***
Четырьмя днями ранее
Меня разбудил солнечный луч, упавший на лицо. Впервые ночь прошла без кошмаров, даже ноющие руки не беспокоили. Самое странное я чувствовала себя совершенно отдохнувшей, хотя вчера на охоте вкалывала за троих. Это хорошо, что я выспалась — сегодня мы едем в Тондис, там мне понадобятся силы. Все, пора вставать. Я попыталась слезть с кровати по-нормальному, но от резкого движения запуталась в одеяле и шмякнулась на пол. Хорошее начало дня! Мне все же удалось подняться и, осмотрев себя, я поняла, что вчера только разулась, прежде чем отрубиться, даже косу не расплела. Сейчас я внимательно осматривала комнату и, увидев зеркало, которое я не заметила вчера, поспешила к нему. Коса немного растрепалась, но в целом выглядела неплохо, больше всего меня сейчас волновали татуировки, которые я не смогла рассмотреть вчера. На правом плече красовался замысловатый знак: в центре небольшой черный по контуру круг, внутри которого жирно выделен красный крест; на этом круге объединялись одной стороной три полукруга, их контур такой же черный, но более жирный. Я думаю, знак означал принадлежность к клану. На левой руке все намного сложнее, там два знака и понять, что означает каждый из них, почти невозможно. На левом плече замысловато совмещены геометрические фигуры, различные по толщине и жирноте линий, ниже него уже другой символ: три объединённых круга, алые жирные линии скрещивались в месте объединения, контур, как у других символов, черный. Кожа на обеих руках рядом с татуировками покраснела, но учитывая, что прошло всего восемь-девять часов с их нанесения, думаю это нормально. — Вставай, девчонка! У нас много дел! — С первого этажа раздался крик Саманты. Пора начинать что-либо делать, целый день я в комнате все равно не просижу.***
Эбигейл Гриффин уже не надеялась когда-нибудь увидеть хоть одну из своих дочерей. Мари сбежала из лагеря, оставив лишь короткую записку (это стало настоящим шоком для нее). Женщина хватилась дочь слишком поздно — сколько бы люди не прочесывали лес, шестнадцатилетнюю девочку-подростка найти так и не удалось. Что касается Кларк, то о ней никто даже не слышал, как и о других сорока семи детях. Неизвестно земляне ли их схватили или кто-то другой. Это должны были выяснить Беллами, Джон, Стерлинг, Монро и Финн, но они все еще не вернулись с этого задания, поэтому нельзя сказать точно, что стало с большей частью Сотни. Маркус Кейн решил не дожидаться возвращения ребят и сам отправился на поиски детей, предварительно передав Эбби должность канцлера и кучу проблем в придачу. Возвращение Кларк было невероятным. Эбби неверяще глядела на избитую, измазанную в крови и в грязи, но все же живую дочь. Она пропускала мимо ушей все извинения Бирн, которые та приносила. Эбигейл Гриффин была занята куда более важным делом — в медблоке ставила капельницу с физраствором Кларк. Джексон в это время очищал рану на другой руке и заново накладывал швы. Женщина испытала облегчение от того, что Кларк жива, неизвестность судьбы второй дочери отошла на задний план. Главное — Кларк жива. Эту ночь Эбби провела у постели дочери. Тупая боль чувствовалась во всем теле. Саднили раны на лице. От этих ощущений Кларк тихо застонала, чем и разбудила мать. Мама взяла с прикроватной тумбочки таблетку, налила в стакан воды и протянула ей. — Это обезболивающее. Кларк выпила таблетку разом. Она все еще не могла принять тот факт, что все те страхи, которые они испытали с Мари, были напрасны. Мама жива. И учитывая то, что песок из волос вычищен, лицо и руки отмыты от грязи, а на нее саму одета чистая одежда, мама все еще считает своим долгом заботиться о них, хотя совсем скоро Кларк стукнет восемнадцать. — Я видела крушение твоего корабля. — В горле вновь встал ком, как и тогда, в тот злополучный вечер. — Меня там не было. Я здесь. — Мама успокаивающе погладила ее по волосам. Кларк вспомнила, что она ощутила, когда думала, что мама мертва. Вспомнила, как на следующий день в эпидемии едва не потеряла сестру. От этих крайне болезненных воспоминаний глаза наполнились слезами, которые ничто не могло сдержать. — Я думала, что ты мертва! Я думала, что ты… Мама прижала к груди ее, захлебывающуюся слезами, утешающе гладя по спине. — Теперь уже все позади. Я с тобой. Я рядом. Кларк хотела побыть с вновь обретенной матерью подольше, но этому не суждено было сбыться. Как только она, успокоившись, отстранилась, в палату медблока влетел Джексон. — Эбби, ты нужна в смотровой. — Новоприбывшие. — Мама резко стала серьезной. Очевидно, это не первый случай возвращения в лагерь выживших с Ковчега. — Да. Их шестеро. Все дети. Кларк заметила, как мама нахмурилась и поспешила за Джексоном, напоследок кинув ей, что еда на столе. Завтрак или обед Кларк это не волновало, сейчас было интересно узнать, что в смотровой? Что за дети вернулись к ним? Где ее сестра? Смотровая располагалась в самом начале медблока, и туда Кларк добралась без особых приключений. Если не считать за приключение то, что из-за угла на нее вылетела рыжеволосая девчонка, едва не врезавшись. Не извиняясь, она побежала дальше. Небольшая комнатка с окном в стене. На стоящей близко к двери кушетке сидели пятеро детей — три девочки и два мальчика. «Джексон же сказал, что их шесть. Где же шестой ребенок?» — подумала Кларк, входя в комнату и садясь на стул рядом с окном. — Розалина Макбетом, — назвала имя мама. В ответ ей тишина, сидящие на кушетке дети начали смотреть по сторонам, в надежде найти Розалину. Это было напрасно — девочка умудрилась слинять из-под носа канцлера и по совместительству хирурга. — Она только что была здесь, — заявил кареглазый мальчишка с «ежиком» на голове. Мальчик сидел с краю кушетки. Кларк вспомнила беспардонную девчонку, что едва ее не сбила с ног, когда она шла в смотровую медблока. Была ли это Розалина? Наверное. — Мам, — подала голос Кларк, до этого молчавшая. — Кажется, я ее видела. Мама ничего не успела ей ответить. Дверь смотровой распахнулась, и двое охранников втащили в кабинет упирающуюся девочку. Её Кларк видела, когда шла сюда. — Мэм, — обратилась к Эбигейл Бирн. — Мы поймали её, когда она выбежала на улицу и чуть не устроила драку в столовой из-за куска хлеба. Сейчас Кларк могла получше рассмотреть беглянку. Рыжие волосы неаккуратно обрезаны под косое каре, как футболка, так и штаны рваные, кроссовки стертые и изношенные, руки и лицо украшало множество ран и ссадин, но при всем бедственном положении зеленые сверкающие озорством глаза выдавали шаловливую натуру девочки, которой на вид не больше двенадцати лет. — Что же приступим, — объявила мама, вновь садясь за стол и беря в руки ручку. Рыжая девчонка на это приветствие лишь закатила глаза, не замечая укоризненные взгляды других ребят. — Как тебя зовут? — А сами-то как думаете? — Изогнула бровку девочка, за что получила тычок от Бирн. — Розалина Макбетом. Двенадцать лет. Родилась на станции «Охраны». Сирота. Все, — отчеканила Макбетом, не обращая ни на кого внимания, подошла к подоконнику и села на него. Мама не придала значения на выходке этой девочки. Возможно, плохое поведение — это всего лишь выплескивающаяся боль из-за смерти родителей. — Кларк, — негромко позвала она Кларк. — Когда я закончу, ты, я и Бирн пройдем в рабочий кабинет и обсудим всю ситуацию. Кларк была готова поклясться, что сказано это было так тихо, что слышала только она одна, но каким-то образом Розалина услышала фразу. — Кларк, — повторила она. — Ты та самая Кларк, что сбежала от землян? На Кларк восхищенно смотрела не только Розалина, но и остальные дети. — Из горы Везер, — поправила их Кларк. Мама закончила работу раньше, чем новоприбывшие успели засыпать Кларк вопросами. — Отведите ребят в их новые комнаты, — велела мама солдатам. Кларк хотела задать ей волнующие вопросы, когда все ушли, но ей снова этого не дали сделать. На весь лагерь прозвенела сигнализация. — Кто-то приближается к лагерю, — пояснила мама. Стоило Кларк выйти из здания госпиталя, как она тут же попала в объятия Рейвен. Передвигалась Рейвен свободно, на ноге у нее был протез. Она посоветовала Кларк посмотреть, кто пришел, и Кларк не преминула этим советом воспользоваться. В ворота лагеря входили Блейки, а за ними шла Монро, Беллами поддерживал раненую девочку-подростка. Мама поспешила к раненым, сама же Кларк бросилась на шею Беллами, как только увидела его. — Не надеялась я дожить до такого, — усмехнулась Октавия. Кларк обняла и ее. — Я рада тебя видеть, Кларк. Не подскажешь где Мари? Если бы она только знала… Сестры не было ни в больничной палате, ни в смотровой. Она не болталась на улице с мечом, не стреляла из лука, из автомата или пистолета; ни метала кинжалы, ни читала свою любимую книгу. Мари не здесь. В этом нет сомнений. — Она оставила записку, прежде чем сбежать. Я надеюсь, вы знаете, что она имела в виду, говоря про «Приют скитальцев». — Мама отдала листок бумаги Кларк. Кларк и Октавия переглянулись. Кларк знала о существование этого места чисто теоретически, Октавия же знала как быстрее к нему пройти, ведь это они с Мари когда-то открыли его вновь.*** Военно-полевой лагерь землян
