. На челнок он, Октавия, Рейвен, Кларк, Финн и Миллер с Харпер перешли, чтобы никто лишний не услышал такие новости. Всеобщая паника — совсем не то, что нужно Беллами. — Но я не могу оставить без внимания твой рассказ, Кларк.        Беллами вернулся на свое прежнее место у стола, за которым он завтракал с сестрой. — Мы не покинем лагерь, но это еще не значит, что мы не будем защищаться.       Октавия, Финн и Кларк обменялись одинаковыми удивленными взглядами. Троица уже и не надеялась на разумное решение Беллами. Предыдущие его слова казались просто трусливыми отговорками. Они быстро забылись, когда Беллами открыл рот и начал раздавать указания. — Рейвен, твоя бомба сохранила нам жизни в прошлый раз. — Кларк побледнела и вздрогнула, ее руки так задрожали, что стоящий рядом с ней Финн был вынужден успокаивающе сжать ее ладонь. Беллами ничего не заметил, он продолжал говорить: — Заминируй территорию за забором, вокруг лагеря, не трогай только ворота.       Рейвен кивнула ему, взяла из своей сумки необходимые материалы и уселась в углу комнаты делать мины. Минирование нужно провести как можно скорее. — Миллер, — Беллами обратился к своему верному соратнику. — Тоннели готовы? — Уже как три дня, — с готовностью ответил тот. — Я могу проверить еще раз. — Проверь. — Миллер застегнул куртку и направился к открытому люку. — А ты, Харпер, осмотри наше оружие, если понадобится, перезаряди автоматы.       На верхнем ярусе челнока осталось четверо человек. Рейвен ушла делать мины на нижний ярус. — Вы останетесь здесь? — Беллами повернулся к Кларк и Финну. — Мне нужно проверить остальных. — Да, — кивнула ему Кларк.       Беллами, взяв за локоть Октавию, бодрым шагом направился к люку и спустился вниз по лестнице. Вскоре их шаги затихли. Кларк и Финн сели на ближайшую к стене кровать. Кларк прижалась к нему. Финн в ответ крепко обнял ее и поцеловал.       Их словно приклеило друг к другу супермощным клеем, и разорвать влюбленных разве мог только взрыв водородной бомбы. Два выстрела, прогремевшие снаружи и испуганные крики, сработали не хуже упомянутой бомбы. Коллинз и Гриффин отстранились друг от друга и удивленно заозирались по сторонам. — Ты слышал взрыв? — А где Рейвен?       Вопросы прозвучали одновременно. Ни на один из них никто из ребят ответить не успел, так как люк открылся, явив собой бледное лицо Беллами. — Кларк, срочно нужна твоя помощь. Там Рейвен… — Голос Беллами сорвался. Ему потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться и договорить. — В Рейвен стреляли.       Блейк говорил что-то еще, но Кларк не слушала его. Мигом спрыгнув с кровати, она бросилась к встроенным в стену ящикам. Кларк судорожно перебирала все предметы: связки трав, пузырьки настоев собственноручного приготовления, справочники, пузырек с йодом... Обезболивающие таблетки, так необходимые ей сейчас, как в воду канули. — Его здесь нет, — выдохнула Кларк и пулей слетела вниз.       На нижнем ярусе таблетки также не обнаружились. Рейвен тем временем тихо стонала сквозь плотно сжатые зубы, ее побелевшие руки крепко сжимали сумку с так и не установленными по большей части минами. — Кто в тебя стрелял, Рейвен?        Кларк уже поняла, что обезболивающего нет в лагере. Его кто-то забрал, и она даже догадывалась кто. Но все это отойдет на второй план, пока она будет занята лечением раненой. — Мерфи, — еле слышно выдавила Рейвен.       Кларк кивнула ей и сделала жест Беллами и Финну. Оба приблизились к Рейвен и обездвижили ее. Рейес не понимала зачем, пока не увидела, как Кларк прокаливает нож Октавии в принесенном ею же факеле.       Крик Рейвен хуже всего подействовал на Октавию. Ее лицо внезапно стало серо-зеленым, и она вылетела на свежий воздух не хуже пробки, вылетающей из бутылки.       Через пару минут она успокоилась и вернулась на корабль только за тем, чтобы проскользнуть на второй ярус. Поднимаясь по лестнице, она смотрела на свои руки, цепляющиеся за перекладины металлической лестницы. Следом за ней поднялась Кларк и молча протянула фляжку с водой. В этом жесте Октавия прочитала: «Не беспокойся: многие люди боятся или испытывают отвращение к крови и виду ран». Она в несколько глотков осушила фляжку и вернула ее Кларк, стараясь при этом не смотреть ей в глаза. Услышав тяжелую поступь Беллами, как он карабкается по лестнице на второй ярус, Октавия метнулась в темный угол комнаты, не забыв прихватить с собой стул, на котором ранее сидела Рейвен.  — Ты оказалась права, Кларк, — с порога заявил Беллами. — Нам необходимо эвакуироваться. Куда велел идти Линкольн? — На восток и спросить некую Луну. Он говорил, что она нам поможет, — ответила Кларк. — Придется послушать его совета. — Беллами обреченно вздохнул, но внезапная мысль зажгла огонек надежды в его глазах. — Вы говорили про жнецов. Может, подействует правило враг моего врага — мой друг? Может, если мы призовем их на помощь, нас оставят в покое?       Октавия из своего угла уставилась на Беллами, не мигая. Всего месяц назад во время одной из прогулок с Мари она познакомилась со жнецами. Точнее сказать сбежала от них. Это произошло через неделю после освобождения Линкольна. Октавия на всю жизнь запомнила те блестящие глаза, затуманенный взгляд и звериный оскал. — Только не в этом случае, — отрезал Финн. — Ты не видел их. Жнецы — дикие чудовища. Не удивительно, что земляне их боятся. — Значит, эвакуируемся. Начинайте собирать вещи, — велел он Октавии и Финну. Обернувшись к Кларк, Беллами произнес: — Нам необходимо сделать объявление.       Убедить ребят уйти оказалось на удивление просто. Больше половины лагеря видело в каком состоянии вернулись Кларк и Финн. Конечно, с того момента они оттерли кровь, обработали и перевязали раны друг другу, но память других еще жила. Ребята поверили в ужасное сообщение и согласились с немедленной эвакуацией.       Много вещей с собой никто не брал. Только самое необходимое — одеяла, вода, небольшой запас еды и по ножу каждому. Шли колонной по четыре человека. Первыми ставили самых сильных и крепких, по центру — девушек, в хвост — тех, кто остался. Кларк и Беллами, как лидеры, покидали лагерь последними. Беллами заливал и затаптывал их костры, Кларк проверяла все ли стоят в колонне. На лицах обоих лежала пелена тревоги и печали. — В колоннах стоят все наши, — оповестила Блейка Кларк. — Не все и ты это знаешь. — В любом случае ты хорошо поработал, Беллами. Восемьдесят три человека живы. — Зато семнадцать погибло, а из этих восьмидесяти трех трое в изгнании, одна вынуждена отправиться с нами на носилках.       Кларк почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Она так надеялась, что сестра каким-то чудом узнает о готовящемся нападении и вернется. Тогда бы ей не пришлось так сильно переживать за нее. — Когда мы будем за океаном, угроза для жизни Рейвен отпадет, что касается моей сестры, Мари, сделала свой выбор. Она могла вернуться к нам в любое время, но вместо этого предпочла остаться на этой далеко недружелюбной земле. — Как же тяжело ей было это сказать, но она справилась. По крайней мере, Кларк хотелось думать, что Беллами ей поверил.       Они двинулись прочь из лагеря. Колонна шла нога в ногу, в середине строя, не выказывая никаких признаков усталости, двое мальчишек несли носилки с Рейвен. На их пути не встретилась ни одна преграда, вокруг стояла тишина. Кларк не понравилась эта тишина. У нее появилось стойкое предчувствие, что должно случиться нечто плохое. Другие ребята ничего подобного не чувствовали — кто-то травил байки, кто-то напевал, а кто-то высказывал свои мечты и надежды. В тот момент, когда Октавия вдруг замерла, а смеющийся мальчик четырнадцати лет умолк, до слуха Кларк донесся свист и следом за этим глухой звук падающего тела. Она посмотрела через несколько рядов и почувствовала тошноту и головокружение: светловолосому парнишке, что минуту назад предавался мечтам о теплом море и жарком солнце, разрубило голову.       Паника обуяла почти всех. Кларк едва успела отскочить в сторону, колонна понеслась к лагерю с бешеной скоростью. В ее ушах звенел крик Джаспера: «Земляне!», а перед глазами стояло изувеченное тело парнишки. В лагерь она пришла позже всех и как только вошла, ворота плотно закрыли. — Ворота больше не открывать, — приказал бледный и шокированный произошедшим Беллами.       Прошло не более десяти минут, как от стоявшего в карауле Джаспера все услышали дикий крик: «Земляне!!! Они нашли нас!!!». Беллами лично поднялся на вышку и посмотрел кто к ним пожаловал. Кларк не могла видеть то, что видел Беллами, но могла судить по облегчению на его лице, что тот, кто пожаловал, точно не землянин. — Открыть ворота, — приказал он, нарушая собственное повеление. С ним никто не стал спорить.       Ворота открылись. Все увидели стройную девушку с черной косой, переброшенной через плечо. В руках она сжимала лук, за спиной болтался колчан со стрелами и меч. Мари Гриффин почти смеялась, увидев такую реакцию на свое появление. — Весело тут у вас!