Между шатрами и палатками развернулась настоящая дуэль. Стройная гибкая девушка с легкостью атаковала и парировала удары меча противника. Мальчишка — её ровесник, устроивший этот спарринг, ничуть ей не уступал. За сражением с интересом наблюдали три человека — Алекс и две его сестры. — Рин, давай! — выкрикнула Миранда с темными, как у старшей сестры и братьев, волосами. Кейт исхитрилась сделать маневр, который едва не обезоружил её противника, но тот устоял и атаковал её саму. Сталь ударилась о сталь. Троица, сидевшая на бревне, вздрогнула. — Рин, нападай! Выбей у него оружие! — кричала светловолосая Грета. Алекс ничего не желал их сестре просто наблюдал с легкой усмешкой на губах на то, как Вол пытается победить. Кейт не привыкла проигрывать. Она всегда была лучшей. Её даже Титус выделял среди других девчонок-найтблид. Лекса научила её хитрить во время боя. К слову, эти уроки не редко выручали Кейт. — Вол, ну ты чего? Разве тебе будет не позорно проиграть девчонке?! — пытался воодушевить приятеля к более активным действиям Алекс. В момент, когда Вол немного отвлекся на её старшего брата, Кейт расстегнула куртку и высвободила руки, куртка едва висела на ней. Схватка возобновилась. Кейт, улучив момент, скинула с себя куртку, оставшись только в топе, который слегка обнажал грудь. Это сокрушительно подействовало на Вола — парень прекратил атаки, уставившись на грудь Кейт. Вол даже не заметил, как его соперница выбила из его рук меч и прижала острие к шее. Отмер мальчишка лишь тогда, когда услышал аплодисменты и визг зрителей. — Хеда, вы сами видели, что я не бросаю слов на ветер. — Густус и Лекса подошли к ним. Алекс, Миранда и Грета вскочили с бревна, Кейт надела брошенную на землю куртку и помогла встать Волу. — Ты должен больше тренироваться. Если Ночная Сестра тебя победила, то что будет в реальном бою? Иди, тренируйся, — приказала Лекса Волу. Убедившись, что мальчишка ушел тренироваться, она повернулась к притихшим Алексу, Миранде и Грете. — Вы тоже должны больше тренироваться. Если я взяла вас с собой, не значит, что вы будете прохлаждаться без дела. Александр, упражняйся в фехтовании, а вы, девочки, — в стрельбе. Брат и сестры Кейт убежали исполнять приказ. Сама девушка не знала, как ей поступить: вновь устроить спарринг или идти отдыхать в шатер. Командующая решила все за нее. — Кейт, у меня для тебя есть задание. В шатре командира, куда Хеда привела свою ученицу, Кейт была всего два раза: когда они только разбили лагерь и сейчас. Обстановка помещения говорила сама за себя, все эти карты, оружие... — Ты должна будешь съездить в Тондис и передать Индре мое послание. — Лекса взяла со стола свернутый трубкой пергамент и передала его Кейт. Девушка склонила голову в знак согласия и робко спросила: — Могу ли я взять с собой брата? Братья и сестры — единственные люди, кого Кейт могла любить. О ком могла заботиться и защищать. Она знала: когда-нибудь любой любви, дружбе и родственным узам придет конец. Конклав не знает пощады, не признает никаких чувств. Конклав — это жестокая битва за Пламя. Кейт слышала множество историй о том, как на Конклаве сестры убивали своих братьев, а братья — сестер. Она, как и другие Ночные Братья и Сестры, молилась трижды на дню за здравие своей Хеды. Если Лекса будет жива — Конклава не будет. — Нет. Твой брат останется здесь. Ты можешь взять свои вещи. Лошадь для тебя уже готова и стоит привязанная к дереву на выходе из лагеря. Кейт еще раз поклонилась и поспешила удалиться из шатра Командующей. Лекса внимательно посмотрела вслед окрыленной заданием найтблиде. Хеда чувствовала, что Кейт что-то скрывает. Иначе, почему она так радовалась возможной вылазке? — Густус, — негромко позвала воина Командующая. Крепкий воин с татуировкой на лице приблизился к своему командиру. — Я хочу, чтобы ты понаблюдал за поведением Кейт. — Вас беспокоит ее поведение, Лекса? В неформальной обстановке Густус мог обращаться к ней по имени, как и во время ее обучения. — Единственное, что меня волнует — это то, что одна из лучших моих учениц поддается влиянию любви. Любовь — это слабость. Ты знаешь об этом не хуже меня. Если я умру, и начнется Конклав, она умрет одной из первых. — Лекса приблизилась к Густусу, не прерывая зрительного контакта. — Хранитель Пламени… — Кейт — любимица Титуса. Он смотрит на все ее проступки сквозь пальцы, а вот Алекса он любит наказывать. То запрет в Обители Огня, то оставит тренироваться дольше других, доходило даже до того, что парень на сутки попадал в темницу на хлеб и воду. Лексу раздражало совершенно разное отношение к детям, связанным кровью и уличенным в одном и том же проступке. На миг она даже забыла о том, как сама была любимицей Титуса, особенно после побега Луны. — Хеда, я понаблюдаю за девочкой. Лекса кивнула, размышляя о войне с Небесными Людьми. Борьбу с ними она уже вела: за каждого пойманного небесного человека платили вознаграждение. Награда была больше, конечно, за детей. Они хотя бы могут быть полезны. До вчерашнего дня её людям не удавалось поймать ни одного ребенка небесных людей. Кейт бежала, к своему шатру не скрывая улыбки. Вот она удача! Шанс встретить любимого. Как же долго она ждала этой встречи. Как долго ей приходилось показывать заинтересованность боем. Наконец-то сегодня это свершится. Сегодня она встретится с Артигасом. Каждый раз, когда она засыпала и просыпалась, перед глазами стояло лицо парнишки. Кейт те три недели, что не видела любимого, испытывала практически физическую боль. К счастью, рядом был Алекс или Норт, или Эйден, или еще кто-то из близких ей людей. — Эй, Катрина! — Послышалось за спиной. Кейт молниеносно выхватила кинжал из ножен и с готовность прижала его к горлу нового противника. Она была хорошо обучена искусству боя и самообороне. Она могла убить быстро и без лишнего шума. Кейт бы и сейчас это сделала да только увидела насмешливо сверкающие серо-голубые глаза брата. — Ты недоумок, Алекс?! — прошипела девушка, возвращая кинжал обратно в ножны. — Поговорим в шатре, — негромко ответил ей брат, хватая за руку и буквально вталкивая в шатер. Обстановка жилища была небогатой: четыре кровати, небольшой столик с кувшином для умывания — вот и все убранство. — Дай угадаю: ты уезжаешь на задание? Кейт не отвлекалась на брата, продолжая собирать дорожную сумку. — Хотя что тут гадать! Вон как светишься, — вздохнул юноша. — Похоже, что все руководство уже знает о твоем романе с Артигасом из Трикру. Кейт повернулась на девяносто градусов и ошарашено посмотрела на брата. Неужели у нее все на лице написано? Это плохо, очень плохо. — Тебе-то какое дело? Ты увиливаешь за небесной! — Но не на виду у всех же! — Ты... ты… — Кейт не находила слов, и Алекс, плюхнувшись на ближайшую кровать, начал раздавать ей советы. — Катрина, как твой старший брат, я советую тебе не показывать чувств так открыто. Особенно в этом лагере, когда Лекса под боком. Я не разделяю ее убеждений, что любовь — это слабость, но ты и Артигас должны быть осторожны. В словах Алекса был смысл, и Кейт уловила главное, прежде чем бросить в сумку письмо Лексы к Индре и застегнуть ее. — Пока, братец. Думаю, через пару дней мы встретимся. И вылетела из шатра. На выходе из лагеря Кейт и вправду ждал конь — молодой жеребец чубарой масти. Её личный конь — Беркут. В седло залезть, девушке было раз плюнуть. — Поехали, родной, — проговорила юная воительница и вдавила пятки в бока коня.***
Утро было посвящено сборам. После короткого завтрака Саманта отправила меня обратно в комнату, чтобы я собрала вещи, мимоходом заметив, что на улице прохладно и имя «Ирма» не характерно для их местности. Я искренне считала, что за короткое время нельзя переделать кучу дел. Оказалось, что можно. За одно утро Саманта дала мне небольшой урок тригедасленга и трехчасовой — верховой езды. Про второе могу сказать одно — бедная лошадь! Из этого урока я смогла понять, как не вылететь из седла, когда коняга пойдёт в галоп. Саманту удовлетворили мои успехи, потому она прекратила урок и отправила меня к воротам, приказав взять другую лошадь. Мне всегда нравились приключения. Сначала я любила читать про них, потом проходила виртуальные симуляторы, на Земле изучала местность. Мне не терпелось скорее отправиться в неизвестную деревню. Это будет интересно! К сожалению, Талия не разделяла моего воодушевления. — Я все понимаю, Ирма. Ты храбрая, воинственная, но просто так тебя не могут зачислить в войско. Тут явно какой-то подвох. Какой подвох она так и не сказала. Убежала работать. Найти Синтию — не выход, я тут легко заплутаю, к тому же вон уже Саманта идет ко мне. — Пора выдвигаться. В Тондис мы приехали к полудню. Мне повезло, что моя лошадь оказалась послушной и не горела желанием сбросить меня. Нам пришлось остановиться и спешиться у массивных ворот — входа в деревню. На пути в нее мне удалось подметить любопытную особенность — большую каменную статую Авраама Линкольна. Это ее я видела день назад, когда к этим местам меня пригнал Тео. Неужели я уже была на территории Тондиса? — Ты знаешь, почему я приехала с тобой сюда? — неожиданно спросила меня Саманта. — Из-за моих боевых навыков? — Полувопрос-полуутверждение. — Нет. В деревню требуется целитель. Ты из Небесных Людей. — Я вздрогнула. Значит, вчера она только сделала вид, что поверила мне, а на самом деле... — Не смотри на меня так! Вчера я не убила тебя, только потому что ты спасла жизнь в моей деревне. Сейчас — я решила дать тебе шанс искупить грехи твоего народа. Внезапно ворота с лязгом открылись. К нам вышла короткостриженая темнокожая женщина с татуировкой на лице. Её сопровождало несколько воинов. — Саманта, не ожидала тебя увидеть. — Тут она заметила меня. — А ты кто такая? Я боялась, что от робости не смогу и слова вымолвить, но робость сама прошла, и голос звучал уверенно. — Динара. Целительница из деревни Луага. Я приехала помочь вам. По довольному виду Саманты я поняла, что сказала все, что нужно. — Все в порядке, Индра, я привела помощь. Услышав имя «Индра во мне все смешалось. Один раз это имя я услышала во время драки с Тео. Пацан говорил, что она наградит его, если он притащит ей меня. Если это та самая Индра, мне придется быть втрое осторожной. Не дай Бог заговорит со мной на родном языке. — Благодарю. Я провожу тебя, Динара, к нашим раненым. Мне пришлось игнорировать так некстати поднявшуюся во мне волну страха и идти за Индрой. Интересно, что у них за терки с Самантой? Здание, куда меня привела Индра, видимо, было местной лечебницей. Невысокое — один этаж и подвал, выше только крыша. Внутри умещалось около пятнадцати кроватей да шкаф с травами и самыми простыми инструментами: скальпели, пинцеты, металлический шприц, несколько разной длины и толщины трубок. Пол был устлан соломой. Окна завешаны грубой тканью. Люк, ведущий в подвал, под соломой был почти незаметен. Лечебница не пустовала. Пять кроватей были заняты детьми. За целый месяц, что мы провели на Земле и познакомились с землянами, я только второй раз видела их детей. Первый был вчера. Из-за пережитого стресса Морен со мной даже не попрощался. Что бы там ни было Морен был здоров, а эти дети… Когда я вошла, на меня поднял два черных глаза мальчик шести лет, остальные не могли сделать даже этого. Они даже не сопротивлялись этой болезни. Они решили принять смерть. — Что с ними случилось? — Вопрос адресовывался Индре, но её здесь уже не было. Зато мне ответил мужчина, которого я сначала не заметила. — Это сделали небесные люди. Их привезли сюда на телеге неделю назад. Сначала их было двенадцать человек. Семеро померло. Дети находились недалеко от моста, когда тот взорвался. Когда этот мужчина посмотрел мне в глаза, я вспомнила, где его видела, кто-то из присутствующих в лечебнице назвал его имя. Нико — целитель Тондиса. Именно он разнял нас с Тео. Одновременно с узнаванием целителя я почувствовала во рту вкус пепла. Из-за нас погибло семеро детей! Семеро. Невинных. Детей. Вот о каких грехах мне говорила Саманта. — Я смогу им помочь, Нико. Больше никто в этой комнате не умрет. Мужчина горько выдал: — Раз знаешь, то лечи, небесная девчонка. Я оторопела. — Ты ошибаешься. Я из клана Трикру. Луага — мой родной дом. И меня зовут Динара, а не небесная девчонка. Я не стала дожидаться ответа на мои слова. Ноги сами привели меня к кровати того шестилетнего мальчика, что смотрел на меня с такой надеждой. Откинув с него одеяло, я начала внимательно осматривать ребенка. Левая нога мальчика покраснела и опухла, на ней была осколочная рана. Рана уже начала затягиваться, но осколки моста из нее никто не вытащил. Мальчонке еще повезло, что рана не загноилась. На всякий случай дотрагиваюсь до лба. Жар. Плохо дело. Сепсис характеризуется лихорадкой. — Нико, мне нужна горячая вода и спирт. В первую очередь нужно проводить лечение в стерильных условиях. Мне понадобится вскрывать рану. Сделаю это не простерилизованным инструментом, и мальчик умрет. В моем деле важна аккуратность. — Я вскипятил воду и принес спирт, как вы и сказали. — В лечебнице появился подросток и отдал Нико все, что было нужно мне. — Держи. — Нико передал мне все необходимое. — Но даже не думай вредить им. На протяжении всего твоего лечения, я буду здесь. — Отлично. Если что поможешь, только вымой руки в спирте. Хорошо? Нико удивленно посмотрел на меня, но не возразил. Взяв бутылку со спиртом, я налила немного себе на руки и растерла по коже. Щипцы и скальпель я сначала обдала кипятком, а уж потом спиртом. Пора начинать операцию. Нико здорово помог мне: приподнял малыша и держал так, чтобы он не мог сопротивляться. Точным движением скальпеля я разрезала новую тоненькую кожицу на ране. От этой манипуляции мальчик вскрикнул. Как жаль, что здесь нет никакого обезболивающего, ребенок не должен страдать. Вновь открытая рана дала мне возможность удалить осколки. Это было довольно сложно, учитывая тот факт, что ребенок верещал и брыкался. Я смогла выдохнуть только тогда, когда последний осколок был удален, а рана вычищена. Красные водоросли —эффективная помощь при лечении. — Мне нужна игла и нитки, — обратилась я к Нико. Мужчина положил ребенка на кровать, подошел к шкафу и дал мне то, что я просила. В это время раненый пытался ретироваться, но у него ничего не получилось — Нико вовремя заметил его попытки. — Тебя еще не долечили. Ложись обратно. Мальчик захныкал, пытался умолять нас отпустить его, но мы с Нико поняли, что я только что нашла способ лечения этих детей. И, если честно, я никогда не бросала начатое дело. И это дело, могу сказать, я с успехом закончила. Рана была зашита, несмотря на надрывный скулеж под ухом, и перебинтована. В лечебнице осталось еще четверо детей. Нико продолжал помогать мне, удерживая и успокаивая остальных раненых. Работа вновь закипела.***
Беркут несся стрелой сквозь лесной массив. Его пятнистая шкура прекрасно маскировалась среди ветвей и зелени. В лесу, где ветки деревьев хорошо переплелись, а трава высока, коня было невозможно рассмотреть. Другое дело Кейт. Она пренебрегла плащом, что когда-то дала ей Лекса, не потрудилась спрятать оружие. Собственная безопасность ее, словно не волновала. Легкий ветерок разметал незаплетенные волосы. Она не обращала на это внимание и уверенно вела лошадь в нужную сторону. «Лошади такие гордые и благородные существа. Ты бы хотела ездить верхом, Рин?» Кейт дернулась, услышав голос, прозвучавший в ее голове. Этого не может быть! Ведь ты мертва! Ей так и хотелось выкрикнуть эти слова. Но благоразумие — это то, что привила ей мудрая Хеда и покойная мать. Кейт продолжала следить за дорогой, не хватало еще пропустить поворот! «Хотя чего я спрашиваю, ты и так ездишь на них. Гордая найтблида!» Девчачий голос, звучавший в голове Кейт, рассмеялся. Ночнокровке же было совсем не до смеха. Она уже догадалась кто это. Подсознание, чтобы её совсем добить показало несколько картинок прошлого. Вот две темноволосых девочки рассматривают картинки в энциклопедии, вот играют в салки, в мяч и в прятки. Это были картины относительно счастливого детства Кейт и ее подруги, Ирмы. В смерти последней она даже не сомневалась. Незаконнорожденность — это преступление, а за преступления идет наказание, в данном случае — смерть. «Впрочем, ты решила забыть обо мне, о прошлом. Рин. Катрин. Катрина». На этот раз ужаснулась не только девушка, но и ее конь. Беркут встал на дыбы, а поводья выскользнули из рук Кейт. Она видела все, как в замедленной съемке. Распахнутые ворота Тондиса. И ее падение практически с двухметровой высоты на спину. Непутевая наездница закрыла глаза в ожидании удара, но его не было. Ни через пять, ни через десять минут. Только странное тепло. Она обернулась и встретилась с такими