***

      Страх Джаспера и остальных смехотворен. Никогда не думала, что они боятся собственной тени. Зачем с такими воплями носиться по лесу? — Ты вовремя появилась. — Кларк схватила меня за руку и втащила в лагерь. — Иди к челноку, к складам с едой. В общем: куда хочешь, только не высовывайся из лагеря.       Я посмотрела на серьезное лицо Кларк, и все мое веселье пропало. Сестра стояла с неестественно белым лицом, ее руки мелко дрожали. Кларк напугана! Не было того дня, чтобы она находилась в таком состоянии. Ее состояние и чувства, что она испытывала, сказали мне насколько все плохо, а вовсе не то, как трое мальчишек на закрытых брезентом носилках уносили четвертого, чтобы похоронить. — Что с ним? — Я проводила процессию взглядом. — Бедолаге разрубило голову. Этим. — Кларк двумя пальцами держала острый металлический диск щедро обагрённый свежей кровью. — Чакры, — сразу же поняла я. На Ковчеге я хорошо изучила все виды холодного оружия, половину из них видела в нашем музее. Несмотря на это близко с чакрами я познакомилась только в эту минуту. — Мы можем использовать оружие землян против них самих. — Забирай себе, если хочешь. С меня на сегодня достаточно смертей и крови. — Кларк сунула мне диск в руки и отошла к Беллами.       Я осталась стоять одна, прижимая оружие к груди и не зная куда податься. Рядом со мной испуганные ребята шушукались в небольших группках. Мало кто отваживался выйти из плотного кольца друзей и подойти к Беллами или Кларк, зорко высматривающих неприятеля. Мой живот недовольно забурчал. Той шаурмы, что я съела перед отправлением сюда, по всей видимости, было мало. Только где теперь возьмешь еду? — Кто хочет со мной сходить на поляну с бабочками? — достаточно громко, чтобы услышала я и несколько групп, но не услышали Беллами и Кларк спросила Октавия. На нее со смесью страха и удивления уставилось несколько десятков человек. — Разве вам не нравятся бабочки? Не понимаю, как можно не любить бабочек? — Октавия картинно вздохнула.       Почему картинно? Потому что я знаю, зачем она говорит все это. Да, ее интересуют бабочки, только такие у которых есть рукоять и лезвие. — Ладно, подруга, сдаюсь, ты уговорила. — Я решила подыграть Октавии и выставить дело так, как будто мы и правда идем к синим бабочкам.       Я и Октавия ушли в сторону тайного лаза под удивленными взглядами толпы и совершенно незаметно для Беллами и моей сестрицы. Прогресс на месте не стоит, я уже легко исчезаю из-под бдительных глаз сестры. До лаза мы не стали доходить, да и зачем? Нам нужно просто хорошенько поговорить, а не сбегать. На челнок нам путь заказан — там Рейвен, поэтому укромное местечко мы нашли в тени сгоревшего сарая. — Хорошо, что ушли от старших. — Октавия села на траву по-турецки, перед собой она поставила рюкзак и начала вынимать из него еду. — Вот, держи, поешь. — Она протянула мне хороший кусок мяса и чуть засохшую лепешку. Я удивленно посмотрела на нее. — Бери, у меня есть еще еда.       Взяла из ее рук еду и села в ту же позу, что и она. Холодная крольчатина и лепешка быстро утолили мой голод. Единственная досаждающая мне неприятность — жирные от мяса руки. — У тебя нет… — Держи. — Октавия протянула мне мокрую тряпицу, и я с удовольствием вытерла жирные руки. — Спасибо, — поблагодарила я Октавию за все, возвращая ей тряпку. Руки Октавии, такие же жирные как ранее и у меня. Она тщательно стерла жир с рук и спрятала засаленную тряпку в сумку. — Не знала, что вы начали охотиться на кроликов. Когда я еще здесь жила, жарили мясо лосей и кабанов.       Октавия махнула рукой и сообщила: — Раньше кабаны и лоси практически вплотную приближались к лагерю, да и ребята ничего не боялись. Теперь животину кто-то пугнул, она ушла вглубь леса, а парни боятся отходить дальше, чем на двадцать ярдов, от границ лагеря. Вот и приходится довольствоваться кроликами, хорошо хоть мясо они жарят, не то все бы загнулись. — Да, туляремия это вам не путаница с систолой и диастолой.        Этой болезни мы с Лоттой и боялись, когда в первый раз пробовали кроликов. Я никогда не болела туляремией, Шарлотта и подавно. Тексты и иллюстрации одного учебника по медицине впечатляли. По нему я познакомилась с характером течения сальмонеллёза, брюшного тифа и, разумеется, туляремии. Заболеть этой болезнью здесь, на Земле, равно смерти. В наших условиях вылечить ее практически нереально. — Не хотела бы я ею заболеть. — Октавию передернуло. Она откинула подальше от себя кроличьи косточки, словно они могли ее заразить. — Ты не заболеешь, только потому, что все мясо ребята хорошо прожаривают. Туляремия возникает от употребления сырого мяса зайцев и кроликов. К тому же из-за наших «прекрасных» отношений с дорогими соседями от этой болезни ты не умрешь. Металлический диск в голову или шею убьет тебя быстрее самого опасного вируса. — Я подняла с земли чакры и продемонстрировала диск Октавии.       Подруга побледнела, ее зрачки расширились, и я поняла, что перешла тонкую невидимую грань. Слова извинения слетели с языка, но их недостаточно. — Если бы ты шла с нами, Мари, ты бы сейчас не смеялась с ребят. То, что они жмутся друг к другу, как испуганные котята — ничего особенного. Когда в Дрю летит диск и разрубает ему голову — это страшно. — Октавия перевела дух и уже намного спокойнее предложила: — Давай поговорим о чем-то другом. Расскажи, как ты познакомилась с Алексом.       По-моему это своеобразная месть. Наедине мы никогда не обсуждали личную жизнь. До этого дня Октавия знала о моих отношениях с Алексом, только то, что юношу зовут Алекс. Я в свою очередь знала только о поцелуе Октавии и Линкольна. — В начале сентября у нас закончилась еда, и мне пришлось идти на охоту. Все закончилось тем, что на меня напал саблезубый тигр, и я потеряла сознание. Очнулась уже, когда стемнело, под боком сверток с мясом, за спиной лук и колчан со всеми стрелами. На следующий день после полудня ко мне заявился Алекс и предложил сделку. — Так вот почему ты помогла мне освободить Линкольна, — догадалась Октавия. — Да, освобождение Линкольна было частью сделки.       Внезапное появление Фокс освободило меня от необходимости рассказывать все встречи с Алексом. Что-что, а наш первый поцелуй я не собиралась описывать никому. Девушка накрыла наше убежище. — Беллами велел передать вам, немедленно идти к нему. — Фокс покачала головой, как бы намекая, что нас ждет. Честно говоря, ни я, ни Октавия не желали идти на ковер к старшим.       Идти не пришлось. До нас донесся зычный голос Беллами и его приказ «Стрелки немедленно займите свои позиции. Ворота ни в коем случае не открывать!».       Фокс испуганно вскрикнула и сделала шаг назад. Это отличная возможность улизнуть на передовую. Октавия наклонилась и подняла с земли диск. — Это поможет тебе не умереть. — Подруга сунула в руки Фокс чакры, и, пока она приходила в себя, мы сбежали. В сгущающихся сумерках старшие нас точно не заметят.       Рядом с оградой несколько десятков ребят, вооруженных автоматами, двигались к тоннелям. Мы пристроились к группе ребят, и пошли вместе с ними к тоннелям. Нас точно не заметят. — Октавия! — Крик Беллами, крепкие руки Миллера и Стерлинга, и мы уже не можем попасть в тоннели. Нас вывели из потока. Миллер и Стерлинг встали по бокам от нас, как пара конвоиров. — Вы обе не стрелки! Вы погибните в окопах! — Посмотрим. — Октавия чему-то криво улыбнулась. — Да, мы не стрелки, мы такие же, как земляне.       Аккуратно подвинув Беллами, Октавия, а вместе с ней и я, проскользнула в тоннели, и через них мы попали в окопы. Пусть Беллами и Кларк командуют оставшимися в лагере, мы будем сражаться!

***

      С наступлением сумерек Кларк вернулась на челнок, где лежа на носилках, Рейвен что-то рассчитывала. Несмотря на травму она все еще оказывала посильную помощь Сотне. Именно Рейвен продумала план действий, если неприятельские силы снесут ворота и вторгнутся в пределы лагеря. — Используем оставшееся топливо и запустим отсюда ракеты. Эти земляне поджарятся не хуже той крольчатины, какую мы два дня ели.       Воодушевленные ее словами ребята, не жалея рук, собирали сигнальные ракеты. В прошлый раз они сожгли две деревни неосознанно, теперь они хотят получить тот же разрушительный эффект. Может быть, сказывалось общее рвение, а может, просто животный страх подгонял, но с появлением первых звезд две сигнальных ракеты были готовы и установлены на крыше челнока. Оставалось только подключить провод.       С этим возникли некоторые проблемы. Дело в том, что мест для подключения новых проводов не осталось, чтобы подсоединить ракеты необходимо вытащить два любых провода. Если бы Рейвен не получила днем травму, она смогла бы быстро разобраться с проводкой, но Рейвен ранили и от боли она не могла сесть не то, чтобы встать на ноги.       Кларк знала, что она и механика — два разных понятия. Непонимание механики дало о себе знать — провод, который Рейвен велела отсоединить, никак не хотел находиться. Кларк проползала под люком, открывавшим сердце челнока, битый час. Найти нужный провод не удалось. — Все приходится делать самой. — Рейвен все это время отталкивалась руками от холодного пола, двигала носилки ближе к люку. В нужный момент она оказалась впритык к люку и просто, перегнувшись через край, свалилась внутрь помещения, где искала провод Кларк. Дикий крик от страшной боли сорвался с губ Рейвен. Лицо девушки исказило такое страдание, что Кларк на миг стало не по себе. — Вот они, — проговорила Рейвен, справившись, наконец, с болью и вырвала из портов два провода желтого цвета. — Подключай ракеты.       Кларк не нужно было повторять дважды. Она вставила в освободившиеся порты два провода зеленого цвета. Только она это сделала, как по кораблю прокатил гул. Ракеты подключены. — Кларк, — слабо проговорила Рейвен. Ее лоб покрывали капли пота. — На стене есть два рычага. Один, самый верхний, — это открыть или закрыть вход в челнок, второй, пониже первого, — запуск ракет. Умоляю, не перепутай. Я не хочу, чтобы из-за ошибки сгорел кто-то из наших. — Рейвен закрыла глаза и впала в дремоту.       Кларк легко выскочила из нижнего помещения и окинула взором челнок. Необходимо найти того, кто поможет вытащить Рейвен. Ей снова повезло. В челнок вбежал Беллами. Он был чем-то взволнован. — Кларк, уфф, хорошо, что ты здесь одна…       Кларк не дала ему договорить, показала на открытый люк и Рейвен, лежащую на полу. Беллами понял со-лидера без слов. Парень спрыгнул вниз и уже через несколько секунд появился обратно со спящей Рейвен на руках. Он уложил девушку обратно на носилки и укрыл одеялом. — Я упустил наших младших, — удрученно выдал Беллами, отойдя на приличное расстояние от Рейвен. — Мари и Октавия отправились в окопы с остальными стрелками. Они хотят сражаться.       Кларк, хоть и пришла в ужас от этой новости, виду не подала. Не хватало еще ей поддаться царившему в лагере страху! — Возможно, наши сестры научились разумно оценивать свои силы. Честно говоря, сомневаюсь, что Мари пошла бы добровольно на передовую, не будь она уверена в своих способностях.       Кларк удалось немного успокоить Беллами. По крайней мере, он перестал стоять с таким лицом, словно ему уже сказали, что три четверти его отряда мертвы. — Надеюсь, что это так. — Беллами посмотрел через открытую дверь на темное ночное небо, на ярко сияющую, практически полную луну. — Я сказал ребятам укреплять ворота, послал Фокс и с ней еще трех человек к окопам. Они должны передать нашим стрелкам и сестрам рации. Одна на три-четыре человека. Очень скоро нам нужно будет выступить перед ребятами, подбодрить их. Как-никак мы их лидеры. — И попытаться не выдать то, что нам страшно, — добавила Кларк. Она чувствовала, что Беллами испытывает то же, что и она — страх. Страх не за себя, за своих родных и любимых. Страх лишиться их.       Кларк посмотрела на сияющие звезды, луну. Это умиротворяло. Заставляло забыть о страхе. — Пошли. Пора выступить перед теми, кто остался в лагере. Потом подбодрим стрелков и сестер.       Парень и девушка, всего месяц назад не выносившие друг друга, сейчас крепко сжимали руки друг друга. Множество костров освещало лица Короля и Принцессы — сосредоточенные, без тени страха. Речь лидеров успокоила самых напуганных, придала сил неуверенным, воодушевила храбрецов, по каким-то причинам не захотевших идти к окопам. Кларк и Беллами говорили и говорили. Ребята, оставшиеся в лагере, впитывали их речи, как губка. Страх, способный парализовать, постепенно оставлял мальчишек и девчонок. Лица многих ребят прояснялись, руки начинали крепче сжимать длинные охотничьи ножи. Принцесса и Король были довольны эффектом от своих слов. — Полагаю, пора пообщаться с теми, кто пошел на передовую? — Кларк протянула Беллами рацию, и тот немедленно включил ее.

***

      В окопе остро чувствовался запах мокрой травы. Незащищенные перчатками руки сводило от холода. Спасибо бесконечно щедрому Ковчегу. Перед отправлением на Землю всем нам выдали штаны, ботинки и легкую ветровку. Штаны и ботинки я подобрала себе получше в бункере, ветровку сменила первым же вечером на Земле. Про перчатки и шапки никто и не подумал. Куда уж им там! Интересно, Джаха думал о сотне подростков, вынужденных голодать, замерзать, погибать от болезней, кислотного тумана, неприятеля, мутантов-переростков, пока уминал за обе щеки сдобную булочку с кофе?       Я подняла глаза к звездам и нашла ненавистную точку — Ковчег. Джаха решил, что наши жизни не важнее остальных! Что он там говорил в своем видеообращении? Ах да, «жизнь преступника ничего не стоит»! Если он так выражается то, что ему помешало отправить сюда взрослых преступников? Разве это не эффективнее. Взрослые люди намного умнее нас, детей, они лучше нас справились бы со всеми невзгодами! Так было бы умнее. К сожалению, ум и дальновидность — совсем не то, что характеризует Совет. — Мари. — Кто-то дернул меня за рукав куртки. Отрываю взгляд от звезд и смотрю на своих соседей по окопу. В окопе нас трое: я, Джаспер и Октавия. Как раз последняя и дергала меня. — Что случилось? У тебя было такое лицо… — Какое? — Я перекатилась с живота на бок. Октавия чуть ближе пододвинулась ко мне. Ее дыхание опалило мою щеку. Холод уже подействовал на меня, а я и не заметила! — Ты словно хотела убить кого-то. Кого-то важного. — Какая же она проницательная. Повезло мне заслужить дружбу с человеком, который буквально читает мои мысли и понимает меня без слов. — О чем ты думала? — Ну, может, не совсем без слов… — О нашей непростой судьбе. Мы торчим здесь уже месяц или около того. Сколько там прошло с девятнадцатого августа до этого дня — двадцать первого сентября? А все почему? Потому что одному человеку захотелось поесть да подышать свободнее.       Октавия молча переплела со мной пальцы. Этот жест подействовал на меня как-то успокаивающе. — Ты должна успокоиться, — зашептала Октавия. — Пока ты поддаешься гневу, ты уязвима. Враги должны вот-вот прийти. Ты не сможешь сражаться, если тобой командует злость. — Я удивленно уставилась на Октавию. Откуда она все это знает? — Мне это Линкольн сказал перед тем, как я решила идти не с ним, а спасать задницу братцу, еще он говорил, что первыми на нас нападут разведчики. Один из них и убил Дрю. Как видишь к его словам лучше прислушиваться.       Я внезапно вспомнила, как на одной из тренировок Алекс тоже рассказывал и про вред гнева, и про структуру их армии. Как я могла это забыть? Видимо, сказывается ненависть к канцлеру. Странно, я думала, что не держу больше на него злости. Ошибалась. Прости меня, папа, но я не могу окончательно избавиться от своих чувств к этому человеку.       Я и Октавия настолько погрузились в свои мысли, что услышали зов Джаспера и вибрацию рации лишь на третий раз. Прошептав что-то подозрительно похожее на «ох уж эти мечтательные девчонки», Джаспер нажал на кнопку, и все мы услышали слова Беллами. — Все слушайте! Я знаю, что вы боитесь, но у вас есть выбор, как справиться со страхом. Вы можете позволить ему сломать вас или использовать его, чтобы стать сильнее. Или же мы, подростки, прилетевшие с Ковчега бессильны к выживанию? Если мы проиграем сегодня, то страх одержит победу! Так они скажут о нас, а я скажу: «К черту страх!». Я рассказываю эту историю, и что же вы ответите?       Беллами отключился, а я никак не могла отойти от его пламенной речи. Да, я ошибалась, называя его трусом. Сильно ошибалась. Он не просто не трус, а еще и прирожденный лидер. Как бы мне не было это противно признавать. Слова Беллами сделали то, что не смог до конца сделать успокаивающий жест Октавии. Они отрезвили меня. Выслушав речь Беллами, я поняла, что готова к битве. Пусть земляне нападают, посмотрим кто кого!       Кончиками пальцев я провела по гладкой древесине плеча лука, по туго натянутой тетиве. Совсем близко, наверное, соседний окоп — там как раз сидели Монро и Харпер, вздохнула какая-то девочка. Я посмотрела через плечо Джаспера и поразилась ее возрасту. Совсем юная, младше меня, лет четырнадцать-пятнадцать. Она лежала в окопе и судорожно сжимала в руках автомат, густые черные волосы постоянно лезли ей в глаза, и девочка то и дело заправляла их за уши. Харпер и Монро выглядели не лучше ее. У обеих плотно сжатые губы, а руки так обхватили оружие, что кажется металл автомата вот-вот погнется.       Во второй раз завибрировала рация, и я прекратила смотреть на девочку и Харпер с Монро. Джаспер нажал на кнопку и в нашем окопе раздался сильный голос Беллами: — Внимание, все стрелки! Не тратьте зря патроны. Они уже начинают на нас нападать. Конец связи.       Мы втроем, да и не только мы, напряженно уставились во тьму. Тишина. Даже ночные птицы не кричат. Не к добру все это. Я молча протянула Октавии свой лук и начала выбираться из окопа. У меня появился план. Она ничего не сказала, просто проводила меня заинтересованным взглядом. Когда мы вышли из тоннеля, я сразу же приметила высокое дерево, на него я в силах забраться. Это я как раз и сделала. Практически бесшумно и незаметно залезла на самый верх и окинула взглядом поле боя. Если бы я не держалась руками за толстый ствол и ветки, полетела бы вниз с огромной высоты. Беллами прав, неприятель уже здесь. К нам приближалась армия из десятков, нет, сотен матерых воинов. Двигались они очень тихо, ночная темь играла им на руку. Я быстро спустилась вниз и залезла обратно в окоп. Вполголоса передала, то, что видела, потом склонилась к уху Октавии и зашептала максимально тихо. Пока я была на дереве, у меня созрел еще один план. Не знаю, насколько он удачен. Октавия внимательно меня выслушала и, когда я замолкла, подняла на меня свои зеленые глаза. В них горели искорки озорства, и отсутствовал страх. Подруга кивнула мне, вернула лук и первой выскользнула из окопа. Я сразу за ней. Джаспер и другие ничего не заметили.