знакомыми черными, чуть раскосыми, глазами парнишки. — Артигас, — шепот сорвался с губ. Парень помог Кейт высвободиться из стремян. — Спасибо, — смущенно улыбнулась поднявшаяся с земли найтблида. Но она все же не забыла, зачем приехала. — Я тут по делу. Мне нужно поговорить с Индрой. Артигас кивнул и начал показывать дорогу Кейт к Индре. Беркута взяли под уздцы, и повели в конюшню уже другие ребята. Ребята почти пришли к нужному дому, когда ветер донес до них настоящий вопль. Звук исходил из здания лечебницы. Кейт потянулась за мечом, висящем в ножнах на спине, но Артигас неожиданно перехватил ее руку и успокаивающе сжал. — В чем дело? — не поняла она. — Разве ты не слышал крик? Гас, им нужна помощь. Вдруг этих маленьких, несчастных детей убивают? Я ведь никогда… — Кэтти, — непривычно ласково перебил ее парень и потянулся к темным волосам. — Ничто этим детям не угрожает, — заправил локон за ухо. — Просто их лечением занимается новая целительница из соседней деревни. — Сразу видно лечение очень эффективное, — усмехнулась Кейт, отстраняя руку Гаса. Артигас улыбнулся любимой девушке. Кейт начала было идти к дому старост Тондиса, как вдруг замерла, пораженная одним фактом. Никакой лекарь не рискнул бы приблизиться к детям, больным неизвестной неизлечимой болезнью. Здесь что-то не то. — Ты можешь описать мне эту целительницу? — Конечно, — широко улыбнулся Гас. — Она красавица, — поймав грозный взгляд посланницы Лексы, он поправился. — Пусть за ней бегают другие, а для меня самой лучшей девушкой являешься ты. Моя милая воительница, — последние слова он произнес совсем тихо. Кейт недаром была воином, чтобы услышать все его слова. Вся ревность из-за неизвестной девчонки прошла без следа. Ей захотелось лишь одного — обнять Артигаса крепко-крепко, поцеловать и не отпускать. Свое желание она осуществила немедленно. Плевать, что их могут увидеть. Плевать на правила и запреты. Плевать на все, что говорят и говорили Лекса, Титус, Густус, Анья. Никто из них не знает какого это любить и быть любимым! — Пойдем, сядем на лавку, — предложил оторвавшийся от Кейт Артигас. — Я доскажу тебе про целительницу. Сидя на грубой деревянной лавке, можно было подцепить занозы, но влюбленных это не волновало. Не волновало даже то, что Кейт уже должна была быть у Индры. Если сейчас они не перестанут обжиматься, то непутевая найтблида может вскоре узнать, почем фунт лиха. — Так вот эта девушка — целительница — наша ровесница или около того. Темноволосая, сероглазая, имеет родинку чуть выше уголка левого глаза. — Это все ее внешние особенности? — Нет. Она была высокой, стройной. И знаешь что, — Артигас посмотрел в глаза Кейт прежде чем продолжить, — она была какой-то бледноватой. Странно даже. Ах да, на руке у нее был какой-то серебристый браслет со стёклышком посредине. Девушка была поражена. Это просто невероятно, что она делает здесь? Кейт догадалась по описанию, что загадочной девушкой была Мари, а серебристый браслет со стёклышком, были часы. Только непонятно, что она здесь забыла. А была ли это Мари? За своими размышлениями Кейт не услышала взволнованный голос Артигаса и не увидела подошедшую практически вплотную к ней Индру. — Kate kom Trikru, — холодно констатировала Индра. — Идем, посланница. Кейт очень надеялась, что Индра не видела их поцелуя, иначе проблем не избежать. Выговор от Лексы и осуждающий взгляд Титуса — последнее, что она хочет получить. А еще насмешки братьев… Дом старост не изменил своего внутреннего убранства с последнего посещения Кейт. Оружие, карты, стол со стулом, свечи — все на месте. — Закрой дверь. Кейт безмолвно подчинилась. Тяжелая дверь была закрыта на замок, а найтблида приблизилась к Индре и протянула ей послание Лексы. Девушка ходила от стены к стене, пока Индра читала письмо. Выражение лица генерала не переставало быть напряженным. — Подойди сюда, девочка, — позвала её Индра. — Ты знаешь о чем это письмо? Кейт догадывалось, что в нем сообщалось, и высказала вслух эту догадку: — Об угрозе со стороны небесных людей? — Да. Возможно, будет война. Только этого Кейт не хватало. В памяти еще была свежа война между Трикру и Азгедой. Впоследствии из-за нее была убита Костия — наставница Кейт и ее младших сестер. — Если даже и будет война, я покажу все, чему меня учили. Они сбегут, поджав хвост! Индра не оценила ее браваду. — Довольно, Кейт. Ты — найтблида. Черная кровь, что течет в твоих жилах — признак благородства. Девушка едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Признак благородства? Нет ничего благородного в убийствах. А их только так и воспитывали: в жесткости, смертях и крови. Говорили, что им удостоена великая честь. Велика честь одиннадцати из них погибнуть? И ведь ничего не скажешь. У найтблид нет права голоса. За них все решили уже давно. Хранители Пламени распаляли их, направляли их ярость в известную только им сторону. Найтблидам нельзя ничего чувствовать. Любовь — проявление слабости. Побег — предательство крови. Кейт была в курсе одного побега с Конклава. Луна. Девушка втайне восхищалась ей. Её силой духа. Она считала, что Луна совершила сильный поступок. Луна вырвалась из водоворота жестокости. Убеждения Кейт не могли разрушить постоянные слова Титуса про поступок Луны. Он обвинял свою бывшую ученицу во всех смертных грехах. — Через полчаса будет обед. Ты обязана присутствовать, — объявила Индра тоном, нетерпящим отказов. — В нужное место тебя проводит Нико. Теперь иди. Кейт только этого и ждала, поклонившись, она, наконец, покинула душное помещение. Она думала, что коротать время на улице будет легко, но на деле это оказалось совсем не так. Все в Тондисе знали её. Ей восхищались, её любили, но иногда Кейт хотелось, чтобы к ней относились как к обычной девчонке. Какой она и была в другой, прошлой жизни. Жизни, о которой она не любила вспоминать. Шестнадцатилетняя найтблида думала, что обед будет невероятно скучным, но, увидев Мари, посаженную прямо напротив себя, она отказалась от этих мыслей. В обеденном зале собралось около десяти человек, не считая ее и Мари. Девять из них — генералы, в том числе и Индра, десятый — лекарь, Нико. Индра начала представлять присутствующих. Так Кейт узнала, кто такой Квинт, о котором ей постоянно говорил старший брат, дойдя до Мари, генерал назвала ее совершенно другим именем: — Целительница из Луаги, Динара. В который раз Кейт поразилась находчивостью небесной девушки, да и храбрости в ней хоть отбавляй. Это же надо прийти в деревню, где Небесных Людей вовсе не жалуют, и лечить детей вражеской стороны. Ночная Сестра украдкой рассматривала, что изменилось в Мари с их последней встречи. Выглядела она более уверенно, невозмутимо. Похоже, Мари полностью исключила тот факт, что ее могут разоблачить. Кейт могла ее сдать со всеми потрохами, но не сделала этого. Она сама восхищалась и уважала эту девушку, также как и её подругу, Октавию. Внезапно Кейт почувствовала несильный толчок в бок и подняла глаза. На нее смотрела Индра. — Эм… что? — рассеяно спросила девушка. — Я спрашивала тебя: у кого ты будешь ночевать? — Я бы хотела жить вместе с Динарой. Индра ей кивнула. За столом поднялась дискуссия по захвату Небесных Людей. Кейт не присоединялась к разговору, она впервые не находила слов. Между тем предложения борьбы с варварами становились все более жестокими и изощренными. Не таким она представляла себе посещение любимой деревни.***
— Ты просто оставишь ей записку?! — вскричала Рейвен. — Опомнись, Кларк! Точно также поступила твоя сестра. Оставила записку и смылась. — Ты сможешь отключить ток в заборе? — вопросом на вопрос ответила механику Принцесса, не обращая внимание на схожесть поступка с поступком сестры. Мари хоть объяснила причину. Все они: Кларк, Рейвен, Беллами и Октавия находились в комнате сестер Гриффин. Кларк вот уже несколько минут задумчиво смотрела на чистый лист бумаги и нервно грызла кончик черной ручки. Писать картины намного легче, чем нацарапать пару строк. — Смогу, — пообещала Рейвен. Кларк вновь задумалась, не зная, что ей сделать: сбежать или остаться. — Кларк, ты должна решить: или мы уходим к вашему тайному месту сейчас или не идем никуда, — поторопил ее Беллами. Рейвен и Беллами выжидающе на нее смотрели, только Октавия не участвовала в этом. Она, казалось, не замечает ничего. Узнав о том, что Мари сбежала, Октавия стала еще более понурой. Девушка сидела на подоконнике, прижавшись к стеклу щекой, и задумчиво рассматривала свой клинок. — Мы уйдем прямо сейчас, — наконец, заявила Кларк и уверенно застрочила записку. Мама,Надеюсь, ты понимаешь, что я должна была сделать это
Кларк.
Поставив точку, Кларк поняла, что теперь она может уйти со спокойной душой. Финна и Мерфи, конечно, нужно найти, но сейчас сестра важнее. Если мать не отправляет людей на их поиски, значит, она найдет их сама. Не без помощи друзей, конечно. — Все, Рейвен, нам нужно добраться до запасов. Ведь их ограничили в доступе во многие предприятия. Хотя прямо сейчас есть хорошая возможность улизнуть. — Я соберу вам рюкзаки. Ждите меня у ограды через пятнадцать минут. Рейвен очень быстро покинула комнату. Кларк попросила Блейков подождать ее на улице, а сама начала осматривать комнату, где ее поселили. Она хотела найти хоть какие-нибудь ниточки, что могут указать на сумасбродное решение Мари. Десять минут поисков не дали ничего, ничто в этой комнате не намекало, о чем Мари думала перед побегом. Кларк чувствовала, что сестре грозит неведомая опасность, и всем сердцем желала предотвратить возможную трагедию. Взглянув на часы, висевшие в комнате, она поспешила к ограде. Рейвен уже принесла их вещи — три рюкзака. Ток Вик тоже на три минуты выключил, у ребят были все шансы уйти незамеченными. Очутившись глубоко в лесу, трое друзей перешли с бега на шаг. К таинственному месту их вела Октавия. Она втайне надеялась, что Мари не будет сердиться, если в «Приют…» придёт Беллами. — Что это за место, про которое писала Мари? — внезапно спросил Беллами у сестры. — Приют скитальцев? Одно из самых тайных и надежных укрытий, там пытались спрятаться во время последней войны. Ключевое слово «пытались». — Как долго туда идти? — поинтересовалась Кларк. — Около суток. Нам надо поспешить. И Октавия первой побежала трусцой по только ей одной известным тропинкам, Беллами и Кларк поспешили за ней.***
Сколько я себя помню, мне всегда везло. Вот и сейчас удача не отвернулась от меня. Делить комнату с найтблидой Лексы — что может быть лучше? Статус Кейт обязывал выделить для нее лучшую комнату, а ее желание ночевать со мной — поселить туда меня. Нам разрешили отдельно поужинать в новом жилище, дали несколько свечей и пару блокнотов для записей. Что и говорить: удача явно на моей стороне. Кровать была удобной и мягкой, постельное белье не кололось. Мне только это и было нужно. Сняв ботинки и переодевшись в чистую футболку и шорты, я с наслаждением вытянулась на кровати. — Наверное, это сложно, — размышляла вслух Кейт, смотря на меня. Она даже и не думала переодеваться. Пока я меняла одежду, Кейт расчесывала волосы, заплетая в замысловатую косу. Остальные вещи: легкую кожаную куртку, черный топ, зауженные штаны и короткие сапоги она оставила на себе. Словно и не собиралась ложиться спать. — Что сложно? — Учиться новому: языку, верховой езде, боевым искусствам; лечить детей вражеской стороны и все это время надеяться, что тебя не разоблачат. — Почему ты тогда не сдала меня? Нет необходимости что-то отрицать, если все на лице написано, и моя ровесница меня демаскировала. — Твои цели благие. Ты никого из мирных не убила. Это важно. Лично мне плевать к какому народу ты относишься. — Кейт присела на соседнюю кровать и начала играть с острым кинжалом. Внезапно на меня нашла сонливость, глаза просто слипались. Сдается, если я их закрою, тут же засну. — Спи, Мари, — тихо произнесла Кейт. Она говорила еще что-то, но до меня не долетало ни звука. Я провалилась в цветной калейдоскоп. Перед глазами многое проносилось: жуткие твари, люди, покрытые волдырями от радиационных ожогов, горящие на костре тела, завернутые в саван. Это были еще цветочки. Дальше мне открылись худшие картины. Привязанный к дереву мертвый Финн, Квинт с оторванной головой, сильный пожар в Тондисе. От всех этих картин у меня разыгралась мигрень. «Неужели тебе не надоело терпеть эту боль?» — шипящий голос, раздавшийся у меня в голове, заставил виски ломить еще сильнее. — Отстань. Голос больше не беспокоил меня. Как пришел, так и ушел без следа. Только мне начало казаться, что из тьмы на меня уставились два змеиных глаза. Обернулась — никого. Как же сейчас я мечтала об обычных снах: ответ у доски, знаменитости в квартире, котята и щенки. Голос, может, и ушел, но погода менялась до неузнаваемости: поднялся ветер, опустилась температура. Кажется, я сейчас превращусь в льдинку. От близкого уханья я проснулась. В комнате было темно и холодно. Неизвестно каким образом, но окно открылось — это из-за него я замерзла. Силуэт Кейт я в такой тьме не разглядела. — Кейт. — Тишина. Добравшись до ее кровати, я легонько толкнула уплотнение, накрытое одеялом. Рука ощутила только скопление ткани. Кейт не было в комнате.***
Глубокой ночью Октавия, Беллами и Кларк достигли пещеры. Если бы не Октавия, ребята давно ушли бы далеко под воду или сорвались в пропасть. Вода и расщелины окружали эту пещеру. Октавия хорошо помнила, как в первый раз вылазка к этому памятнику закончилась вымоченной одеждой и весельем Мари. Подруга буквально по земле каталась от хохота. А все из-за того, что в воде они искали монстров и испугались простой ветки. Внутри пещеры было, как и в прошлый раз: каменные выступы вместо постели, еще парочка выступов — холодильник и место для костра. Октавия поспешила в эту комнату, пока Кларк и Беллами громко кричали: «Мари», ее не заботили удобства, она даже не стала искать дрова для костра. Октавия искала в одном из выступов небольшой блокнот — книгу посещаемости. Если Мари была здесь, она должна поставить отметку об этом. — В чем дело, О? — поинтересовался Беллами, видя метания сестры. — Тут должна быть книжечка. — Эта? — Взяла с выступа блокнот Кларк Октавия сразу же взяла его и начала просматривать последние записи. — Бесполезно, — подала она голос минуту спустя. — Советую доставать спальные мешки, еду и разводить огонь. Завтра пойдем назад. Кларк и Беллами недоуменно посмотрели на нее. Они явно не ожидали, что весь их путь сюда был напрасен. Сил они затратили достаточно, да еще и едва не попались жнецам! И теперь назад?! — Неужели ее здесь вообще не было? — пораженно спросила Кларк. — Была. Вместе с Шарлоттой шестнадцатого сентября, — мрачно отрапортовала Октавия и потребовала. — Дайте мне ручку. Пока Беллами был занят костром, а Кларк доставала их провизию, Октавия сделала пометку. «30 сентября. В убежище были: Октавия Блейк, Беллами Блейк и Кларк Гриффин». Пламя костра согревало их после долгого похода сюда. Октавия жевала галушки и объявила план на завтра друзьям: — Финн и Мерфи в деревне Линкольна, отправимся туда. Путь займет около двух дней. Мы должны пройти. Эти идиоты чего доброго устроят бойню там. Кларк и Беллами были согласны с этим. — Решено, — одобрил Беллами и начал устраиваться на ночлег. Октавия, прежде чем лечь спать, прикрыла нишу легким камнем.***