***

— Нужно больше взрывчатки! — прокричал на бегу рыжеволосый мальчишка Кларк.       Она, как и многие другие ребята в лагере, трудилась не покладая рук. Под ногтями у Кларк чернел порох. Она и Финн сидели на мокрых бревнах, сложенных у костра, и делали взрывчатку. Небольшой запас пороха, что они нашли, как раз израсходуется на нее. Всякий раз, когда они заканчивали делать очередной снаряд, прибегал кто-то из мальчишек и забирал его на часовую вышку. — Они у западных ворот! — крикнул тот же самый рыжий мальчишка.       Кларк, Финн и другие ребята, что остались в лагере, но не следили за окрестностями с вышки и не укрепляли южные и западные ворота, ускорили свое производство. Вскоре они передали новые снаряды подбежавшим мальчишкам.       За стенами лагеря послышались выстрелы, но они не оглушали. Взрыв, донесшийся от западных ворот, заставил вздрогнуть. Кларк не сомневалась, что граната убила несколько человек. — Укрепляйте ворота! Делайте больше гранат! Их становится все больше и больше! — Лицо Беллами покрывала копоть, видимо, несколько минут назад он был где-то рядом с местом взрыва.       Две девушки со стрижкой каре немедленно бросились к воротам и укрепили завал. Мальчишки снова забегали по лагерю, собирая готовые снаряды. Звуки взрывов практически не стихали. — Больше человек к западным воротам! — надрывался рыжеволосый мальчишка, прижимая к груди снаряды.       Девушки, укрепившие южные ворота, и еще пять человек бросились к западным. Кларк и Финн, взяв пороха, доделывали каждый по снаряду. Кларк поняла, что это будут их последние снаряды — порох закончился. Прибежавшая к ним девочка забрала гранаты и отнесла на вышку.       Кларк осмотрела своих братьев по несчастью. Все они устали и измучились. Их лица черны, под ногтями, как и у самой Кларк, забился порох. Но никто не жаловался. Все понимали как необходима их помощь в этом сражении. — Беллами у нас закончился порох! — Беллами, что нам делать дальше?!       Вопросы посыпались с разных сторон. Ребята закончили изготавливать гранаты и теперь выжидающе смотрели на Беллами. На миг парень опешил. Он не ожидал, что мальчишки и девчонки закончат свою работу так скоро. — Отправляйтесь к воротам укрепляйте их, проверьте забор, нет ли где прорех. Сами понимаете любая дыра и нам конец.       Кларк проводила взглядом разделившихся на два отряда ребят. Один отряд пошел укреплять ворота, второй — проверять целостность забора.       Вновь раздались выстрелы и далекие крики. Кларк не сомневалась, что ребятам в окопах не скучно. А ведь там их с Беллами сестры… — Вот ты где! — Беллами словно только сейчас заметил Кларк. Проворно подскочив к ней, парень помог со-лидеру подняться на ноги. Финну он помогать не стал, лишь жестом приказал вставать с насиженного места. — Рейвен немного отошла и кое-что поняла. Нам надо немедленно идти на челнок.       Беллами, не дожидаясь ответа Кларк, устремился к кораблю. Она поспешила за ним, пройдя половину расстояния, обернулась в надежде увидеть Финна и оторопела. Ее возлюбленного рядом с ней не было. — Кларк, скорее, — поторопил ее Беллами. Если он и заметил, что Финн исчез, виду не подал.       Вскоре они уже взбирались по лежащей горкой двери на первый ярус челнока. Рейвен Рейес сидела, прислонившись спиной к металлической стене. В ее руках были странного вида провода. Она увлеченно что-то мастерила, но стоило Беллами и Кларк войти, отложила свою работу и подняла на них глаза. — Вы быстро, — отметила Рейвен. — Так, ладно приступим к делу. Я проанализировала нашу тактику… — Звук срабатывающих мин прервал ее. Следом раздались крики. Рейвен дождалась, пока звуки чуть стихнут, чтобы она смогла продолжить. — В общем, мы делаем кое-что неправильно, а именно…       Ее снова прервали. На первый ярус челнока вбежала бледная заплаканная Фокс. Она кинулась к Беллами и что-то пролепетала. Ни слова Кларк, Беллами и Рейвен разобрать не смогли. Половину слов Фокс проглатывала, другую — заглушали не прекращающиеся рыдания. — Довольно! — гаркнул Беллами. От его крика глаза девчонки округлились, она испугано попятилась, но плакать перестала. — Теперь объясни что случилось? — уже куда тише и спокойнее спросил Беллами.       Кларк затаила дыхания, наблюдая за Фокс. Что же там случилось, из-за чего она так дрожит? Некстати вспомнились крики, последовавшие за взрывом. — Пожалуйста, не отправляй меня к остальным! Эти земляне меня убьют! Я не хочу умирать! Я вообще хочу на Ковчег к маме!!! Не отправляй меня к ним!!! Не отправляй!!! — Фокс снова разрыдалась и упала на колени перед Беллами. Она продолжала почти невнятно умолять не отправлять ее к землянам на передовую. — Успокойся! — Беллами поднял девчонку на ноги и встряхнул. — Никто не собирается отправлять тебя к окопам. Если ты так боишься помогать оборонять стены лагеря снаружи, можешь работать и в челноке. — Кларк и Рейвен уставились на Беллами как на сумасшедшего. Они собирались обсудить их тактику без посторонних. — Да, Фокс, ты не ослышалась, ты можешь работать здесь. Умеешь делать коктейли Молотова?       Последовал короткий кивок, и Беллами облегченно выдохнул. Кларк, напротив, никакого облегчения не испытывала. Ох, как ей хотелось дать Беллами по голове, чтобы мозгов прибавилось. Сейчас она хорошо понимала сестру, что первые дни просто изнывала от желания зарядить Беллами чем-то тяжелым. В отличие от Мари, Кларк хоть и с трудом, но переборола в себе это желание. Между тем Беллами показал Фокс на стул и дал ей все необходимые материалы для изготовления «коктейля», и отошел к девушкам. — Так вот, надеюсь, теперь меня никто не перебьет, — вполголоса заново начала Рейвен. — Ребята тратят на землян драгоценные пули — в этом наша ошибка. Земляне хотят сделать так, что мы останемся без оружия, и тогда они легко перебьют нас.       Беллами и Кларк переглянулись. Парень потянулся к своей рации. — Кларк, сбегай на вышку и к воротам, предупреди ребят.       Кларк чувствовала, как гулко стучит сердце, когда она пробегала мимо тлеющих и потухших костров.