Кейт с сожалением посмотрела на усыпленную приятельницу. Она знала, что Мари заснула так быстро не от усталости, а от того, что кто-то тайком сжег в пламени свечи несколько свежих листьев сон-травы. Этим «кем-то» была сама Кейт. Что же любовь — это страдание и наслаждение. Ради любви любая девушка пойдет на все что угодно. Кейт всего лишь усыпила возможную свидетельницу. Правда теперь прострел действует на нее. Чтобы не заснуть Кейт поспешила открыть настежь окно и перелезть на крепкий дуб. Она знала, что Артигас уже ждет ее в их условном месте. Найтблида не боялась упасть с дерева — лазила она очень хорошо. Анья в шутку называла ее обезьянкой. Кейт могла с закрытыми глазами найти тайное место встречи. Слезть с дерева, нырнуть в заросли, прокрасться за забор. Этот алгоритм всегда срабатывал. Он был надежным. За полтора года их ни разу не поймали. Сегодня к тому же было новолуние. Хороший знак. — Кейт, — позвал ее юноша. — Ты добралась. Вместо ответа Кейт впилась в его губы поцелуем. — Это наша ночь, — горячо зашептала Кейт, смотря на Гаса. — Давай уедем отсюда подальше. Неважно куда: в луг, к реке, глубже в лес. — Мы уедем, — пообещал парень. — Есть тут одно укромное местечко. Парень и девушка вмиг оседлали своих скакунов (коней Артигас вывел, еще когда не закрыли центральные ворота). Путь проходил через лес к реке. Ночью в лесу было особенно красиво. Синим светом сиял мох у корней деревьев. Жуки разносили красное сияние на своих тельцах. Зеленый и фиолетовый отблеск отражался в воде от крыльев стрекоз. Всего лишь небольшое лесное озеро, но какой красоты. Буйно заросший камышом и рогозом берег был укрытием от горцев и других врагов. В воде водилась мелкая рыба. Кейт была не прочь расположиться здесь, но Артигас ехал дальше. Поначалу девушка не понимала зачем, но, оказавшись на месте, догадалась. Каменистый берег. Камни перемешаны с ракушками. Несколько деревьев опускались в воду ветвями. На берегу можно было полежать, смотря на звездное небо, и забыть кто они такие. Купаться сейчас не полезешь — течение сильное. Но это сейчас никто и не хотел. Ночь у воды — возможность получить спокойствие и умиротворение. Возможность избавиться от страха, что их поймают, хоть на несколько часов. — Какое чудесное место! — выдохнула восхищенная Кейт, спускаясь с Беркута. Артигас с улыбкой наблюдал, как она легла на гальку и подняла глаза к звездам. Парень привязал их коней к дереву и присоединился к найтблиде. Артигас выбрал это место неслучайно. Кейт в последнее время очень нервничала. Река ночью — это лучшее место для свиданий. — Это созвездие Девы? — спросила Кейт, указывая на скопление звезд в ночном небе. — Да. А рядом с ней созвездия Льва и Весов. — Показал новые для Кейт созвездия Артигас. — Я знаю одну легенду, связанную с созвездием Льва. Девушка заинтересованно повернулась к нему, всем своим видом показывая, что хочет услышать эту историю. — Первым заданием Геракла у микенского царя Еврисфея было убийство Немейского льва. Обителью чудовищу служила пещера с двумя выходами. Чтобы изловить зверя, Геракл завалил один из выходов камнями, и когда лев появился из пещеры во время сумерек, герой вступил с ним в схватку. Поскольку оружие не могло пробить шкуру Немейского льва, сыну Зевса пришлось ухватить его за горло, задушить чудовище, освежевать его и принести шкуру льва в Микены как доказательство совершённого подвига и собственной нечеловеческой силы. В честь этого подвига Зевс поместил на небо созвездие Льва. — Я всегда любила мифы и легенды. В детстве нам с братьями их читала мама. Оставшуюся часть ночи ребята с наслаждением смотрели на звездное небо, делясь друг с другом мифами. Когда звезды стали гаснуть, а небо светлеть Артигас решительно встал с каменистого берега и отряхнул одежду. — Нет, — простонала Кейт, словно от боли. Её возлюбленный обернулся и с трудом подавил тяжелый вздох. — Мы должны возвращаться. Тебе нужно еще поспать. — Почему я ночнокровка? Будь я обычной девчонкой, мне не пришлось быть убийцей! Артигас приблизился к ней и сжал ее руку в своей. — Возможно, так распорядились твоей судьбой Боги. Ты защищаешь наш народ, так же как и я. Это наша судьба. Жизнь никогда не бывает простой, Кэтти. Но мы можем сделать лучшей жизнь нашего клана. Обещай мне, Кейт, что ты будешь справедлива ко всем. — Обещаю. В деревню они прискакали с первыми лучами солнца. В комнату Кейт пришлось буквально прокрадываться через первый этаж. Ночное свидание сказалось на ней — сон сморил ее, как только она легла на кровать.***
Жизнь в деревне кипела с самого утра. Детям в лечебнице стало намного лучше. Хоть отек еще не спал с поврежденных конечностей, и, очевидно, им было больно двигаться, они не лежали пластом как вчера. Я сделала все правильно. Вскрытые мною раны не воспалились, значит, очаг заражения ликвидирован. Мама бы гордилась мною! В ответ на мою помощь детям Нико дал мне мазь, ускоряющую заживление фингала. Кажется, мнение о нашем народе он скоро изменит. Сегодня Нико относился ко мне лучше, чем вчера. Может, это из-за того, что я спасла тех детей, а может, и потому, что доверила свое настоящее имя ему. Теперь мое имя знают два человека в этой деревне. И этим людям я могу доверять. Вчера Саманта вернулась в Луагу, сообщив, что приедет за мной через четыре дня. Нужно спросить про судьбу Октавии. Конечно, шанс, что в этой деревне про нее вообще что-то знают очень низкий, но он есть. Возможно, их с Линкольном сюда заносило, О все же была ранена, а может быть, и нет. — Я бы хотела узнать про мою подругу Октавию. Нико в это время делал смесь из трав, но, услышав мои слова, резко обернулся. — С ней все в порядке. Она жива. «Значит, все-таки приходили сюда». — Жива — не значит физически здорова. — Голосом я выделила последнее слово. — В нашу последнюю встречу ее серьезно ранили. Я хочу знать как она. Пожалуйста, Нико, скажи мне. Лекарь молча продолжал толочь в ступке травы, обдумывая мои слова. Я была готова ждать, сколько потребуется лишь бы услышать правду. — Держи. — Нико дал мне ступку и пестик. — Я расскажу тебе все, что знаю сам, но в это время ты будешь перетирать травы. Я согласилась сразу же. Если это цена за правду, то я ее заплачу. — Октавию принес в деревню Линкольн. Она была ранена, и яд бежал по ее жилам. Линкольн попросил меня ей помочь перед тем, как его схватили. Я дал твоей подруге антидот. Октавия была спасена, но она не хотела уходить без Линкольна. — Я живо представила себе выражение лица О, когда целитель объявляет ей, что она должна идти одна. — Она взяла меня в заложники и отправилась прямиком к Индре. Твоя подруга умна, небесная девочка. Этот поступок лишний раз подтвердил это. — Травы были уже истолчены в ступке. Я продолжала слушать дальше, затаив дыхание. — Ночью меня обменяли на Линкольна, но они с Октавией не успели уйти. Произошло нападение жнецов. Меня и трех других пленников освободили вечером следующего дня, но Линкольна с нами не было. Вот и все, что мне известно. — Индра сразу же согласилась на обмен? — спросила я, отдавая ему ступку. — Нет. Сначала она отказала твоей подруге. Индра согласилась, когда Октавия угрожала убить меня. Тут Нико вспомнил, что я неважная наездница и то, что ему моя помощь не нужна. Лекарь меня сразу же выставил за дверь лечебницы, приказав идти к выходу из Тондиса в сторону леса. Когда я была маленькой, интересовалась всем, что есть на свете. Биологией, спортом, живописью. С возрастом пришло понимание, что в живописи я не сильна, зато стрельба — мое дело. Даже медаль получила за третье место в соревнованиях. Сейчас речь не об этом, а о том, какой любопытный факт я прочитала тогда. Между конем и всадником образуется связь. Теперь я понимаю, о чем писали в той книге. Когда сидишь в седле и чувствуешь под собой теплое тело друга. Это потрясающе! Невероятное ощущение того, как делаешь круг в седле, а твой конь во всем слушает тебя, седока, твоих команд. Как ветер развевает волосы. Как конь берет с ладони ломоть черного хлеба теплыми влажными губами. На таком животном я быстро поняла как использовать поводья. Как пускать лошадь шагом, рысью или галопом. Проехав два круга галопом, я спешилась, опираясь на протянутую Артигасом руку. — Ну как? — спросил меня землянин. — У меня нет слов! Это шикарно, потрясающе, невероятно! Артигас по-доброму посмеялся надо мной. Я решила продолжить верховую тренировку и бодрым шагом направилась к караковому коню. — Гас, Динара. — За спиной послышался негромкий оклик. Я обернулась. К нам неторопливо шла Кейт. Только как она выглядела! Обычно гордая девушка, сейчас слегка сгорбилась, словно несла какой-то непосильный груз. Карие глаза, обычно полные задора, были полны боли. «Кейт пришла попрощаться». — Догадка пришла сама собой. Теперь я поняла, что произошло этой ночью. Кейт дождалась, пока я засну, и убежала на свидание. Поэтому она так долго спала сегодня! — Все в порядке, Кэтти, — шептал тем временем Артигас, обнимая возлюбленную. Кейт спрятала голову у него на груди. Любовь дарит радость вместе со страданием. Кейт настолько любит Артигаса, что будущая разлука приносит ей настоящие мучения. Я почувствовала себя здесь лишней и поспешила продолжить наматывать круги на коне, мысленно извинившись за то, что услышала неположенное. — Кейт, твое время истекло. Пора ехать! — Крик, донесшийся издали, принадлежал Индре. Кейт вздрогнула, отстранилась от юноши. Быстро оглядевшись по сторонам, она запечатлела прощальный поцелуй на губах своего возлюбленного. Минутой позже Кейт покинула нас, на прощание кинув мне: «Береги себя».***