***

      Мы пробирались сквозь ночной лес, стараясь не шуметь, идти практически неслышно, крадясь, как кошки. Моя стрела уже лежала на тетиве, и я готова в случае опасности немедленно спустить ее во врага. Полчаса назад мы привлекли к себе внимание пяти воинов, отстреливаться было поздно, спасли нас заминированная территория да сильные ноги. Убежать от этих верзил та еще задачка. И вот теперь мы совершаем прогулочку по открытой местности, в надежде найти основное скопление сил врага. Что делать, если мы найдем их, решим на месте. Импровизация рулит.       Мой план — это не что-то гениальное, скорее даже наоборот. Он состоит всего-то в отвлечении противника. Удивительно, но это нам пока удается хорошо. Мы еще не успели получить серьезные боевые раны. Неглубокий порез на моей левой щеке от отлетевшего из-за взрыва камешка не считается. — Вот скажи мне: зачем тебе лук, если у тебя уже есть меч и кинжалы?       Октавия спрашивала в полный голос. Мы находились в таком спокойном месте, что необходимость шептаться отпадала. Приблизительно в ста ярдах от нас располагались последние окопы. Не знаю как другие части передовой, но эта точно самая тихая и безопасная. Сюда земляне еще не сунулись. Самое место для небольшой передышки.       Я села прямо на сырую землю и вытянула ноги. Просто шик. От быстрого бега они устали, возможно, именно в этом месте я смогу восстановить силы. Судя по виду Октавии, так же, как и я, севшей на землю, она думала о том же. — Представь такую ситуацию, О. Вот мы сидим, сидим, болтаем и вдруг нас накрывает отряд землян. Тот самый, который мы хотим с тобой разыскать. И тут я такая встаю и … — Октавия с самым воинственным видом начала изображать сцены драк. Очень убедительно надо сказать. Один раз ее кулак едва не поздоровался с моей скулой, но, к счастью, все обошлось. — Нет, я не собираюсь с ними драться. Итак, я встаю, снимаю колчан, лук и раскладываю их прямо перед носом обалдевших землян. И начинаю увещевать, как это делали раньше на рынках: «Купите деревянный лук и колчан недорого! Еще можете взять меч, за купленных два товара третий — в подарок! Покупайте, не пожалеете! Главное не смотрите, что на оружие не стоит марка Apple и Adidas».       Октавия рассмеялась. Похоже, моя шутка удалась. Жаль, что это всего лишь шутка. Сделать ныне такое — опасно для жизни. Земляне не станут меня выслушивать — стрела в сердце или ножом по горлу вот и весь разговор. О любых известных мне по урокам экономики маркетинговых ходах лучше забыть, ибо небезопасно. — А если серьезно зачем тебе одновременно и оружие ближнего боя и дальнего? — отсмеявшись, спросила Октавия. — Может случиться так, что стрелять из лука будет поздно. В этом случае я использую все полученные умения в области фехтования. Кинжалы — так на крайний случай, — я сказала все это спокойно и ровно, а в душе все от внезапно накатившего страха замерло.       Что если мне придется воспользоваться мечом? Господи, да я слабее всех этих воинов! Я же не продержусь и пяти секунд! — Понятно, — прошептала Октавия.       Ее голос внезапно сел то ли от волнения, то ли от страха. Наверное, она почувствовала то же самое что и я минутой ранее. Октавия замолчала и только начала переводить смущенный взгляд с меня на ночное небо с полной луной и обратно.       Когда она сделала это в пятый раз, я не выдержала: — Что случилось, О?       Она опустила глаза. А ее щеки… Неужели, мне не показалось? Да нет, не может такого быть! Не может Октавия краснеть! Открываю и закрываю глаза. Румянец с щек моей подруги никуда не делся. Она подняла на меня свои глаза, зеленые лихорадочно блестящие. — Ночь длинна, Мари. Я не уверена, что мы доживем до утра. Поэтому я хотела бы… — Она густо покраснела и отвернулась. — Хотя нет, забудь...       Да, что же с ней такое? Всего пять минут назад она чуть ли не по земле каталась, хватаясь за живот, а сейчас ведет себя так, словно и не доверяет мне вовсе, словно не я ее единственная подруга. Меня прошиб холодный пот. А вдруг она так и считает? Вдруг я что-то сказала или сделала не так, и потому лишилась доверия такого славного человека, как Октавия. Перед глазами предстало ее лицо — побелевшее с безмолвным осуждением в глазах после того, как я шутки ради продемонстрировала ей чакры. — В чем дело? Чем я обидела тебя? «Как я умудрилась потерять твою дружбу и доверие», —  мысленно прибавила я. — Дело не в тебе, Мари.       Не поворачиваясь ко мне, Октавия встала на ноги. Я поняла, что она хочет сказать, практически явственно представила, как ее губы, посиневшие от холода, прошептали: «А во мне». Мне от этого резко стало дурно да так, что кажется удар обухом по голове и то легче можно перенести.       Я вскочила на ноги и скинула с себя колчан, лук, меч. Все, что мне мешает в два счета добраться до Октавии, полетело на землю. — Ты не права. — Я схватила ее за руки и несильно сжала. Ее ладони ледяные, как и у меня. Вот и первая схожесть. — Октавия, ты считаешь, что мы совершенно разные, но это не так. На деле мы похожи больше чем, кто-то другой из Сотни. — Она изумленно выгнула бровь. — Ты и я — мы обе незаконнорождённые. Мы обе окончательно лишились родителей в шестнадцать. Мы обе — единственные из всей Сотни, кто первым решил наладить контакт с землянами, начал учиться их навыкам, культуре. Как видишь в нас много общего. Мы одинаковые. Мы равные. Может быть, я и была привилегированной, но это в прошлом. Они улыбались мне так ласково, так же как и тебе в день отправки сюда. Они постоянно лгали и тебе и мне. Сомневаюсь, что на Ковчеге нам говорили хоть толику правды. От нас все скрывали. Но сейчас мы ничего не скрываем друг от друга. Все то время, что мы здесь, весь этот месяц я была честна с тобой. Признаться с того самого дня, что мы тайком ушли на поляну с бабочками, я для себя решила, что пойду с тобой куда угодно, буду сражаться физически и морально с тобой бок о бок, спина к спине. Октавия — ты моя первая подруга на нашей исконной родине, я не хочу лишиться тебя. Не сейчас, когда мы стали так близки и откровенны друг с другом.       Я закончила свою речь и отпустила руки Октавии. Подруга смотрела на меня блестящими от слез глазами. — Спасибо, — прошептала она. — У меня никогда не было подруги. Ты первая и единственная. Наверное, это будет глупо то, что я сейчас скажу, но я должна это сказать. Все-таки честность и искренность в словах и намерениях — главная составляющая дружбы. — Октавия быстро смахнула с ресниц прозрачные капли и сделала шаг навстречу ко мне. — И ты, и я учились быть воинами, но обычно в канун битвы воины-друзья приносят друг другу клятву. Я хотела бы поступить также. Неизвестно сколько нам еще осталось жить.       Она выжидающе уставилась на меня, ожидая, что я буду смеяться, но я и не планировала. Что тут может быть смешного? То, что она хочет дать клятву, то, что жить нам осталось недолго или то, что это обычай землян? Ни один из этих вариантов не кажутся мне смешными.       Октавия облегченно выдохнула, не заметив на моем лице и намека на смех. — Марихен Гриффин, я клянусь тебе биться с тобой спина к спине, хранить твои тайны, как свои. Клянусь тебе биться против твоих врагов так, словно они мои враги, делить с тобой свою пищу и кров, примчаться на помощь в любое время суток. Оная клятва будет исполняться отныне и впредь, и только смерть может разорвать тесную кровную связь с данной клятвой.       Октавия провела по ладони лезвием меча и робко посмотрела на меня. После ее слов у меня пропал дар речи. Она так искренне говорила. Я собралась с мыслями и медленно и торжественно, совсем как ранее Октавия, заговорила: — Октавия Блейк, я клянусь отныне и впредь сражаться бок о бок с тобой, твоя цель — моя цель, твой враг — мой враг. В этот поздний час клянусь оставаться верной нашим общим принципам и идеалам, клянусь сохранять наши общие тайны и планы с этого дня и вовеки веков. Только смерть сможет освободить меня от этой клятвы.       Я приподняла куртку и извлекла из ножен кинжал. Провела лезвием по левой руке. Боли я почти не почувствовала. Левая ладонь обагрилась кровью. Я пожала протянутую руку Октавии.       Клятва скреплена кровью, думаю этот что-то да значит.       Где-то в глуби постепенно приближаясь к нам, раздалась землянская тарабарщина. Я обменялась с Октавией взглядом. Лафа окончилась, пора сражаться спина к спине, как мы и заявили в наших клятвах.

***

      В одно мгновение воцарилась тишина. Земляне прекратили свои атаки на ворота лагеря. Кларк замерла посреди челнока, не слыша то, что говорит Рейвен. Из оцепенения ее вывел восторженный крик рыжего мальчишки. — Они сбежали, поджав хвост!       Следом за мальчиком на корабль поднялся Беллами. На лице парня отразилось облегчение. — Неспроста все это, — задумался Беллами. — Не думаю, что наши «друзья» просто так оставили свою идею отправить всех нас на тот свет. Надо проверить окопы.       Слова Беллами не произвели никакого эффекта на Кларк и мальчишку, к нему прислушалась одна Фокс. Девушка пришла в ужас от одних догадок Беллами. — Не уверена, что это необходимо. — На самом деле Кларк проигнорировала настойчивого червячка, что твердил ей об опасности.       Когда Беллами ушел с корабля, Кларк села рядом со спящей Рейвен и перевела дух. Странно, ей казалось, что она спокойна. Кларк мучило неясное чувство. Это ей совершенно не нравилось. Но она не могла ни избавиться от него, ни рассказать другим про него. Ребята, вернувшиеся со своих постов, не прекращали шутить. Они так были счастливы, что Кларк не смогла поделиться с ними своими мыслями.       Возможно, огорошь она их сейчас, последующих событий можно было бы избежать.

***

      Миг и тишины и спокойствия, как не бывало. Мимо нас в эту часть леса проникла группа землян, вооруженных до зубов. Октавия вовремя толкнула меня в заросли терновника. Почти весь отряд землян прошел мимо нас, ничего не заметив. Мы готовились подождать пока земляне пройдут и чуть позже напасть на одиночных воинов, но судьба решила иначе. На наших глазах какой-то мальчишка выскочил из окопа и бросился бежать по открытой местности. Далеко он не пробежал — ловко пущенный землянином нож убил его. Крик ужаса сорвался с моих губ и привлек внимание единственного оставшегося здесь землянина — это он убил мальчишку несколько секунд назад. Перед глазами пронеслась вся жизнь, когда он заметил нас, занес руку, чтобы метнуть кинжал и… упал на спину сраженный стрелой. Волна ужаса отпустила меня, теперь я оглядывалась по сторонам, чтобы понять, кто стрелял. Долго искать не пришлось. Октавия просто выдернула стрелу из груди воина и показала ее мне. Клянусь, этот миг мне не забыть никогда. Те чувства, что я испытала, увидев самодельный наконечник стрелы, вырезанные на дереве опознавательные символы. Я чувствовала, как земля уходит из-под ног. Я только что убила человека! Выпустила в него стрелу.       Я медленно осела на землю. Горло перехватило. Ко мне уже спешила Октавия с бутылкой воды. Лучше бы принесла мне виски или, на крайний случай, водку. За всю свою жизнь я ни разу не пробовала алкоголя. У родителей на счет этого был свои принципы: никакого алкоголя до совершеннолетия. Я не знаю, что такое похмелье или чувство эйфории после употребления такого рода напитков. Но я слышала, что алкоголь позволяет забыться, это-то мне и нужно. — Мари, все в порядке, тебе нужно успокоиться. — Октавия протянула мне бутылку с водой, опустошенную ровно наполовину. Я допила остатки. Вода в принципе не могла убрать весь ужас первого убийства, но смягчить кошмар, что творился у меня в душе, ей было по силам. — Ну, как, лучше?        Октавия помогла мне подняться и первое время придерживала за плечи, чтобы я не бахнулась обратно на землю.       Я прислушалась к себе: ноги не подкашиваются, руки перестали дрожать, желание кричать и рыдать пропало. Мне удалось взять себя в руки. — Порядок, — выдохнула я. Октавия окинула меня пытливым взглядом и отпустила меня. — Надо проверить наш окоп. Если земляне добрались сюда, что же происходит там... — Пошли скорее.       Мы пошли той же тропой, какой шли земляне. Проходя мимо тела землянина, я остановилась. На меня глядели темные мертвые глаза. Этот взгляд пробирает до костей. Октавия быстро заметила изменение моего состояния и закрыла глаза погибшему.       Мы недолго задержались около двух тел. Я надеялась, что с нами ничего не случится, пока мы не дойдем до окопа. Зря надеялась. Когда мы были в восьмиста ярдах от окопов, раздался свист. Октавия дернула меня за рукав и утянула за собой к дереву. В кору вонзилось несколько стрел. — Бежим! — скомандовала Октавия, и мы сорвались с места. Бежали зигзагом. Стрелы проносились над нашими головами, едва не задевая нас.       Выбежали на холм. Отсюда все как на ладони. Я не ошиблась. Земляне атаковали окоп Харпер и Монро. Черноволосая девочка попыталась дать им отпор, но стрела, пронзившая ей сердце, мигом отправила ее на тот свет. Девочка упала замертво на землю, из ослабевших пальцев выпал автомат. Я не впала в оцепенение, когда земляне вытащили Харпер из окопа за шиворот и один из них занес над ней меч. Метко пущенная стрела проткнула горло землянина. Его спутники тут же обернулись, и я поняла: нам конец.       Мы не успели сбежать. Земляне появились перед нами так быстро, что я даже не наложила стрелу. Мои следующие действия запомнились урывками. Удар. Удар. Уклон. Удар. Я пришла в себя, когда воин передо мной лишился головы, а под его приятелем расплылась лужа крови. Услышала, как Октавия убрала свой меч в ножны, и обернулась к подруге. Еще одно тело. По всей видимости, на нее напали со спины. — Кажется, это никогда не закончится, — Октавия провела рукой по лицу, стирая кровь. — Ты как? — Нормально, если исключить мелкие порезы и небольшие провалы в памяти. Пошли к Харпер и Монро, не могу смотреть на все эти тела.       Мы спускались с холма, когда Октавия резко обернулась. — Беллами! — прокричала она и сорвалась с места.       Я посмотрела в ту же сторону. Землянин занес над Беллами меч. Как это похоже на прошедшую сцену несколькими минутами ранее. Различие в одном, в этот раз я не могу взять воина стрелой — слишком далеко.       Не могу найти ничего лучше, чем просто бежать следом за Октавией. Подруга намного быстрее достигла напавшего на брата землянина. Когда я была на месте, землянин рухнул на землю, пронзенный мечом. Октавия помогла брату встать и широко ему улыбнулась. — Признай, ты хочешь такой! — Она продемонстрировала братцу меч. И повернулась ко мне. — Мари, ты видела, как я его сделала? — Октавия пребывала в эйфории от своего поступка. Она смеялась и чуть ли не прыгала на месте. — Не зря я…       Что «не зря» никому не суждено было узнать. Раздался свист тетивы, и Октавия, охнув, осела на землю. Из ее бедра торчала стрела. Я с широко распахнутыми от ужаса глазами смотрела на раненую подругу. Мой слух уловил негромкое звяканье металла, как от извлекаемого меча из ножен. Я выхватила кинжал и послала в сторону готового убить подругу воина. Если от первого убийства у меня подкашивались ноги, то сейчас они подкашивались от вида раненой Октавии. — Мой… бой… — она глубоко вдохнула, задыхаясь от сильной боли. — …окончен.       Беллами, как и я, вздрогнул. — Не говори так, О. Все с тобой будет в порядке. — Беллами присел к ней и уложил ее голову себе на колени. — Скажи мне, что я могу сделать для тебя? Где мне найти Линкольна? — Ты… его… не… найдешь. — Октавия закрыла глаза. — Я…умру.       Я почувствовала, как сердце сжимается от ужаса. Нет, она не умрет. Я согласна на все что угодно, чтобы спасти ей жизнь. Я не могу ее потерять! — Не смей думать об этом. — Я подсела к ней и сжала ее руку. — Ты не умрешь. Я не позволю тебе.       Я чувствовала на лице жгучие слезы. Нет, нельзя плакать! Октавия не должна видеть мои слезы и слышать всхлипывания. — Ты… ничего… не… можешь…с… этим… поделать, — прохрипела Октавия. Она через силу открыла глаза, и ее лицо исказилось от боли. — Брось… меня…живи.       Бросить?! Как я могу бросить свою подругу? Октавия — один из самых близких людей для меня, ближе ее только моя сестра.       Я обменялась взглядом с Беллами и поразилась страданию в его глазах. Маска полнейшего козла слетела с Беллами. Он молчал. Хороший оратор, автор множества пламенных речей, сейчас не мог подобрать слов. Беллами просто сидел на земле, не в силах что-то сделать. — Октавия! — Я обернулась. Линкольн вышел из сплетения ветвей. Свет луны хорошо освещал бледное лицо Октавии. — Что случилось?       Он подбежал к нам и сел на корточки рядом с подругой. Все вопросы отпали, когда Линкольн увидел стрелу. — Рана глубокая, — сообщил Линкольн Беллами после короткого осмотра. — Я могу ей помочь, но нужно, чтобы она отправилась со мной.       На месте Беллами я бы немедленно соглашалась на это предложение. Линкольн может помочь Октавии.       Я встала на ноги и в упор посмотрела на Блейка. Страдание в его глазах сменилось надеждой. Я почувствовала облегчение — появился человек, который может спасти Октавию. — Нет! — закричала Октавия и попыталась вскочить на ноги. Закончилось все это ее криком боли и струящимся потом. — Тише, О. — Я вместе с Беллами прислонила ее спиной к стволу дерева. — Поверь, так будет лучше. — Ты не можешь ходить, а я не могу отнести тебя на корабль, — присоединился ко мне Беллами. Октавия с болью посмотрела на брата и покачала головой. Возможный выход ускользает как песок сквозь пальцы.       Линкольн с видом полной решимости повернулся к Октавии: — Он прав — этот бой для тебя окончен.       Октавия снова замотала головой. Ее лицо было мокрым от слез и пота. Еще немного и Октавия согласится. — Послушай меня. Я сказал, что моя жизнь закончилась, как только ты родилась, но если честно она тогда только началась. Иди с ним, ты должна выжить. А здесь я сам разберусь, — из последних сил убеждал ее Беллами. Я совершенно не знала, что имеет в виду Беллами, говоря о своей жизни. Очевидно, знала Октавия. Слезы заструились из ее глаз с большей силой. — Я люблю тебя братик! — Мы еще встретимся, — произнес Беллами. — Мы еще встретимся, — вторила ему Октавия.       Стоило Беллами ее отпустить, как Октавия крепко прижалась ко мне, как в первый день, когда она едва не погибла. — Мари, обещай мне, что ты выживешь. — Клянусь тебе в этом! Мы еще встретимся! — Мы еще встретимся!       Беллами и Линкольн подняли Октавию. Подруга перекочевала с рук брата на руки любимому. Линкольн побежал с ней в безопасное место, мы наблюдали за ними, пока они не скрылись.       Беллами повернулся ко мне и протянул руку. — Я знаю, что мы никогда не ладили. Я хочу одного, ты — другого. Но сегодня мы имеем общую цель. Предлагаю добиться ее вместе. Союзники? — Союзники. — Пожала я протянутую руку.       Раздались громкие крики бегущих с поля боя землян. Жнецы преследовали их. Только появившуюся улыбку стерли с лица другие испуганные крики. Крики наших ребят. Земляне прорвались за стены лагеря. Я обменялась взглядом с Беллами. Мы оба, не сговариваясь, сорвались с места. Вокруг нас гибли наши ребята и земляне. Мы бежали к лагерю, не жалея ног. В голове стучало мое собственное обещание.