Несмотря на то, что Октавия разбудила друзей на рассвете, в лесу неподалеку от «Лагеря Джахи» они оказались, когда стемнело, и надо было разжигать костер. Костром вновь занимался Беллами, его сестра не обращала внимания на холод. Ей холодно постоянно. Линкольна с ней не было, Мари с ней не было, может, скоро и Беллами исчезнет. Непонятно как оставаться сильной, если твоя жизнь рушится прямо на глазах. Непонятно как жить дальше, если те, ради кого живешь, исчезают из твоей жизни. Это приносит боль. Не физическую. Намного, намного худшую. Физическую боль можно хотя бы унять таблетками, а душевную ничем. Алкоголь? Не выход. Протрезвеешь, и будет еще более хреново. Линкольн — тот, с кем она могла обсудить их дальнейшую судьбу, кто видел ее переживания первых дней после разлуки с братом и подругой. Линкольн нужен Октавии, как кислород всему живому. К Мари Октавия относилась как к родному человеку. У Октавии Блейк никогда не было подруг — слишком опасно было выходить из родного отсека. Земля дала ей подругу, и Земля ее, возможно, отобрала. Деревня, куда они направляются, единственная возможность найти или навсегда потерять Мари. Конечно, есть еще Белл, но брат — не девчонка — и он не сможет понять все ее переживания, как понимала Мари. Октавия видела, как нервно кусала губы Кларк. Мари была ей сестрой. Младшей сестрой. Это очень важный факт. О знала, что у всех старших братьев и сестер есть единственная работа — забота о младших. Такая работа была у Белла, и один раз он ее чуть не провалил. — Октавия. Она подняла глаза на брата. «Сейчас он вновь начнет успокаивать». — Мы найдем их. И Мари, и Линкольна. Предчувствие обманывало ее редко и сейчас не подвело. Октавия хотела, чтобы ее оставили в покое и не дергали, но не тут-то было. Сначала Кларк протягивает ей кусок мяса, потом Белл укрывает откуда-то взявшимся одеялом. Кларк смотрела на огонь, стараясь привести в порядок свои мысли. Чего боится Мари? Куда она сбежала? Жива ли она вообще? Кларк не понимала ничего. С трудом соображала. Она боялась. За сестру, за Финна. Особенно за Финна. Влюбленность давно переросла в настоящую любовь. Эта любовь была взаимной. В горе ее томило от того, что тот, кого она любит, не было рядом. Сейчас томит, потому что его по-прежнему нет рядом. Нет его теплых объятий, поцелуев, прикосновений. Финн помог ей пережить смерть Уэллса, первый уход Мари. Финн важен для Кларк, а теперь его нет. «Ищет тебя повсюду», — как сказал Беллами. Беллами тоже важен, но он только друг, как Джаспер или Монти. — Последний раз я видел тебя, когда ты закрывала двери челнока, — обратился он к Кларк, но увидев в ее глазах боль, тут же поправился. — Как и должна была. Кларк вздохнула, та битва по-прежнему снилась ей. И забыть, то, как она сожгла тех людей, непросто. Финн и Беллами чудом тогда избежали прожарки. Утром они перекусили оставшимися в рюкзаках галушками, затоптали костер и ведомые Октавией двинулись дальше. Почва в лесу мягкая, ступать бесшумно проще простого. Они проходили множество лесных зон. Березовые рощи сменялись дубравами, а те, в свою очередь, темными хвойными лесами. Лесами, богатыми оленями и лосями, дятлами и ястребами. Беллами понял, что они почти пришли, наблюдая за выражением лица Октавии. Сестра была напряжена и каждый раз глубоко вдыхала воздух, словно пыталась побороть рыдание. Но вот на горизонте показалось величественная статуя Авраама Линкольна, и Октавия не выдержала. Глаза наполнились слезами, а плечи мелко задрожали. Она прерывисто дышала, пытаясь задавить плач, но у нее ничего не получалось. Когда Беллами не выдержал и обнял ее, сестра уткнулась ему в плечо и дала волю слезам. — Я не смогла, Белл. Они забрали его. — Плакала она на плече брата. Беллами неловко гладил ее по спине, шептал какую-то успокаивающую чушь, пытаясь предложить хоть какое-то утешение. Внезапно тишину разорвали автоматные выстрелы. Октавия, быстро взяла себя в руки, отошла от брата и побежала на звук в деревню. Это дало сигнал остальным «бежать». «Только бы успеть», — подумал Беллами на бегу.***
Это была уже третья ночь в Тондисе, но сейчас у меня появилось странное предчувствие. Что-то должно случиться. Что-то плохое. Я пробовала уже около десяти раз успокоиться и попробовать сосчитать от одного до ста, но это не помогало. По этой же причине я до сих пор не переоделась в спальное и не легла в постель. Даже если бы и легла, то не смогла бы уснуть — сердце билось, как заведенное. Такое чувство, что на нас сейчас нападут враги. Неожиданно на улице раздался крик: «Пожар!», и из домов наружу высыпали люди. Я знала, что должна помочь, но меня, как будто парализовало. Я не могла сдвинуться с места, только в ушах стучало: «Это западня, и она приведет к смерти». Почему-то сейчас вспомнился кошмар, где чуть меньше двух десятков тел поглощал погребальный костер. По правде сказать, их было девятнадцать. Отогнать этот сон не получилось, я вообще не могу перестать думать о своих кошмарах. Прошло уже достаточно времени, возможно, пожар уже потушили. Я только сейчас поняла, что могу пошевелиться. Нужно идти на улицу. Я направлялась к двери, но оглушительный звук, заставил меня упасть на колени ни столько от страха, сколько от неожиданности. Это был выстрел. На деревню напали! На улице раздался новый крик: «Кто здесь главный?!», а после короткое: «Выгони на улицу всех». Голос показался смутно знакомым. Но я не могла об этом думать — на первом этаже дома, в котором я жила, раздался грохот и крики хозяев. Все это заглушили выстрелы, доносившиеся с улицы. Жителей деревни куда-то сгоняли. Мне нужно срочно покинуть комнату. Если нельзя через дверь, пойду через окно. Сначала я попробовала его открыть осторожно, оно поддалось, но открылось с протяжным скрипом. На лестнице раздался шум — сюда уже бежали. Не медля, я вскочила на подоконник (за спиной болтался рюкзак с вещами и меч), ухватилась за крепкую с виду ветвь дуба и перелезла на дерево. В тот момент, когда я спускалась, цепляясь за ветки, дверь в мою комнату отварилась, и в нее ворвались эти разбойники. Я слышала их голоса. — Финн, тут никого нет. «Финн?! В кого он только превратился?» От шока я выпустила ветку из рук и камнем полетела на землю. Благо земля оказалась мягкой, и я ничего себе не сломала. За три дня пребывания в деревне я неплохо ее изучила и знала где, что стоит. До лечебницы я добралась незамеченной, двигаясь короткими перебежками и прижимаясь к стенам. В хорошо знакомой мне лечебнице было темно, но даже это не помешало мне разглядеть забившиеся в угол фигуры. — Умоляю, пощадите! Здесь только женщины и дети! — закричала какая-то женщина, стоило мне зайти. Мысленно я дала себе подзатыльник, что не взяла с собой свечу или факел. Крик женщины, скорее всего, уже привлек внимание этих мародеров. — Спокойно, это я — Динара. Я пришла помочь. В лечебнице раздался дружный выдох. Женщины немного успокоились, что не скажешь про детей. Малыши испуганно всхлипывали. — Нам нужно