***

      Все было обманом! Простым стратегическим ходом, а она, как дура, поверила. Вот и расплачивается.       Кларк пробиралась через лагерь, перешагивая через тела погибших и уворачиваясь от стрел. Огонь горящих костров опалял ей лицо, а море крови вокруг сковывало льдом сердце. Нужно найти Беллами. Очередная стрела пролетела мимо нее, слегка оцарапав щеку. Тоненькой струйкой потекла кровь. Кларк не обратила внимания на мимолетную боль. Сколько у нее на теле таких царапин? Не счесть.       Как они допустили подобной битвы? Кларк хорошо помнила, что выскочила из корабля от криков рыжеволосого мальчишки. Мальчик успел прошептать «обман» и тут же закашлялся — из его рта шла кровь, в спине торчала стрела. Именно эта смерть заставила всех схватиться за оружие, заставила трусиху Фокс закричать не своим голосом, широко вытаращив глаза. Со смертью мальчика битва началась с новой силой. Огонь вздымался к небу, стрелы летели, как ветер, просто чудо, что ни одна из них не угодила в тело Кларк. «Беллами, где-то здесь должен быть Беллами», — снова и снова стучало у нее в голове.       Своего любимого она и не думала искать. Время ушло. Если Финн до сих пор не вернулся в лагерь — он мертв. Кларк отметала тот вариант, что Финн сбежал. Это невозможно, Финн не такой.       Практически незаметно перед ней вырасла громадная фигура воина. Кларк бьет ее коленом в пах и спускает курок, прежде чем он успевает занести над ней меч. Все движения чисто механические. Она и сама не понимает, почему она так легко убивает, не испытывая при этом ничего. Ни ужаса, ни восторга, ни стыда, ни отвращения к себе. Неужели она так быстро свыклась с новой для нее ролью, с ролью убийцы?       Снова раздался свист тетивы, полетела стрела. Крик неизвестного мальчишки. Кларк успела обернуться, вскинуть автомат, как крик обрывается вместе с жизнью паренька. Пуля вышибла мозги убийце, но жизнь одному из Сотни уже не вернуть.       Кларк окинула взглядом поле боя, во что превратилась территория лагеря и не услышала, как к ней кто-то подкрадывается. Она не успела вскинуть автомат с последним патроном, не успела достать нож, не успела попросту убежать. Стальной блеск ножа и она закрыла глаза, ожидая удара. Вместо удара сильный толчок вбок и она падает. — Кларк, план Б! — закричал до боли знакомый голос. Она открыла глаза и увидела Финна Коллинза, к которому уже спешили земляне, разгневанные убийством своего соплеменника.       Кларк кивнула, встала и понеслась к челноку, постоянно петляя. Финну она доверяет. Но вот, что делать с Беллами, где он?       Стоя на ступенях корабля, она зорко высматривала статную фигуру Блейка. Нельзя закрывать двери, пока Беллами не окажется внутри. — Кларк, давай! — вновь закричал Финн, отбившись от одного нападающего.       Кларк уже внутри корабля и смотрит на рычаг. Он закроет челнок немедленно. Но, возможно, есть еще время? Может быть, Беллами вот-вот появится? Кларк одолевают сомнения. — Чего же ты ждешь? — Новый крик Финна, и она решается. Тяжело, с болью в сердце жмет кнопку автоматического закрытия корабля. Финн слабо кивнул ей, уклонился от удара и закричал как можно громче: — Все на корабль!       Его крик совпал с металлическим равнодушным голосом: «До автоматического закрытия двери осталось пять минут ровно».

***

      Я влетела в ворота лагеря одна. Беллами отстал по пути сюда. Я хотела ему помочь, но его крик: «Вали в лагерь!» очень красноречиво дал понять, что помощь не нужна. — Скорее на корабль! — Меня кто-то подхватил под руку. Спустя пару секунд я узнала этого человека. Джаспер. Его лицо в земле и крови. Наверное, я выгляжу не лучше. Хочу спросить об этом, но сейчас не время. Мы взбираемся внутрь. — Слава богу, ты жива! — Перед собой вижу Кларк. Сестре лучше не затягивать с обработкой ран. Кивнула ей. Говорить нет сил. Большая их часть ушла на путь от той низины, сюда. При воспоминании о низине и ранении Октавии, что-то сжалось внутри и начало отдавать холодом. Нет, я рада, что О помогут, но все-таки, как же мне не хотелось ее отпускать. Октавия — моя единственная подруга, что могла меня понять. Ей я доверяла те тайны, какие не могла доверить Кларк и Шарлотте. К тому же мы обе — младшие. Она понимала, как мне нелегко было уйти от чрезмерной опеки сестры и от моей крепкой привязанности к ней. — Ты не видела Беллами?       Я покачала головой. Что тут сказать? Явно не правду. Кларк не сможет меня понять, она не сражалась с врагами за стенами лагеря, не получала столько ранений. Раздается металлический голос: «До автоматического закрытия дверей осталось три минуты двадцать пять секунд». Я пробежала глазами по лицам всех присутствующих. Нас значительно меньше, чем было днем, когда я вернулась в лагерь. — Какой у нас план? — спросила я, наклоняясь к уху Кларк. Произношу свой вопрос так тихо, что меня может слышать только сестра. — Поджарим их. «До автоматического закрытия двери осталось две минуты ровно».       Оглядывая окрестности из корабля, я вдруг замерла, охваченная ужасом. Ближе к бочке с водой, запутавшись в каком-то металлоломе, лежала Фокс. К ней с довольным видом направлялся землянин с мечом наизготовку.       Две минуты. У меня есть всего две минуты!       Не придаю никакого значения требовательному крику Кларк, выпрыгиваю из корабля. Ко мне спешат двое землян. Обоим подсекла ноги и побежала дальше. На ходу выстрелила из лука в того землянина у бочки. До бочки я добралась за минуту.       А может намного быстрее? Мои опасения подтвердил металлический голос: «До автоматического закрытия дверей осталась одна минута ровно». — Мари! — Фокс протянула ко мне свои тонкие в порезах руки. — Помоги мне! — Лежи спокойно и не шевелись. — Я села на колени рядом с ней и присмотрелась к тому, в чем она запуталась. Надо признать запуталась она основательно. Если я буду распутывать все, что опутало ее ботинки, челнок закроется, и мы поджаримся вместе с землянами. — Ты будешь бежать босиком. — Я срезала с ее ног обувь и помогла встать. «До автоматического закрытия дверей осталось тридцать секунд»       Шутки кончились. Крепко сжимая руку Фокс, я бежала вместе с ней к челноку, мимо нас летели стрелы, но мне как-то не до этого. Когда до закрытия дверей остается десять секунд, мы влетели внутрь. — Ты точно ненормальная!!! — Кларк встретила меня без прежней улыбки.       Кажется, кому-то еще влетит и, кажется, этот кто-то я.       Двери в челнок плавно начинают закрываться. Прохожу дальше по кораблю и останавливаюсь у Рейвен. Я смогла рассмотреть только ее бледное лицо, когда что-то произошло. Я не успела даже закричать. От сильного толчка мы с Рейвен полетели в открытый люк. Она без единого звука лишилась сознания, у меня из груди выбило весь воздух. Попытаться выбраться я не смогла — люк заклинило, а ужасный шум не давал ничего услышать. В отсеке в одночасье стало жарко, шум усилился. Меня словно прижало к полу. Это длилось, как мне показалось, вечность.       Внезапно замигала лампочка. Я подползла к стене и потянулась к люку. Крышка легко откинулась. Я подтянулась на руках и вылезла из этого душного места, потом подтянула носилки и медленно вытащила Рейвен из отсека. Она пришла в себя и так же, как я, тяжело дышала. — Кларк! — крикнула я в надежде, что сестра услышит. Но ответа нет. Обычно она сразу же мне отвечает. Встала на ноги. И, игнорируя слабость, побежала на второй ярус. Никого.       Спустилась. Снова закричала. Опять тишина. Меня охватило плохое предчувствие, и чтобы его развеять я вышла из корабля наружу. Вокруг кости и прах. Никого из сорока восьми человек, что выжили в этой бойне, нет.       Я схватилась за стену корабля, оглушенная ужасным выводом. Я и Рейвен — единственные люди, что остались в этом лагере из всей Сотни.

***

      Кларк очнулась в белой комнате. В голове царила путаница. Как она здесь оказалась? Память услужливо показала ей последнее событие: они спускаются с корабля, вдыхают свежий воздух, а затем появляются эти странные люди, кидающие гранату с усыпляющим газом. Кларк осмотрела себя. Ее волосы вымыты, к руке подключена капельница, сама она одета в белую больничную рубашку.       Она немедленно вырвала из своей руки иглу, мало ли какую гадость в нее вливают, и встала с постели. Белая холодная плитка неприятно ощущалась босыми ногами. Кларк осмотрела комнату, куда ее поселили. Белый диван, белая кровать, раковина и унитаз в углу тоже белые. Все в этой комнате белое. Даже дверь.       Кларк, медленно ступая по полу, побрела к ней. В маленькое круглое окошко она смогла увидеть соседнюю палату и человека в ней. Монти Грин, как и Кларк, был обескуражен. Несколько долгих минут ребята смотрели друг на друга. Кларк мысленно пообещала приятелю помочь и уже искала выходы из этого места. Золотая табличка справа от двери Монти привлекла ее внимание. Надпись на ней гласила: «ГОРА ВЕЗЕР. КАРАНТИННАЯ ПАЛАТА».

***

      В пять утра они были перед поднятым мостом, ведущим в нижний город Полиса. Пока договаривались об опущение мостов и открытии ворот в верхний город, полностью состоящий из замка с прилегающими к нему территориями, и арены для сражений и тренировок, Алекс смог немного поспать, уткнувшись лицом в гриву Вихря. Мост опустился бесшумно, и только-только задремавший юноша проснулся от того, что конь тронулся с места. Широкий мост они преодолели за несколько минут и въехали в нижний город. Никто из отряда не выказал восхищения Полисом, только потому что, проведя здесь долгие годы, они привыкли к местной обстановке и колориту.       Заезжий путник потратил бы несколько минут, чтобы оторвать взгляд от красоты этого места. Обилие цветов, плодовых деревьев, скульптур и фонтанов. Большой рынок, полный самых разнообразных товаров, а если поднять глаза к холмам, можно увидеть величественный замок из белого камня с множеством башен. Как раз к этому замку и направлялся отряд, сопровождающий трех учеников Хеды.       Мост опустили, а у открытых ворот их уже ждали. Алекс сонно протер глаза, спешиваясь. Командир отряда о чем-то переговаривался с высоким мужчиной в плаще. Сон с юноши как ветром сдуло, когда он понял, что человек в плаще — Титус — его учитель. Рин, так же, как и он, засыпающая на ходу, взбодрилась. — Ночные Братья. — Титус закончил разговор с командиром отряда и подошел к ним. — Рад вам сообщить, что ваше наказание закончилось. Надеюсь, оно хоть чему-то вас научило. — Титус говорил это всем троим подросткам, но смотрел при этом на одного только Алекса. — Можете идти. Все, кроме Кейт.       Алекс удивленно посмотрел на сестру. Она ответила ему таким же взглядом. — Поторапливайся, мальчишка. — Титус подтолкнул Алекса, и юноша был вынужден уйти из такого желанного места у ворот. Сначала он хотел придумать план, как подслушать разговор Рин и Титуса, но потом отказался. Сестра сама ему все расскажет, когда вернется в Казармы.       Казармы — это одна из башен замка, имеющая свои входы и выходы, свою трапезную и душевую и свои спальные помещения. С одной стороны находился вход в библиотеку замка, с другой еще одна башня — личное помещение Титуса. В нее попасть не хотел ни один ученик Лексы — Командира землян. Башня Титуса — это не только место изучения истории, политологии и геральдики, но и место наказаний. Проводились они обычно в подвальных помещениях. Если сюда кто-то попадал не по необходимости идти на урок, выходил он с урчащим от голода животом и исполосованной спиной или задницей, кому как повезет.       Алекс больше всех учеников ненавидел такое расположение. С учителем он хотел видеться только на уроках, какие обычно прогуливал, ссылаясь на требования других учителей. По большей части он пропадал на псевдозанятиях литературы и правописания. Любимый у многих преподавателей он часто получал то, что хотел. Его отношения с Титусом не заладились с самого его появления в Столице. Стоит ли удивляться, что Алекс попадал в число наказуемых учеников намного чаще своего брата и других мальчишек.       Подходя к своей башне, юноша мельком взглянул на жилище учителя и поежился. Его спина все еще помнила последнее посещение этого места. Тогда учитель не поскупился на удары. Дал максимально возможное число розог, а на следующий день трех провинившихся подростков отправили прочь из Полиса. Самое обидное, что Данте, проявившему трусость и сдавшему Алекса и Рин, дали в разы меньше чем самому Алексу.       Алекс поскорее открыл тяжелую дверь и проскользнул в Казармы. До спальных помещений он добрался в рекордно малый срок. Алекс уже несколько лет делил комнату с братом и сестрами. Этим утром он на цыпочках вошел в спальню и изумленно заметил, что в комнате только две его младшие сестренки. Миранда и Грета сладко спали, не подозревая, что старший брат вернулся. Алекс быстро достал из сундука у кровати свежую одежду и вышел из комнаты.       Посещение душевой окончательно разбудило его. К тому же холодный душ помог освежиться после мотания срока в лесу. Выходя из душевой, он столкнулся с сестрой. Рин так же, как он, приняла душ и переоделась во все чистое. — Что хотел Титус? — спросил Алекс. — Не здесь. Давай сначала отнесем нашу одежду в прачечную, и я тебе все расскажу.       Прачечная располагалась через коридор от душевых. Всю дорогу Рин щебетала о чем угодно, кроме состоявшегося разговора с Титусом. Алекс узнал от сестры, какие цветы посадили за время их отсутствия, или каким зерном стали кормить лошадей, или из чего сделан новый крытый мост. Он узнал все, на что ему плевать и не услышал ни слова о том, что его действительно интересовало. — Хорошо, что мы сможем через пару дней забрать наши вещи, — заметила Рин, отправляя свою аккуратно сложенную одежду в стопку с грязным бельем. Алекс выжидающе на нее посмотрел. — В чем дело, братец? — Ты обещала мне рассказать про ваш с Титусом разговор. — Ах, да, — Рин картинно вскинула руки. — Идем по дороге все расскажу. — Она толкнула дверь и вышла в коридор.       К удивлению Алекса, Рин поднялась на этаж выше и повернула к галерее. Он шел за ней следом, ничего не спрашивая, разумно рассудив, что сестра решила совершить прогулку перед утренней тренировкой. Сомнение закралось в его сознание, когда Рин не повернула на лестницу, чтобы спуститься на этаж ниже, к спальням. Они по-прежнему шли прямо по коридору. Алексу не нужно было напрягать память, чтобы вспомнить одну важную вещь — еще несколько галерей, и они попадут прямо в приемную. — Мы правильно идем? Насколько я помню наши спальни не в этой части замка. — А мы идем и не в спальни, — ответила Рин, не оборачиваясь. — Титус сказал, что мы должны явиться в тронный зал, нигде не задерживаясь. Только это он и хотел мне сказать.       Она, не сбавляя темпу прошла через приемную. Алекс поспешил за сестрой. Сказать, что он был шокирован не сказать ничего. Только вернулись в замок, а их уже вызывают на ковер!       Большие часы около лестницы, ведущей на верхний этаж, пробили шесть часов, когда брат и сестра подходили к распахнутой двери. У самой двери Рин внезапно оробела, и брату пришлось слегка подтолкнуть ее, чтобы войти самому. — Вы звали нас, Хеда? — участливо спросила Рин и сделала изящный реверанс. Алекс синхронно с ней поклонился. — Да. Хорошо, что вы не забыли, что такое пунктуальность. — Молодая женщина с темными каштановыми волосами, заплетенными во множество косичек, встала с трона и спустилась к подросткам. — То, что я сейчас скажу, не должно просочиться наружу. — Стражники, стоявшие у дверей, поняли ее. Двери плотно закрыли, часовые удалились. — Разумно ли это? Доверять подобное малолетним бездарям. — Алекс услышал взволнованный голос Титуса. Как ближайший помощник и советник правителя он стоял по правую руку от Лексы. В профессиональные обязанности этого человека вообще входило только сохранение и передача пламени, но так уж повелось, что все Хранители Пламени являются советниками правителя и учителями найтблид. Они следят за проведением священного Конклава. — Это мое решение, Титус. Или ты хочешь его оспорить? — холодно осведомилась у бывшего учителя Лекса. Алекс ничуть не удивился, увидев, как Титус уверяет Командующую в его бесконечной преданности и вере ее любым решениям. — Так, теперь вы. — Лекса устремила на двух своих учеников пристальный взгляд. — Вы уже знаете нашу политическую обстановку. Незваные гости приносят нам одни беды. Ваш брат этим утром стал моим гонцов в землях Трикру. Идет война. Я намерена организовать поход против этих людей. И вы оба пойдете со мной. — Алекс и Рин едва не завопили от восторга. Военный поход — то, о чем они даже не мечтали! — Но только в том случае, если я не получу от ваших учителей никаких нареканий. От всех учителей, Александр. — Алекс вздрогнул. Хеда называла его полным именем только в крайних случаях. — Ну так что, я могу рассчитывать на вас? — Хеда, вы можете не сомневаться в нас. Мы вас никогда не подведем. Если понадобится, мы отдадим за вас жизнь! — горячо заверила Рин. Ее слова вызвали улыбки на лицах Лексы и Титуса. Рин была всеобщей любимицей. — В таком случае в следующий раз, когда я вас призову к себе мы обсудим время нашего выдвижения в путь. Можете идти.       Брат и сестра поклонились и направились к дверям. Внезапно Рин остановилась и, стремительно краснея, обернулась к Титусу. — Простите, учитель, но я потеряла свое расписание.       Алекс имел счастье наблюдать одну сцену, что явственно говорила об особом отношении магистра к ученикам. Услышав о потере расписания, Титус не стал ругать Рин за невнимательность, он просто позвал Фернира — своего помощника — и велел тому дать найтблиде новое расписание. — Ловко же ты, — отметил Алекс, когда они возвращались в Казармы.       Самому ему нет нужды брать расписание уроков он его и так знает наизусть.

6:00-9:30 — физические тренировки. 9:30–9:55 — завтрак. 10:00–11:00 — литература. 11:10–12:10 — правописание. 12:20–13:20 — история/политология/геральдика. 13:30–14:30 — математика. 14:40–15:10 — обед. 15:20–16:20 — естественные науки. 17:30–19:30 — физические тренировки/занятия верховой ездой/плавание.

— Тяжелый нас ждет день, — вздохнула Рин, убирая расписание.       Алекс не нашел что возразить и просто согласился. В конце концов, сестра права. Тяжело учиться, когда толком не выспался. А ведь впереди их еще ждет война и военно-полевой лагерь…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