спрятаться. Я видела: у вас здесь был люк. Помогите мне найти его. На улице уже слышались новые крики — опасность приближалась к этому, казалось бы, безопасному месту. Слава Богу, мы нашли люк вовремя. — Скорее лезьте. Дети вперед. Я быстро опускала вниз каждого из пяти детей, затем уступила место трем женщинам, видимо, это были матери нескольких детей. Мародеры были уже на пороге и готовились открыть дверь, когда я сама спустилась в подвал и закрыла внутри люк. Разбойники не нашли никого в пустой лечебнице. — Ты вновь спасла нас, — сказал мне тот самый мальчик, которому я вынимала осколки из ноги. Через пару часов спасенные мною женщины и дети, наконец, успокоились и попытались заснуть, изредка вздрагивая от доносившихся до нас выстрелов. Я встала и медленно направилась к люку наружу. Пора остановить Финна и Мерфи (я вспомнила, кому принадлежал тот голос), пока они не устроили бойню. — Куда ты? — На меня смотрела одна из матерей. — Остановлю захватчиков. Закройте люк, как только я уйду. — Предупреждая дальнейшие вопросы, я заявила. — Я смогу найти укрытие. Выбравшись обратно на первый этаж лечебницы, я дождалась, пока щелкнет замок в подвале, и осторожно выскользнула на улицу. Сейчас около двух-трех часов ночи. После этого случая земляне точно возненавидят небесный народ. Хорошо, что Шарлотта уже дома. За пять дней она точно добралась до лагеря. Черная тень, мелькнувшая совсем рядом со мной, меня даже не насторожила. В следующее мгновение я почувствовала как меня кто-то хватает и перебрасывает через плечо. Острая боль мгновенно прошила левый бок. — Привет, небесная тварь! — Голос был до одури знакомым. Неужели… — Тео... В следующий миг что-то тяжелое ударило меня по голове, и мир вокруг померк.***
Кларк, Беллами и Октавия, что есть сил, бежали на неутихающие выстрелы. Но они уже опоздали. Финн Коллинз начал неконтролируемый расстрел мирных жителей, не разделяя их на мужчин, женщин и детей. Когда упало восемнадцатое тело, Кларк вбежала в деревню. Финн прекратил расстрел, увидев ее. «Я нашел тебя» только это он и сказал, как оправдание учиненной здесь расправе. Страх, что Кларк мертва, ослепил его, и он не контролировал себя, не слышал призывающих криков Мерфи. Финн только стрелял и стрелял, не обращая внимания на пульсирующую боль от раны, оставленной Мари. Кларк чувствовала ужас от того, что здесь случилось, и когда Финн сделал к ней шаг, она попятилась. Как от змеи, чудовища. Не оборачиваясь назад, Кларк бросилась в лесную чащу. Её душили слезы, ей нужно было побыть одной. За ней побежал Беллами. Жизнь никогда не будет прежней ни у кого из этой деревни. Октавия поспешила к Нико, на руках у лекаря лежал подросток. Парнишка семнадцати лет. Всего два дня назад он наслаждался жизнью и гулял с любимой девушкой. — Артигас, — вырвалось у Октавии.***
Кейт и Алекс веселились в шатре Командующей, пока самой Командующей не было. Что им еще оставалось? Густус привел их сюда, ничего не сказав, и ушел. Объектом их развлечения стал дартс, который они только заметили. А заметив, они тут же начали соревноваться в меткости. Кейт метала кинжалы, Алекс — сюрикэны. Научить владеть этим оружием он хотел и сестру, но та лишь отмахивалась. Сейчас Кейт была уже гораздо более веселой. Вернулась она очень грустной, хоть виду и не подавала. Алекс не был бы ее братом, если бы этого не заметил. Также он заметил, что случилось нечто важное, раз Хеда отослала их в свой шатер, а сама еще не вернулась. Наконец, Алексу надоела игра, и он вальяжно растянулся на диване Лексы, даже не сняв обувь. Он решил хорошенько поговорить с сестрой по поводу ее личной жизни. — Давай поговорим о тебе. — Обо мне? — О тебе. Например, о твоей любви к Артигасу. Кейт, как это обычно бывало, вспыхнула. — Что ты хочешь знать? Я люблю его, и всегда буду любить! Меня не остановят тупые законы наших лидеров! Алексу что-то показалось, и он прислушался, сестра под ухом что-то говорила, но он ее не слушал. Сюда шли. — Молчи, — приказал ночнокровник сестре и сунул ей в руку звезду-сюрикэн. В шатер вошли несколько: Командующая Лекса, Густус и Индра. Увидев в первую очередь своего командира, найтблиды незамедлительно поклонились. Уважение есть уважение. Лекса кивнула им. — Хорошо, вы уже здесь. Вы оба сейчас нам будете очень нужны. Подойдите. Кейт и Алекс приблизились к столу, на котором была разложена тактическая карта. Брата и сестру интересовало, зачем их сюда позвали. — Как вы знаете, проблема с небесными людьми растет, — начала Лекса. — Особенно после нынешнего события в Тондисе. Кейт похолодела.Что случилось в Тондисе? Лекса имела особенность замечать сразу же изменения, что происходят в душах ее двенадцати учеником. Она первой заметила состояние Кейт. — Ты не в курсе, Кейт? — Нет, Хеда. Теперь пришла очередь напрячься Алекса. Густус ясно приказал ему объявить о бойне сестре. Юноша не то, что забыл. Он просто не знал как преподнести новость влюбленной сестре о том, что, скорее всего, Артигас уже мертв. — Ты не проинформировал сестру?! — В голосе Густуса пробивалась ярость. — Не успел. Кейт обдумывала ту стратегию ведения боя, что ей подкинул Титус. Алекс лгал, в этом он явный профессионал. Хорошо еще, что Кейт никогда не сдавала родную кровь. — Довольно, — Лекса на корню обрубила едва не начавшийся скандал. — Сегодня в Тондисе, Кейт, небесный человек убил восемнадцать невинных — взрослых и детей. Кейт чувствовала, как земля уходит из-под ног ей было уже страшно. Она почти не слышала, что говорит Лекса, что предлагает ее брат. Кейт боялась, что что-то случилось с Гасом. — Найтблиды могут идти, — объявила им Лекса. Кейт шла к выходу на негнущихся ногах, когда Алекс внезапно спросил у Индры: — Артигас, тот молодой воин, он жив? Девочка-найтблида замерла рядом с братом, выжидающе смотря на Индру. — Его бой окончен. Сначала Кейт думала, что ослышалась, потом почувствовала, как земля и вправду ушла из-под ног, завершило все море черных точек перед глазами и невероятная боль, заполнившая ее без остатка. Кейт не слышала, что ее зовет Хеда. Прежде чем окончательно отключиться она почувствовала крепкие руки брата и услышала его слова: «Я рядом».***
— Мари! — Звонкий девичий крик болью ударил по вискам. Тут же раздался смех тюремщиков. Меня куда-то втолкнули, с ног сорвали ботинки и застегнули браслет кандалов. Все мое оружие у меня забрали и вслед мне кинули полупустой рюкзак. Я медленно пыталась вернуться к реальности. Голова болит, просто раскалывается, но не тошнит. Значит, сотрясения у меня нет. — Все-таки ты — пташка говорящая. Не волнуйся, мы все расскажем командиру. Думаю, она с удовольствием побеседует с твоей подружкой. — С этими словами они захлопнули тяжелую дверь, и оставили нас с соседкой в полумраке. Я внимательно пригляделась к соседке и опешила. — Шарлотта? Девочка бросилась мне на шею. Её трясло от того страха, что она пережила в мое отсутствие. Господи, ведь ей всего двенадцать! — Мари, что с нами теперь будет? Нас убьют?! — Нет, что ты. Ты вернешься к нашим людям. Пусть даже и ценой моей жизни. Это закономерно, но я не стало ей это говорить, чтобы еще сильнее не пугать. Девочка прижалась ко мне, как котенок к кошке. Ободряюще сжав ее плечо, я направилась к рюкзаку. Как я и думала, у меня забрали все оружие, спички, веревку, но они не взяли хлеб и воду. Я отломила от буханки кусок и протянула его ребенку. Скорее всего, Лотта голодна. — Поешь. Если захочешь пить, вода у меня есть. Шарлотта с наслаждением начала есть хлеб, после попросила попить воды. — Давай спать. Утро вечера мудренее. Я сняла куртку и накинула ее на плечи девочке. Ночами здесь холодно, а прутья в потолке явно не способствуют теплоизоляции. Этой ночью Шарлотта впервые смогла заснуть, ничего не боясь.